Буду рада критике и подсказкам)
Даруйя-смерть
Глава 1. Барабаны шёпота
Не очень-то хорошее дело – бродить по горам в одиночку. Во всяком случае, именно так говорила моя мать. Но назойливого говора спутников я не выносил так же, как не выносят тибетцы иностранцев, пытающихся засунуть нос не в свои дела.
Дарамсала, раскинувшаяся среди поросших зеленью гималайских вершин, по сути, оказалась весьма суетливым и шумным городом. Север страны, штат Химачал Прадеш мало походил на остальную Индию, но при этом обладал какой-то своей экзотической непривычной красотой. В столице Маленького Тибета постоянно кипела жизнь, и не так уж и сложно было встретить на улице своего соотечественника, уплетающего момо за обе щеки (тибетский аналог наших пельменей). В основном, туриста, очарованного здешними красотами и людьми.
В моём случае это был всего лишь отпуск. Тихий и спокойный. С маленькой комнаткой в дарамсальской гостинице и молчаливыми прогулками по окрестностям.
К сожалению, ни мой угрюмый характер, ни желание покоя и одиночества не способствовали путешествию в компании, поэтому даже малейшие попытки случайно встреченных земляков куда-то отправиться со мной заканчивались неудачей.
Ну, что ж. У меня есть неделя, чтобы насладиться тишиной и вернуться в ещё более шумный Екатеринбург.
Достаточно сложно описать словами открывающиеся перед тобой виды на горы, когда смотришь вниз на поросшие тёмной и изумрудной зеленью склоны. Идеальное место, чтобы уйти от мира, но при этом не ощущать себя отчаянно одиноким.
Мать говорит, что стремление к аскетизму у меня врождённое и досталось от отца. Так это или нет, я сказать не мог, так как он умер, едва мне исполнилось два года.
Впрочем, меня совсем не смущала моя нелюбовь к компаниям и шумным местам. Все люди должны быть разными. Почему-то не всем нравится это утверждение, но я не вижу в нём ничего плохого. Если бы все люди были одинаковы, то ничего хорошего из этого не получилось бы. Да и опять… смертная скука, а не жизнь.
Солнце почти село, но возвращаться назад по-прежнему не хотелось. Почему-то казалось, что дорога была не сложной, пойти обратно будет совсем не тяжело.
А зря. Не стоит полагаться исключительно на память. Мало ли что может случиться с вами в незнакомом месте.
Горы окутывали лиловые сумерки, медленно, но верно становясь ночной тьмой.
- Ну, ещё пройдусь до вон того уступа и назад, - негромко сказал я себе, полностью определив план действий на ближайшие двадцать минут, и направился вверх по узенькой тропке.
Даже если на то пошло, за спиной у меня рюкзак. А в рюкзаке есть спальный мешок, фонарь, спички и бутерброды, которые я брал с собой в эту прогулку. Точнее остатки от бутербродов. Но так как есть на ночь вредно, это совершенно не страшно.
Дорога оказалась короче, чем я предполагал. Однако стоило мне оказаться на небольшой, словно вырубленной в скале площадке, как взору тут же открылась причудливая каменная стена.
Не теряя времени, я подошёл к ней, принявшись внимательно рассматривать. Естественный рельеф тёмно-серого камня заметно выделялся, контрастируя с идеально-гладкой, словно лунный камень, ровной поверхностью. Создавалось ощущение, что кто-то вставил её сюда нарочно. По форме она напоминала огромный прямоугольник. Где-то три метра в высоту и четыре в ширину.
Присмотревшись, я понял, что гладкая поверхность всего лишь как защитное стекло, под которым, застыли изящные необычные скульптуры.
Затаив дыхание, я рассматривал произведения искусства, высеченные из какого-то черного камня, похожего на гагат. Хрупкая девушка, держащая в руках удивительно изогнутый кувшин; статный мужчина в длинных одеждах, опирающийся на посох и внимательно глядящий на играющего ребёнка. Правда, играл малыш не с кошкой или собакой, а с огромной змеёй. Под стеклом были ещё изображены люди, но они казались какими-то неясными и размытыми фигурами в отличие от этой троицы.
Присмотревшись, я понял, что также по всей площади прямоугольника находятся самые разнообразные изображения змей. Самых невероятных форм и размеров, но именно змей, а не каких-то других существ.
Интересно, что это? Творение местных мастеров, привлекающее туристов? Забытая людьми сокровищница неизвестного народа, умевшего делать такие причудливые объёмные картины? Выглядит совсем не старой, однако при взгляде на неё появляется какое-то странное ощущение, что эти скульптуры под стеклом из лунного камня стоят тут уже не один век.
Странное место, очень странное. Повинуясь какому-то внезапному порыву, я протянул руку и коснулся гладкой поверхности. Ничего необычного. Ровная, без царапин, чуть прохладная наощупь. Кто и что её сделал, и главное, с какой целью – непонятно.
«Надо будет прийти сюда завтра» - рассеянно подумал я и тут же прислушался.
Где-то вдалеке раздавался какой-то странный скрежуще-шипящий звук. Но при этом соблюдалась какая-то странная ритмичность. Словно кто-то играл на барабане, звук которого был не громче шёпота. И вплетал жёсткий темп, ударяя в металлический карнгаи – гонг тибетских монахов, в который они бьют перед молитвами.
Нужно сказать, впечатление было крайне неприятным. Казалось, что кто-то насмехался этим шепчущим ритмом над всем окружающим. Тихо и вкрадчиво сообщал, что нет ничего вечного, что…
Где-то внизу послышался крик и звон металла. Озадаченный таким поворотом событий, я подбежал к краю площадки, пытаясь что-то разглядеть. Правда, во тьме это сделать было чертовски сложно, так как ночь уже вступила в своё полноправное владение и отступать не собиралась.
Тем не менее, мне удалось разглядеть, что по узкой тропинке, то и дело спотыкаясь и падая, бежал человек. Его одежда отчасти напоминала наряд монахов, но покрытая на манер египетских бедуинов голова и длинный меч в руке давали понять, что монахами тут и не пахнет. И если наличие такого оружия в руке человека было странным, то те, кто за ним гнался…
Я сглотнул. Нет, слово «странно» тут слишком бледно и неказисто, чтобы описать увиденное.
Вслед за парнем (почему-то для себя я решил, что убегающий не может быть девушкой) на невероятной скорости скользили какие-то невероятные существа. Казалось, их тела были сплетены из множества серебристых змей, постоянно сплетающихся между собой. Издалека они смутно напоминали людей, однако мутная теневая дымка, окутывающая металлический блеск жуткого подобия рук и ног, заставляло поёжиться и понять, что людьми они никогда не были.
Глаза существ сверкали неприятным пурпурно-алым светом, ярко вспыхивающим в ночной тьме. В какой-то момент я увидел, что одно из них подняло руку; от неё отделилась серебряная змея и, словно стрела, понеслась в спину преследуемого. При этом полёт сопровождался шипящими звуками шепчущих барабанов. Беглец резко развернулся и чудом успел разрубить летящую серебристую смерть.
Шёпот стал громче и пронзительнее. Будто демоны, это слово подходило к ним как нельзя лучше, обозлились и теперь уже не собирались играть со своей жертвой.
Человек тоже не терял времени и быстро поднимался в гору. Как раз к той площадке, где сейчас находился я.
Невольно обернувшись, я вдруг увидел, что стена из лунного камня сияет мягким белым светом, а гагатовые змеи плавно изгибаются, словно вынырнув из каменных объятий многолетнего сна.
Поняв, что попал в переплёт и просто так из него не выбраться, я отошёл к стене. Взгляд тут же наткнулся на палку внушительного размера. Наклонившись, я быстро подхватил её и взвесил в руке. Что ж… Если эти милые ребята сюда поднимутся, то их ждёт весьма увесистый сюрприз. Кем бы не был убегающий, он оставался человеком. А вот его преследователи мне совершенно не нравились.
Через несколько минут за уступ ухватилась рука и, не теряя ни секунды, я схватил её и потянул человека на себя, помогая ему подняться.
На миг блеснули испуганные ярко-зелёные глаза, однако увидев, что перед ним обычный человек, он стал выглядеть менее испуганным. К тому же я ему помогал, а не наоборот.
И хотя стена светилась, хорошо разглядеть мне его не удалось. Единственное, что удалось понять, так это то, что преследуемый очень молод. Он смотрел на меня с недоверием и какой-то странной надеждой.
Особо разбираться пока было некогда, серебристые руки преследователей уже начали показываться на площадке. Поэтому, я решил отложить знакомство на потом и, не дожидаясь приглашения, обрушил на голову первого демона сокрушительный удар. Вблизи эти твари оказались ещё отвратительнее, а потому у меня исчезла даже тень сомнения, в том, правильно ли я поступаю.
Мальчишка тем временем указал мне на стену и подбежал к ней, касаясь пальцами сияющего стекла, словно пытаясь что-то найти.
Почему-то мне показалось, что он знает, что делает. В связи с чем, я вновь обратил внимание на наших гостей, двое из которых уже выбрались на уступ и пошли в наступление, протягивая щупальцеподобные извивающиеся руки. Только сейчас я рассмотрел, что каждая конечность заканчивалась острым, как бритва, загнутым когтем.
На мгновение перед глазами предстала картина, как эти когти тянутся к сердцу, стремясь проломить рёбра и вырвать живое окровавленное сердце.
«Это явно не машины», - мелькнула мысль, и тут же удар в змеиное туловище заставил одного демона отлететь в сторону с пронзительным шипением.
Второй рванул в мою сторону, намереваясь вцепиться в горло. Мальчишка с криком ужаса метнулся ко мне, занося меч, однако… тут произошло что-то труднообъяснимое. Серо-стальной коготь на извивающейся руке уже почти коснулся моего плеча, как тварь неожиданно замерла. Пару секунд на меня смотрели полыхающие пурпурным пламенем глаза. А потом раздался душераздирающий вопль, разрезавший ритмичный шёпот, и тварь отлетела от меня на несколько метров. Я с недоумением смотрел на происходящее. Меч юноши не успел её коснуться, так что…
Змееподобные существа теперь кружили рядом, однако ко мне приближаться не осмеливались. Их целью был юноша, но я, недолго думая, закрыл его собой. И теперь достаточно сложно было пытаться достать его, не прикоснувшись ко мне.
- Давай к стене, - неожиданно шепнул парень, - там есть проход, он не смогут последовать за нами.
Неожиданно для себя я сообразил, что незнакомец говорит на хинди. Весьма трудно, но всё же понять было можно.
Мысленно я поблагодарил своё увлечение восточными языками и теперь хоть скудную, но возможность общаться с теми, кто никогда не слышал русского.
- Хорошо, - согласился я, принявшись медленно отступать назад, по-прежнему оберегая парня от дьявольских созданий. Те в свою очередь издавали лишь злобное шипение, но последовать за нами не могли. У меня появилось смутное подозрение, что сияющая стена оказывает на них нехорошее воздействие, и они не в состоянии к ней приблизиться. Это было приятное открытие.
- Давай сюда, - услышал я шёпот парня. – Быстрее, я не смогу долго держать дверь.
Развернувшись, я увидел, что стена из лунного камня будто отошла в сторону, и в скале образовался проход.
С одной стороны, было не слишком логично следовать туда, не знаю куда. Но с другой… оставаться в компании этих серебристых змей явно не хотелось. Хоть и, судя по всему, они не могли причинить мне вреда.
- Счастливо оставаться, горгоны, - хмыкнул я, еле удержавшись, чтобы не отсалютовать своей аматорской дубинкой, и нырнул в тёмный проход.
Стоило мне только оказаться в пещере, как послышалось странное гудение и медленно, но верно стена закрылась за нами. Я и мой спутник стояли в кромешной тьме. Секунды, казалось не идут, а ползут, отсчитывая проведённое во тьме время с каждым ударом сердца.
- Ну, и куда мы попали? – поинтересовался я, уже собираясь высказать всё, что думаю о ситуации, но тут неожиданно со всех сторон засиял мягкий платиново-белый свет.
Глава 2. Шийе
Подняв голову, я молча осматривал то место, где мы оказались. Достаточно высокая пещера, потолок которой терялся в перламутровом тумане, не походила ни на что из ранее виденного мной.
Каменную поверхность, включая стены и пол, покрывали какие-то тонкие белые кристаллы, излучающие необычный свет. В спелеологии я не разбирался от слова совсем. С минералогией было получше, однако не настолько, чтобы я мог распознать с первого взгляда тот или иной минерал.
Тем не менее, меня невероятно удивило, что исходящего света не было видно снаружи. Даже когда появился проход, зиял он абсолютной чернотой без малейшего намёка на свет.
- Как это получается? – растерянно спросил я, не особо ожидая ответа. Так как – вопрос получался весьма риторическим.
- Они горят только, когда в пещеру не проникает посторонний свет, - негромко ответил спасённый юноша и внимательно посмотрел на меня, словно пытаясь понять, кто я и откуда взялся. Нужно сказать, с моей стороны был аналогичный интерес.
Мой спутник был достаточно гибким и стройным. Ниже всего лишь на каких-то полголовы. А если учесть, что мой рост – добрых метр восемьдесят пять, то жаловаться особо было не на что. Кожа светлая, почти белая, с каким-то странным оливковым оттенком. Черные брови и ресницы. Высокие скулы, узкий подбородок. Словно выточенный из молочного нефрита прямой нос. Губы красивые, ближе к тонким, чем к полным, но при этом совсем не портят впечатления. Глаза… Глаза удивительного насыщено-зелёного цвета, как драгоценные турмалины, в которых пляшут серебристые искры. Возможно, это было всего лишь результатом нашего «пещерного освещения», но глаза парня зачаровывали. Несмотря на явные монголоидные черты лица, я был поставлен в тупик и не мог определить - к какому народу относится стоящий передо мной человек.
Чёрная с зелёным отливом ткань скрывала его с ног до головы, оставляя на виду лишь лицо, часть шеи и кисти рук.
Юноша внимательно рассматривал меня, словно не мог поверить своим глазам. Почему-то мне показалось, что ему не больше двадцати лет. Больно уж молодо он выглядел.
- Кто ты? - спросил я. – И что сейчас было?
Второй вопрос прозвучал не очень понятно, однако четче выразиться я не мог. Нужно заметить, меня самого удивляло, почему вместо того, чтобы испугаться, я дал по шее существам, которых до этого ни разу не видел. При этом, скорее испытывал отвращение и раздражение, нежели страх.
Странно… Так! Ну, хватит! Что-то на протяжении последнего часа я не расстаюсь с этим понятием.
- Меня зовут Шийе, - парень отвечал с неохотой, словно ещё не совсем для себя решил, нужно ли называть своё имя. – Я из племени йин.
- Меня Костя, - представился я, пока он думал, как объяснить то, что только что происходило у нас на глазах.
Да, Костя. То есть Константин Александрович Вильковский, преподаватель истории в екатеринбургской гимназии номер тридцать пять, двадцати семи лет от роду. Телосложение спортивное, брюнет, глаза зелёные, кулак тяжёлый, терпение ангельское. Внешне ни за что не спутаешь ни с тибетцем, ни индийцем. Славянский тип, как ни крути. Поэтому понятна реакция юноши. И в то же время… он довольно странно смотрел на меня, будто пытался отыскать знакомые черты.
- Это слуги Даруйи… - тут он сказал слово, которое было похоже на «смерть» на хинди, однако уверенным на сто процентов я быть не мог. – Нам нужно уходить.
Час от часу не легче. Кто у нас эта самая Даруйя-смерть и чем это грозит, я понятия не имел. Правда, если эти ребята снаружи к ней имеют прямое отношение, то приятного мало.
Не теряя больше ни секунды, Шийе ухватил меня за руку и потянул вглубь пещеры.
- Сюда они не войдут, но и оставаться не стоит, - сообщил он, уверенно проходя вперёд.
- А откуда они берутся? – задал я волнующий вопрос. – Что-то я такого ни разу не видел. Да и вряд ли науке известны такие существа.
- Наука… - он покачал головой. – Всё не так просто.
Мы быстро шли по окутанному мягким светом проходу вглубь пещеры. Мой проводник, кажется, прекрасно знал эту дорогу, шагая уверенно и спокойно.
- Куда мы идём? – поинтересовался я, прекрасно понимая, назад уже пойти не получится и, скорее всего, придется ночевать где-то здесь.
- В Каламсу, - Шийе бросил на меня быстрый взгляд; зелёные глаза, казалось, сверкнули. – Это моё поселение, оно расположено совсем близко. Там старейшина. Он сможет всё разъяснить тебе.
Очень хорошо. Просто замечательно. Мы идём в гости к старейшине. Этого ещё не хватало!
- Послушай, парень, - осторожно начал я.
- Шийе, - терпеливо повторил своё имя юноша.
- Да, Шийе, - исправился я. – Понимаешь, я не очень-то настроен знакомиться с людьми в таком виде и в таком состоянии.
Я уже не стал говорить, что змееподобные зверушки какой-то Даруйи меня тоже не приводят в дикий восторг.
- Я знаю, - еле слышно ответил он, опустив голову. – Но сейчас нельзя возвращаться… Нельзя. Хоть цхан тебя и не тронули.
- Цхан? – удивлённо переспросил я.
- Да, - кивнул он. – Все, кто переходит на службу Даруйи-смерти, именуются именно так.
Цхан, цхан… Хм, что-то такое знакомое. А, точно! Тибетцы называют своих подземных духов цхун. Возможно, это схожие понятия? Хотя, нет. Не так. Те, что получали от меня по голове и прочим частям тел, на духов никак не походили.
Мы свернули в узкий тёмный проход. Здесь не было освещающих минералов, поэтому мне пришлось достаточно тяжело. Ибо в темноте я видел так же хорошо, как разбирался в спелеологии.
В очередной раз споткнувшись и тихо прошипев что-то нецензурное, я был тут же подхвачен неожиданно сильными руками спутника.
- Осторожнее, здесь камни. Смотри под ноги, - послышался его голос.
- Очень дельное замечание, - фыркнул я. – От того, что я под них буду смотреть, легче мне не станет.
В темноте повисло неловкое молчание.
- Прости, - тихо попросил Шийе. – Я забыл, что вы не видите в темноте.
От такого признания я чуть не споткнулся снова.
- «Вы» – это кто? – уточнил я.
- Те, кто живёт по ту сторону гор, - последовал ответ.
***
Проводник вывел меня из пещеры, однако сказал, что переночевать придётся на уступе. Потому что спускаться сейчас очень опасно. По дороге он кое-что рассказал о своём народе. И хотя и смутно, но я понял, что живущие здесь, в кольце Гималайских гор, совсем не похожи на тех людей из Дарамсалы.
Мы разожгли костёр, я вытянул из рюкзака свою провизию, которая и послужила нам диетическим походным ужином.
Мой спутник сразу хотел отказаться от еды, однако я настоял. Несмотря на то, что есть в компании я не люблю, оставлять человека голодным было просто невежливо.
Шийе снял черную ткань, скрывавшую его голову, и я с удивлением обнаружил, что волосы юноши песочно-золотые, свободно спускаются до плеч. Хм, интересно. Кто такие эти йин и почему их люди выглядят столь невероятно? Монголоидные черты лица, но светлые глаза и волосы. И белая кожа. Почему-то вспомнилась одна из легенд о происхождении тибетцев: рослые светлокожие воины пришли к китайцам и забрали себе самых красивых женщин. Те смирились со своей долей и, позабыв родину, стали матерями новому народу – тибетцам. Это всего лишь легенда, но почему-то мне показалась, что в чём-то она не так уж и далека от истины.
- Почему ты на меня так смотришь? – спросил мальчишка (а без черного покрова ткани он смотрелся именно мальчишкой).
- У тебя необычная внешность, - ответил я чистую правду.
Шийе чуть пожал плечами.
- Мы все так выглядим. Такими были наши предки, такими рождаемся и мы, - он протянул мне назад пластиковую коробочку от бутербродов. – Спасибо за еду.
- На здоровье. – Я забрал её. - А кто они, ваши предки?
- Ты, как я понимаю, чужестранец? – зелёные глаза внимательно посмотрели на меня.
- Да, я из России, - ответил я, - здесь в отпуске.
По лицу юноши не было понятно, знакомо ли ему название моей страны или нет. Тибетская глубинка? Да что-то после встречи с теми змеями я сомневаюсь.
Шийе мотнул головой и потер глаза. Кажется, он уже выбился из сил. И хоть честно отвечал мне на вопросы, я всё же понял, что дается ему это тяжело.
- Наш старейшина много знает. Он ответит на все твои вопросы. Я знаю лишь кое-что.
Я вздохнул.
- Хорошо, давай отдыхать. Утро вечера мудренее. Как тебе такое предложение?
Шийе посмотрел на меня, на тонких губах появилась тень улыбки.
- Мне оно нравится.
***
На ночлег пришлось устроиться в пещере, причем использовать для этого дела мой спальный мешок. Юноша устроился рядом, почти мгновенно отключившись от реальности. Поначалу у меня заснуть не получалось, однако через время я и сам провалился в дрёму.
Не знаю, сколько прошло времени, но в какой-то момент я открыл глаза от того, что чьи-то пальцы с силой впились в мой рукав. Потом до дошло, что это мой спутник. Ему явно снился дурной сон. Шийе вздрогнул и прижался ко мне крепче, дрожа от холода и страха.
- Тише, ты в безопасности, - шепнул я, осторожно прижимая парня к себе, и поглаживая по золотисто-песочным волосам.
Видно, в борьбе с кошмаром было не так просто, и он невольно тянулся к тому, кто мог защитить и утешить. Но каким образом? Впрочем, если вспомнить преследователей Шийе, то удивительного мало. Он испугался, и человек, сумевший отогнать этих тварей, автоматически становится спасителем и покровителем. Пусть даже от ночного кошмара.
Хотя… Почему-то мне показалось, что Шийе ведёт себя так, словно частично меня знает.
Словно в подтверждение этих мыслей, он обвил мою шею руками и потерся носом о скулу.
Я замер. Ведёт себя как ребёнок. Очень доверчивый ребёнок. Странно. Но прогонять его я не собирался. К тому же так было теплее.
Подул лёгкий ветерок, где-то вдалеке захлопала крыльями ночная птица. Через время Шийе успокоился и, кажется, провалился в спокойный глубокий сон. Я снова провел пальцами по светлым волосам, Шийе тихо выдохнул и неожиданно чуть улыбнулся во сне. Надо же. Он красивый. До этого я хоть и рассматривал его, но явно много чего упустил. Но сейчас это можно было сделать, не волнуясь, что это его смутит. Завтра придется всё расспросить у него. А возможно, и узнать много интересного для себя. В конце концов, старейшина должен знать куда больше, чем молоденький мальчик. Потому что место, в которое я попал, вряд ли значится где-то на карте. Почему я так думал? Предчувствие. Ну, или как там ещё его можно назвать? Вопросов, конечно, тьма. А вот ответов ноль.
Я вздохнул и посмотрел на юношу.
- Ничего, - шепнул я. – Утром обо всём поговорим. А пока спи крепко и спокойно. Никто тебя не тронет.
И это было чистой правдой.
Глава 3. Змеедева и Каменный Тургун
Утро выдалось достаточно прохладным. Я сел и оглянулся. Шийе нигде не было. Сбежал, оставив непонятного борца с «горгонами»? Или просто вышёл наружу?
Прекратив бестолковые размышления, я поднялся на ноги и направился к выходу. Солнце ещё не встало. Поэтому жемчужно-серый туман до сих пор укутывал вершины гор.
- Ты уже проснулся, - прозвучал рядом тихий голос. – Это хорошо. Пошли, я покажу, где здесь ручей.
Шийе был вновь закутан вновь с ног до головы в тёмное одеяние. Спокойное непроницаемое лицо юноши заставило засомневаться в том, что ещё ночью он жался ко мне подобно маленькому ребёнку.
Вода в горном ручье оказалась ледяной и сказочно вкусной. Умывшись и кое-как приведя себя в порядок, я так же не забыл набрать воды в бутылку и отправил её в рюкзак.
На протяжении всего пути Шийе был задумчив и немногословен. Казалось, всё время следил за дорогой и опасался заблудиться. Я шёл следом, стараясь не сильно отвлекать его, и серьёзно раздумывал и взвешивал факты.
Итак, мы имеем отрезанный от остальной Индии народ. Возможно, они в курсе, что творится за кольцом гор, но вот их соседи по ту сторону вряд ли. Почему? Сомневаюсь, чтобы современные люди скрывали тех существ, что юноша назвал цхан. А так же какое-то странное это название – йин. Ничего подобного я не слышал за всю свою жизнь.
Увы, данный анализ ни к чему полезному не привёл. Шли около часа, однако я вполне мог и ошибаться. Дорога оказалась не слишком тяжёлой, и вскоре показалось селение Шийе.
Честно говоря, я ожидал увидеть нечто вроде деревни (именно так я перевёл слова юноши), однако поселение йин не совсем подходило под это название. Перед моими глазами предстал пусть и маленький, но всё же красивый и аккуратный город. С прямыми каменными дорогами, зелёными садами и деревянными высокими домами. Пока я пытался привести мысли в порядок, парень ухватил меня за руку и повёл за собой.
- Лакар может принять нас прямо сейчас.
Мне ничего не оставалось, как не сопротивляться и последовать за ним. (А заодно и узнать, что именно так зовут старейшину народа).
Главный человек города жил в одном из роскошнейших домов. Тот был срублен из какого-то золотисто-коричневого дерева и украшен мозаикой. В первую секунду я не поверил своим глазам, однако потом сообразил, что мозаика тоже из дерева. Маленькие квадратные и прямоугольные пластинки были выкрашены в зелёный, медово-жёлтый, белый как снег и шафраново-рыжий цвета. При этом они составляли изумительно прекрасные картины, отображавшие людей и змей, прямо на стенах дома.
И это ещё всё было ничего.Увидев Лакара, я замер на месте. Нет, когда мне говорили про старейшину, я представлял, может, и не старика, но однозначно мужчину преклонных лет. Однако стоявший передо мной давал понять, насколько неверны были мои суждения.
Лакар возвышался надо мной на целую голову. Статный широкоплечий мужчина, производящий впечатление невероятной силы. Прямые платиново-седые волосы спускаются к плечам и поддерживаются чёрной широкой лентой. Черты лица скорее грубые, но при этом всё равно кажутся весьма привлекательными. Густые брови, необычные бледно-жёлтые глаза, в которых то и дело вспыхивают серебристые искры. Тонкая сеть морщин в уголках век показывает, что годы всё же оставили печать на его внешности. Взгляд внимательный, пронизывающий, будто старейшина пытается сразу определить, кто перед ним стоит. Левую бровь пересекает длинный кривой шрам. Его одежда – тёмная свободная рубаха, чуть мешковатые штаны из какой-то натуральной ткани, на ногах сандалии из кожи.
Cтарейшина протянул мне руки:
- Проходи, чужеземец. Чувствуй себя как дома. Ты спас нашего соотечественника, и теперь мы перед тобой в долгу.
Я несколько растерялся – ничего подобного мне никогда не говорили, однако срочно нужно было как-то реагировать.
- Благодарю, - я бросил быстрый взгляд на Шийе, и мальчишка почему-то тут же опустил глаза вниз. – Нельзя было оставлять человека в беде.
Как ответить на жест старейшины, я понятия не имел, однако решил, что чуть склониться в уважительном поклоне будет в самый раз.
Лакар улыбнулся.
- Садись, Костя. Раздели со мной скромный завтрак.
«Откуда он знает, как меня зовут? Чертовщина какая-то! Надо бы полюбопытствовать, но сейчас не время. И да… вот уж эти старейшины, гость к тебе пришёл, можно и не так уж скромничать… Так, стоп, о чем это я? »
- Спасибо, - сказал я, подходя к очагу и устраиваясь на невысокой деревянной скамеечке возле стола.
Лакар опустился на такую же, Шийе устроился на скамье в углу и молча листал какую-то весьма потрёпанную книгу. Я несколько жалел, что не мог рассмотреть её поближе, однако еда сейчас всё равно была на первом месте.
На завтрак принесли мясо, сыр, хлеб, какие-то фрукты, завёрнутые в какие-то листья, и кувшин с вином. Нужно признаться, что сейчас мне показалось, что до этого я не ел ничего вкуснее. Однако, как известно, голодному желудку любое кушанье сладко (с учётом того, что оно съедобно).
Во время еды Лакар вопросов мне не задавал, однако стоило только с ней закончить, как старейшина взял грубоватый кубок с вином и посмотрел на меня.
- Шийе сказал, что ты пришёл из-за гор. – Бледно-жёлтые глаза внимательно изучали моё лицо.
- Сказал? – удивился я. – Когда?
- У нас… свои методы, - уклончиво ответил мужчина. – Так из-за гор?
- Угу, - честно ответил я. – Моя страна находится далеко отсюда.
- Россия, - произнёс он.
И опять же я не смог понять знакомо ли ему это название или нет.
- Да, оттуда, - подтвердил я. - А кто вы? Шийе сказал, однако…
- Да… - мужчина кивнул. - Тебе вряд ли знаком наш народ.
«Как проницательно с вашей стороны, вождь. Пардон, старейшина»
- …и, если ты готов выслушать, то, - Лакар замолчал, словно ожидая от меня или опровержения или подтверждения.
- Готов, - кивнул я, делая глоток вина из своего кубка и чуточку зажмуриваясь. Вкус у него был пряным и необычным.
Лакар несколько секунд помолчал, словно обдумывая с чего начать первым делом, однако потом неторопливо начал рассказ.
- Это было слишком давно, и никто не в состоянии подтвердить правдивость дошедших до нас слов. Но из века в век передается эта история.
Прародителями йин стали двое из божественной расы, некогда владевшей этими местами. Каменный Тургун – хозяин пронизывающих небо гор и Змеедева Акийя – наполовину женщина, наполовину змея, защитница животных и растений, покровительница земли. Первыми родилось поколение богов. Кеуко-жизнь, Астала-любовь, Тигир-Смелость, Дакхай-боль, Загитра-радость, Цартат-ненависть и многие другие. Вторым поколением детей Змеедевы и Каменного стали духи природы. Каждая веточка, каждый листочек, камень и горный ручей находились под их покровительством. Третьими… третьими стали люди, названные народом йин. В отличие от своих старших братьев и сестёр, йин были смертны. А также подвластны всем тем страстям, хорошим и плохим, которые олицетворяли юные боги.
Акийя и Тургун окружили место, где поселили своих смертных детей, непроходимым барьером гор и лесов, чтобы суметь сохранить мир и покой. На протяжении долгих лет йин жили в гармонии с природой, находясь под покровительством духов и старших богов. Достоверно неизвестно что произошло, но однажды Змеедева и Каменный покинули это место, наказав первому поколению детей следить за людьми и помогать им во всём. Одни говорили, что прародители ушли туда, где появились. Другие – что они стали частью этой земли. Тургун превратился в горы, наполняя их божественной силой; Акийя стала частичкой души всего живого. Вместе с богами, духами и йин остались ещё цхан. Цхан – помощники и советчики прародителей, пришедшие с ними из небесных сфер, сопровождавшие их в любое время дня и ночи. Цхан Акийи походили на змей, в то время как помощники Тургуна были больше схожи с живыми камнями. Они же помогали и юным богам изучать жизнь и набираться мудрости.
Прародители ушли. Некоторое время первое поколение их наследников прекрасно справлялось с поставленной задачей. Но потом… Так уж получилось, что уживались все, кроме двоих: Кеуко-жизнь и Даруйя-смерть никак не могли найти общий язык. Чем больше проходило времени, тем сильнее становилось несогласие брата и сестры. Кеуко не желала, чтобы люди уходили в царство смерти, однако это было не совсем верно. Ведь людей становилось всё больше, а место было прежним. И чем яростней защищала йин Кеуко, тем изобретательней становился Даруйя-смерть. Он сумел переманить на свою сторону змей-цхан, которые собирали свою жатву среди людей. И его нельзя было обвинять, так как он родился богом смерти и делал только то, что должен. Видя, что вражда Кеуко и Даруйи ни к чему хорошему не приведёт, остальные боги собрались на совет, дабы разрешить спор Жизни и Смерти.
В итоге Кеуко и Даруйю посадили сыграть три партии в го. Если победит Кеуко, она подарит людям бессмертие, и Даруйя будет вынужден уйти. Если победит Смерть, то всё останется без изменений, и Кеуко не сможет спасать своих любимцев от болезней и ранений, если они находятся на грани между жизнью и подземным царством.
Камнями белыми как свет дня играла Кеуко, камнями чернее, чем воды подземной реки в царстве её соперника, играл Даруйя. Ставки были велики, и все боги, замерев, следили за их состязанием.
Но, увы, чистой победы не получилось ни у одной из сторон. Даруйя выиграл одну партию, а Кеуко две. Следовательно, полностью воспользоваться тем, что было ставкой за игру ни та, ни другой не могли. Тогда боги решили сделать по-другому. Так как Кеуко всё же выиграла две партии, людям давалось бессмертие. Но на время. Раз в двадцать лет Даруйя-смерть имеет право выбрать одного из йин и, вселившись в его тело, увести в своё царство часть народа. Спастись невозможно, но и срок смертельной жатвы ограничен. Правда, насколько – так никто и не знает. Нет об этом никаких сведений. Вот на том и порешили.
С тех пор, как только появляются серебристые змеи – предвестники смерти, йин начинают приглядываться к своим соседям, родственникам и друзьям. Потому что никто не знает, кого выберет Даруйя и займёт его тело. Но в то же время не было ещё ни разу такого, чтобы собрав свою скорбную дань, бог ушёл сам. Йин нашли способ отправить его в мрачное царство раньше, чем он того захочет. Для этого нужно уничтожить его физическую оболочку. И хоть убить своего соплеменника это было совсем не легко, но слишком тверда была вера в то, что если не оставить Даруйю-смерть первыми, то бог уничтожит весь народ…
Бледно-золотистые глаза старейшины неотрывно смотрели на огонь. В помещении повисла напряжённая тишина.
Я задумался. Вот так история. И сказка, да слишком реальны были серебристые змеи, напавшие на нас возле пещеры, чтобы не поверить в них. Значит, цхан.
- И тут появляешься ты, - Лакар поднял голову и внимательно посмотрел на меня. – Ты удивительным способом сумел зайти в наш край и увидеть священную пещеру.
- А много ли их у вас? – не удержался я от вопроса.
- Раньше было много. Сейчас наберётся около двух с половиной десятков, - ответил старейшина.
- А… - я сделал глоток прохладного напитка. – Кто изображён внутри камня? И… кто создавал эти творения искусства?
- Мы создавали, Костя. И наши предки. А изображено там первое поколение богов. Пещера, через которую вы прошли, находится под охраной Тихиры-тайны и Олгара-мощи. Ребёнок, играющий возле их ног, олицетворяет духа горы, что живёт в пещере.
- Но… - я нахмурился. - Почему цхан не последовали за нами?
- Между помощниками прародителей имеются свои счеты, - ровным голосом ответил Лакар. – И там, где пристанище каменных духов, верных Тургуну, нет места змеям Даруйи-смерти. Хоть изначально и не он был их хозяином, а сама Акийя.
Вопросов была ещё тьма, однако дверь в комнату резко открылась и на пороге появилась бледная, как мел, служанка Лакара.
- Тенай умирает.
Старейшина резко встал и, хмуро сведя серебристые брови, направился к выходу.
- Прости, чужеземец. Поговорим потом.
