Солнце едва поднялось над краем земли, сонное, еще не сбросившее дрему. Оно окрасило мир в нежный, розовый цвет. Крестьяне, не обращая внимания на красоту рассвета, уже встали и спешили на поля и в сады из своих изб. Впереди был тяжелый, очередной день. Успеть, успеть до зимних холодов. И молиться, чтобы урожай был хороший. В городах тоже все постепенно просыпалось, ночная стража облегченно сдавала очередную смену дневной, лавочники деловито раскладывали лотки и открывали свои магазинчики, в ремесленных цехах весело застучали инструменты. Дворянство еще нежилось в постелях. Начинался обычный день в Империи Т- Канча. Но не все люди благородных кровей проводили утро в блаженном безделье. В утренних сумерках, мимо повседневной суеты просыпающегося мира, ехал по лесу, еще свежему от росы, герцог Ренуэт. Он любил охоту ранним утром. Именно в это время, он чувствовал себя ближе к Богу, к какой-то неведомой, всеобъемлющей тайне, именно сейчас он был в интимных отношениях с Природой, словно еще чуть-чуть, и он поймет её, встанет с Природой единым целым. Нравилось это ощущение герцогу. Любил он жизнь. И жизнь отвечала ему взаимностью, щедро награждая и балуя его. Список достоинств Ренуэта был длинный — лучший любовник, лучший мечник, лучший, лучший… и не хватит бумаги, чтобы описать все его достоинства. Всегда и во всем — лучший.
Бог Озорства Ша-Лам со скукой наблюдал за пробуждающимся миром, проплывающим внизу. Верховный Бог Грома и Мудрости Велитас неслышно подошел к нему:
— Весы Мироздания опять вышли из равновесия.
-Дай-ка угадаю. Очередное приключение? Для того, чтобы уравновесить весы?
— Да. Злодей выбран. Сценарий создан…
— Режиссер я?
-Да
— Ну, как всегда. И что за сценарий на этот раз?
-Спасения Империи от армии Зла.
-Банально. Ты же Бог Мудрости. Ты не можешь придумать что-то оригинальное? Например, нашествия гигантских ног?
— Молчи и выполняй. Весы должны придти в равновесия.
-Хорошо – Бог Озорства протянул руку, немного помахал ей, и в его ладони появился свиток – И почему мы пользуемся свитками? Бог-Кузнец Арист уже изобрел компьютеры.
Не дождавшись ответа, Ша-Лам оторвал взгляд от свитка, и увидел, что Велитас уже ушел. Он был не особо разговорчив. Вздохнув, Бог Озорства снова открыл свиток, пробежался глазами по первым строкам, потом отложив его, протянул руки к миру и начал творить. Разбойников туда, злодейские замыслы сюда, армию Зла под Землю. Когда он закончил, Ша-Лам удовлетворенно крякнул. Сцена готова, декорации великолепные, осталось дождаться героя и начала. Герцог Ренуэт продолжал охотиться.
ГЛАВА 1
Утренний лес был дьявольски хорош в своей непорочной, тихой, девственной красоте. Через пару сотен лет все это исчезнет в грохоте, паре и копоти Промышленной революции, но пока время не пришло, деревья гордо возвышались ровными, солдатскими шеренгами, подпирая собой небо, и, то и дело, между деревьями, прячась в высоких кустах, едва шевеля травы, пробегали животные. Герцог Ренуэт, спокойно ехал, наслаждаясь поездкой по лесу, тишиной и покоем, и его лук продолжал спать, накрепко привязанный к седлу. Животным не надо опасаться его этим утром. Вот пробежал, торопливо, поперек дороги, заяц. Вдалеке показался олень, гордо стоящий среди деревьев, спокойно смотрящий на человека, словно знает, чувствует, что герцог ничего ему не сделает. И диссонансом, фальшивой нотой в отлаженном, прекрасно звучащем оркестре живой природы, прозвучал металлический звон мечей, звуки борьбы, разрушивший сказку рассветного леса. Герцог Ренуэт пришпорил коня и поспешил на шум борьбы. Вывели звуки герцога на небольшую полянку, где по центру её, над трупом коня, стоял юноша в форме Легиона, а вокруг него прыгали несколько десятков гоблинов-разбойников. Вытекшая кровь из коня ярким контрастом оскверняла зеленую чистоту травы. Запах мокрой травы и Смерти создавал неповторимый аромат, будоражащий кровь, вызывающий из самых глубин души что-то злое, темное, зовущее в бой, для того, чтобы утолить, насытить свою жажду убийств и разрушений. Ренуэт пригляделся к форме, и недовольно скривился, увидев нашивку в виде оскаленного пса на рукаве форменной куртки. С трудом уняв свой позыв броситься на гоблинов, герцог собрался последовать дальше. «Шавка – какая мерзость»- эта мысль пронеслась в его голове, но он заметил, что юноша с трудом справляется. Из многочисленных порезов сочилась кровь. И гоблины, чувствуя свою победу, все смелее и смелее прыгали на него и жалили своими мечами. «Дела плохи. Помогать или не помогать? Но он на службе Императора. Значит, придется помочь»- подумал Ренуэт и слез с коня, для того, чтобы его случайно не поранили или не убили, ведь герцог любил это животное он сам вырастил его, выхватил меч, и бросился на выручку. «Помогать Шавке – только осквернять меч, но я помогаю не ему, я помогаю Императору»- утешая сам себя, он приблизился к первому гоблину и легко, изящно его перерубил. Потом второго, третьего. Рука не тяжелела, наоборот становилось только легче, герцог входил в боевой раж, превращаясь в смертоносную карусель, разбрасывающую, расчленяющую врагов. Наверху, Ша-Лам, удовлетворенно наблюдал за этим, с чувством отлично проделанной работы. Велитас опять был прав, выбрав его. Что за герой! Что за страсть! Какая сила! И красота! И ум! Только восхищаться, и писать поэмы. Бог подвинул к себе миску с жертвенной бараниной, готовясь наслаждаться отличной историей, разыгрываемой под ним. Только у маленького, слабенького гоблина, дрожащей рукой заряжающий арбалет болтом за спиной Ренуэта, было другое мнение о происходящем. Герцог не был беспечен, открывая беззащитную спину под выстрел арбалета. Каждый знал, что гоблины были тупые. Может, у них был шанс стать расой ученых и мудрецов, но жизнь на болоте, бесчисленные поколения родственных браков и крепкий, грибной самогон сделал из них то, чем они являются сейчас. Очень тупыми созданиями. Из этого вытекает, что они были плохими оружейниками. Очень плохими. Например, из арбалета, который держал маленький гоблин, целясь в спину Ренуэту, прицел был сбит на сорок см. Попасть было невозможно. Еще не один гоблин за пару сотен лет не попал туда, куда целился. Зная об этом, ни Ренуэт, ни Ша-Лам не беспокоились об этом. Пускай балуется перед смертью. Гоблин нажал на курок, и в эту секунду Бог Озорства отвлекся. Он пошутил над Богинями Судьбы, затупив им ножницы, в результате чего никто не мог умереть на протяжении пяти минут( люди умирали, но Смерть никого не могла забрать. Пятиминутный зомби-апокалипсис прошел на ура). И вот Богини Судьбы устроили ему ответную месть именно в тот момент, когда гоблин выпустил болт. С розыгрышем Бог справился за две секунды, и еще успел подумать- «Слабовато», когда болт, вылетевший из арбалета гоблина, как положено, пролетел на добром расстояние от головы герцога, но неведомым, непонятным, необъяснимым способом от чего-то отрикошетил и полетел обратно, воткнувшись в глаз Ренуэту. Он упал. В жизни случается всякое, даже невозможное, но это даже выбивалась из общего понятия. Как так получилось? Если об этом было написано в книге, то автора обвинили в бездарности, бесталанности. Такой невозможный рояль в кустах. Это не может быть, но это случилось, и в очередной раз жизнь попрала логику и здравый смысл. Но Ша-Ламу было не до философии. Он был близок к панике. В его голове шариками от пинг-понга, бьющимися об стены, носились мысли — «Надо быстрей его воскрешать. Быстрей. Пока его Смерть не забрала. Ведь это легкое ранения в глаз. И наплевать, что болт вошел на пять см в глазницу. Это же легкое ранение Всё искусство говорит, что герои могут переносить и не такое». Он протянул руку, чтобы его воскресить, когда внизу появилась, как назло, как будто специально дожидаясь этого момента, Смерть. Она показала небесам и Ша-Ламу весьма неприличный жест(если его показать в приличных домах, то тебя выгонят из дома, перед этим вызвав на дуэль, а в низших сословиях, просто и без затей, пырнут ножом), радостно улыбнулся, и забрал Ренуэта с собой. Конец. Маленький, слабенький гоблин не знал об этих божественных страстях. Он прыгал и радовался. Ведь он первый гоблин за пару сотен лет, попавший туда, куда он целился. С этого началась головокружительная история успеха гоблина. Он герой. Его будут воспевать поэты, им, наконец, заинтересуются самки, и он сможет пить много грибного самогона. Гоблин был счастлив. В отличие Ша-Лама, готового повеситься, и чья карьера Бога Озорства подходила к концу, если он ничего не придумает. Никто не ожидал столь решительного и бесповоротного ухода главного героя из повествования в первые пять минут. Что же делать? Ему был нужен герой. Бог оглядел поляну. Гоблины чествовали своего меткого собрата. Не то. Они не могут быть героями. Хотя. Вот ответ под носом. Севший от потери крови около трупа своей лошади солдат. Должен был сыграть эпизодическую роль в истории, перед своей Смертью рассказать о заговоре, но придется спасать и использовать заместо героя. История должна продолжаться. В любом случае. Ша-Лам быстро вызвал справку и посмотрел биографию солдата — «Итак, зовут Борис. Что за имя для героя. Ладно, выбирать не из чего. А так все стандартно — бродяжничал, был в банде, в 8 лет пойман за убийство, попал в Имперский Легион. В нем нет жажды убийства. Не подходит для героя, но, к черту все, выбора нет, теперь он главный». Но нужна целительница. Срочно. Пока и он не загнулся. Бог поискал целительницу, нашел в ближайшей деревне, и сказал, куда ей идти. Хотя, из-за волнения и паники, его просьба, вылилась в ощущение удара кувалды по мозгам для целительницы. Но, она пошла спасать солдата. История продолжается. История должна продолжаться.