Дарт Гидра

ТЕБЯ ЗАБУДУТ НАВСЕГДА

Куанг Птой уверенно и размеренно взбирался по горе, заросшей дремучим лесом. Лёгкая котомка, в которой еды было на день-два, крепкая палка, прочные ботинки и суровая, надёжная одежда – ничего больше сейчас не требовалось. Перечисленное было при нём, и путник упорно прокладывал себе дорогу в непролазном кустарнике, напевая бодрую песенку.
Селенгау.
Это слово многие века снимало с насиженных мест таких, как Птой. Волшебная страна, которая располагалась за этим мрачным таёжным крутогором. Деревня странника была самой близкой к заветной цели многих смельчаков, и он с детства грезил, как и все – о недостижимой Селенгау.
Всё внешне было крайне просто: надо было взобраться на гору, заросшую вековыми соснами, продравшись через колючий подлесок, и спуститься по отвесным скалам, окружавшим счастливый край с трёх сторон. Путь этот от последней деревни, в которой жил Куанг, можно было пройти за день. Вся загвоздка была в том, что никому никогда не удавалось одолеть спуск по идеально ровным пятисотметровым стенам, окружавшим благодатную долину. Сотни храбрецов разбились вдрызг – верёвки не выдерживали, рвались, а колышки в монолитный, без единой трещинки, гранит вбить было невозможно.
Птой не думал о своей неминуемой участи – веками множество героев штурмовало столь маняще близкую мечту, но ни одному не удавалось. Он не грезил тем, что ему удастся то, что не удавалось лучшим из лучших. Куанг просто шёл и пел песню. Он хотел посмотреть на Селенгау. А смерть – она неизбежна. Он войдёт в число тех, кто штурмовал неприступную крепость. Когда-нибудь кому-нибудь удача всё-таки улыбнется, и победитель вспомнит благодарным словом всех предшественников, в том числе и его, скромного покорителя из ближайшего посёлка.
Подъём постепенно становился всё более пологим, сухой ломкий кустарник стал редеть, и вот – меж сосен брызнуло Солнце! Птой вышел под кроны последних деревьев у обрыва. Замерев в предвкушении, он постоял в тени, щурясь на закатное светило. И медленно прошёл к краю пропасти, улыбаясь и разминая подуставшие ноги.
Внизу, в полукилометре, за лёгкой дымкой – распахнулась вольготная блаженная Селенгау. Лучи заходящего Солнца окрашивали золотом причудливые высокие дома, идеально ровные улицы и аллеи. Птицы парили вдалеке, глядя, как и Куанг, на счастливых жителей прекрасного мира. Крошечные с такого расстояния – люди занимались своими делами и не обращали внимания на застывшего у края скалы юношу. Чудесные белоснежные статуи неимоверной высоты образовывали загадочный завораживающий узор при взгляде сверху. Ярко-красные крыши храмов резко выделялись на фоне белых, будто фарфоровых, зданий.
Зоркий глаз Птоя различал нездешний покрой ярких одежд счастливцев внизу. Молчащий, восхищённый и завороженный – он долго любовался открывшимся зрелищем. Затем вздохнул и достал из котомки тонкую, но чрезвычайно прочную верёвку: он прял её несколько лет из паутины особых червей. В принципе она должна была выдержать вес человека даже при километровой длине. Но, говорили знающие, дело не в прочности снаряжения. В происходящее вмешивалась магия: охранное заклятие вокруг Селенгау пресекало любые способы добраться до цели, которую было видно, как на ладони.
Юноша крепко-накрепко обвязал тончайшей бечевой старую раскидистую сосну и сел на краю – посмотреть на уходящее под воду Солнце и собраться с мыслями. Милая сердцу страна выходила одной стороной к морю, и ветер доносил свежесть оттуда. По воде люди почему-то не находили берегов Селенгау, а с трёх других границ райский мир окружён отвесными скалами.
Сзади раздался шорох. Куанг резко обернулся и отскочил от края – здесь хаживали медведи, надо было быть начеку. Но это был не зверь. На молодого путника смотрела очень красивая женщина с телом птицы. Она сложила огромные крылья и обратилась к нему:
- Здравствуй, смелый человек!
- Здравствуй! Прости, не знаю твоего имени…
- Белепа… Это я охраняю Селенгау от решившихся. От таких, как ты.
- Значит, это ты обрываешь нити спускающимся? – Птой не злился и не волновался: он всё ещё был под впечатлением от вида вожделенной долины.
- Да, секрет вековечной неприступности оказался прост… - девушка-птица помолчала, а затем, неожиданно приблизившись, сладко поцеловала в губы юношу, коснувшись обнажёнными упругими женскими грудями. Она была высокой и пахла изумительно. Отступив от оторопевшего Куанга, Белепа продолжила, блестя большими бирюзовыми глазами:
- Знаешь, чаще всего они даже не видят меня. Я очень редко разговариваю с будущими жертвами. Ты можешь согласиться, поэтому я заговорила с тобой.
- Согласиться на что?
- Жить в Селенгау!
Удивлённый взгляд странника был красноречивей любых слов.
- Да-да, милый и симпатичный мальчик, те тысячи, кого ты там видишь внизу, – все они выбрали жизнь в благословенной долине. Мне очень много лет, ты даже не представляешь сколько. Сотни веков сюда идут смельчаки. И никто туда, к вам – не возвращался. Вы говорили себе: никто никогда не добирался до Селенгау…
- Даже великие старцы не припомнят и тени слухов о том, что кому-то удалось спуститься, - юноша начал смутно догадываться.
- Да, соблазнительный мальчик, большинство гибнут, даже не увидев меня, их палача. А ведь я красивый судья, согласись?
Птой кивнул – он не отводил взгляда от роскошного, переливающегося оперения Белепы и от её волнующих губ. Девушка, поправив крылья, продолжила:
- Я заговариваю только с теми, кто может согласиться жить в Селенгау. Ты – можешь! Как и все они, - девушка махнула головой в сторону чудесного фарфорового города.
- Но ведь все те, кто выходят на этот обрыв, – все они жаждут оказаться в райской долине. Даже неминуемая смерть их не страшит.
- Да, красивый юноша, всё верно. Есть всего лишь одно условие… Которое, однако, выполнили уже тысячи… - задумчиво произнесла женщина-птица, глядя на почти утонувшее Солнце.
- И я согласен на это? Так, что ты даже решила заговорить со мной?
- Как и с тысячами до тебя – за сотни веков! – глаза красавицы полыхнули холодом.
- Что это – то, что даёт мне право спуститься туда?
- Мальчик, всякая память о тебе по эту сторону скал, в твоей родной деревне – должна исчезнуть. О тебе забудет даже родная мать – как будто тебя никогда не было! Ты… согласен?
- Безусловно! – Куанг не колебался и сотой доли секунды.
Чудесное создание усмехнулось, даже слегка надменно:
- Я никогда не ошибаюсь, когда выбираю тех, с кем заговорить…
- Все они – забытые нами навечно счастливчики? – Птой посмотрел вниз из-под руки: тонкий краешек заходящего светила слепил.
- Ты тоже уже забыт, - чудо-женщина ласково провела роскошным крылом по его плечу. После того резко взмыла ввысь, сбив юношу с ног и подняв в воздух ворох опавшей хвои. Решительно развернувшись, она полетела в сторону Солнца и исчезла в его сиянии вместе с последним лучом.
В наступивших сумерках Куанг Птой начал спуск…

21.05.09

Хорошая зарисовка. Единственно, что портило впечатление временами: построение предложений. В русском усиление всегда идёт от начала к концу, а на мой взгляд иногда вы более значимое слово ставите раньше.


по построению фразы не требовалось ничего из только что перечисленного


оборот мне кажется не соответсвующий стилю и персонажу. Сленг сегодняшний.


деепричастные обороты на мой вкус тут неудачны. Портят динамику