Часть первая
«Альякс»

Из дневника, приобщенного к делу…
…. Вот! Наконец то же я пришел к своей цели! Многие сочтут меня сумасшедшим, возможно антихристом, или того хуже, ну и пусть. Я считаю себя ученым, поставившим перед собой цель и достигшим ее! Сколько я стремился и вот результат! Я, словно Франкенштейн, создал собственного монстра и боготворю его. Но это не монстр для меня, он, несомненно, лучше любого из людей! Ладно, хватит слов, я слышу как он рычит!
30 августа 2007 Вечер.

Старые складские помещения. Район северо-западного побережья ладожского озера. Несколькими месяцами ранее.

- Это единственное подходящее под ваше требование место вблизи Ладоги, хотите ознакомиться с планом? – упитанный, низкорослый армянин вопрошающе глядел на собеседника.
- Да, несомненно…
- Вот, будьте добры – зашелестели бумаги – все как и просили: 50000 квадратных метров, подвальный комплекс, своя электростанция, арендуете?
- Арендую…
Армянин, почему-то насупившись, протянул собеседнику стопку бумаг с ручкой.
- Вот здесь и здесь, пожалуйста.
- Угу…
- Странные у Вас требования, Ваши коллеги в этом плане намного скромнее.
- Поставлю все на широкую ногу…
- Но ближайший населенный пункт километрах в тридцати, не далековато?
- В этом есть свое преимущественно.
- Понятно, не хотите распространяться, так я выспрашивать не буду?
- Премного благодарен – и собеседник вручил назад один из двух только подписанных договоров.
- Ла-адно, приятно с вами иметь дело, господин Павлов. Для меня главное чтоб вовремя платили, да и проблем с законом не возникло
- За это не стоит волноваться, всего хорошего, Тимур Рассулович.
- И Вам до свидания.
Они пожали руки и полноватый армянин проворно влез в «BMW», которая тут же, оставляя рваный шлейф колеи на грязной, мокрой от дождя дороге, быстро скрылась из виду.
Съемщик же, взглядом спровадив чудо немецкого автопрома, оглядел вновь арендованные владения, в которые, спустя минуту, и направился, выпуская дыханием клубы белого дыма, быстро рассеивающиеся на холодном воздухе.
Миновав унылые складские помещения и даже не удостоив их взгляда, он спустился в подвал, а вернее даже в целые катакомбы. Да, да, это были именно катакомбы: длинные, извилистые коридоры, в которых каждый шаг отдавался звонким эхом; холодные, мокрые от конденсата стены; тусклое, мерцающее освещение. Все это больше походило на съемочную площадку фильма про вторую мировую, чем на обыкновенный подвал.
Коридоры, оказалось, имели весьма закономерную структуру, образовывая от единственного спуска по похожей на пожарную лестнице так же и являющуюся и единственным подъемом, четыре радикально противоположных, закрученных внутрь спиралью, проходов, заканчивающихся подсобными помещениями. Рядом с лестницей находился тепловой узел.
Свой осмотр он закончил последней из подсобок, за металлической дверью которой, как и в прочих, располагались старые железные скамьи, куча различного хлама и стол.
Мужчина улыбнулся и сев на одну из скамей, достал из-под полы плаща толстую записную книжку в черном кожаном переплете с крепленным позади Parker’ом, делая в нем новую заметку:
«Помещения арендованные мной почти идеально подходят, и я убедился в этом сам: длинные и изломанные коридоры, разделенные между собой; отдаленные одиночные комнаты; железные двери советского качества, которые даже менять не придется, что радует. Одна проблема – звук, уж больно тут аккустично, но думаю это решаемо. Надо как можно скорей ставить бизнес…
29 марта 2007 день».


А В прошлом старые складские помещения ныне частное рыбоводческое хозяйство «Альякс». Район северо-западного побережья Ладожского озера.
15 августа 2007 года.

Дель встала в пустующий каркас одного из понтонных садков, принимая мелких, словно килька, сеголеток, бурлящим потоком хлынувших в новое пристанище.
Два мужика, нанятые из ближайшей деревни опустошили последний таз и направились обратно к сторожевой будке, возле которой их ожидал шесдесятшестой, переоборудованный под рыботранспортер.
- А ничего такой мужик, этот городской.
- Ты погодь щебетать, этот Павлов еще всем хвосты накрутит!
- Да с чего это взял?
- Помнишь, как он про выпивку и воровство говорил: «Увижу, простым увольнением у меня не отделаетесь!»
- Ну молодец, жесткий мужик, по мне так главное что бы вовремя платил, а остальное по барабану.
- Посмотрим, что ты петь будешь когда этот жесткий мужик половину наших алкоголиков за шкварник повыгоняет.
- Больше работы – больше денег, я давно Люське обещал шубу с соболя да сапожки французские, и вообще, Ильюха, что ты взвился?
- Да ничего, ты, Серега, Люське шубу и сапожки французские в своих-то гавнодавах и рваной фуфайке добывать собрался по городским проспЭктам, хе-хе, ладно, забей…
Серега в ответ криво улыбнулся и мужики, бросив таз, запрыгнули в газик, лихо разогнавший грязь и жижу и быстро скрывшийся по разбитой дороге.
***
В комплексе, за эти месяцы, произошли колоссальные изменения: железные ангарные стены теперь были интернированы деревом, старый хлам от предыдущих хозяев отправился по месту прописки. Структура комплекса сверху была зеркалом его подвалов: четыре обширных помещения, соединенных холлом; левое крыло стало складом и лабораторией по исследованию качества патологий рыбы; правое в малом помещение пустовало, а в большом превратилось в гараж, но это лишь малые крохи того, что изменилось реально… В подвале все коридоры теперь были заперты мощными сервоприводными дверями на два сложных замка с предупреждающими табличками «ТОЛЬКО ДЛЯ СТАРШЕГО ПЕРСООНАЛА», скрывающими утепленные, сухие коридоры и четыре, теперь уже самые настоящие, палаты. Никто из персонала врятли мог даже представить истинное их назначение а потому с упорством достойным не малых похвал, они продолжали свою работу.

Эти же складские помещения ставшие рыбоводческим хозяйством «Альякс». Через два дня, вечер.

Иван Васильевич был уже вдовец, уже давно оставшийся наедине с судьбой. Глубокая седина испещрила его голову, руки нервно подергивались и старость медленно, но неотвратимо забирала его крупицу за крупицей. И единственное свое спасение бывший узник «Освенцима», герой красного знамени, заслуженный работник совхоза «Ильинский» видел лишь в труде. Посему, когда некий городской объявился в их захиревающей деревушке и оповестил о наборе персонала в новое рыбхозяйство, Иван Васильевич ринулся в первых рядах. На многое рассчитывать не приходилось, но и полученная должность уборщика, за пол оклада, его с лихвой устраивала.
Убираться нужно было после смены, когда весь народ уже расходился, но так даже удобней. Сегодня как раз его дежурство… Как обычно, приняв вахту, он запер изнутри ангары и наполнив ведро 0.5% дезинфицирующим раствором хлора, надев синий, персональный халат со спец обувью, которыми безусловно гордился гордо выпячивая грудь бэйджиком вперед, принялся до блеска драить кафельные полы лаборатории. Руки, резко вспомнив как должны работать, умело огибали шваброй самые непроходимые углы, выписывая волей пенсионера-ветерана замысловатые пируэты, однако у стойки с вытяжкой, предательски дрогнули, и полная склянка с надписью H2SO4конц с дребезгом шлепнулась на пол окатив помело волной кислоты. Едкий серный запах врезал в нос, напомнив Ивану Васильевичу яйца, еще с прошлого года упавшие к нему в подвал, куда он, последнее время, не в силах забраться и до сего дня ароматно пахнущие. Тем временем резко задымившаяся швабра быстро осталась без «хвоста».
«Н-да, вышла промашечка … » - мелькнуло в голове у старика: «…Вроде в теплоузле видел еще одну, надо бы одолжить на ночь» - прихрамывая, уборщик спустился вниз.
Теплоузел оказался не заперт, он взял швабру, и только было собрался уйти, как странный, еле слышный шум за дверью привлек его внимание. Дедушка навострился, двери, казавшиеся еще секунду назад такими обычными, теперь будто шептали призраками прошлого. Иван Васильевич, стараясь двигаться как можно тише, кряхтя и звонко шлепая железными набойками ботинок, подкрался и прислонился к холодной стали, напрягая весь потенциал своего подглуховатого уха.
В первые мгновенья царила полнейшая тишина, как вдруг, кто-то за дверью нечеловечески закричал и будто ножами стал полосовать дверь, жутко скребя металлом! Пенсионер отшатнулся, захлебываясь воздухом, и кубарем покатился на спину, и тут же, моментально забыв про возраст, каракатицей отбежал дальний угол.

Воскресение. 18 августа. Деревня около уже известных складов. Скамейка возле местного магазина.

- Говорю вам, у них там черти водятся! - и бес того большие глаза ветерана стали еще больше, ежик на голове перешел в боевую стойку, доверху полный стакан медовухи опасно подрагивал в руках.
- Ха-ха-ха, ну ты и гнать, отец! Тыб еще сказал, что они там с зелеными человечками на рыбу ходят, ха-ха-ха! - один из деревенских амбалов чуть ли не катился со смеху.
- Дурак ты, Илья, я те правду, а ты издеваешься! Ты то хоть, Серега, мне веришь?
- Трудно в такое поверить, Иван Васильевич, может вам и в правду померещилось? – заключил второй местный, не узкий в костях мужчина и загубил глотком пол стакана.
- Хороший ты парень, Серега, только тоже дурак! – констатировал пенсионер – Может этот бизнесмен там людей пытает, а вы мне даже поверить не хотите! – горячее добавил он.
- А может старый и прав, воно как подвал то заделали, хоть от жены да с любовницей…
- И зачем, скажи на милость, фермеру людей похищать и хранить у всех под носом? – парировал Серега, началась полемика.
- А может, это, типо под носом меньше видно! Может этот мужик и не мужик вовсе, а мниако-педрило-извращенец-мазохист!?
- А при чем здесь мазохист? – озадачился Иван Васильевич.
- Так, для крепости задвинул…
- Не впечатлило, он бы давно уже запалился, ошибаешься дружище!
- Ты себя, что самым умным считаешь, да?
- Эй, ребята, не рубите с горяча! – разрядил быстро накаливающуюся обстановку опытный пенсионер – почему бы нам просто не выяснить чем они там занимаются, а?
- Че, типо в Джеймса Бонда и МИ-6 сыграть задумал, а, дед?
- Ага, из нас, парни, разведка и покруче МИ-6 выйдет, сегодня у меня!
На том и порешили…

Вечер того же дня

Подполье организовалось быстро. Для координации совместных действий собрались на сверхсекретной штаб-квартире ветерана – сарае.
Перед разведчиками лежал развернутый план действий. На карте (которую заменил столярный стол) ровно по центру громоздко возвышался «Альякс» (представленный пятилитровой бутылью белой, совсем никому не знакомой жидкости), поселок лежал на краю карты, полный разнообразного закуса, словно прилавок местного магазина.
Центр, в роли которого выступил Иван Васильевич, не упустил ни малейшей детали: обозначил стопкой каждую возвышенность и выложил замысловатые извилистые дороги из шпината…
- Каждый день объект в шесть тридцать приезжает к пункту «А» (соленый огурец по тропинке из шпината от края стола, хитроумно проследовал до подозрительной бутыли)…
- И че?
- Тише, я план объясняю! И остается до двадцати двух ровно. Вы с Серегой приезжаете к пункту «А» из пункта «В» так же к шести тридцати (две горошины от закуса так же проследовали к бутылке)
- А че это мы с Серегой горошины?
- Да потому что должны быть должны быть маленькими, что бы меньше в глаза бросаться и зелеными, что бы с окружающим фоном сливаться, усек?
- Ничего себе загнул, так где ты там, дед, говоришь, служил?
- Военная тайна, продолжим! Я же прихожу позже всех (огурец и горошины вернулись восвояси, а яблоко оказалось возле «пункта А») и подвергаюсь меньшей слежке.
- А че это ты яблоко?
- Потому, что мне скрываться не надо, еще вопросы?
- Все, все, затух.
- Операцию назовем «Розовый слон», чтоб никто не догадался.
- Ха-ха
- Закончим… ты, Илья, в целях конспирации между нами будешь Юстес, Серега – Алекс. Я, то есть Центр, буду все координировать. Для начала нам нужно звукозаписывающее устройство.
- Какое?
- Диктофон, его можно достать у Жени Лисарова. Пока Юстес отвлекает объект, Алекс добудет аппаратуру!
- Ну ты, старик, и замутил!
- Центр, па-А-апрошу!
- А можно без плагиата?
- Нет.

10 часов утра, день следующий. Ферма «Альякс», грузовой ангар.


Женя наслаждался перекуром, сладко потягивая сигарету и врубив диктофон-проигрыватель бессмертного Цоя, тишь да ляпота, никто не отвлекает, гармония, млин.
Он закинул голову, пустив клуб дыма в паталок машины: «Группа крови, на рукаве, твой порядковый номер…» - голосили динамики и…
- Эй, Жека!!!
Голос оказался столь неожиданным, что сигарета провалилась в горло, мужик скривился яростно кашляя и колотя кулаком в грудь, в попытке извлечь инородный телу объект.
- Ты че, му…ак, кх-кх-кх, а, Иля, кх-кхе!? – сигарета, еще дымясь, вылетела и прилипла к лобовому стеклу погрузчика.
- Хе-хе, да ладно те, ты вроде ваще работать должен, а?
- У меня перекур, придурок, разве ж так можно людей пугать?
- А-а-а, перекур! Ну тогда кидай здесь свою балалайку и айда за мной, тема есть.
- Какая? – но Илья уже выходил из Ангара, Женя, местный задавала не пропускавший ни одной истории, заинтригованно соскочил с кресла и потопал следом, закусив новую папиросу и по бандитски запустив руки в карманы брюк.
Тем временем чья-то коварная рука вползла из тьмы колес и, нащупав на только что освобожденном сидение так безрассудно оставленный диктофон, словно анаконда, крепко обхватив его всеми пальцами, уволокла назад, в бездну под капотом.
Илья прошел к дальним кустам из которых извлек черный пакет, Женя насторожился: «Не ужели это…» - но предвещая дальнейшую мысль пакет маняще звякнул.
- Накатим?...Ну, по маленькой?

19 августа 2007 Вечер, Штаб-квартира Подполья.

- Юстес, Алекс, операция завершена успешно?
- Успешней не придумаешь, Центр: объект захвачен, потерь нет!
- Молодцы, мо-лод-цы, и по этому поводу… накатим!
На столе, не заставив себя долго ждать, появился «пункт А» и три «возвышенности».
Бульк-бульк-бульк, Буль-буль-бульк, Буль-буль-бульк, дзыньк… хлюп!
- Ха-а-а, хороша, Центр, отменно гонишь!
- Не стоит бурных оваций, так вот… Дальше надо аппаратуру установить, я тут обмозговал и вот… - старик, кряхтя и охая, поднял на стол старый грязный аккумулятор и гордо улыбнулся – Вот!!!
- Э-э-э, он хоть работает, Иван Васильевич? – вопросил Серега
- На черта нам эта хрень??? – добавил Илья.
- Конечно работает, моя старушка на нем уже как десять лет бегает, можно сказать от сердца отрываю – пенсионер, в духе лучших классиков, гордо задрал подбородок, устремив взгляд куда-то в сторону – а ты, Илья, тьфу, Алекс, с котелком конкретно не ладах, какая батарейка, кроме энерджайзера, сутки записи выдержит!?
- А энерджайзер что ли выдержит?
- Конечно, я по телевизору смотрел!
- Э-э-э…
- Вот тебе и э-э-э.
- Но он же здоровый, куда ты его хочешь заложить?
- Не я а ты, это во-первых, а во-вторых в Теплоузел когда будет моя смена, есть там одна хитро выдолбленная дырка…
- Так сам и сделай…
- Сказал же, не варит твой котелок, давно видно, весьма давно – отгрызнулся пенсионер – я, буду прикрывать отход и следить за обстановкой.
- Ну и где там ставить…

22 августа 2007. Поздний вечер. Подвальные помещения рыбхозяйства «Альякс»

- Вот млин подмазался на свою голову, э-э-эх, что ради бутылки не сделаешь! - секретная дырка оказалась закопана под грудой громоздких труб, которые Илья и пытался устранить. У его ног ютилась хитроумная конструкция из аккумулятора, диктофона, проводов и изоленты. Иван Васильевич усердно топал по кафелю сверху, всеми издаваемыми звуками давая знать, что не зря проедает, а точнее, пропивает свой хлеб.
В это время, напротив экрана монитора, где все еще маячил верзила с аккумулятором, устанавливая «прослушку», в кресле сидел человек и хитро улыбался
- Фи, вот придурки, и чего они этим хотят добиться?!

Спустя три недели, 12 сентября. Секретный сарай Ивана Васильевича. 23часа 10 минут.

Кассета в кассетчице издала последний жалобный звук и ушла в стопор. Будто сменяя ее, раздалось мерное, троекратное побулькивание.
- Слышь, Василич, - Илья осушил стакан – это, конечно, круто все, но для того чтоб выпить не обязательно такой хе…ней страдать, можно и просто собраться. Не, я конечно не против, но может не будем каждый раз перед тем как вжарить, выслушивать по три чеса монотечение сточных вод, а?
Пенсионер потупился взглядом и выглядел жутко расстроенным: «Ну я же слышал… ну я же видел…» - бормотал он себе под нос.
- Послушайте, если вы так до сих пор уверены, что не перепили, может нам просто влезть за одну из тех дверей и все самим посмотреть?
- Ладно, старый, мы туда, короче, влезем и глянем че да как, а потом тебе все скажем, а потом и на посошок за, так сказать, успешное выполнение операции.
- Хорошо, и когда…
- Да хоть сейчас, пошли, Серый, там ща Игорь, а он, в отличие от нас пьяница, хулиган и дебошир; жрет водку и по ночам с бутылкой дрыхнет.
- Ну, решили.
- Удачи вам, ребятки… - уже удаляющимся спинам вдогонку почти прошептал Иван Васильевич, но мужики его, конечно, уже не слышали.

13.09.2007. 3.00 Ферма «Альякс»

Игорь, как и ожидалось, дрых, пуская слюни прямо на кафельный пол, в месте с ним, где-то в районе паха, также дрыхла, опустошенная до последней капли, бутылка.
- Ну, я ж говорил, сопли плющит.
- Давай тихо, а то разбудим…
- Да его ядерная бомба не разбудит, во смотри… ИГОРЬ, ВОЙНА-А-А!!!
- Э-мэ-мэ, «храп»
- Я же говори…
- Шизик ты.
- Пошли…
Дверь в подвал оказалась не запертой, Илья прошел первым, Серега следом, по инерции прикрыв дверь, щелк.
- Че, захлопнул?
- Да вроде как, не открывается.
- Давай плечем… «Бах- ба-бах», не бестолку.
- Погоди, Иля, эти же двери вроде на электроприводе. Если нет ключа, надо просто отключить рубильник, во, а вот, по-моему, и он…

Тем временем в комнате видеонаблюдения:
- ЧТО ОНИ ТВОРЯТ!!! ДЕБИЛЫ!!! – мужик вскочил с кресла и стал лихорадочно щелкать по клавиатуре…

- Вроде получилось. – дверь со скрипом открылась вновь. – Пошли вниз.
- А если старый прав?
- Ты чего, сдрефил? Спился наш старик и все тут…
- Смотри!
Они уже спустились в подвал, все тяжелые двери были настежь раскрыты.
- А, это верно из-за того, что я отрубил на них электричество…
Но вдруг свет вокруг них погас, мужики, сделав шаг назад, уперлись спинами в стену.
- Что такое?
- Может это тоже, ТЫ???
- Не, врятли, что за…?
- Где, мать моя…
Из одного из черных коридоров на них светили два желтых фонаря, не спеша, но неотвратимо приближающихся, и постукивание мягких, когтистых лап. Илья сполз по стене и почти пропищал:
- Сре-е-ега, ма-ма.
- Спокуха, это всего лишь шавка – он лихорадочно обшаривал руками близлежащие окрестности, пытаясь нащупать что-нибудь увесистое.
- А что такая здоровая???
- Просто большая шавка…
- Гр-р-р-р-р!!!
Рука нащупала, что-то, похожее на трубу:
- Которой сейчас настанет кердык!
- Гр-р-р-а – фонари стремительно ринулись к ним.

Время неизвестно, место положения неизвестно. Белоснежное помещение, освещенное уймой люминесцентных ламп.

Глаза только стали приоткрываться, как тут же сощурились от ослепительного света. Первая мысль, всплывшая в голове Ильи, конечно была: «Я в Раю!?», но начавший приходить за зрением слух быстро дал отрицательный ответ:
- Нет, на таких этапах регенерация не возможна. Он, что, рвал его зубами?!
- Похоже на то…
- Похоже на то, что мы потеряли образец, единственный и удачный. Хрен с ним, давай к следующему.
- Мужчина, лет 35 – 40ка. Рваные мышечные раны, кожный покров отсутствует на 75%, левая рука отсутствует…
- Этот тоже не жилец, усыпляй…
Послышалась какая-то возня. Голоса принадлежали двум мужчинам, очень знакомые голоса: «Как же так, где я? Не уж-то старый хрен был прав? Что, черт возьми, произошло? Чем, бл…ть, они тут занимаются?». Свет очертил перед глазами два размытых силуэта…
- Мужчина, лет тридцати пяти – тридцати восьми. Многочисленные укусы мягких тканей, но похоже органы не затронуты.
- Погоди, да он кажется в сознании…
- Вы че, уроды, творите! – похрипел Илья, глаза привыкли и он узнал в этих двух извращенцах директора и главного рыбовода «Альякса» - Ща все зубы пересчитаю, начальники! – однако руки и ноги действовать отказались, на деле оказавшись накрепко привязанными.
- Иван Петрович, а вы, оказывается, садист – мужик забился в попытке вырваться, Павлов не повел и бровью.
- Этот подходит, вколите-ка, Виктор Павлович, ему кубика, этак, четыре морфия и в карцер.
И Виктор Павлович Иванов, со злой ухмылкой, выпустил в воздух радушку снотворного.
- А-а-а, не-дам-ся, не-е-ет! – но опытная, набитая рука ловко всадила шприц в мышцу – Уро-о…- Договорить он не успел.

Хорошо освещенный карцер с расцарапанным и вырванным смягчителем. Время не известно, место: предположительно в подвалах «Альякса».

- А-а-а, опять свет! – Илья попытался прикрыться ладонью – Что случилось?
Голова ужасно болела, тело бил озноб, память начала потихоньку восстанавливаться: «Та-а-ак, сначала вроде был дед, да точно, с Серегой, затем, вроде пил, деда больше не помню, помню вдрызг нажравшегося Игоря, пото-о-м, МАТЬ САМОГО ЕПА!» Перед глазами ускоренной пленкой понеслись два желтых фонаря, Серега, словно джедай, с обрезком водопроводной трубы, Иван Петрович и Виктор Павлович в нетрадиционных одеждах и вкалывающих какую-то гадость, от которой Илья вспомнил все грязное детство, бездомное юношество, загульную юность, запойную мужественность и даже представил продряхлую старость…
- Проснулись? – механический голос, зазвучавший, казалось, отовсюду резко оборвал психоментальную цепь.
- Где я, мать вашу?
- А Вы, Илья Николаевич, нашу мать не трогайте, она смиренная, богобоязненная женщина, Вы в гостях.
- Хе…овые у вас гости!
- Уж какие есть, вообще-то дурной тон хозяевам на гостеприимство жаловаться.
- Да какие из вас хозяева, уроды вы, моральные неполноценности! Кто это, ты, шеф, или Виктор Павлович, урою как от сюда выберусь, глаза от жопы поотделяю!
- Напугало, это шеф, но вот ты отсюда пока никуда не выйдешь.
- Это почему!!!???
- По причине длинного носа, твоего, твоего друга и этого старого ветерана решившего поиграть в разведчиков. Вы обнаружили то, что находить не следовало. Вы наверное догадались, что ферма – это всего лишь муляж, фикция, иллюзия развязывающая нам руки. Нашей целью было найти устойчивую связь между человеком и зверем, найти то общее начало, которое утерялось за миллионы лет эволюции, не правда ли, божественная миссия?
- Хрень полная!
- Не соглашусь, так вот, мы хотели найти эту связь, которая бы объединила эти объекты и устойчиво передавалась из поколения в поколение, но получили гораздо большее! Новорожденным детям бездомных, живших у нас в подвалах, мы вводили под кору головного мозга модифицированный волчий геном, с зачатками инертного вируса высокого потенциала изменчивости, а это значит, что в организме со слабым иммунитетом он будут заменять идентичные, по связи, участки в клетках своей, инородной информацией, но мы даже не ожидали подобных результатов!
Эффекта, как нам казалось, не было, но во время эксперимента, на 17ый день один из подопытных укусил своего родителя, тот же нам о случившемся не сообщил. Через 28 дней, ночью, объект мутировал в волка, подняв панику между своих соратников и защищаясь, загрыз всех…
- Да ты мне гонишь, босс.
- … Потом он отчаянно пытался вырваться и чуть не вынес сервоприводную дверь, это, так не кстати, и слышал Иван Васильевич.
- Вот оно что… выходит у старого не белая горячка…
- Увидев на утро изуродованную дверь и посмотрев видеоотчет мы, мягко говоря, охренели! Дверь пришлось заменить, а объект № 11 был поставлен под круглосуточное наблюдение в третьем коридоре, пока вы... не отключили питание дверей, и те не открылись! Мы, элементарно, не успели вернуть все в рабочее состояние, дальше, я думаю, вы и без меня знаете.
- Во машу вать, и че теперь???
- За время наблюдения объекта 11 временная мутация передавалась через слюну, но становилась активной пока укушенный был жив. После превращения, объект еще несколько раз принимал нормальный вид, но абсолютно ничего не помнил, потом же окончательно стал зверем.
- Так выходит я тут на пожизненном!!!???
- Наша выборка слишком мала, что бы дать сейчас точные результаты и возможно, мы найдем блокатор мутогена, а пока все не проясниться Вы будите нашим гостем.
- Тогда выпусти меня из этой клетки и дай пожрать!

Из лабораторного журнала наблюдений фермы «Альякс», изъятого компетентными органами.


16.09.2007 Объект № 33 согласился сотрудничать, в его распоряжение второй коридор.
17.09.2007 Изменений в поведение не наблюдается, изменений в морфологии не наблюдается.
18.092007 –
19.09.2007 –
20.09.2007 Объект стал более агрессивен, жалуется на кошмары, ночью спал беспокойно.
21.09.2007 без изменений
22.09.2007 без изменений
23.09.2007 В палате объекта № 33 возник странный запах, предположительно, собаки. Сам тридцать третий запаха не ощущает, хотя уловил от меня мед.спирт, употребленный два дня назад.
24.09.2007 без видимых изменений.
25.09.2007 В ночных кошмарах стал лунатить, царапал пальцами стены.
26.09.2007 Ночью выл, запах усилился.
27.09.2007 Лунатизм усилился, занимает 25% сна.
28.09.2007 32%
29.09.2007 64%
30.09.2007 80%
1.10.2007 Засыпая, объект 33 почти сразу начинает лунатить, на кошмары больше не жалуется, снов не помнит. Температура тела повысилась до 40С, но тридцать третий чувствует себя хорошо, признаков заболеваний так же не видно.
2.10.2007 без изменений
3.10.2007 без изменений
4.10.2007 Жалуется, что стал много потеть, просит больше пить. Во сне прыгал по стенкам.
5.10.2007 Во сне превратился в… собаку. Мы ожидали волка, а это дворняга какая-то, однако крупная и злая. Изодрал все в палате, вывернул унитаз. К 9.45 превратился обратно в человека.
Внешне все происходило следующим образом: человек засыпает и начинает лунатить, у него интенсивно растут волосы и ногти; пальцы странным образом укорачиваются и большие отводятся назад; Лицевая часть удлиняется, образуя морду, параллельно растет хвост; мышцы и кости остального тела начинают двигаться, животное бьется в конвульсиях, пока тело не сформируется. Обратная трансформация происходит с точностью до наоборот.
Проведенное после полное сканирование никаких отклонений от норм не выявило (за исключением запаха и температуры). Остается не выяснено как изменяются неподвижные кости, как мозг контролирует данный процесс, почему № 33 превратился в плешивого пса и так отличается от № 11. Надо, не теряя времени, провести полное исследование в момент превращения и дать ответы на поставленные вопросы.
6.10.2007 Сейчас 00.12. Все приготовления завершены, объект № 33 зафиксирован, оборудование исправно, транквилизаторы готовы.
Результаты исследования:……………………
Запись обрывается.

Выписка из некролога

№ 52 по документам Павлов Иван Петрович, шестьдесят девятого года рождения, погиб от обильной кровопотери в результате разрыва сонной артерии, предположительно клыками животного семейства собачьих
№ 53 по документам Иванов Виктор Павлович, семьдесят третьего года рождения, прогиб от удара головой об стол и перелома височной кости, в ноге обнаружен разряженный транквилизатор.


Часть вторая
Таксист или «Сердце Зверя 2.0»

10 октября 2007 года г. Петрозаводск, ул. Ровио, где-то под знаком «Остановка Троллейбуса».

«Ш-ш-ш… С центра заказ кто нибудь примите. Ленина 3-26» - женский голос пробасил в динамиках рабочего радиоприемника. «Ш-ш-ш… ноль третий, с центра беру, пять минут …ш-ш-ш» - прохрипел в ответ примерно такой же, но уже мужской голос. «Ш-ш-ш… хорошо, ноль третий …ш-ш-ш».
- Да пошли вы… - Костя отключил радио, открыл форточку и сплюнул на асфальт. Слякотная осенняя погода окатила лицо и ворвалась в салон мокрым воздухом. Впереди стояло еще две машины, а сзади подкатило уже две новых, что за собачья работа, будто виляя хвостом за кусок мяса, тьфу – он сплюнул еще раз и вырулив из очереди покатил по улице.
В эти часы машин почти не было, как и людей, в общем-то, светофоры, и те давно уже мигали желтым. Торопиться было незачем и фонари, мерными проблесками сквозь лобовое стекло волги, убаюкивали водителя.
Костя, в виду своей профессии, любил городские окраины: машин мало, можно подразогнаться; да и воздух ближе к лесу как-то поприятнее, чем у центра, но сегодня работать не хотелось, тянуло вздремнуть часок-другой…
- Вот похоже еще одна жертва неудачной попойки, наверное будет опять ныть что денег нет и клянчить, чтоб так довез, ай ладно…
Под одним из фонарей, полусогнувшись и трясясь от холода и сырости, голосовал амбал, в косоворотке, тем самым напомнив таксисту раненого в живот терминатора из любимого фильма…
- Шеф, до общежития ближайшего не подкинешь? С деньгами правда напряг…
- Забей, прыгай, Костя – и он дружественно протянул свою лапу.
- Илья…
- У-у-у, да ты, брат, горячий как печка – и действительно, рука ночного бродяги будто пылала.
- Приболел с мальца, завтра в больничку схожу… - его похоже и в прямь сильно знобило, они поехали.
- Да-а-а, тебе бы не помешало… Сам-то откуда?
- А-а-а, с-с-с-с с деревеньки одной, возле Сортавала.
- Да-а, а у меня так там тетка, хороший город. Правда работать там не где, если только торговать.
- Хе-хе, это точно, одни торгаши…
- А у нас-то, какими судьбами?
- Да тоже…. К тетке приезжал… в гости.
- А-а-а, ну ясно, а вот и ближайшая общага кстати, но может тебе все же в больничку, а? – попутчика трясло теперь намного больше.
- Н-н-нет, б-б-брат, н-н-не с-с-стоит б-б-беспоко-й-й-с-ст-ва!
- Стоит, стоит, ты и языка-то уже не вяжешь – таксист резко развернул машину и вжал газ. – И вон как калбасит. Полис хоть есть?
- Н-н-нет…
- Хрен с ним, и так возьмут…
До Республиканской больницы было около 10 минут езды, они добрались за пять, но на подъезде пассажира уже не трясло, а выгнуло дугой, словно в припадке эпилепсии. Костя выскочил из машины в порыве вытащить попутчика, пружиной трясшегося на переднем сидении, по ходу быстро изучая содержимое аптечки.
- Йод, жгут, аскарбинки, упса – жаропонижающее, а-а-а, то что надо, держись!
Он вырвал одну таблетку и протянул пассажиру.
- А-г-р-р-р – Илья вцепился в медикамент, попутно закусив часть ладони с мизинцем, безымянным и средним пальцами включительно…
- Ай-яй, ЗАРАЗА! НА ТЕБЕ!!! – отточенный удар ребром ладони в эписто-атлантное сочленение в момент заставил бродягу успокоиться. Костя, злобно сплюнув, закинул безвольную тушу на плечо и двинул к больнице.

11. октября г. Петрозаводск ул. Судостроительная, общежитие №2, Комната №118.

Костя проснулся рано, едва часы отбили шесть утра. От вчерашнего путешествия конечность предательски ныла.
- Че-е-ерт, так далеко не уедешь… - он достал мобилу и принялся прощелкивать списки – Алеся, Артур, Браток, Галка, Гестапо, ага. Пошел набор.
- Анастасия Евграфовна!
- Да, Илов? – из трубы раздался все тот же вчерашний хриплый женский голос.
- У меня от вчерашнего путешествия руку раздуло, так что, это, я сегодня никакой. Поеду в больничку, осмотрюсь?
- Давай, давай, чтоб как можно скорее был в строю, нам ДАРМОЕДЫ НЕ НУЖНЫ! Пи-пи-пи …
«Психованная старая стервозина» - который уже раз подумал про свою начальницу Костя – «Ну и хрен с ней, по любому в больничку надо, а то того и гляди столбняк или еще фигня какая…»
Стоит здесь сделать небольшое лирическое отступление и описать ту берлогу в которой жил наш герой, а так же его самого. Скромное жилище из двенадцати квадратных метров вмещало в себя компактный и всегда пустой холодильник; битком набитый шмотьем шкаф; кресло, чудесным образом превращающееся в кровать; старый матрас; небольшой Samsung бес кабеля, разместившийся на груде литературы; ПК, собранный в очень разное время и бросающийся в глаза древним, как динозавры, монитором и новейшим, как свиная модификация человеческого гриппа, процессором; стол в духе семидесятых и похоже с семидесятых здесь стоящий и таящий на своих бескрайних просторах завтрак ( он же обед, он же ужин) всегда готовый к употреблению и гору вечно грязной посуды, которую сколько не мой – меньше не станет; взамен плиты – старую советскую плитку, надежную, словно железный занавес и, в резонанс со всем окружающим, туча различных суккулентов, почти скрывающих единственное окно с видом на лес. В общем, типичное логово заядлого и принципиального холостяка, хозяин коего, вопреки всему, был воплощением чистоты и порядка: всегда мытый; гладко выбритый; прилизанный и вечно пахнущий EL Diablo, от которого местные дамы просто вешались на Костю и подолгу с него не слезали. В вечном спортивном костюме с накаченными как у бодибилдера мышцами, он больше походил на тренера элитного спортивного клуба, чем на таксиста. Так вот…

День тот же. Республиканская больница г. Петрозаводска. Травматологическое отделение. 13.30

Костя сидел на койке процедурного кабинета, осязая массивными лапами холодный полиэтилен лежака и лицезрел сосуды с физ.раствором, порошки для гипса, дежурные костыли и кресла каталки, стоящие здесь словно приговор постояльцам этого отделения. Из-под щели между закрытой дверью и полом в комнату врывался смешанный запах больных, медикаментов и выделений, хотелось как можно скорее отсюда уйти, однако… зашла медсестра, большегрудая женщина, лет 28-30 пышущая всеми возможными чертами сельских красавиц.
- О-о, снова вы!? – обрадовалась она и широко улыбнулась, обнажив по три обаятельные ямочки на красных, будто яблоки сорта Red, щеках.
- Да… я…- водитель слегка замялся: «Эта явно на спроста так обрадовалась» - Что-то рука разболелась, может задражение какое?
- Сейчас посмотрим, а кстати, друг то ваш сбежал: ночью в форточку выпрыгнул, а самое интересное, что одежду всю остави…- тут ее лицо внезапно стало серьезным. – Как же так, я же сама вчера перевязывала, здесь пальцы чуть-ли не отваливались…!? – удивление на лице женщины сменилось страхом. Костя взглянул на руку и впал в ступор, такое на своем веку он видел в первый раз: вчерашние раны затянулись, не оставив даже швов, и только запекшаяся кровь да боль напоминали о полученных увечьях… Тем временем страх на лице медработницы стал переходить в ужас, таксист очнулся: «Что за чушь, быть не может, КАКОГО ХРЕНА!!!», взглядом он поймал женское лицо: «Да еще и эта сейчас… развопится, что же делать?»
- Мамочка…
- Не бойся, это я пошутил вчера, мы придумали эту историю что бы с тобой встретиться. – через силу, равнодушно и спокойно, изобразив оскал, лишь отдаленно напоминающий улыбку, произнес Костя. – Где же это видано, что бы раны за день затягиваться и люди голыми по ночам сбегали? – с этими словами он усадил впавшую в шок медсестру себе на колени, впился ей в шею и, запустив руку под полы халата, стал расстегивать молнию юбки…
- Все ведь ради тебя, ти-и-ише…

И опять тот же день. По дороге от Республиканской больницы. Вечер.

Костя шел не спеша, запустив по бандитски руки в карманы и сверля взглядом каждый квадратный метр мокрого целого, местами, асфальта. «Что же это было, галлюцинация – чушь; может магия – да ну, я что, старпер или ребенок какой, что бы в подобное верить… ну а что же тогда? Что за наваждение?»
Тем временем ноги, отключившиеся от головы, на автомате канделябрами через рытвины несли к кукковскому мосту…
- Чушь какая то… - он часто бывал здесь, но осознал только сейчас, что кроме душного смрада дорожной пыли чувствовавшегося ранее обоняние вдруг переполнили десятки разных ароматов… блины, мясной суп, тушеная индейка и многие другие запахи причудливо смешались в носу и тем временем все были будто разложены по полочкам…
- ДА ЧТО ЗА…!?!? – живот жалобно и продолжительно заурчал, пробуждая поистине зверский аппетит – Наверно просто проголодался, надо быстрее перекусить – и он бегом ринулся к дому, стараясь хоть на секунду отключиться, но мысли упорно лезли и лезли в голову, и от этого бег все ускорялся. Костя уже не бежал – летел широкими прыжками, задыхаясь и захлебываясь, не обращая внимание ни на машины, ни на пешеходов, ни на столь обострившееся обоняние, но все еще продолжал думать, и это сводило с ума, но тут ноги подкосились. Костя рухнул в кусты, комок слизи подкатился к горлу, заставляя сплюнуть, от нагрузки и нехватки кислорода в глазах стало темно, а через секунды и вовсе почернело, таксист отключился…
- Эй, с Вами все в порядке, очнитесь! – холодная хрупкая женская ручка коснулась его лба, затем шеи, глаза открылись. Вечер давно уже перешел в ночь и яркие фонари вовсю освещали темную улицу. Перед ним, лежащим, на коленях стояла девушка восточной крови, хрупкая и красивая, с тонкими, изящными чертами лица и выразительными, глубокими глазами…
- Где я?
- На Карельском, с Вами все в порядке? – повторила она свой вопрос.
- Да, спасибо за заботу, но мне нужно ид-д…- он было попытался подняться как ноги, трясущиеся и ноющие от нескольких часов без движения на промозглом воздухе, вновь предательски подкосились, заставляя пасть.
- Осторожней! – девушка подалась к нему, но, поймав себя на мысли, что такого здоровяка ей не удержать, остановилась – Пожалуйста…
- Сейчас я, сейчас – шофер попытался повторить попытку, опять безуспешно.
- Вы весь горите, вам нужна помощь. Я тут недалеко живу, отогреетесь хоть.
«Жар! Как у того хмыря, который меня за руку тяпнул… все так плохо!!!»
- Нет, нет, нет, нет, нет!
До этого милое и доброжелательное лицо девушки в один миг резко изменилось: черные брови, будто беркут, взмахнувший крыльями, очертили букву «V», в глазах грозно засверкали недобрые огоньки.
- Что ты как баба ломаешься?! Тебе дама тепло и кров предлагает, а ты словно девственница в первую брачную ночь! Ты что думаешь, я тебя здесь подыхать оставлю, нука встал да пошел со мной!
Костя сглотнул, в момент забыв про все свои проблемы, да и вообще про все забыв. Челюсть тяжело рухнула вниз, открыв рот. Тем временем девушка встала с колен, склонила голову набок и, скрестив руки, сверлила его надзирающим взглядом, таксист, подчиняясь, поднялся. Она нырнула под мышку и, закинув его руку себе на плечо, свободной обхватила торс, старалась поддержать еле стоящего на ногах мужчину.
- Право не стоило…
- Молчи несчастный, зовут то как? – уже улыбнувшись, ответила девушка
- Костя…
- Дина.

Квартира Дины. Ул. Сортавальская дом 14 кв. 2. 12 октября 2 часа ночи.

- А еще можно, пожалуйста?
- А не жирно будет?
- Ну-у…
- Забей, просто первый раз вижу такую прожорливость. Четвертую добавку рубает, и хоть бы намек на насыщение. – взяв из рук ночного теперь уже знакомца в очередной раз опустошенную тарелку, Дина вновь наполнила ее тройкой жаренных куриных ножек в купе с картошкой под сливочным маслом и веточками укропа и вернула обратно… - Ладно, спишу твой жутковато зверский аппетит на то, что отменно готовлю.
- Да-а, несравненно… - Костя, с благодарным кивком, принял кушанье и начал его неотвратимое уничтожение – Спасибо большое!
Дина сидела напротив и, положив голову на запястья, лицезрела это обильное проедание продовольственных запасов. «Ну и ну» - думала она: «Такой и целого кабана съест и не заметит!». Но тут же ловила себя на мысли, что ей это очень нравится. Тем временем тарелка вновь опустела…
- Спасибо, все очень вкусно! – таксист поднялся и еще раз благодарно кивнул – Мне, наверное, уже пора… - и только было развернулся, что бы уйти, как она взяла его за руку.
- А может все-таки останешься?
- А где мне спать? Диван то один.
- Ну, я думаю, этого нам на двоих хватит?
Челюсть рухнула еще раз.
- Ванна здесь, полотенца чистые там висят, а я пойду пока постелю…
И Дина, полумесяцем обогнув водителя, прогарцевала в комнату, лукаво и многозначительно подмигнув на последок.
Костя еще какое-то время стоял, открыв рот. Эта девушка уже второй раз за столь короткий срок поражала его своей свободой, простотой и раскомплексованностью, а обаянием и красотой с тонким изяществом уже глубоко отпечаталась в самом сокровенном кусочке сердца, заставив забыть про все насущные проблемы, ах да… ПРОБЛЕМЫ!
Таксист заперся в ванной и, включив воду, вгляделся в свое отражение, будто выискивая изъян. Не-е-ет, он точно не должен был быть здесь, не должен был соглашаться на помощь, и вообще, не должен был! Стоило уходить, и как можно скорее, хотя бы для того, что бы не втянуть в это еще одного безвинного человека. К тому же тот бродяга вроде говорил, что живет около Сортавала?! Может там удастся найти ответы, а может даже и найти того, кто сможет помочь.
Костя вышел из ванной, Дина уже ждала его в ночной обтягивающей блузке.
- Что случилось? Ты не мылся?!
- Прости, ты правда очень красивая, но мне очень, очень нужно бежать! Это вопрос жизни и смерти!
Девушка ничего не ответила и, лишь скрестив по привычке руки, отрешенно смотрела, как быстро он собирался, уже перетягивая шнурки кроссовок.
- Я вернусь, как только разберусь со всем, и непременно найду тебя, Дина! – и с этими словами, накинув спортивную куртку, таксист пулей вылетел за дверь.
«Убежал, как заяц убежал, неправильный… наверное я ему не понравилась, НУ И ДУРАК!!!» - она заплакала и, в сердцах, пнула ни в чем не повинную дверь.
- Ай! – та оказалась пинкаустойчивой, девушка, прихрамывая, отправилась на кухню и села на место сбежавшего гостя, от которого теперь осталась лишь пустая тарелка да чашка недопитого молока. Дина обхватила ручками полуиспользованный сосуд и поднесла к себе, на краешке четко отпечатались губы.
- Тр-р-рус… - прошептала она и, смахнув рукавом блузки потекшую тушь, парой жадных глотков допила остатки – НЕ ПРОЩУ!!!

День тот же. 14.30. Трасса, где-то в районе Сортавала.

Желтое такси летело на пределе допустимой скорости, все окна были настежь открыты и ветер, свистя, ворошил ежик красного, как рак, водителя и трепал свежий номер местной газеты, позволяя лишь изредка увидеть первую страницу с главной новостью дня. Под заголовком с угрожающим названием «Раскрыта мрачная тайна чертей «Альякса»», текст гласил: «После обнаружения сторожем фермы, Иваном Васильевичем Задавальским, подпольной лаборатории, всю территорию «Альякса» оцепило ФСБ г. Санкт – Петербурга, впускать прессу, а так же давать интервью и делать какие либо заявления представители властей отказались. Поэтому мы решили спросить самого Ивана Васильевича, и вот что он нам рассказал: «Там у них черти водятся! Богом клянусь, сам видел и слышал как один вырваться пытался! Серега и Илья, друзья мои, пошли туда и вовсе пропали, а мене вдруг все перестали верить! Говорили, спился, спился, а я не спился, я знал, знал! Я знал, что это все чертово наваждение! Когда в мое дежурство я вниз спустился и обнаружил, что все двери открыты, сразу понял – опять нечистый!
Я, в силу своей профессии, а не потому что мне там интересно было, вынужден был осмотреть коридоры ТАК ТАМ!!! Там начальники мои мертвые лежат, и везде клочья чертовой шерсти!». Ну что тут можно еще сказать, устами народа глаголет правда
Статью подготовил: Козлов П.М.»

«Как же, черт!? Может и черт, да только какой-то совсем не чертовый этот черт! Блин, как же хочется спать и пить, так жарко…» - Костя ладонью смахнул выступающий со лба пот, глаза закрывались - «Только не спать, уже почти приехал!». Из-за очередного поворота показались одноэтажные огороженные строения.
Таксист остановился и, выйдя из машины, подошел к ближайшему забору, за которым, скрючившись, работала женщина.
- Бог в помощь, хозяюшка!
- Ах… - работница с усилием разогнулась, придерживаясь за отекшую поясницу – Спасибо, здравствуйте!
- Я ищу Задавальского Ивана Васильевича, не подскажете?
- А, алкаша этого, он наверное у магазина, пиво хлещет! По центральной улице дальше, там справа будет. – и она вновь принялась за работу.
- Спасибо.
- Пожалуйста. – ответила теперь уже только одна повернутая к водителю попа.
По указанному маршруту магазин нашелся очень быстро. На скамейке же, возле него, сидел седой дедушка с полным коричневого напитка пластиковым стаканом в руке и о чем-то очень усердно думал, уставившись окаменевшим взглядом в гравий дороги.
- Иван Васильевич?
- Да, я…
- Меня зовут Костя, таксист из Петрозаводска. Скажите, как выглядел ваш друг Илья?
- Ну, он такой широкий был, волосы черные, как смола, глаза…
- Карие?
- Да…
- Говорил низким басом?
-Да… - удивление на лице пенсионера росло с каждым собственным утвердительным ответом.
- На правой руке, на фалангах именная наколка, верно?
- Да…, точно, он! Живой?! Ты его видел, сынок?!
- Да жив он, жив, бегает голым по Петрозаводску.
- Не понял…?
- Что тут непонятного: сбежал ночью из больницы, абсолютно без одежды, и так где-то и носится, если не раздел кого. Лучше скажи, отец, когда они пошли туда?
- Куда?!
- В Альякс, естественно…
- А-а-а! Когда же это было… а, так тринадцатого!!!
- Тринадцатого говоришь, а через месяц всех убили… - Костя задумался, потирая подбородок – А что менты говорили?
- А чушь разную спрашивали. Как часто я пью, как много я пью, что я пью, не мерещились ли мне по пьяни огромные волки или собаки, что я знаю об Ильюхе, есть ли у него родные…
- И есть?
- Не-е, он сирота из детдома…
- А последний раз одет был часом не в кожаную куртку и джинсы?
- Ты что, сынок, откуда у нас здесь кожаные куртки?
- Еще что нибудь помнишь?
- Да нет вроде, не было больше ничего такого…
- Спасибо. – и таксист уже было развернулся, что бы уйти как…
- Стой, вспомнил! Было еще одно… Меня, когда допрашивали, перед тем, как отпустить, надели какие то мудреные часы и спросили лишь один вопрос.
- Какой?
- Кусала ли меня какая-нибудь собака, я еще тогда подумал…
- Спасибо, отец! – он, не дослушав, запрыгнул обратно в волгу и вжал газ, выпуская из-под колес волну щебня.
«Все плохо, похоже, это какая-то болезнь вроде бешенства, но тогда смысл… смысл тому амбалу мне врать. Не-е-ет, он явно хотел скрыть сам факт болезни, а значит все намного хуже. Он, похоже, все знал, но что-то не был похож на умирающего, а значит, все должно окончится не смертью. Тогда чем?
Ну, если он сбежал из больницы, значит вовсе не хотел лечиться… или же знал, что не излечим…, или же боялся, что обнаружиться что-то, чего находить не следовало. СТОП! Он попросил отвести его в общежитие, а значит… значит он скрывался, и как можно дальше от места трагедии, а что там – а там… а там… а там милиция! Значит, это он убил начальников и скрылся, а где тогда второй? Нет, бессмысленно, что же тогда происходило целый месяц? Они пошли туда и пропали, а следовательно… следовательно он был пленником, он сбегал! А зачем тогда убивать? Может потому, что не было другого выбора или же… или же… или же он не контролировал себя, ТОЧНО! Как и тогда в машине, слетел с катушек и напал!
Тогда все становится на свои места. Причина всему какая-то новая своеобразная болезнь, лишающая рассудка, но обостряющая обоняние и ускоряющая заживление ран. Илья с другом обнаружили лабораторию по ее изучению, но каким то образом заразились. Вероятнее всего на них напали собаки, раз милицию это так интересует, скорей всего они и есть разносчики и источники возникновения ентой заразы. И, похоже, это передается только через слюну.
Заболев, этот амбал стал невольным пленником лаборатории, а может даже остался там по своей воле, но так или иначе спятил, убив единственных хоть что-то об этом знавших. Испугавшись, он сбегает в другой город, считаясь без вести пропавшим, меняет имидж. Хм… все логично, там пытается найти уединенное убежище, но из-за моей участности вновь срывается и, заразив меня, убегает из больницы, понимая что вокруг него все в опасности.
Что же тогда делать? На ферму, в руки ФСБ – не-е-ет, неизвестно что они задумали сделать с больными и если молчат о самом факте заразы, значит скорей всего ничего положительного мне там не светит. Возможно, это поддается контролю или со временем организм сам излечивается, но так или иначе, я – опасность, нужно уехать куда подальше и как можно скорее. Тогда на дачу, да, сезон как раз сейчас кончается, да она и далеко, куплю припасов, запрусь в доме и отлежусь, сколько понадобится… а потом вернусь…, хотя бы ради той чудесной девушки.»
Зазвонил сотовый, на экране заглавными буквами вылезло зловещее «ГЕСТАПО». Костя чуть помешкал, но через секунду вышвырнул мобильник в открытое окно и, облегченно выдохнув, еще больше вжал газ.

Спустя четыре дня. Ул. Сортавальская дом 14 кв. 2. 12 часов утра.

Дина сняла градусник, температура, столбиком ртути, уже форсировала отметку 40°С. «Странная болезнь, и совсем меня не ломает». Она подошла к холодильнику и сняла с него плетеную корзину, полную медикаментов, достав от туда несколько.
«Упсавин упса; антигриппин; аскарбинки; тарафлю… то что нужно. Блин, как же я ненавижу болеть. И поход уже через две недели…». Девушка наполнила чашку кипятком, высыпав предварительно в нее один из взятых припасов, и по всей кухне с дымком распространился аромат цитрусов. Запив еще часть лекарств этим псевдо-лимонным раствором и кинув оставшуюся таблетку в стакан с водой, от чего последняя вспенилась словно гейзер, Дина, пошатнувшись, схватилась за голову: «Господи, как ударило то…». Она, едва не падая, оперлась на стену и по ней, прислоняясь всем телом и еле перебирая руками, стала пробираться в комнату.
«С чего вдруг так плохо? Сейчас… Вот уже и кровать…еще чуть-чуть… Марик, Маричек… Боже Мой…» - рука, тянущаяся к дивану, сам диван, рыжий кот испуганно глядящий из-за него, с вздыбленной, словно после удара электричеством, шерстью, да и вся остальная комната вдруг поплыли, растворяясь в глазах, закружившись каким-то ужасным хороводом, и девушка, закатив глаза и не в силах более сопротивляться, рухнула на пол…
… Затяжной звонок в дверь заставил очнуться, комната больше не кружилась, но слабость будто цепями приковала Дину, не давая встать. Звон не утихал. Она с усилием, дрожа, все же смогла, преодолев притяжение пола, подняться и, добравшись до двери, открыть ее.
Не ожидая приглашения, в квартиру влетела пышная дама лет 25, с широко открытыми глазами и испуганным лицом, от чего-то казавшимся глуповатым:
- Миленькая, ты чего?! Я уж вся испереживалась, пол часа в дверь звоню и хоть бы звук какой!
- Извини, Женя, я спала… - ответила Дина, опустив глаза и виновато сдвинув бровки домиком - …и немного заболела.
- Как же так? Что случилось? А поход? – закудахтала наперебой подруга.
- Да пойду я, пойду, мне уже лучше вроде… Еще два дня таблеток попью и вовсе поправлюсь. Странно просто, вроде нигде не продувало, никто на меня не кашлял, а сегодня просыпаюсь – температура 42, потею вся. Антибиотика выпила, так чуть не окочурилась на месте, вырубилась даже. Сейчас вроде легче, только еле на ногах стою…
- Так тебе лежать надо, а ты бегаешь, нука, давай помогу! – и Женя, подхватив за тонкую талию подружку, чуть ли не поднимая, отвела и положила на кровать, сильная женщина.
- Женечка, я там на кухне упса растворила, принеси пожалуйста…
Вместо этого девушка приложила еще холодную с улицы ладонь ко лбу подруги.
- Жара вроде нет… Нако вот, поставь-ка еще градусник.
Дина послушно сунула стекляшку с ртутью под мышку.
- Во-о-от, и полежи сегодня, а я пока чаю согрею.
- Давай… - подружка отправилась на кухню и под напором зашумела набираемая вода. «Странно это…» - девушка взглянула на термометр, столбик застыл на отметке 35 и 7 по Цельсию: «Так неожиданно, и чувствую себя уже намного лучше…»
- И школько? – чай, под воздействием мощного «Vitek,а», вскипел быстро, и Женя уже вернулась с двумя полными, дымящими цейлонской гордостью, стаканами и клубничной милкой в зубах.
- 36 почти.
- От идишь, а хотела еще и жарохонижающее хыхить, (тьфу) Ты уже лучше?
- Да, легче, гораздо легче…
- Похоже антигриппин опять творит чудеса!?
- Да, я без него никуда…
- Ты то уж точно… ну, если уже поправилась, можно и делом заняться. На поход то уже составила график питания?
- Да, еще вчера, до трех сидела, теперь только закупиться осталось и все распределить.
- Дай глянуть… не вставай, где лежит?
- Там на столе, у компьютера…
Подруга взяла со стола распечатанный лист и, потягивая «Липтон» с шоколадкой в прикуску, принялась его изучать:
- (Хлюп) (с набитым ртом) Да, фсе ферно! Нам пы с топой надо подумать как фсе ф моросилку сатолкать! Ох, Тиночка, как фолнуюсь, как фолнуюсь! Луше пы я умерла!
- Перестань, да все будет нормуль!
- Ну та, ну та (хлюп)…
- Может тогда сейчас все и купим сходим, а?
- Ты что, шлепнулась? Только шо умирала и уже на месте не сидится? Сама схожу, или завтра с тобой в Ленту по быстрому сгоняем, с утрица, после моего дежурства!
- Ну, Женя!
- Никаких Женя! Таблеток наглоталась и думаешь все, поправилась, да? Давай лучше посмотрим как нам все с тобой раскидать? Вот например сосиски надо съесть в течение двух дней…
Дина лишь кивала в такт, выкатив трубочкой губу и молча слушала бесперебойный лепет подружки, на всякий случай касаясь едва теплого теперь лба.

27 октября 2007 года. За три дня до похода. Квартира Дины.
Раздвинутый лаковый стол, разместившийся в единственной комнате, ломился от чашек полных чая, разнообразных конфет и иных сладостей. Галдящая толпа разбилась на множество отдельных диалогов, создав общий, неразборчивый шум.
Дина откинулась на спинку дивана, держа на коленках полупустую посуду. С того дня она чувствовала себя просто замечательно: ни жара, ни слабости, да и вообще ничего такого девушка больше не замечала, уже и вовсе забыв о том случае. Женя сидела рядом:
- Чего задумалась, Динуличка?
- Да так, просто скучаю – она виновато улыбнулась – ты же знаешь, я этих шумных сборищ не люблю.
- Ну-у-у, да ла-адно тебе! Надо же собраться то перед отъездом!
- Да я в общем то и не против. – она лукавила, Дину раздражало, что ее квартиру вечно используют как точку слета, раздражало, что собственные одежды приходится делить с подругой, раздражали эти лица, с которыми приходилось быть веселой и общительной, ее много что раздражало, даже бывало она сама частенько себе не нравилась и, каждый раз оставшись одна в квартире, она плакала, обнаженная, разглядывая себя перед зеркалом. Сейчас же, маленькими глотками потягивая переслащенный чай, с наигранной улыбкой и холодным взглядом, девушка уже прогоняла про себя всех этих людей, нарушающих ее уединение…
- Ну все, все, хватит! – Женя встала и, привлекая к себе внимание, звонко постучала чайной ложкой по фарфору – Давайте уже все теперь окончательно уточним!
Все затихли, устремив взгляд на говорящую, и девушка, освободив часть стола от посуды, развернула на ней карту Карелии, взяв в руку карандаш, играющий роль указки.
- Значит так… выезжаем мы первого числа с железнодорожного на электричке, всем при себе иметь по двадцатке. Собираемся в семь утра у ждэшных касс, садимся и едем до станции Ортово – карандаш начал свое путешествие от точки «Петрозаводск» по железнодорожной линии, обозначенной черной петляющей полосой, оставляя на карте серый след. Здеся высадимся и топаем в сторону Киндасово вот по этой грунтовке – карандаш перешел на коричневатую тонкую извилистую полоску – до него ночуем. На следующий день выходим на трассу, минуя Пряжу, и разбиваем здеся лагерь и на следующий день делая вокруг вот ентого озера радиалку – графитово-деревянное изделие, начиненное стирательной резинкой, превратившейся за многие месяцы интенсивного использования в сдирательную, съехало на серую пунктирную линию асфальта, и миновав небольшой недоконченный овал города, после же, по пересечении еле видного синеватого ручья, гордо именуемого речкой Свят, очертила точку предположительной базы, от которой после, совершив петлю вокруг окруженного болотами озера, вернулась обратно к точке лагеря.
Дина сидела молча, с отсутствующим видом взирая на все происходящее и с тем же успехом слушая все произносимое, десятки раз уже оговоренный маршрут давно глубоко опечатался в недрах мозга, и последние теперь начисто игнорировали любое о нем упоминания. Оттого видимо девушке казалось, что ее эксплуатируют, под такими глупыми предлогами используя ее квартиру, и видимо потому же, когда обсуждения маршрута в который раз пронеслись мимо ее ушей и вместо них зазвучал хором напеваемый под гитару, любимый всеми «Голиаф», Дина уткнулась носом в подобранные колени, пряча гневно истончившуюся линию губ.

Третье ноября, где-то у трассы Пряжа – Святозеро. Девять тридцать.

Костер потрескивал влажной после ночного дождя древесиной, завораживающе играя алыми язычками пламени, усыпляя сознание и пробуждая воспоминания. От того девушка словно застыла, сидя на недавно срубленном стволе старой осины и глядя неподвижным, немигающим взглядом туда, где, словно не граненые агаты, переливались кроваво красные угли.
Дина, а это была именно она, осталась на целый день втроем с Женей и Данилой. Парнем из Соломенного, пригородного села километра за три от Петрозаводска по берегу Онеги, тощим, словно иссохшее дерево, но все же, как оказалось, весьма крепким и жилистым, раз смог без труда за все время похода нести чуть ли не двойную туристическую норму – а это около 70килограммов, так вот...
Они, мило беседуя, куда-то ушли, оставив девушку наедине со своими мыслями, охапкой дров, полупустым ведром заваренной «Канди» и гипнотизирующим пламенем костра, правда больше ничего и не требовалось.
Пока все шло весьма неплохо. Собрались все вовремя, сели, и высадились с электрички ровно по расписанию, идти было легко, дороги чистые и твердые, а рюкзак, хоть и был объемен, но самым тяжелым предметом в состав его вошедшим, оказалась косметичка, правда вышеупомянутый наспинный походный реквизит, ортопедическим явно не был и со спиной всякие отношения иметь отказывался, отчего последняя жутко ныла уже как два дня. Однако приятных ощущений и впечатлений все равно было больше, одно Киндасово чего стоило – не деревня а целый музей народного самовыражения: Выставки камня и дерева, советские машины еще довоенных лет, модернизированные под сельские нужды, старинная церковь, магазин , кой всегда радует в походе глаз а за ним и оголодавший желудок, так же был еще и целый полегон для проведения ролевых игр, и каждый год село буквально наводнялось непонятными, почти мифическими персонажами в нетрадиционных одеждах, которых группа к сожалению не застала, но все же село проходили долго, стараясь запечатлить каждую художественную и историческую ценность. Да и любой вечер наступающий после целого дня ходьбы превращался в сказку, когда промокшая и продрогшая, с истоптанными в резиновых сапогах ногами, она наконец могла снять свою наинеудобнейшую ношу, вытянуться будто струнка, перебирая с хрустом каждый позвонок а после, сев возле наскоро сложенного костра, потягивать горячий чай и, смакуя каждой поглощенной ложкой, вкушать только сваренную походную еду, казавшуюся под негромкую музыку гитары самой желанной и вкусной.
Но а сейчас все было по-другому: не надо было никуда идти, что-то делать, и рядом ни души, ни песен, ни уже привычного походного шума.
В городе Дина любила быть одна и, казалось, она могла бы прожить так вечность, но сейчас тоска будто окутывала, сгущаясь над головой ветками деревьев, одиночество все росло и усиливалось с каждой последующей минутой проведенной без людей. И от этого у безмолвной и неподвижной девушки, на лице которой весело играли отблески пламени, были пустые и очень печальные глаза.
Положенные дрова прогорели быстро и костер стал меркнуть, пока и вовсе не исчез. Холодный же воздух, пришедший к нему на смену, быстро привел в чувство. Рядом по-прежнему не было никого.
«Надо бы чем-то заняться…» - чиркать спичками и возиться в углях в попытке вновь что-то разжечь не хотелось и Дина, растирая продрогшие плечи, стала оглядываться по сторонам, ища себе применение: рядом, с дороги шумели проносившиеся автомобили, скрываемые от глаз редким сосновым бором, за спиной белели пустые, разобранные для просушки палатки а слева, уходя глубже в лес, виднелось болотце, усыпанное красной, налитой к осени клюквой.
«Ну, может, кто вечером этой кислятины и отведает» - и девушка, присев на корточки, горсть за горстью, обирая кустик за кустиком, стала быстро наполнять пакет, припрятанный в недрах карманов специально для таких случаев. Занятие увлекло, она даже потеряла счет времени и не заметила, как пакет наполнился до краев.
«Вот!» - она улыбнулась - «И весело, и полезно, и… что?!». Какое-то мгновение и улыбка на лице Дины сменилась испугом и девушка закрутилась по сторонам. Прежде знакомое место стало вовсе неузнаваемо: Сосновый бор сменили старые ели, гнилые и перекошенные, шум машин исчез, а болото, словно петля, затягивающаяся на шее, окружило со всех сторон, поглотив упругим мхом все напоминания о только что оставленных следах.
«Мама,… Мамочка… ПОМОГИТЕ-Е-Е!!!» - но ответом ей было лишь глухое молчание, не оставляющее намека даже на эхо. «КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ-Е-Е, Э-ХЭ-ХЭЙ!!!» - и снова, будто промокашка, опущенная на случайно разлитые чернила, лес проглотил все до последнего звука. Глаза девушки наполнились слезами, и она, думая что повернула назад, пошла прямо, плача и спотыкаясь. Но чаща сгущалась, вот уже и болото сменилось непроходимым буреломом, а выхода все не было, девушка повернула опять, но вместо болота бурелом стал лишь еще гуще и вовсе зажал в непроходимый капкан. Дина бессильно упала на колени и горько заплакала, закрыв лицо ладонями. Она заблудилась.

12.30 того же дня. Лагерь, разбитый возле дороги.

Уже где-то пять минут, Женя и Данила стояли друг напротив друга и молча глядели вниз, где еще несколько часов назад догорел лагерный костер. Парень заговорил первый, едва слышным шепотом:
- Я вызову МЧС…
- Да… - так же тихо ответила девушка и ее спутник, пошатываясь, будто пьяный, побрел к палатке. Женя же по-прежнему стояла на месте, не отрывая, словно окаменевшего взгляда от холодной земли, где на остывшем сером пепле прогоревшего костра уже еле виднелись очертания огромной собачей лапы.

Тринадцатью днями ранее. Поселок Малая Сунна, дом 46. Глубокая ночь.

«Кто я? Где я? Что это за место? Я ничего не помню, но все такое знакомое, будто это все мое…» - волк бродил по пустому, запертому дому, обнюхивая пыльные углы и легко оцарапывая лапой стены: «Все здесь такое… такое мертвое, ни звука и пахнет фу, плохо даже». Зверь чихнул и огляделся ища выход, взгляд остановился на окне, за которым виднелся колыхающийся в темноте лес, он прыгнул и, оттолкнувшись от противоположной стенки, разбивая стекла, вылетел в окно. В нос тут же ударил свежий лесной воздух: «Так то лучше…». Он огляделся и принюхивался, задрав нос и ловя ветер: где-то пахло жареным; с соседних дворов заливались вонючие собаки; из-за окон жилищ, святящихся разными цветами, улавливался запах вареного мяса, ягод; где-то издалека доносился запах скотины, но все это волк определить не мог, и просто терялся в этом, не понятном ему, хороводе. А впереди, словно выход, лежало болото, а за ним темный, чем то очень приятный и манящий, лес. И животное не спеша шагнуло туда, лишь украдкой обернувшись и оглядев на прощание деревню, растворилось во мгле.
И все вокруг радовало его, даже утренний холод был нипочем… Он несся словно стрела, хлестаемый встречными ветками; катался по теплому от невзрачного солнца мху болота; словно щенок из-за кочек, виляя хвостом и клацая усеянной зубами челюстью, выпрыгивал, ловя маленьких лесных птиц. Это было превосходно, не думая ни о чем, просто наслаждаясь этим новым, не понятным, но очень хорошим миром, забыв про все вопросы, которые бы наверно задало любое существо, отними у него память. А волк же просто нашел свой Рай, забывшись в нем. Однако, день пролетевший незаметно, подошел к концу, сменяясь вечером и живот жалобно и продолжительно заурчал...: «Что то кушать хочется… только… только что бы съесть?». У лап зеленели какие-то кустарники, зверь нагнулся, зацепив один – растение оказалось горьким и противным, попробовал надкусить кору дерева – даже хуже на вкус, да еще и вязко застряла между зубов. Он жалобно заскулил, положив морду на скрещенные передние лапы, когда прямо перед его носом, из небольшой дырки в земле возник маленький серый зверек, он обнюхал пришельца и, почуяв не ладное, поспешил скрыться обратно, но волк ловко прижал его тяжелой мохнатой лапой, зверек жалобно и протяжно запищал: «Странный какой, наверно меня боится?!» - те временем от острых когтей на мыше выступила кровь, писк прекратился. «Что, ты чего это затих?» - зверь убрал лапу, маленькое животное больше не двигалось, а красно-бурая жидкость выступившая на его теле, как-то странно, сильно и очень необычно пахла. Лизнул – понравилось, и волк усердно стал вылизывать каждую шерстинку крохотной тушки, пока и вовсе не проглотил. «Вкусно…» - но от такого небольшого обеда аппетит лишь больше разыгрался. Он принюхался, этим маленьким животным пахло отовсюду, и запах этот сопровождался едва слышным пошкрябыванием… пошкрябыванием из-под земли. Одно как раз было на расстоянии небольшого прыжка и волк прыгнул, обрушив передними лапами землю и прижав еще одного грызуна… Через какие-то два часа зверь уже лежал на спине, сытый и довольный.
В таком ритме протекал день за днем, минула неделя, вторая… Он несся словно одержимый, не видя ни малейшего препятствия для своего существования, упиваясь каждой его минутой. Когда же ему хотелось пить - он пил, когда хотелось есть – он ел, а что еще нужно было зверю, пока… Пока привычную гармонию леса не нарушил странный, новый и одновременно какой-то знакомый запах, и хотя он всем своим сознанием чувствовал что его знает, вспомнить откуда никак не мог… Доверившись любопытству он пошел на нюх.
Холм… пригорок… еще холм… цель неотвратимо приближалась, и вот… Раздвинув мордой еловые повислые лапы, метрах в двухстах от себя, он увидел ее: человека, девушку, что каким-то затуманенным взглядом смотрела на серое дымящееся пепелище у своих ног, это именно она так пахла, и лицо ее казалось знакомым, но откуда ему знать ее, откуда ему знать человека!? Голова вспенилась, буквально закипела от тщетных попыток вспомнить, но девушка вдруг завертелась по сторонам, что-то высматривая и животное, устремив на нее все внимание, припало к земле, поджав уши и слившись с окружившей его полутенью. Тем временем девушка встала с колен и направилась куда-то в сторону, где вновь присела занявшись кустарником. «Странная… но где же я мог ее встречать?!...» - зверь поймал себя на мысли, что вновь думает, пытается анализировать как будто к этому давно привык…: «Стоп!!! Почему опять!? Почему привык!? Откуда я все это знаю!? Кто она такая!? Кто, черт возьми, я такой!? И… кто такой черт возьми, черт возьми!!!???» - голова вспенилась еще больше, отключившись от всего, что ее окружало: головы, хвоста, тела; позабыв о зрение, обоняние, слухе, и все это в попытке вспомнить… вспомнить, лихорадочно перебирая в памяти все возможные картинки, события, факты и может быть лишь отдаленно понимая что быстро, очень быстро сходит с ума. Но вдруг кошмар закончился, закончился так же быстро и неожиданно, как и начался, ответ пришел сам собой, стал очевиден, ясен словно день, но в то же время безумен, нереален, ответ в том, что он – тоже человек. И отмести бы эту нелепую мысль, но он вспомнил, он все вспомнил, и от этого зверь уставился в кочку перед носом окаменевшим, шокированным взглядом, но уже вовсе не волчьим, и в следующий миг внутри застывшей фигуры разразилось безумие, схлестнув разум вольного, независящего ни от кого волка и очнувшегося от долгого сна человека, холодного, спокойного и логичного. Не-е-ет, глупо было бы полагать, что кошмар закончится так просто. Он только начинался, разгораясь все сильнее и сильнее, превращаясь в войну… в войну с самим собой.
Волк, считая себя единственным хозяином разума, отказывался как либо принимать других постояльцев и видел спасение лишь в бегстве, всеми силами рванувшись вперед, но тут же упал на землю, будто скованный железной волей человека, все еще приходившего в сознание собственного положения в теле животного, но уже твердо и жестко контролировавшего каждую эмоцию, каждый взгляд, каждое движение. Волк впал в ярость, давя его внутри себя и, собрав все силы, с адским трудом поднялся, выбивая каждый шаг, каждый метр, двинулся вперед, двинулся в никуда. Но чем дальше он шел, тем тяжелее давалось следующее движение, не пройдя и десяти метров зверь хрипя рухнул на землю, когда вдруг отпустило. Волк больше не чувствовал сопротивления того второго и, собрав все силы, радостно и победоносно кинулся бежать, но человек внутри так никуда и не делся, животное это чувствовало. Он, будто стоя в стороне, наблюдал за зверем, был рядом, будто назойливая муха, что села на недоступное место и отказывалась улетать. Человек раздражал, от него хотелось избавиться, отшвырнуть эту вредоносную пиявку. Зверь взвился на месте, кубарем катаясь по мокрому мху, раздирая лапами голову: «Уйди, уйди, уйди прочь!» - но тот, другой, никуда не девался, все так же спокойно стоя в стороне.
… «Уйди, уйди, уйди прочь!» - человек насторожился, он не только «услышал», но и «понял» каждое слово волка, яростно пытающегося его вышвырнуть…
В этот момент зверь, разогнавшись, уже летел головой в ближайшее дерево…: «Остановись, ты убьешься…, мы убьемся!». Все четыре лапы вонзились в землю, останавливая тело и оставляя глубокие борозды на лесной подстилке. «Убирайся!!! Убирайся из меня!!! Ты мне не нужен!!!». «Я не могу, я – это часть тебя, ты – часть меня, смирись с этим, волк!». «Я НЕ… как ты там меня назвал? Кто я?». «Волк…»- человек «ухмыльнулся»: «А ты и не знаешь? Ты – волк, я – человек, ты же ведь помнишь что такое человек, как я помню все, что связанно с тобой?»
Волк промолчал, осознание этого наотрез отказывалось им восприниматься, но и отринуть он это не мог.
«Мы не враги, мы не должны ими быть, мы ими быть просто не можем!» - настаивал человек внутри: «Хрен знает как, у нас с тобой одно тело на двоих, и это все же твое тело – тебе и водить, а я пассажиром…».
Волк обрадовался: этот человек ему уступает, признает главнее, человек больше не мешает ему!
«А в спорных решениях, ну… думаю сможем найти какой-нибудь компромисс, к тому же, оказывается у нас с тобой есть даже общие интересы, вот эта девушка, к примеру, которая сейчас собирает ягоды. Постой… мы про нее совсем и забыли… где она?». «Не знаю, я выпустил ее из виду когда ты появился…» - волк принюхался, но знакомого запаха уже нигде не было – «И не чувствую ее совсем…». «Попробуй взять след!». «Это как???» - человек не ответил, но пояснение пришло само собой, он просто знал его, и, оказывается, знал давно.
Зверь подошел к пепелищу и принюхался, здесь и вправду пахло намного сильнее, а каждый след, каждый шаг девушки, становился для обоняния ярким фонарем на темной улице, освещая нужную дорогу и уводя вглубь болота, уводя в лес, волк потрусил по нему.
Болото сменилось еловой чащей, а чаща вскоре перешла бурелом, след сильно петлял, хотя запах уже во много раз усилился и «дорога фонарей» переросла в «стену света», указывая направление и все расширяясь перед зверем. И вот, за очередной сосной, сгнившей в основание и рухнувшей от тяжелых снегов много лет назад, они увидели ее. Девушка лежала на земле, свернувшись в комок, вся в царапинах и ссадинах, под падающими лучами алого заката, казалось, что она истекает кровью.
«Дина, милая, нет…» - зверь кинулся, было, вперед, но тут же затормозил, теперь уже по воле волка: «Эй, тише, тут я вожу… что ты так переживаешь, нормально с ней все.» - животное уже достаточно хорошо овладело открывшейся ему новой памятью. Зверь подошел ближе, склонившись над девушкой, и горячим широким языком слизнул грязь с выступавшей из царапин кровью с ее лица. Она не проснулась, лишь улыбнулась во сне, еще ближе поджав колени и прильнув головой к высохшей кочке. «Голову ей не откуси от удовольствия…» - заметил человек, припомнив историю с мышем, волк в ответ про себя огрызнулся: «Хотел бы съесть ее – сделал бы это еще там, как только увидел». Зверь лег рядом с девушкой, окружив ее теплым, мохнатым телом, накрыв хвостом и чуть прижав к себе передней лапой.
«Так как ты ее назвал?». «О чем ты?» - человек озадачился неожиданным вопросом – «Я тебя не понимаю». «Ну… когда мы подошли, ты сказал – Дина, почему?». «У нас так принято, имя – это как бы суть человека, то, как называют тебя родители» - человек немного помешкал и добавил: «Ее зовут Дина, меня - Костя, у тебя тоже должно быть имя».
Волк задумался: «Но у меня, как понимаешь, не было родителей» - «Ничего, ты можешь и сам себе дать имя» - «Хм…» - волк задумался вновь, копаясь в памяти: «Тогда наверное Саша» - «Почему именно так?» - «Саша всегда сражается за свое и побеждает…» - Костя был удивлен, с присущей ему рассудительностью было трудно поверить, что какая-то собака может так ЧЕЛОВЕЧНО думать, хотя что удивляться, память то одна на двоих, а тем временем инициативу в разговоре вновь взяло животное: «А что ты ей завтра скажешь, когда она проснется? – Здравствуйте, я ваша дядя?». «Смешно, Саша, так или иначе, ночью она здесь без нас замерзнет, так что там видно будет, давай, до завтра» - и не дождавшись ответа, человек, словно куда-то исчез, оставив волка наедине со своими мыслями: «Раскомандовался! Держит меня за какую-то бестолковую дворнягу» - животное даже само удивилось, что так подумало: «Какой же он, все-таки, гордец, считает что на нем весь мир клином сошелся, а для чего интересно тогда я здесь, уж не съесть же ее действительно, хотя...» - зверь втянул носом воздух: «пахнет она, безусловно, очень вкусно, но что же я такого в этом маленьком человеке нашел? Почему так хочется заскулить, хочется завыть? Почему так хочется лежать у ее ног, лизать ее руки, ее лицо? Какого лешего, пусть вон этот, капитан логичность, думает, а я просто доверюсь себе…» - тем временем девушка зябко задрожала, зверь прильнул к ней сильнее, окутав теперь почти полностью и оставив на промозглом ночном воздухе лишь копну волос, куда-то спешащие сквозь сон глаза да аккуратный носик. Зверь заснул.

Третье ноября. Зарецкое отделение милиции города Петрозаводска. Кабинет № 205. 17.32.

Майор Храпов, красный, словно рак, сидел, склонившись над рабочим столом, и разглядывал оперативные фото. На качественных цветных снимках, в разных, неприглядных позах, были отсняты изуродованные трупы.
«Что за дьявольщина…» - думал майор: «Эта собака совсем, что ли, озверела – девятая женщина меньше чем за три недели, и ведь живьем ест, будто маньяк какой работает…» - он сделал небольшую паузу – «…да ну, чушь, собака – маньяк, Баскервиль Холл какой-то получается! Вроде уже и всех диких псин по городу отловили, так она теперь в пригород ушла» - майор взял одну из фотографий и принялся пристально ее разглядывать: «Вот же бешенная тварь – весь город в страхе держит…». Оглушительный звон от служебного телефона прервал его размышления.
- Храпов на связи!
- Да, приветствую, это с МЧС вас беспокоят, на счет гибели, ну… женщин от собак бешеных.
- Слушаю внимательно…
- Тут такое дело, туристы позвонили с маршрута, у них девушка пропала, в лес ушла и не вернулась, а за ней собачьи следы, волчьи, если быть точнее, причем весьма крупные. Мы территорию волчатником оцепили – никуда не денется, сейчас на вертолете облетаем – пока по нулям, надо бы спасательную выслать, но наши одни боятся.
- Понял, какой район? Место?
- Пряженский, сразу за мостом через Свят, до отворотки на Святозеро.
- Через час будем.
Пик- пик- пик…
«Удача ли, какое счастливое совпадение, есть же все-таки справедливость в этом мире»
Храпов щелкнул по кнопке внутренней связи:
- Собирай всех наших, Гадов! Едем волка – маньяка мочить!
- Будет сделано, товарищ майор!

Третье ноября. 19. 04. Пряженский район. Оговоренное место около реки Свят.

Линия бойцов и спасателей с собаками и автоматами больше напоминала облаву немцев на Карельских партизан, чем спасательную операцию. Люди зло глядели в черноту леса и, включив прожектора, высматривали из тьмы куски еловых веток, да сосновых стволов. Овчарки, чуя зверя, ломились вперед, роя под собой землю. Майор Храпов стоял в середине, держа одну руку на рукояти макарова, другой держал фонарь, высвечивавший ему дорогу. Он словно чувствовал – сегодня все удастся, и от этого довольно улыбался.
- Понеслась, ребята! – живая и вооруженная стена грузно и неотвратимо шагнула в лес.
*****
Волк проснулся сразу, как только уловил враждебный, принесенный ветром, запах, спустя секунды очнулся и человек: «Что случилось, Ты что-то чувствуешь?» - «Людей… и порох… и собак, они везде откуда дует ветер, некоторые ближе, некоторые дальше, с той стороны смердит больше всего…» - «Это видно по нашу душу, надо просто найти какую-нибудь яму за речкой или за болотом и отлежаться». Зверь встал, оглядываясь по сторонам и принюхиваясь: «И куда нам, болото они уже перешли, реку сейчас переходят…» - «Да, и Дину тут одну не оставить…» - зверь повернулся к девушке и обнаружил, что та уже не спит, а смотрит в прямо на него.
«Блин, спалились…»

*****
Мягкое и теплое одеяло, окутавшее ее со всех сторон, вдруг куда-то пропало, Дина открыла глаза. Вокруг, в глубокой ночи, густилась тьма, не видно было даже собственных рук. Стало подкрадываться ужасное ощущение, что она словно попала в черную дыру, где то в глубоком космосе, где нет ничего, абсолютно ничего, но откуда-то с боку слух уловил еле слышное дыхание, девушка повернулась на него и протянула руку, в попытке найти его источник…
Зверь отступил…
Рука лишь развеяла воздух и оперлась на холодную землю. На корточках, на ощупь, девушка двинулась дальше, продолжая вытягивать руки…
Зверь отступил вновь, но что-то твердое сзади остановило его, он обернулся и понял. Что уперся в сосновый ствол, тем временем маленькая ручка легла на грудь… вторая.
- Соба-а-ачка!?
«Собачка???»
«Хе-хе, собачка!?»
- Собачка, поможешь мне выбраться от сюда, я тут потерялась.
Руки нащупали и принялись гладить массивную морду.
«Она че, прикалывается!? Да и как нам прикажешь ее спасать, умник?» - «Надо отнести к людям, они же думают, что мы за ней охотимся, а мы ее живую им в руки вернем. Они же не идиоты – оценят.» - «Ну хорошо, я закину ее на спину…» - и он уже было подался ухватить девушку за загривок – «Нет, нет!!! Ты чего?! Это же не щенок тебе, надо чтоб она сама…»
- Пожа-а-алуйсто, соба-а-ачка…
Зверь ловко извернулся и поднырнул под руку, словно приглашая «на борт». Дина залезла на спину и всем телом прильнула к густой теплой и мягкой шерсти, зверь аккуратно потрусил к людям.

*****
Храпов недоумевал: немецкие овчарки, только что рвущиеся вперед, вдруг разом, поджав хвосты, спрятались за спины бойцов. Шеренга остановилась, высвечивая каждый миллиметр впереди лежащего леса, когда фонарь майора осветил вышедшего прямо на него, гигантского волка. Еще никогда ему не приходилось видеть этих животных, а уж тем более таких размеров, стоя на своих четверых он лишь на пару десятков сантиметров уступал почти двухметровому милиционеру. Храпов на секунду опешил, но тут же вскинул табельный «макаров» на прожектор, направив мушку в лоб животному, и вслед за ним, в этом же направление поднялись несколько десятков автоматов.

*****
На внешне спокойных лицах бойцов, почти на всех, читался страх. Тридцать человек дрожали лишь при одном его виде, оружие в их руках вибрировало. Волк внутренне ухмыльнулся…
«Не испытывай судьбу – они и так на пределе… оставляем ее и уходим.»
Зверь припал к земле, давая возможность девушке слезть.

*****
Глаза наконец привыкли к яркому свету прожекторов, и Дина смогла разглядеть под собой припавшего к земле волка, невероятно большого, от чего встала в ступор: «И ЭТО животное меня СОГРЕЛО и ВЫТАЩИЛО!» - но спереди раздался отрезвляющий властный оклик, откуда-то из-за стены света:
- Не бойся, иди к нам!
Девушка аккуратно спустилась, положив руку на массивную серую морду, почесав зверя за ухом: «И это его то я еще называла собачкой?!».
- Спасибо, ты спас меня. Прощай, надеюсь я еще смогу тебя увидеть… – и Дина, шаткой походкой, направилась на голос.
Зверь провожал ее взглядом, пока девушка полностью не скрылась за спинами людей, затем развернулся и неспешной походкой направился в лес, вальяжно повиливая на прощание пушистым серым хвостом.

*****
«А за ухом то – это кайф просто!» - волк млел – «Ты, это, не расслабляйся. Хоть представляешь что…»
Словно гром среди ясного неба, в воцарившейся немой тишине грянул выстрел – это не выдержал кто-то из бойцов, палец на спусковом крючке дрогнул и маленькая, не ведающая страха, пуля вонзилась волку куда-то под ребра.
«А-а-ах!»
«А-агр-р-р-р! Пор-р-р-рву-у-у!!!»
«Нет, стой!» - но было уже поздно, все произошло в считанные мгновения, человек не успел даже толком осознать все что происходит, когда зверь, ведомый волком, не разворачиваясь, боком прыгнул на могучий ствол сосны и, оттолкнувшись от него всеми четырьмя лапами, стремительно рванулся на обидчика, распахнув для смертоносного укуса, усеянную острыми, словно бритва, клыками, пасть.
«Разор-р-р-рву!!!» - успело еще раз мелькнуть в голове волка, но в самый последний момент, когда кончики когтей уже коснулись груди стрелявшего, оглушительная трель, раздавшаяся почти под самым ухом, отшвырнула зверя в сторону, он упал. Глаза залились чем-то красным и не в силах больше быть открытыми – веки сомкнулись.
«Как же боль…»
«Не спи, Саша…»

*****
Так и не успевшие ничего понять бойцы со спасателями стояли, будто в оцепенение, держа оружие на изготовке. Лишь майор с сержантом склонились над телом разглядывая его.
- Молодец, Гадов, хорошая реакция, я и то ничего толком сообразить не успел.
- Рад стараться, товарищ майор.
- Надо серого к нам в морг, пусть из него все железо для отчетности повынимают.
Сержант встал, и только было развернулся, что бы выполнить приказ, когда наткнулся на суровый взгляд исподлобья и хлесткую, жгучую пощечину.
Ни слова к этому не добавив, девушка прошла мимо и присела возле зверя, гладя красную от крови шерсть.
Майор с сержантом переглянулись:
- Выполняй.
- Есть – и Гадов потопал проч.
- Как ваше имя?
- Дина…
- Дина, нам нужно идти назад. Волка заберут к нам в морг, там вы сможете с ним попрощаться. Мне жаль, что так получилось.
Девушка ничего не ответила, лишь поднялась и направилась за возвращающейся к дороге группой «спасателей». Майор сплюнул и направился следом.

Четвертое ноября. Зарецкое отделение милиции города Петрозаводска. Кабинет 205. 6.30 утра.

Храпова разбудил звонок мобильного телефона. Он поднял трубку и на бессвязный, почти неразборчивый лепет какой-то женщины кратко ответил:
- Да.
- ….
- Да.
- ….
- Да.
-….
- Где?
- ….
- Едем.
Он сбросил звонок и вновь нажал на большую красную кнопку с аббревиатурой В.С.
- Гадов, собирайся. Опять собака маньячит.
- Да, товарищ майор.
… В это же время, в этом же здание, но только в подвальных помещениях, патологоанатом Сильвер Гидэзмундович извлек большим медицинским пинцетом последнюю пулю из тела животного, привезенного со вчерашнего рейда, и отвернулся, что бы помыть окровавленные перчатки. «Хм, долго же однако не свертывается, ну, может это из-за холода…» - думал патологоанатом в тот момент и никак не мог видеть что дырки от выстрелов, вычищенные от шерсти, словно по волшебству, одна за одной, затягиваются.
«Саша, Саша, жив? Очнись!»
«А-грр, а куда я денусь?! Поганые людишки, чуть не угробили! Твоя ведь идея была к ним пойти!»
«Но в итоге мы все таки живы… Подожди, мы здесь не одни…»
Сильвер помыл руки и развернулся было доделать свою работу, как встретился нос к носу со свирепой волчьей мордой. Ноги как-то сами собой обмякли, осаживая тело, брюки вдруг отяжелялись сзади, и по штанинам побежало подозрительное тепло, Сильвер Гидэзмундович обделался.
Зверь, увидев это жалкое зрелище, укоризненно помотал головой, а после незамедлительно прыгнул в единственное выходящее на улицу окно, расположенное у самого потолка, озаренное желтым светом уличных фонарей.

Часть третья
«Главное внутри»

Город Санкт-Петербург шестое ноября. 4-ая лаборатория при Федеральной Службе Безопасности Р.Ф. Три часа утра.

Капитан исследовательского отдела, Никифоров Игнатий Александрович, закончив вскрытие, задвинул назад вмонтированный в стену холодильный ящик с телом некогда длинноногой и красивой блондинки, привезенной вчера. Скинул использованные перчатки и, сев за стол, с невозмутимым видом, потягивая, дымящийся в прохладном помещение, горячий кофе, принялся что-то записывать. В дверь постучали и не дождавшись ответа, в лабораторию вошел мужчина с папкой бумаг в руках, отрапортовав еще с прохода: «Капитан, пришел результат по днк убийцы, все та же картина – гибрид собаки и человека…»
- Да-а, дай-ка взглянуть… и правда, выходит опять наш клиент. Интересно… нам нужен этот объект живой и невредимый… хотя нет – только живой. Сообщи петрозаводским ментам о нашей командировке, берем дело под свой контроль, выезжаем сегодня.

Шестое ноября. 12.30 г. Петрозаводск. Зарецкое отделение милиции. Комната 205.

- Нахрена нам эти лабораторные крысы!? Что мы, без поводырей справиться не сможем!?
-….
-Да это же наше дело! Да они об оружие то наверно только понаслышке знают!
-….
-Нет…
-….
-Хорошо…
-….
-Хорошо…
-….
-До, товарищ генерал.
Храпов через силу спокойно повесил трубку, а после, всей силой широких, проверенных не одной сотней допросов, кулаков, обрушился на дубовый стол, от чего пятисантиметровая древесина жалобна хрустнула: «Да чтоб их собака сожрала…»
- Сержант, ко мне! – проорал он, последний возник незамедлительно.
- Да, товарищ майор?
-Готовь наших, Гадов! – Храпов уже относительно успокоился – Сегодня приезжают упыри из Питера, генерал велел смазать задницы вазелином.
-Будет сделано, товарищ майор!

Г. Петрозаводск. Подвал где-то в районе Кемской, днем ранее. Утро

Вода, собирающаяся конденсатом на трубах, частыми срывающимися каплями билась о бетонный пол, наполняя прохладную темноту своеобразной мелодией. Чуть выше, со стороны лестницы, из-за открытой двери падал тусклый, еле видный свет, доносились голоса прохожих и шум машин. Зверь лежал в дальнем углу, положив морду на скрещенные лапы, любуясь падающими на кончик носа каплями.
«Оглохнуть можно… задохнуться и оглохнуть… Как ты здесь вообще раньше жил?»
«Сашка, лес тоже не сахар, просто многое тебя минуло и это радует, а тут – общество…»
«Где на каждом углу тебя хочет пристрелить какой-нибудь дебил» - безразлично но справедливо заметило животное…
Человек нервничал, уже как сутки они прятались здесь. Днем и ночью город патрулировали в поисках их и еще кого-то. Костя догадывался, нет - был на сто процентов уверен в его личности. В городе оказалось намного труднее ориентироваться – обоняние стало бесполезным в хороводе городской вони, особенно раздражала парфюмерия, разлитая почти на каждой проходящей женщине. Волку же было как-то принципиально все равно, хотя с духами он так же не мог смириться, но в остальном был равнодушен и сейчас наслаждался мельчайшими взрывами брызг с носа.
«И что наш величайший гений планирует делать дальше?»
«Надо ночи дождаться, а там посмотрим…»
«А ты нас ночью прокормить сможешь? Были бы сейчас в лесу – валялись бы где-нибудь на полянке с набитым мышами брюхом, или может, задрали что по вкуснее».
Костя задумался, а ведь и правда. Проблема с едой начала обостряться, после побега они так ничего и не ели. Надо было что-то придумать, ведь не лазать же в помойку за провиантом, и не драть бездомных собак.
«Есть у меня одна идейка, выйдем – разведаем обстановку?»
«Без проблем…»
Зверь поднялся, встряхнул взмокшую от конденсата шерсть и высунул морду из-за массивной стальной двери.
«Ну как, портянками ментовскими не попахивает?»
«Да нет, вроде чисто, из далека откуда то чую…»
«Это хорошо – пошли спросим мяса в лавке, может дадут по доброте душевной, местные псы всегда сытые там ходят. Здесь через три улицы… да ты в общем-то и так знаешь…»
«Хе, ну пошли, хотя я тебе ни какой-то там пес дворовый. Надеюсь мясник будет не такой двинутый как те уроды в лесу – не будет с топориком на нас бросаться?»
«Очень на это надеюсь» - задумчиво ответил человек.
Зверь вышел на улицу и не торопясь, помахивая пушистым хвостом, побрел по хлюпающему от луж тротуару.
Было около десяти часов – работающие горожане уже давно трудились, гуляющие еще спали, а от того на пути царило относительное запустение, те же кто встречался, преимущественно бабушки да пропойцы, вжимались как можно глубже в прилегающие кусты. Зверь, не бросая на прохожих даже взгляда, гордо шествовал к своей цели. Дом, поворот, и вот глазам открылся белый, застекленный фургончик с манящей надписью «Свежее мясо».
Единственная покупательница – седая, низенькая бабуля как раз погрузила купленную шейку в пакет и направилась куда-то в сторону. Продавец в тот момент повернулся спиной к реальности и рубил солидный кусок свиного окорока.
«Это мы удачно подошли, даже в очереди стоять не придется. Надо поджать уши и сделать просящие глаза – чего-нибудь то даст…»
«Главное чтоб не по шее…»
Зверь просунул голову в освободившееся окошко. Продавец же, армянин Игорь, услышав нового подошедшего «клиента», взял отрубленный кусок дабы поместить на прилавок и с вопросом: «Что вам?» - обернулся к покупателю. Велико было его удивление, когда вместо человеческого миловидного личика очередной бабули он увидел здоровенную волчью морду, с поджатыми ушами и выпяченными глазами. Игорь как стоял так и застыл, с вытянутым вперед окороком, нижняя челюсть опала…
«Смотри, рот просит открыть…»
Морда распахнула пасть, обнажая ряды белоснежных клыков – окорок непроизвольно и незамедлительно рухнул прямо в нее.
Зверь благодарно кивнул, высунул голову и удалился назад, беззаботно повиливая хвостом, провожаемый шокированным взглядом оторопевшего армянина.
«Надо же – какой добрый, не думал, что он так просто возьмет и даст... всегда был более низкого мнения о южанах…»
«Ага… даже пасть открыть попросил, чтоб мясо туда кинуть – хороший, наверно, человек, и животных любит…»
Зверь вернулся к подвалу и, убедившись, что за ним не наблюдают, нырнул внутрь.

Шестое ноября. 23.30. Стоянка за кинотеатром «Калевала», вход в клуб «Метелица».

Илья стоял неподвижно, запустив руки в карманы косоворотки, и пристально следил за всеми входящими и выходящими через стеклянную дверь, освещенную неоном. Вот вошли две девушки, молодой человек, вышла какая-то веселая пара, за ними охранник – достал сигарету и принялся курить. Тем временем из-за поворота вынырнули два милиционера и проследовали за спиной, когда вдруг остановились. Илья насторожился, но виду не подал.
- Что вы тут делаете, мужчина?
- Это разве не очевидно – девушку жду… – ответил он не поворачиваясь.
- Слышали про нападения собак? Вам бы тут ночью одному не стоять…
-Да я и сам любую псину задушу, не переживайте.
-А-а, ну ладно, просто хотели предупредить. – менты двинулись дальше, один из них украдкой обернулся и увидел на мгновение лицо странного мужчины, тот улыбался и казалось, что глаза его светятся желтым.
Проводив служителей правопорядка, Илья вновь принялся следить за дверью, держась на почтительном расстоянии: зашла пара, еще пара, а вот, покачиваясь от алкоголя, вышла какая-то длинноногая блондинка и направилась к гаражам.
- Как под заказ… - Илья двинулся за ней.
- Привет, красавица.
-А-а, здорово! – девушка обрадовалась неожиданному попутчику.
- Гуляешь?
-Да, *ик* гуляешь! – она улыбнулась и посмотрела на него затуманенным взглядом.
- Домой что-ли?
- Ага!
-Куда хоть идешь?
- На*ик* Перевалку…
- Ух, далеко ты забралась.
- *ик*
- Надо тебя по любому проводить. А то вон… собаки совсем озверели. Тут защита нужна, а если что, я тебя и на руках донесу… – амбал улыбнулся широким асаклом.
- Ой, ты такой милый*ик* - улыбнулась девушка в ответ – ну па-а-айдем…

Седьмое ноября. Зарецкое отделение милиции г. Петрозаводска. Комната 205. 7.30

- И так, господа, чем обязан?
Храпов отсутствующе листал газету, даже не подняв взгляда на вошедших. Федералы переглянулись и достали документы.
- Капитан Никифоров, ФСБ, исследовательский отдел.
- Лейтенант Антонов, ФСБ, отдел исследований.. также.
Майор перевел вопросительный взгляд на документы, затем на лица посетителей.
- Вас должны были предупредить о нашем приезде…
- Да, было вроде такое, - Храпов вновь погрузился в изучение содержимого газеты. Капитан раздраженно поджал губы, но тона не изменил.
- Нам нужны все сведения по делу о нападениях собак и ваше содействие.
Майор, не отвечая и не отрываясь от чтения, ткнул пальцем в стопку бумаг на краю стола, затем перевел указатель на скамейку для допроса.
- Там можете сесть – изучить…
На лбу капитана четко очертилась и запульсировала вена, но голос оставался неизменно холодным, наполненным непоколебимым спокойствием и профессионализмом.
- Кирилл, дайте майору журнал…
Лейтенант извлек из портфеля папку в черном кожаном переплете и вложил ее между газетой и носом Храпова.
- Ознакомьтесь…
- Что это?
- Это журнал из лаборатории якобы рыбхозяйства «Альякс»
- И зачем мне это?
- Ну, вы же наверняка захотите узнать почему до закрытия дела с собаками вы будите вынуждены подчиняться нам.
Ничего не ответив, майор принялся изучать содержание документа, спустя пару минут скептически поднял бровь.
- Что это за бред, и причем тут мы?
- Притом что эта собака и есть Ворохов Илья Измайлович…
- Капитан, вы верно не в ту организацию обратились за помощью, хотите позвоню, за вами приедут?
Воцарилась пауза, через пару мгновений нарушившаяся диким звоном служебного телефона…
- Да?
-…
-Выезжаем.
Храпов повесил трубку и ехидно улыбнулся
- Ну-с, господа, у вас появилась возможность воочию ознакомиться с происходящим…

Перевалка. Заросли около заводской.

Территория была оцеплена красно-белой лентой, милиционеры, выстроившись у въездов и входов, спроваживали быстро нарастающую толпу зевак. В глубине зеленого массива были видны вспышки и шныряли люди. Поднырнув под ограждение, Майор в сопровождение федералов направился туда, Гадов уже был на месте.
- Докладывай, что тут у нас?
- Девушка, 20 лет… по документам. Жуева Анастасия Владимировна. Причина смерти… порвали на части, все как обычно. С асфальта уволокли вон до тех кустов и там сожрали. - Никифоров глянул за спину милиционеру: от асфальтированного прохода между зарослей, в глубь кустов, по грязи и пожухлой траве тянулся четкий багряно-красный след. Капитан, не спеша, оглядывая местность, пошел вдоль него, за ним и остальные. За кустами, в луже крови, лежали обглоданные останки молодой женщины, на единственно нетронутом лице мертвой маской застыло удивление. Лейтенант сдержал порыв внезапно нахлынувшей тошноты, но Храпов заметил это…
- Вы что, первый раз на месте преступления? Зрелище да-а-а… не для слабонервных, все опять тоже: клочья шерсти, лужа крови, объеденный труп где-то в кустах… А вы знаете – одну из жертв нашли только через неделю в сточной канаве – какой был запах! - Антонов не выдержал, содержимое утреннего завтрака, смешавшись с небольшим обеденным перекусом, вырвалось наружу, запачкав ботинки. Храпов криво усмехнулся, и добавил – Это еще ничего – вот когда находишь их вывернутых наизнанку, задушенных собственными кишками и гниющих уже не один месяц… - Лейтенанта скрючился в спазме еще раз, майор обнажил миру два ряда прочеров от уха до уха…
- Но это еще…
- Хватит уже… Антонов – утритесь.
-Да я ничего такого и не сказал, господа, можете начинать разгадывать вашу страшную тайну... Что прикажите делать, капитан?
- Ничего, если все отсняли – увозите.
- Хорошо… Гадов, свободен, капитан, на пару слов…
Храпов отошел чуть в сторону, поманив к себе.
- Да, майор, в чем дело?
- Я много думал над вашим… над вашей версией…
- И?
- По прежнему считаю ее неправдоподобной, так как во всякую такую бурду не верю, но других объяснений я и сам не вижу. Последнее время тут творится чертовщина…
- Продолжайте…
- Был у нас вызов несколько дней назад о пропаже туристки, так вот, там были следы огромной псины – МЧСники вызвали нас и бросили волчатник. Мы прочесывали местность, хотя и не надеялись отыскать девушку живую, когда нам из лесу ее целую и невредимую вынес волк, понимаете?
- Да, необычно, но при чем здесь наше дело?
- Мы этой информации ходу не давали и вы должны понимать…
- Конечно, неофициально.
- Это был не простой волк – здоровенный, метра полтора в холке, таких я в жизни не встречал, он присел будто прирученный, давая девушке выйти, а затем развернулся и стал уходить назад, но…
- Что?
- Один из наших бойцов не выдержал и выстрелил, он ранил зверя. Тот взбесился, началась пальба, но в волка никто больше не попал, он прыгнул, оттолкнулся от ствола дерева и чуть было не загрыз того бойца, но сержант успел его пристрелить.
- Так зверь мертв?
- Нет…
- То есть?
- В морге произошло еще более странное, когда из трупа извлекли пули - он ожил, до смерти напугав патологоанатома, и сбежал, выбив единственное там окно.
- Очень интересно, значит есть еще один реальный «подозреваемый»?
- Нет, произошло еще одно убийство с тем же подчерком, пока «тело» волка было у нас.
- Интересно, выходит Ворохов не единственный в своем роде. Надо найти ту девушку, отслеживайте GPRS ее телефона, возможно она окажется ниточкой в этой заварушке, пустите по городу пару-тройку приманок под прикрытием, но только не рискуйте, а так же мне нужны самые последние сводки о пропажах людей и видео со всех камер наблюдения в округе - может нам удастся увидеть с чем мы имеем дело.

Тот же день. 3.15 ул. Сартавальская. Квартира Дины.

Продолжительный звонок в дверь заставил подняться…. Кто это? Который час?... Нехотя девушка встала, включила свет и вгляделась в глазок: на площадке было как обычно темно и царила пугающая тишина…
- Кто это?
Ответа не последовало…
- Говори кто или милицию вызову!?
Вместо ответа послышалось легкое пошаркивание, Дина вгляделась в темноту за затертой смотровой призмой. В пяточке прорывающегося из квартиры света возник черный мокрый нос. Девушка, удивленная, отступила, пошаркивание взывающее продолжалось. Она вновь вгляделась в глазок, надеясь разобрать что-то еще, однако шнобель расплылся по всей линзе. Она открыла, на свой страх и риск.
В дверном проеме стоял тот самый огромный волк, ее лесной спаситель, целый и невредимый, радостно виляющий пушистым хвостом. Он приветливо лизнул ее лицо и прошествовал в комнату, свернувшись клубком прямо в центре. Шокировано и радостно глядя на неожиданного гостя, девушка закрыла дверь. Рыжий кот, едва узрев нового постояльца, пулей исчез в щели за диваном.
Дина чуть склонила голову на бок и с милой улыбкой спросила, нарушила воцарившуюся тишину:
- И что же мне с тобой делать?
Зверь приподнял голову, вопросительно взглянул на девушку, скульнул и вновь лег на ковер. Она же пошла на кухню, забурлил чайник и ударил запах растворенного цикория.
«М-м… мы, кажется, ее слегка шокировали»
«Есть такое, но мест куда бы мы могли податься я больше не знаю, к тому-же сама приглашала».
Дина вернулась в комнату и легла на пол рядом с волком, почесывая последнего за ухом, зверь чуть повернул морду, подставляя и второе.
- Ты и не представляешь как я рада что ты жив и сейчас рядом, мой пушистый герой.
В ответ зверь, млея, закрыл глаза.

Гостиница Северная. №101. 16.15

- Есть что-нибудь новенькое?
Капитан плечом прижал трубку, перелистывая ворох бумаг на столе.
- Нет, жила она одна, снимала комнату в общежитие, Вахтерша со вчерашнего дня не видела – отвечал хриплый бас маера - как обычно, ни следов, ни зацепок, только клочья шерсти да покойница. Приманки по городу тоже результата не принесли. Если вы правы, и это действительно человек, то наверняка он почуял подставу
- Вы скорей всего правы, а что там со слежкой?
- Мобильник отслеживаем круглосуточно, пока ничего необычного, дом, работа, магазин.
- Ясно, продолжайте... еще нужно доставить одного человека из под Сортовала, Ивана Васильевича Задавальского, он был лично знаком с нашим «песиком» и при встрече может оказаться весьма полезным.
- Хорошо… - ответил последний, завершая разговор.

Восьмое ноября. 01.15 по Москве.

Зверь, поскуливая и перетаптываясь с ноги на ногу, тыкался носом в дверь…
«Щас будет лужа… эй, начальница, чего же так долго!?»
Дина в этот момент разглядывала сквозь зарешеченное окно полутемную пустую улицу…
- Вроде никого нет, ладно, серый, пошли прогуляем…
«Да, да – пошли, только красится, пожалуйста, не надо!»
Человек терпеливо помалкивал. Дина надела сапожки, осеннее пальто, открыла дверь и поспешила за пулей вышмыгнувшим волком.
Вырвавшись на улицу они оказались на небольшом пяточке газона, местами зеленого и по характерным признаком обожаемого местными собаководами, что, в общем-то, у нас весьма обыденно.
- Ну, давай же, делай свои дела, потом можно еще немного по лесу погулять – девушка опасливо вертелась по сторонам, пытаясь избежать случайных глаз… - быстрей же, быстрее…
«……»
«Общественные туалеты не нравится?»
«Не могу, пока она смотрит…»
«Чего, собака с манерами?! Ты же волк, тем более – мужик, чего стесняться? И так целый день достоинством светишь… »
Аргумент, однако, не подействовал, и зверь, присев, задрал голову к небу, косясь на Дину. Девушка заметила.
- Что? Ты чего хочешь? Ты зачем на улицу просился?
«Вот-вот.»
«…………..»
Волк скульнул и вновь демонстративно отвернулся…
- Ой, да больно ты мне нужен, чего я там не видела? – И девушка повернувшись спиной, сложила руки на груди – Так лучше? - Сзади тут же послышалось журчание
- Ну все? Пошли в лес, живо!
«Да, мэм!»
«Ой, Саша, Саша, а говоришь не собака, самая натуральная, каких еще поискать!»
Но колкие замечания человека радостное животное, семенившее за девушкой, совсем не волновали.
Немного отступимся от темы, так как читатель, не бывавший ни разу в северной столице Карелии, мало представляет себе Кукковку, да и Петрозаводск в целом. Прежде названная «столица» расположена на берегу Онежского озера и растягивается по его Юго-Восточному берегу. В длину достигает она 6 - 8 км, в ширину около 3х. Как и в прочих городах республики, по периметру простилается густой сосновый бор, а местами и ельник. Помимо прочего, Петрозаводск разделен на несколько районов: Центр, Древлянка, Перевалка, Кукковка, Зарека, 5ый поселок, Ключевая. Так вот, Кукковка как раз и находится на периметре города и большей своей частью углубляется в лес, в который по воле случая направились погулять наши герои.
Глубокая ночь, городская окраина… Девушка в красной осенней куртке и берете того же цвета, а с ней огромный зубастый зверь, брели по лесной тропинке и миловидно беседовали – девушка что-то рассказывала, а животное не сводило с нее желтых горящих глаз. Сею сказочную картинку к счастью для сознания, никто видеть не мог, кроме разве что пары бомжей после 2х – 3х литров злой воды спящих, зарывшись в кучу мусора у дороги и еще кое-кого.
Волей случая этой ночью район патрулировал сержант Суходрищев Валерий Алексеевич с напарником. Валерий Алексеевич был, честно говоря, любителем пригубить. Частенько заседал он после дежурства в кабаках, нажираясь до поросячьего визга, а после, едва держась на ногах, сержант скорее приползал, чем приходил домой к жене и двум сыновьям. Не стеснялся поддать и на работе. Был так же сержант весьма наивным: верил в безвредность легких сигарет, в подъем и крепление рубля и еще в уйму другого социального и народного обмана.
Сегодня Суходрищев как обычно был навеселе, было темно, морозно, душа требовала еще обогрева. «Еще» маняще булькало в нагрудном кармане. Оставив напарника под благовидным предлогом, он отлучился в лес. Найдя укромное место, закурил, достал флягу и принялся не спеша, смакуя потягивать содержимое. Со спины раздался хруст, и затылок ощутил чье-то горячее дыхание, терпкий коньяк встал в горле комом. Будучи свято уверенным в силе униформы и красной корочки (еще одно общественное заблуждение) милиционер развернулся в попытке изгнать непрошенного гостя… затяжка… раскаленные угольки Winston Lite выхватили из кромешной тьмы огромную волчью морду, секундный свет померк оставив в полумраке два желтых глаза и горячее несвежее дыхание из пасти. Суходрищев рухнул там же где и стоял, волк же, пришедший разведать обстановку учуяв запах кирзы, лапой затушил сигарету и удалился восвояси, к Дине, ждущей его на тропинке. Придя в себя через несколько минут, Суходрищев отшвырнул полупустую флягу и зарекся больше никогда не пить, посчитав, что здоровье дороже.

Старая стройка, восьмое ноября, утро. Район 5ый поселок.

Молодая девушка с расплывшейся по лицу тене-пудровой маской и куском грязной тряпки, торчащей изо рта, зажалась в углу. Руки ее были связаны за спиной. Возле пустующего оконного проема с видом на лес, спиной к ней стой крепкий мужчина в кожаной куртке, скрестив руки на груди.
- Ну что ты смотришь, думаешь мне приятно тебя вот так здесь держать, хотя да, не скрою – немного приятно, хе-хе…
В ответ в углу раздался жалобный стон.
- Ты пойми, со мной кое-что сделали, надо мной эксперименты ставили. Это они превратили меня в это. Убивать людей – не моя прихоть, это мне доктор «прописал», чтоб человеком оставаться…
Стон сорвался на визг, девушка беспомощно забила ногами, прижимаясь к батарее.
- Я должен скрываться от милиции лишь за то, что защитил себя и пытаюсь противостоять своей сущности. Посмотри, сейчас ты увидишь во что они меня превратили… агха!
Пленница онемела, даже кляп в какой-то момент выпал изо рта, но она не в силах была произнести не слова: ее ненормальный похититель вдруг скрючился лицо его вытянулось, напомнив волчью морду, в считанные секунды оброс шерстью превратившись в нечто среднее между человеком и зверем. Оно все еще продолжало стоять на задних конечностях, потому как это уже нельзя было назвать ни ногами, ни лапами и повернулось к ней и, обнажая белоснежные клыки, прорычало:
- Видишь, во что они меня превратили, я просто должен стать человеком… и ты мне в этом поможешь!
Онемение спало и девушка изо всех сил, пронзительно завопила, но тут же смертоносные челюсти сомкнулись на ее шее.

15 ноября. Зал допроса ФСБ. Город Петрозаводск

В ярко освещенной комнате, за небольшим круглым столом, потягивая квас из пластикового стакана, сидел дед, в соседнем помещение, отделенной зеркальным стеклом, в кромешной темноте находилось два человека.
- Игнатий Александрович, зачем нам это…- один из наблюдающих очертил старика рукой – Трупов больше не было, он наверное сбежал из города, или валяется в овраге сбитый фурой…
- Не-ет, мой дорогой майор, люди все так же бесследно пропадают, а это скорей всего дело лап нашего зубастого друга, хоть трупов мы и не нашли. Этот старый алкоголик был единственным близким ему человеком и наверняка знает что-то особенное: манеры, привычки, предпочтения… а если придется брать – этот старик единственный кто безошибочно может узнать его.
- Рискуете гражданскими…
- Это скорее меры предосторожности, к тому же как, не странно, это с его длинного носа все и началось.
Никифоров вышел из темного помещения и спустя мгновения возник в соседней комнате перед Иваном Васильевичем…
- Как квасец? – Спросил он с порога с улыбкой, будто старый приятель
- Отменный, сынок, отменный.
Капитан криво усмехнулся, затем присел напротив.
- Я вот к вам с каким делом, Иван Васильевич. Ваш знакомый – Илья, очень важный свидетель по тому самому делу и мы никак не можем его найти и просим о помощи Вас, как выдающегося логика и опытного разведчика, который смог вычислить такого хорошо замаскированного врага, за что Россия вам будет вечно благодарна, даже сам президент выразил свою признательность… хотели медаль, но сами понимаете – дело секретное.
Дед обомлел и впал в краску.
- Ну сынок, уважил, конечно помогу… Этот оболтус наверняка в каком-нибудь старом доме… или в новом наоборот! Они ведь тем в детстве и занимались, что по недостроенной хате Арсения бегали! Он, как сейчас помню, ругался, когда парни балку несущую под балконом подпилили…
- И чего, упала?
- Еще как упала, он дом то достроил и не заметил, что с балкой не так, а как на балкон пошел, так и грохнулся на любимую псину, вся деревня рада была. Эта такса так голосила по ночам, что на километра три в округе стекла вибрировали, а шавка егонная мне из-за крота пол огорода перелопатила пока душу Богу не отдала Ильюхе благодаря, а вот еще что…
-…?
-Он наверняка около леса, я его учил, а он только меня слушал: если жрать дома нечего и магазин закрыт, то лес всегда прокормит, а если у тетки Люськи яблок сопрешь – так всегда можно от нее туды и убежать. Она баба злобная, ежели с вицей догонет – шкуру спустит, а вицы у нее всегда в рассоле у калитки для удобству стояли, во как!
- Вы просто находка, Иван Васильевич, вместе с группой будите вести его поиски, если понадобится, вы же узнаете его лицо из толпы?
- Конечно, сынок, он же мне как сын!
- Вот и чудесно, приступаем с завтра. А пока вот ключи от номера, рядом с моим, вас отвезут. Здесь быть в одиннадцать и прошу без опозданий.
- Я, да я… советской закалки! Точность в крови – не подведу! – дедушка обеими руками вцепился в руку капитана и яростно затряс ее…

2часа 5минут. 16 ноября. Гипермаркет «Лента», перелесок возле старого кладбища

Он стоял в темноте, сверля глазами маячившую в дверях толпу людей, когда увидел ее… даже не увидел – почуял так знакомый ему, казавшийся родным, запах давно витавший в этом городе, запах себе подобного. «Неужели она такая же…» - мелькнуло в голове, но тут же оборвалось: «Нет, скорей всего, но думаю надо познакомиться с ней поближе…».
Девушка поставила два на вид тяжелых пакета на скамью и принялась что-то набирать на мобильном, Илья прислушался. И хотя расстояние между ними было порядка трех сотен метров, он отлично все разобрал, она вызывала такси:
- Такси «Каретный Двор», здравствуйте.
- Можно машинку от «Ленты», главного входа до Кукковки?
- Минутку, не вешайте трубку…
Повисла минутная пауза…
- Алло, такси заказывали
- Да
- Через пару минут вишневый матис 075
- ага, жду, спасибо
Оператор отключился. «Черт, уйдет ведь, нужно что-то придумать»: Илья завертелся в поисках искомого такси, последний через минуту вынырнул из-за «калевальского поворота» и быстро приближался к узкому въезду за парковкой, где плотные ряды машин закрывали обзор на вход. Монстр, черной тенью, кинулся к нему на перерез, выскочив прямо перед капотом матиса:
- Ты щто, сдурэл? – гневно вопросил высунувшийся из окна грузин
- Вы до Кукковки же? – спокойно спросил в ответ Илья, подходя к торчащей голове
- Да, а что так торопишься, аж акх… - мужчина не успел договорить, молниеносным движением костяшки пальцев врезались в кадык с такой силой, что хрустнули даже шейные позвонки. Бездвижное тело обмякло на руке, Илья огляделся – никто не бил тревогу, импровизация пока была успешной. Взяв тело за грудки и причинное место, он затолкнул его назад, между сидениями набросив какую-то тряпку. Сам же принялся «выполнять заказ».
Остановившись возле девушки он вышел из машины, Дина, а это была именно она, направилась к нему.
- Вы до Кукковки?
- Да, позволите… - Илья взял пакеты и положил в багажник – принюхался, чистая говядина, 5-6 килограмм и молоко.
– Садитесь, пожалуйста, на переднее, на заднем… мм.. пружины проваливаются.
Девушка послушно села рядом с водителем.
- На Кукковку куда?
- Сортавальская 14.
Илья вывернул на Ленина, затем к «Сигме», но в место поворота налево, он свернул направо, однако это оказалось незамеченным – Дина ушла в себя, глядя на мелькающий свет желтых фонарей: «Тем лучше» - она поняла, что что-то не так, когда вместо дороги машина свернула в какой-то темный переулок недостроенных домов.
- Вы верно ошиблись адресом, я говорила сортовальская 14?
- Молчи, красавица, а то будешь как он. – «таксист» включил свет салоне и откинул с тела тряпку.
Девушка побледнела, но постаралась держать себя в руках и вполне резонно спросила:
- Че ты хочешь?
- Пока не определился…
- Тебя поймают и посадят.
- Ну, скажем, мне нечего терять – губы монстра скривились в хищной улыбке – пока же не поймали… а ты смикалистая.
- Должна считать комплементом?
- Ну да, как тебя звать?
- Диана, какой у тебя оригинальный способ знакомиться. Девушкам обычно дарят цветы или водят в ресторан, или там… в кинотеатр например, а не увозят в какие-то дебри на машине с трупом.
- Ха-ха-ха, а ты мне нравишься, запах у тебя приятный…
- Так ты меня только из-за запаха украл?
- По большому счету. Чую и собака у тебя есть, расскажи мне про нее.
- Маленькая такая – йоркширский терьер, можно забрать заехать – слукавила девушка.
- Йоркширский терьер 5-6 килограммов говядины не съедает – парировал похититель.
- А это я для себя, люблю с пол кило бифштекса с кровью по утру.
Монстр удивленно приподнял бровь.
- Знаешь, ты мне действительно нравишься, может даже поживешь немного. Выходи и без глупостей, заорешь или бежать попробуешь – замочу на месте.
- Да поняла я уже, поняла… - обреченно ответила Дина.

Гостиница «Северная» №101. 16 ноября 3.00

Неожиданная вибрация на затертом покрытии деревянного стола заставила вздрогнуть. Капитан открыл глаза, нащупал очки, на экранчике мобильного высветился «Храпов».
- Да, майор, есть продвижки?
- Кажется есть зацеп… по той девушке – Диане, - после гипермаркета вызвала такси до дому, но поехала на перевалку, связались с оператором, водитель не отвечает, маечек застыл на месте.
- Что там у нас?
- Стройка, рядом с лесом…
- Наш клиент, заскочите за мной, берем своими силами – сами понимаете, с чем мы связались.
- Вас понял, будем через минуту – спускайтесь.

Сортавальская 14-2. То-же время.

В груди екнуло, дыхание сдавило, что-то внутри кричало – случится плохое. Даже кот, прежде спокойный и тихий скребся в дверь, жалобно мяукая…
- Что такое, что с ней, Саша?
- А-аррр, откуда я знаю! Я даже не уверен, что это из-за нее…
Кот вцепился в лапу, жалобно глядя в глаза зверя, будто моля: «Ну помоги…».
Двери литые, на противосъемных петлях – проблема даже для спецназа, на окнах решетки – тюрьма; теплая, уютная тюрьма. Волк закружился на месте, в поисках выхода, затем бросился телом на кухонное окно - рама хрустнула, но устояла. Он повторил, еще… и еще. Наконец стеклопакет и следующая за ним решетка поддались и вылетели, впустив морозный воздух и выпустив молниеносную, черную тень.

Район Пятого поселка, спустя пол часа. Четвертый этаж недостроенного дома возле леса.

- Сиди, не дергайся.
- Сижу и не дергаюсь.
- У нас тут кажется гости…
Если бы обычный человек не заметил, то Илья четко различил крадущиеся шаги на нижнем этаже, запах пороха и серьезных неприятностей.
- Мля… замели… - он схватил Дину за запястье и потащил на крышу.
Аккуратно, стараясь не издать ни звука, группа изучала этаж за этажом, неминуемо двигаясь вверх, зажимая пути к отступлению. Илья тихо выматерился и закрыл люк, щелкнув накидным замком.
- Зажали, демоны… а что это?! – он принюхался..
- Словами «я же тебе говорила» этого не передать. – девушка ликовала.
- Молчать, стерва, или башку оторву… - монстр, шаг за шагом, отступал к пожарной лестнице, но вдруг развернулся и оскалился, увидев перед собой два сверкающих, желтых волчьих глаза.
- Дак вот кто ты, мы раньше встречались?
- Приходилось…
- А-а… узнал – таксист! Ха-ха-ха-ха! Какая встреча!
- Песик!? – недоумевала Дина – Ты с ним разговариваешь?
- Молчи… - Илья сдавил ее шею – а ты ей не сказал? Ах да, ты же с людьми не умеешь. Убей и съешь ее, волк, и снова станешь человеком, мы вместе горы свернем с нашими силами.
- Человеком? Снова человеком? Таким же человеком как ты?
- У любых плюсов есть свои минусы, мы же не виноваты в нашей природе…
- Людьми не рождаются, а если в тебе еще осталась хоть капля человечности отпусти девушку и бейся, тварь!
- Ну, ты сам выбрал свою судьбу, а я то хотел как лучше, готовься сдохнуть – Илья отшвырнул Дину и обратившись, во всем своем отвращение, бросился к горлу зверя. Они сцепились в смертельной схватке, катаясь клубком по крыше, разрывая друг друга на части клыками и лапами, оставляя на черном рубероиде мутный кровавый след. Илья набросился сверху, пытаясь задавить весом, но волк, сгруппировавшись, отбросил соперника в небо, и молниеносно взлетев за ним – удар, кульбит в воздухе, и вот уже оборотень лежал на спине со сжатыми на глотке зубами.
- Перестань, отпусти, слышишь – сейчас всех порешают…
Люк дрогнул от выстрелов и вылетел, на крыше, держа зверей под прицелом появилось четверо.
- Порвем их сейчас, если хочешь – забирай девушку и уходи, как передумаешь, а в этом я уверен – объединимся, брат, я больше тебе не угроза!
- Из-за тебя погибли многие, ты ответишь, и кстати… не брат ты мне, гнида! – одним мощным рывком он метнул монстра, шея хрустнула и бездыханное тело рухнуло к ногам капитана – это вам на сладкое… - зверь развернулся и подошел к сжавшейся в углу крыши испуганной девушке.
- Так ты, выходит, меня понимаешь? – дрожащим от озноба голосом спросила она. Зверь утвердительно кивнул.
- Выходит ты все же человек? – снова утвердительный кивок
Волк припал на переднюю лапу приглашая сесть. Дина залезла на спину и прижалась к теплой холке, крепко вцепившись в шерсть. Зверь прыгнул и исчез в темноте.
Наблюдающие стояли все это время молча, все еще сжимая в руках оружие. Гадов подошел к телу, которое еще конвульсивно двигалось, взвел курок и разрядил всю обойму служебного ТТ прямо в открытую пасть.
- Мило – констатировал Храпов и чуть подумав, добавил - такое не каждый день увидишь, что дальше, товарищ капитан, делать будем?
- Что тут делать: убийца мертв – дело раскрыто. Вызывайте группу, пусть везут это к нам в лабораторию, буду потрошить – все-таки редкий вид, может что интересное.
- А что с волком?
- А что с волком, он нас не тронул - значит не опасен, девушку спас – значит и вовсе приручен.
- Уж не с самого же начала вы планировали, что все так обернется, когда просили следить за ней?
- Ну, капитана в ФСБ просто так не дают, товарищ майор. – Никифоров хищно улыбнулся.

ЭПИЛОГ
(Спустя 2 года, где-то в лесах Карелии)

Песочно-каменистый каньон вел к небольшому озеру, окруженному со всех сторон топями, а потому являлся единственным к нему подходом. Если спуститься по этому каньону, то вправо можно увидеть еле заметную тропу меж берегом и болотом, уводящую на возвышающийся над водой полу островок густо усеянный массивными соснами и сейчас он только-только занимался лучами рассветного солнца. Под корнями одной из старых сосен, сквозь кусты можжевельника, скрывающие огромную нору, в предчувствие возвращения родителя высунулась пара, а затем и еще трое серых носов, за ними возникла белая, как снег, изящная волчица. Собрав лапой щенков, она загребла их под себя и исчезла в глубине норы, спустя мгновения вошел огромный волк, волоча в зубах тушу задушенного оленя.