Пролог.

Рензам Рект был не в духе. Настолько не в духе, что вошедшего в обширную парадную залу служку едва не разбила медвежья болезнь. Барон, согнувшись, сидел на жёсткой скамье, приставленной к серой стене. Ещё недавно на ней висели фрески и гравюры, которые в первый же день осады исчезли. Но Рензаму не было дела до подобных мелочей. Он сидел, упершись кулаком в щеку, а взгляд, брошенный на служку из-под сведённых над переносицей бровей, был полон чёрных дум. Воздух застыл серым маревом, словно отражая душевное состояние мужчины.
-Сэр Рензам, хозяйка приглашает вас отужинать в трапезной, - служка дрожал как осиновый лист, и было отчего - правая рука сэра Рензама теребила тёмное древко жезла, оружия чародея. - Там собираются другие господа.
-Я не голоден, - бросил ему рыцарь. - Ступай обратно и передай, что я занят.
Служка кивнул и попятился в сторону двери.
-А хотя постой, - остановил его резкий и трескучий голос. - Его Величество ещё не прибыл?
-Будет с часу на час, мой господин.
-Тогда позови меня, когда прибудет Его Величество или сэр Кархарий.
-С позволения господина, сэр Кархарий Велантис уже прибыл и трапезничает вместе со своими рыцарями.
-Тогда я сейчас буду. Свободен.
Когда служка выбежал из залы, Рензам поднялся со скамьи, разгоняя кровь по затёкшим конечностям. Из-за стиснутых зубов вырвался короткий стон - рана на правой руке всё ещё саднила.
Завернувшись в плащ он, прихрамывая, вышел вслед за служкой.
Улицы Белого города встретили его отнюдь не девственной чистотой. Два дня назад по аккуратным гранитным прямоугольникам мостовой ещё тихо шуршали ноги ловких солдат Алсалона. Рензам шёл мимо закопченных, кое-где обвалившихся срубов. На месте некоторых ещё догорало пламя - близилась зима, и солдаты не спешили тушить оставленные врагом кострища. Вокруг, среди груд серого камня, гор пепла и щепок, трепетала на пронизывающем до дрожи ветре ткань палаток. Было и несколько шатров, откуда доносились стоны и вопли раненых.
Рензам не дошёл до низкого барака, заменявшего трапезную, и свернул в сторону единственного нетронутого рукой врага строения - Храма. Сэр Рензам никогда не молился. И сейчас не собирался этого делать.
Его приветствовали - поднятой ладонью или прижатым к сердцу кулаком, но не пытались заговорить. Все видели его лицо и чувствовали, что лучше его не трогать.
-Что с сэром Рензамом, Калач? - поинтересовался у своего соседа молодой парень, затачивая свой иззубренный клинок.
-Десятский грит, что его, значится, сэр Рензама, сына собираются бросить Моусису, драть его в зад и в глотку, - пожал плечами усатый витязь, ладивший палатку.
-А зачем его им отдавать-то?
-Да мне почём знать, - пожал плечами Калач и добавил. - Да откупиться хотят, что ж ещё? Может, отстанет от нас на какое-то время. Ребята говорят, что силушки у нас не равные с Алсалоном тягаться.
-Коли начали детей отдавать за наши шкуры, то…, - недобро усмехнулся парень, провожая взглядом удаляющуюся в сторону храма фигуру рыцаря.
-То-то оно так, Малыш, да не так просто, - сплюнул в сторону витязь. - Легко язык чесать, когда у тебя никого нет. А меня дома жена ждёт, да ребятишки. Вот и посуди, у скольких ещё они есть, и как лучше поступить - одним ребёнком пожертвовать и спасти всех остальных или положить всех.
-Но не запятнать совесть, Калач, не запятнать честь. Мы все передохнем в конце, попомни моё слово, но можем сделать это с лёгким сердцем и мечом в руке, а можем - захлебнувшись в крови наших детей…
Рензам краем уха слышал этот разговор - один из многих, что сейчас велись вокруг. Мимо пробежал наряд стражи - кто-то стащил целый мешок зерна. Фыркая, медленно потрусили рядом тяжёловозы - на телегах сидели безусые юнцы, с безнадёжной тоской оглядывая грязный, пропахший дымом, смолой, потом и мочой лагерь. В сторону видневшихся внизу стен, изборождённых вражескими булыжниками, тащили лес - согнанные с полей Кебейской равнины древорубы трудились над отладкой испорченных требушетов.
Рензам поморщился - у стен Храма, не тронутых копотью или осадным орудием, уже маячили три фигуры в чёрно-жёлтых балахонах.
Завидев его, две из них засеменили навстречу и замерли в учтивом поклоне. Третий остался стоять у входа в Храм.
-Чего вам?
-Почтенный владыка Ректагеррана, вы проигнорировали нашу просьбу об очищении вашего дражайшего ча…
-Прочь, - мужчина отмахнулся от них рукой, не заметив вспыхнувшей в ней боли, и двинулся далее. - Не злите меня сейчас.
Балахоны вились сбоку, словно две змеи.
-Но сэр Рензам, без очищения с вашим чадом может случиться непоправимое…
-Возгорание…
-Наводнение…
-Землетрясение…
-Или черти полезут из…
-Заткните свои пасти, гадюки, - Рензам резко повернулся, словно превратившись в огромного чёрного волка. Его широкие ладони в чёрных латных рукавицах, с которыми он не расставался, впились в плечи служителей, и те разом осели на землю.
-Сэр Рензам, пожалуйста, не нужно создавать опасные для вас и вашего ребёнка ситуации, - раздался из-за спины медоточивый, но настойчивый голос третьего служителя. - Это может выйти вам боком.
-Ты говоришь как шлюха из Пронга, - бросил ему Рензам, пройдя мимо и без двусмысленных намёков положив ладонь на висящий у пояса меч.
-Мы простим тебе высокомерие в этот раз, - донеслось из-за его спины, когда он уже толкнул входную дверь Храма. - В конце-концов, сегодня ты потеряешь своё чадо…
Рыцарь быстрым шагом прошёл через молельный зал, в центре которой застыла фигура нагого силача, держащего в руках огромную сферу. Сэр Рензам не верил в Прометоса.
Поднявшись по ступенькам, он вышел в коридор, где шёпотом переговаривались люди - все сплошь служители Прометоса и иные святые люди.
-Сэр Рензам, - сморщенный настоятель Храма подковылял к нему. - Они прибудут с минуту на минуту. Не угодно ли за скромную плату освятить тело вашего сына.
-Не угодно, старик. Скажи лучше, куда прибудет посыльный.
-Да-да, за мной - забормотал настоятель и двинулся в одну из комнат.
В этот момент Рензам почувствовал, как задёргался торчащий за поясом жезл. Жар мгновенно нагревшегося древка рыцарь почувствовал даже сквозь воронёную кольчугу и рубаху.
На какую-то секунду все вокруг вдруг оглохли, а перед ними словно из воздуха появился мужчина, чья лысина блестела от пота, а грудь учащённо вздымалась. Он успел передать бросившемуся к нему рыцарю свёрток, а затем выронил из рук свой жезл и повалился на дорогущий ковёр из Пенсьероля.
Служители Храма бросились ему помогать, а Рензам медленно пошёл вниз по лестнице, не отводя взгляда от выглядывающего из свёртка лица его сына.
На улице его уже ждал отряд закованных в латы солдат. Эти были повыше обычных воинов и шире в плечах, доспехи отливали серебром, на ветру трепыхались вычурные плюмажи, а сзади развевались серебристо-синие плащи. Они держали вычищенные щиты и мечи наготове.
Позади цепи раздался перестук копыт и лошадиное фырканье. Навстречу вышел элегантно одетый человек с зализанными назад светлыми волосами, прямым носом и прищуренными глазами. Края его тонких губ отчаянно стремились вниз, придавая лицу виновато-сочувствующий облик.
Он неожиданно по-братски обнял Рензама, после чего отступил на шаг.
-Я скорблю о твоей участи, друг, - горячо произнёс он. - И король тоже.
-Я его заметил.
-Его Величеству стало хуже. Он назначил меня исполняющим здесь его обязанности.
-Понятно. Тогда ты, может быть, отдашь приказ своим головорезам не тыкать в меня оружием, будто я какой-то дезертир?! - прорычал Рензам.
Кархарий дал знак убрать мечи, и тут над городом разнёсся тягучий низкий гул. Рензам прижал к себе свёрток с ребёнком и посмотрел на Кархария.
-Это сигнал, - промолвил Кархарий. - Идём.
Они начали спускаться к стенам, и вокруг стояла оглушающая тишина.
-Повернуть это дело вспять никак нельзя?
-Этого бы не допустил никто, друг мой. Никто не хочет становиться жертвой. Думаю, ты понял бы это, если бы жребий пал на другого члена Королевского круга.
-Я до сих пор не понимаю смысла этого глупого жребия. Отдавать ему младенца? Какой смысл, если он может снова прийти с армией и снова начать угрожать нашим землям войной, как делал это раньше? - вспылил Рензам.
-Дружище, ты засел в своём дремучем Ректагерране, и не высовывал оттуда своего носа столько лет, - Кархарий говорил шёпотом. - Ты не знаешь, какой ком неприятностей скатался за эти годы. В том числе и связанный и с обороной наших границ. Регулярная армия весьма невелика, и противостоять ордам Алсалона сейчас просто не в состоянии. Королевскому кругу не очень хочется жертвовать своими людьми, а угрожать им расправой Кнеллик ныне не в состоянии. Хворь сурово обошлась с ним за его неуёмную страсть к распутству, теперь старик не в состоянии даже самостоятельно помочиться. Годы короля, когда он блистал в лучах своей славы, давно прошли, а эпоха династии Мендрагусов закатилась вместе с исчезновением последних драконов полсотни лет назад. А Моусис обещает не переводить свои армии через наши границы, если мы передадим ему всего лишь одного ребёнка благородной крови. Интересно, почему именно так, - задумчиво произнёс его собеседник, разглядывая свои роскошные сапоги.
-Осторожнее со словами, Кархарий. Ты говоришь о моём ребёнке.
- Прости мне мои слова, Рензам, но если Моусис сдержит своё слово на этот раз, то мы ещё дёшево отделываемся. Ничто не мешает Моусису потребовать себе наших женщин, мужчин, те же кристаллы сциллитума, что позволяют вам творить чудеса.
-Но какого чёрта он попытался сходу взять штурмом Белый город? Достаточно было прислать вестника.
-Не знаю. Может быть, хотел припугнуть, напомнить о том, что пора платить дань.
-Припугнуть?! Из-за этого ублюдка я потерял отца, а теперь потеряю и сына, - Рензам стал напоминать зловещую тёмную тучу.
Тем временем они подошли к бреши в стене, за которой раскинулось безбрежное рыжее море степных трав. Впереди, на невысоком холмике, застыла крошечная светлая фигурка.
-Ты не заслужил столь несправедливой участи, мой друг, и я повторюсь - я сожалею, что этот жребий пал на твоего сына, - хлопнул его по плечу Кархарий. - Но, в конце-концов, у тебя же есть и второй.
Развернувшись, он отступил в сторону и дал знак выстроившимся вокруг шеренгам солдат. Железо грянуло о железо, кулаки ударили в грудь, воины отдавали честь Рензаму, который поражённый последними словами друга посмотрел тому в спину.
Идя к Моусису, Рензам заново переживал каждый миг произошедших всего пару дней назад событий.
Улыбка отца, подбадривающего взрослого, обзаведшегося собственными детьми сына, идти на смертельный бой. Появление самого Моусиса и схватка. Их было трое - сам Рензам, отец и Беррун Нурвин, а он всего лишь один. Охотник - он, дичь - все трое.
Кровь отца, Эктара Ректа, хлестала из перебитого горла прямо на руки Рензама. Тело его не осталось там, среди сотен павших. Сын взвалил тело отца на плечи и добрался до спасительных белых стен. Но если бы не храбрый Беррун Нурвин, закрывший своим собственным телом отступавших израненных Ректов, их бы настигли ещё в поле. Он жив, бесчувственный лежит в шатре для раненых - слишком много случилось такого, что его сознание не выдержало.
Штурм белых стен, и он, Рензам, запихнул боль от потери отца куда подальше, с мечом и жезлом наперевес командуя обороной города.
Рензам не заметил, как подошёл на расстояние вытянутой руки к Моусису.
Вождь, Повелитель, Хозяин, Защитник, Поводырь - на все лады называли его захваченные в плен солдаты Алсалона.
Одеждой он не отличался ничем от обычного воина. Тряпичная одежда, обкрученная вокруг лба светлая тряпка. Но он не носил при себе оружия. Худое иссушенное лицо, крючковатый нос, чёрные кустистые брови, колючие чёрные глаза, курчавая бородка и свисающие витые локоны внушали почтение. Рензам молчал, на лице его играли желваки, и Моусис первым открыл рот.
-Почему ты не просишь за своего сына? Обычно вы всегда просите за своих сыновей, - его говор был странный, не такой, как у западных людей.
-Другие просили, а я не стану, - взгляд Рензама мог расплавить сталь, а Моусис потёр щёку, глянул в ответ на Рензама, а затем едва заметно улыбнулся.
-У меня тоже есть сын. Здесь, неподалёку от вашего города, в лагере пустынных людей. Он хороший сын, хоть и младенец. Уже сейчас я вижу, что он станет хорошим воином. Детей нужно беречь, не так ли - они ведь наше будущее?
-Тебе ли говорить об этом? - Рензам протянул свёрток, который перекочевал в руки Моусиса, и зло добавил. - Детоубийца.
-У тебя тоже хороший сын, - сказал тот, вглядываясь в лицо младенца. - Ты гордился бы им, как гордился тобой твой отец.
Рензам сжал кулаки, и лицо его свела судорога. Что эта падаль знает о его отце?!
-Твой отец был храбрым человеком. Я увидел это, когда наши мечи и чары скрестились. Будь таким же.
Сказав это, Моусис развернулся и неспешно пошёл назад, оставив Рензама стоять поглощаемым жаждой кровной мести.
Он вернулся в город. Его приветствовали простые вояки, не боясь подойти и похлопать по плечу, кланялись в ноги служители Храма.
-Вы принесли мир в наши земли, сэр Рензам...
-Оставьте меня, - повторял он, идя, куда глаза глядят. Приближался вечер, когда он, шатаясь как пьяница у руин харчевни, услышал тихий женский вскрик, донёсшийся из-за груд камней и дерева. Он повернул в ту сторону голову, выставил перед собой жезл. Щёлкнул предохранитель, кристалл на конце древка вспыхнул алым светом.
-Стой, стой, господин чародей! - раздался в полумраке басовитый голос. Рензам прищурился и разглядел в насильнике одного из рыцарей Кархария, который задрал подол отчаянно бьющейся в его руках девахи, и пытался приставить к её лону своё живое орудие.
-Как тебя звать, тварь? - голос Рензама напоминал треск сухого хвороста. Раздалось звяканье, и обнажённая сталь недобро полыхнула алым.
-Сэр Гарольд Пакстоун, господин чародей, и… как смеете вы оскорблять меня, честного вассала сэра Кархария Велантиса?!
-Какой из тебя сэр? - спокойно произнёс Рензам, решительно подойдя к рыцарю. - Ты даже не человек. И умрёшь ты без чести.
Насильником оказался бородатый силач, сэр Гарольд Пакстоун, который отшвырнул в сторону девку и потянулся к висящему на поясе мечу. Не раздумывая ни секунды, и не ожидая, пока мужчина поднимется с колен, Рензам Рект стремительно подошёл вплотную, рукой с жезлом задрал ему голову, а правой медленно погрузил свой клинок в горло насильнику. У Гарольда Пакстона забулькало в горле, он вытаращил глаза и умер. Алая кровь и алый свет смешались, правая рука отозвалась упоительной болью, Рензам пнул ногой рыцаря и выдернул свой меч, прислушиваясь к утихающей внутри буре. Она не исчезла, нет, лишь ушла и затаилась где-то в тёмном углу. Перепуганная девка прошептала слова благодарности и, заливаясь слезами, убежала прочь.
Вечер. Насмешливо подмигивают холодные огни на небосводе. Рензам сидел у кузни, глядя на прислонённый к столу чудовищный двуручный меч, коим сподручно было разве что вершить казнь. Весело трещал огонь в кострах, вокруг гуляли люди, отдаваясь пирушке по случаю мира, гомон заглушал крики и стоны раненых. Кархарий простил ему его вольность, сказав, что ещё один недостойный рыцарского титула был наказан справедливым мечом.
И когда среди этой какофонии почудился громкий плач ребёнка, резко оборвавшийся, сэр Рензам Рект спрятал своё лицо в ладонях.

Триксель Нурвин.

Свеж и чист утренний воздух Лазурных берегов. Спокойны и прозрачны воды реки Сиара - в них видны тёмные кущи подводных трав. Широкие зелёные листья кувшинок податливо расступались перед деревянным носом ладьи , волны с тихим плеском ударялись в борт. Над головой изредка проносились ласточки, предвещая непогоду, ещё выше кружили белые чайки, свидетельствуя о том, что позади остались широкие воды Бруссова моря.
В ладье, чьи борта прикрывали круглые щиты, неторопливо гребли два десятка рослых и широкоплечих мужчин. Мускулистые руки крепко держали вёсла, сквозь бороды пробивалось хриплое, но размеренное дыхание. В ногах лежало оружие, готовое в случае опасности оказаться в руках своих хозяев.
В десятке метров от ладьи, чей серый парус трепетал на лёгком ветерке, раздался громкий всплеск - серое туловище с короткими плавниками взмыло в воздух и вошло обратно в воду, подняв маленький столб серебряных брызг.
-Эй, смотри-ка - рыба! - воскликнул кто-то из молодых воинов-мореходов, выпустив из рук весло и указав пальцем в сторону исчезнувшего в воде туловища.
-А что ты ожидал тут увидеть? - отозвался его товарищ постарше и сплюнул за борт. - Красоток, что живут под водой, как болтают хрычи из Хесме?
-Да пошёл ты, Бронн, - ощерился воин. - Сколько уже недель плывём и все вялые, что та селёдка с Навустрозы. Молчаливые да сонные. Ни тебе поболтать, ни выпить, ни на красивых баб посмотреть. Скукота! Вот я и разбавляю молчание.
-Красивые бабы? Это когда ж ты в последний раз их видел? Уж точно не на Навустрозе, - хмыкнул старший. - И не отлынивай, давай греби.
-Ну, по крайней мере, твоё желание вознаградится, когда мы прибудем в Ахну…Амху… тьфу ты - короче, в эльфий город, - вступил в разговор третий член команды, поправлявший крепления паруса. - Говорят, все тамошние бабы ну просто лебеди по сравнению с нашими курицами.
-Да? Кстати, Борхаш, ты же видел уже эльфов, не так ли? - старший осторожно коснулся плеча сидящего перед ним гребца, закутанного в коричневые льняные ткани. В отличие от остальных мужчин архипелага Навустрозы, щеголявших знатными бородами и причёсками, его чёрные волосы были коротко острижены. Человека с его лицом скорее можно было встретить среди учёных мужей при дворе короля, чем среди северян-мореходов.
-Видел, Бронн, - голос его был хриплый и звучный, обладателю такого хотелось подчиняться беспрекословно. - То было давно, ещё когда я путешествовал по Великой Степи и вдоль южных пиков Джихалаев. Там, где горные склоны переходят в затхлые и знойные джунгли, мы встретили их. Столкнувшись с ними, наш вождь - Саламах Инги - повернул назад. Предвидя твой вопрос я скажу - прекраснее дев я не видел в своей жизни, и, боюсь, не увижу более. Их лик наполнен светом солнца, а тёмные шелковые ткани не могут скрыть изящества тел. Но с первого взгляда я понял, что всякого, кто приблизиться к ним с тёмным умыслом, терзаемый плотской жаждой, ждёт разочарование - лишь стена холодного презрения встанет между вами… Но лучше о них может рассказать сам Саламах Инги. Он великий поэт и суфий.
Борхе замолк, а моряки привычно переглянулись - по обыкновению они не поняли половины слов, произнесённых их предводителем.
-Ну что, Аструк, тебе повезло, - Бронн пихнул задумавшегося товарища. - Впрочем и не повезло одновременно.
Солнце уже поднялось достаточно высоко, чтобы все люди на ладье заворчали, побросав вёсла, и принялись стягивать с себя верхнюю одежду.
-Сейчас бы испить чего бодрящего, - сняв рубаху, Бронн посмотрел назад на корму, на которой завернувшись в меховой плащ лежал ещё один человек. - Эй, господин Триксель, не хочешь поделиться своими припасами, коль уж мы отправились следить за тем, чтобы к твоей заднице кто-нибудь не пристроился.
Человек в плаще перевернулся на левый бок и приоткрыл один глаз, раздражённо посмотрев на воина.
-Дай подумать - делиться выпивкой с теми, кто управляет ладьёй, или же оставить всё бесполезному в морском деле горбуну - себе, - он выдержал паузу, а потом фыркнул. - Конечно себе.
-Эй, мы только гребём, - махнул рукой Бронн. - Так что наливай всем, кроме Берьярда и Борхаша.
-За эти четыре недели я не раз задумывался, а стоило ли мне вообще заключать союз с предводителем таких «сообразительных» ребят, как вы, - вздохнул человек, назвавшийся горбуном.
-Да всем наплевать на это, дружище, - бросил тому Бронн. - Не мешаешь, и ладно. А то бы сразу…
-Что? - поднял бровь горбун. - Бросили бы немощного за борт? Или…отняли бы весь запас эля?!
-Ну, за борт может бы и не бросили - голова на плечах важнее эля, а вот насчёт запаса… - воин хохотнул.
-Ну, нет ничего плохого в том, чтобы утопить горбуна… а вот за эль я порву кого угодно, - Триксель достал из-за пазухи деревянную кружку и наполнил её из бочонка. Выпил, смачно рыгнув, а вторую кружку протянул благодарно кивнувшему воину.
-Неплохой ты мужик, Триксель… - сказал тот, отпив из кружки и передав её соседу. - Зря решил заключить союз с этими.... Не люди они, наверняка и мыслят совсем иначе, чем мы. Родниться нужно со своими.
- Любовь странная штука, мой добрый Бронн - она настигает в самый неподходящий момент в казалось бы самой безобидной ситуации, - Триксель наставительно поднял кривой узловатый палец.
Бронн фыркнул и налёг на весло. Горбун лукаво усмехнулся и налил себе ещё. Густая тёмная жидкость отдавала пряностью и согревала душу.
Вечерело. Мореходы продолжали грести, сменяя друг друга для отдыха. Дневной зной спал, в спины дул свежий морской ветерок. Сиара была широка даже здесь, у своих истоков. Её питали многочисленные горные ключи, чью воду можно было пить без боязни после слечь с лихорадкой. Позади остались ореховые рощи, вокруг распростёрлись зелёные луга, которые исчезали лишь зимой, когда снег укутывал всю землю в белый шёлковый сарафан. Но здесь, на Лазурных Берегах, даже зима была мягкой и непродолжительной. Вокруг лежали ровные ряды возделанных полей, уже колосилась пшеница. А вдали по обе стороны от реки виднелись очертания невысоких горных гряд. Бронн, который копался в мешках с провизией, покачал головой.
-Запасы еды кончаются, Триксель. Когда там уже этот чёртов город? Наколдовал бы что ли попутного ветра, господин чародей. Или ты, Борхаш.
-Заказывал? - ухмыльнулся горбун, сидя на мягких мехах, и кивнул головой, указывая направление. Все воины как один повернули головы в указанную сторону.
Река делала крутой поворот влево, скрываясь за пятачком леса, подступившего вплотную к воде. И чем дальше шла ладья, тем шире глазам мореходов открывался растянувшийся меж двух горных отрогов эльфийский порт. Разговоры на ладье стихли, все как один разглядывали приближающуюся гавань, в которой стояло по меньшей мере несколько десятков длинных, крутобоких белоснежных кораблей. На них не было вёсел, спущены были алеющие в закатных лучах паруса, лениво плескалась о борт речная вода. Были тут и другие корабли - неуклюжие и громоздкие в сравнении со стройными эльфийскими собратьями, с покрытыми чёрной смолой бортами - в них Триксель с некоторым удивлением узнал торговые галеи из родного Канстеля - столицы зелёной и плодоносящей Кебейской низины. Вдоль длинной набережной уместилось около двух десятков пирсов, построенных из камня. Справа, будто выросший из скалы, возвышался тонкий ствол Звёздного Маяка, сияющий голубым путеводным огнём.
Ладья подошла достаточно близко, чтобы разглядеть на причале людей.
-Эй, а где эльфы? - кто-то из воинов выразил общее удивление.
-Эльфы не любят находиться среди нас, - пожал плечами горбун и впервые за долгое время поднялся на ноги, помогая себе руками. Он был высок и лицом походил на благородного, но всё портил горб на спине, склонявший Трикселя Нурвина к земле. Тем не менее, движения его не утратили вплавленных воспитателями изящества.
- Они в равной мере любят нежиться в своих дворцах, предаваться музыке, танцам и чревоугодию. Вместо них работают люди.
-Брезгуют нами, да? - ядовито осведомился ещё один из мореходов, уже в полное боевом облачении. Его примеру последовали и все остальные.
-Шапрюга, только не вздумай пускать свой топор в ход, коль не хочешь лишиться своего маленького бойца, - бросил тому Триксель и, заметив на лице морехода недоумение пополам со злобой, добавил. - И я не шучу. В старых книгах говориться об их пристрастии к отрезанию причинного места у побеждённых врагов. Странный для таких прекрасных существ обычай, да, Борхе?
Предводитель мореходов лишь неопределённо пожал плечами, ничего не ответив.
Ладья медленно подошла вплотную к пирсу; умелому Берьярду не составило большого труда славировать между двумя крутобокими галерами, видимо, с Виноградного Изгиба, и причалить.
-Добро пожаловать в Ахмунервен, город богатых и красивых, город танцоров и менестрелей, город еды и вина, - торжественно произнёс Триксель, и немногие смогли бы различить в его голосе нотку иронии пополам с презрением. Горбун, переодевшийся в свою тёмные одежды с вышитым на груди гербом Нурвинов - серебряный грифон на зелёном поле - первым сошёл по сходням и ступил на гладкий камень пирса. За ним последовала половина отряда, остальные остались охранять ладью и оставшиеся в ней припасы с вещами Трикселя.
Все вокруг торопились по своим делам и на рослых суровых мореходов, вооружённых с ног до головы, никто не обращал особо пристального внимания. Горбун и Борхе шли во главе отряда, оба закутанные в ткани, и вот они как раз и привлекали основную долю редких взглядов, причём именно боязливых. Триксель проследил взгляд, устремлённый на него дородным лысым мужиком в алой, расшитой золотыми письменами рубахе, и плотнее запахнул мантию, скрыв выглянувшее из-за складок древко жезла.
Прямо за пирсами на большой площади раскинулся шумный рынок. Торговали всем прямо здесь. Рыба отовсюду, зелень и фрукты с южных берегов, всевозможные вина, ковры и шёлковые широкие пояса, изукрашенные причудливыми орнаментами, изделия других мастеров. Эльфы платили щедро, не скупясь, а посему рынок Ахмунервена в изобилии товаров уступал разве что собрату из Королевского Полиса. А в чистоте превосходил многократно - специальные команды мойщиков каждый день начищали до блеска вымощенную серым гранитом площадь.
Эльфы не скупились.
Проложив себе дорогу через гомонящую толпу, отряд оказался перед широкими ступенями, ведущими к воротам внешних стен. Сами стены - высокие и крепкие - скрывались за живым ковром из гибких лиан, чьи свисающие пряди были усеяны острыми шипами.
По ступеням неторопливо поднимались и спускались вереницы людей.
-Это Лестница Тысячи Ступеней. За ними Ворота Кзултуужа, - сказал Борхе и добавил. - Уж не знаю, что это означает по нашему.
Подъём по ступеням занял немало времени, прежде чем отряд наконец преодолел последнюю и оказался прямо напротив двух распахнутых створок. Здесь они впервые увидели эльфов.
Четверо статных белокурых воинов, настоящих богатырей, что были выше любого из мореходов на две головы. Серебряная с зелёным отливом кольчуга доходила до колен, сзади вился плащ с гербом. Каждый из стражников опирался на длинное копьё, украшенное ленточками, у каждого в ножнах покоился кривой полуторный меч. Высокий открытый шлем с пышным плюмажем - из-под него один из эльфов бросил на отряд пытливый взгляд. Впрочем, спустя секунду взор стража вновь сделался безучастным.
-Проходим, не останавливаемся, - махнул рукой Борхе.
Они прошли через ворота и вскоре оказались на развилке трёх широких дорог.
-И куда нам теперь? - спросил Триксель, глядя снизу вверх на Борхе.
-Только вперёд. Слева располагается Квартал Людей, справа - Квартал Мастеров. Эта дорога ведёт к внутренней стене и Воротам Ваушпатта.
-Язык сломать можно, - буркнул Триксель. - Что это за Ваушпатты и Кзуултжи?
-Может это их божества, - пожал плечами Борхе. - Поспешим.
Отряд двинулся дальше по аллее из могучих буков, чьи верхние ветви смыкались где-то во тьме. Сквозь их сплетение не пробивался и лучик света, полумрак разгоняли серебристые огни светильников, двумя рядами протянувшиеся вдоль дороги. Каждый столб венчали вырезанные из дерева гротескные морды неведомых существ.
-А это что за чудо-юдо?! - раздалось в середине отряда.
-А чёрт его разбери, я таких ещё не видел, - отозвался кто-то ещё и выругался.
-Может таких и нету, - махнул рукой третий. - Фантазия бурная у них, понимаешь ли.
-Заметили - здесь кроме нас никого, - в голосе четвёртого чувствовалось волнение.
-За внутренние стены ход разрешён только почётным гостям, - объяснил Борхе. - Там живут сами эльфы.
-И когда это ты успел здесь побывать? - спросил доселе молчавший Триксель.
-Я здесь не был, - отвечал кочевник. - Ярл Маэльдун был. Вернувшись на архипелаг, он привёз с собой карту, на которой отметил все важные места. Я изучил её и сделал такую же для себя.
Горбун хмыкнул и задумался.
Отряд в одиночестве шёл по широкой дороге, и мореходы говорили шёпотом, словно попав под влияние безмолвного леса, окружавшего их. Порой во тьме мелькали голубые огоньки, на миг выглядывая, а затем исчезая в густых зарослях. Триксель ковылял с большим трудом, злясь на неутомимость Борхе, чья походка не утратила присущей ей величественности.
Путники потеряли счёт времени, и когда наконец впереди свет от фонарей выхватил серебряные латы стражников и распахнутые створки ворот, все вздохнули с облегчением.
-Их больше, - пробормотал Бронн. - В два раза больше нас.
-Чшшш, - ткнул его в бок Шапрюга. - Мы сюда не драться пришли.
-Мы - нет, а они?
-Тихо, - повысил голос Борхе и вышел вперёд. - Приветствую вас, светлые хранители сего незамутнённого изумруда. Мы пришли как послы доброй воли.
Один из стражников передал своё копьё товарищу и сняв шлем шагнул навстречу Борхе. Остановившись напротив, он поднял ладонь в приветственном жесте.
-Мы услышали о вашем появлении задолго до того, как вы прибыли сюда. Воды Сиары - наши уши, наши глаза и наша кожа. Следуйте за мной.
Стража расступилась, пропуская отряд внутрь.
Оказавшись за внутренними стенами путники изумлённо завертели головами. Солнце уже село, а на чистом звёздном небе серебряным диском висела полная луна. В её лучах величественно сверкали стены прекрасных дворцов, раскинувшихся везде, куда ни кинь взгляд. Меж множества узких ухоженных тропинок раскинулись прекрасные сады и дендрарии, нежно журчали питавшие их ручейки и фонтаны, поверхность рукодельных прудов серебрилась, по водной глади неторопливо скользили белые лебеди. Стрельчатые окна дворцов были темны, вокруг стояла тишина, изредка разгоняемая пением цикад или свистом ночной птицы.
Предводитель стражей остановился.
-Я попрошу ваших спутников последовать в дом для гостей, а мои люди покажут им дорогу, - вежливо произнёс он и дал знак четверым собратьям сопровождать мореходов. - Вы же двое вместе со мной пойдёте к госпоже.
Мореходы одобрительно загудели - все они тут же почувствовали, как устали за долгое плавание по холодным водам двух морей.
-Удачи вам, господин Триксель, Борхаш, - шептали некоторые, хлопая по плечам горбуна и номада.
-Эй, господа мореходы, мы не на эшафот собираемся, - откликнулся горбун, глаза его при этом поблескивали, а лицо превратилось в застывшую маску. Рука в тёмных перчатках смыкалась и размыкалась на древке жезла, висящего на поясе.
Начальник стражи странно посмотрел на горбуна и ничего не сказав, махнул рукой, предлагая идти. Очень скоро отряд мореходов вместе с четырьмя стражниками скрылся за пышными кустами и дальше они шли втроём. Шли молча, вертя головами, потому что посмотреть было на что. По обе стороны высились прекрасные сооружения из белого камня, дорожки, ведущие к ним, были из зелёного берилла, добываемого гномами.
Из одного из таких сооружений доносился звук пения и это было самым прекрасным пением, что слышали номад и горбун. Оба почувствовали себя свежее, по телу прошёл приятный холодок, словно после дневного зноя они окунулись в прохладную воду.
-Что за дивное пение? - спросил Борхаш. - Чудеснее его я не слышал в жизни.
-Это жрицы храма Ануахветы, луны, как называете это вы, люди. Каждую полную луну жрицы приходят сюда, чтобы воздать ей хвалу за покровительство, - отвечал эльф.
Они вышли на узкую тропинку, петляющую средь кустов, усыпанных серебряными бутонами. Цветы источали аромат, от которого дивным образом просветлялся разум и становилось легче идти.
-У вас здесь великолепный сад, - заметил Триксель.
-Госпожа привезла множество ростков вечноцветущих растений из далёких краёв. Она прекрасный травник, как это называете вы. Не зря её Дом носит фамилию Зелёный Корень. Мы уже почти пришли. Перед вами Сердце Четырёх Древ.
Тропинка закончилась, и троица вышла на обширную лужайку, покрытую ковром из белых и жёлтых цветов. Они увидели прекрасное зелёное сооружение, каркасом которому служили крепкие ветви и лианы четырёх могучих ясеней, меж которыми оно и раскинулось. Дом был построен не на земле, а высоко над ней, опорой ему служили четыре толстых ствола, меж которыми растянулся настил, из которого росли все три уровня. Вокруг одного из ясеней вилась винтовая лестница, по которой они и поднялись наверх.
Пол из сросшихся веток был покрыт мягким зелёным мхом, неведомо как проросшим здесь, не было стен - сразу, как троица вошла, перед их глазами предстал обширный зал, залитый лунным светом.
Здесь был лишь выросший из пола стол, накрытый расшитой звёздами скатертью, и невысокие круглые пеньки. И на одном из пеньков, скромно положив руки на поверхность стола, сидела эльфийка.
-Госпожа Севиль Гринрут, - произнёс их проводник и, поклонившись сидящей за столом деве, скрылся на лестнице.
Триксель подошёл к ней и кивнул головой. Он молчал, разглядывая изящные черты лица королевы эльфов, приметил её волнистые белокурые волосы, высокую грудь и тонкие белоснежные руки с длинными пальцами. Точно большие пауки, подумалось Трикселю. Голубые глаза королевы смотрели цепко и холодно, словно две колючие звёздочки.
-Я ждала вашего прибытия, - наконец молвила она и слова её звенели льдом. - Триксель Нурвин, сын уважаемого мной Берруна Призывателя, героя битвы у Белого Города, и Борхе Джаниро, рождённый неизвестной мне женщиной из степей. Я слыхала о том, что вы прибыли сюда с севера, но не знаю зачем. Чего же вы хотите от меня?
Триксель всем телом ощутил неприятие королевы.
-Привет и тебе, прекрасная Севиль. Признаться, сперва мне хотелось поприветствовать тебя куда вычурнее, но я вижу, что ты настроена по отношению к нам не столь радушно, чтобы затягивать беседу. Посему я буду говорить коротко. Ты упомянула моего отца, Берруна Нурвина и сказала, что уважаешь его. Возможно, я действительно не заслуживаю такого отца, но сюда я пришёл за помощью для него.
-Уж не захворал ли он? Всё так серьёзно?
-Да, и это является целью моего визита. Я бы не побеспокоил вас своим присутствием, будь всё не так серьёзно. Но мой отец захворал, а я перепробовал все эликсиры, все травы, о целебных свойствах которых знаю. Никакого результата. Возможно у вас есть что-нибудь, что сможет исцелить его, - он нарочно сделал ударение на последнюю фразу и увидел поднятые изящные брови королевы.
-Признаться, я удивлена твоему намерению. Для человека, которого бросила мать-эльфийка, обратиться к нам же за помощью… Что же тебя заставило позабыть свою обиду?
-Потому что отец для меня - всё. И ради него я готов разговаривать даже с вами, дорогая Севиль.
Севиль кивнула, взгляд её, как показалось Трикселю, стал мягче. Она сцепила свои длинные пальцы и опустила на них свой острый подбородок, задумавшись.
-Да простит меня прекрасная госпожа за мои дерзкие слова, - вперёд выступил Борхе. - Но я вынужден напомнить вам о помощи, которую мой ярл оказал вашему доброму народу.
-Дерзким сегодня везёт, - молвила королева, переводя взгляд с морехода на горбуна. - Сегодня ночью я буду думать, а утром сообщу свой ответ. Спускайтесь, Гриваль отведёт вас в ваши покои.
Перед тем как уйти, Триксель задержался. По знаку Борхе он распахнул полу своей мантии, достав из складок ожерелье. Подойдя к вставшей из-за стола Севиль, горбун поклонился, обеими руками протягивая ей украшение. Маняще полыхнули огнём алые рубины, соединённые тонкой золотой цепью. Глаза королевы взволнованно расширились.
-Драконьи Камни? - она спрятала руки за спиной, словно ожерелье было прокажённым. - Благословение и проклятие! Как смеешь ты показывать их мне, полукровка?
-Ожерелье это омыто водой из Кебейского Родника, главной святыни нашего рода, - Триксель проглотил оскорбление не поморщившись. - Оно чистое как лунный свет. Берите смело. Я преподношу вам этот подарок без всяких условий и намёков. Просто вы…достойны носить его.
Севиль нерешительно протянула белоснежные руки, приняв дар горбуна.
-Это великое сокровище. Благодарю тебя, мой Триксель. Ступайте отдыхать, завтра я дам вам ответ.
Триксель ещё раз поклонился и вышел вслед за Борхе, оставив королеву заворожено разглядывать драконьи камни.
Здесь, в спящем городе эльфов, несмотря на пройденный от пирсов путь, Триксель чувствовал себя свежим и отдохнувшим. Сон не приходил, и не помогала ни мягкая подушка, набитая лебединым пухом, ни шёлковые одеяла и простыни. Его и Борхе поселили в доме рядом с домом для гостей, где мореходов уже накормили, напоили и отправили спать. Кочевник и горбун разлучились у деревянных ступеней, первый хотел отправиться побродить по ночному городу, а горбун больше всего желал поскорее расстаться с этим местом. Нет, он находил, что изящный и чистый Ахмунервен по своей красоте превосходит Королевского Полиса с строгостью и прямотой его линий, суровый холод столицы Навустрозы Хесме или обыденную серость родного Канстеля. Отвращал не город, отвращали его жители. К сожалению, даже если эта чёртова стерва даст положительный ответ, придётся ещё ждать галеры с Навустрозы, на которой он отплыл из Канстеля.
Трикселю было жарко и он вышел на балкон. Свежий ночной воздух успокаивал и отрезвлял. Он напоминал о Канстеле, городе, спускавшимся к морю. Горбун любил побродить за городскими стенами, найти какой-нибудь заброшенный песчаный берег, на котором можно посидеть, наблюдая, как неподалёку выныривает из воды чёрная верхушка рифа, которую раз за разом штурмуют коронованные белыми шапками волны. Иногда горбун садился совсем близко и подставлял лицо солёным брызгам и утреннему бризу. В один из таких моментов он и понял, что не может сидеть сложа руки. На следующий день он уже собрал вещи и приказал слугам подготовить корабль. То был мартовский день, по южному тёплый и мягкий. Моросили первые дожди, в переполненном кораблями порту его ждала снаряженная галера с двадцатью надёжными моряками. Триксель уже собирался подняться по трапу, когда его окликнул отец. Он подковылял к нему, поддерживаемый двумя слугами, и крепко обнял, попросив его не думать плохо о Туанивэль, его матери, и о её народе, когда он приплывёт в Ахмунервен. Тогда Триксель молча стоял в объятиях отца и тщетно пытался унять буйство страстей в своей душе. Он не помнил свою мать, она исчезла, когда ему было всего три года, и с тех пор о ней никто не слышал. Приближенные отца говорили, что она часто улыбалась, что она любила отца. Так продолжалось до той поры, пока не родился он. О, как же несправедливо рассудила природа союз человека и эльфа. Сморщенным червем показался матери её младенец. Туанивэль, будучи гордой и буйной, едва не помешалась рассудком и сбежала. Грустная история, подумал Триксель, вслушиваясь в пение цикад.
Очередная волна ветра донесла до него терпкий аромат неведомых цветов. Горбун тихонько спустился вниз и пошёл по тропинке мимо ухоженных клумб, с которых на него смотрели разноцветные бутоны. Некоторые из них Триксель узнал, возле некоторых он останавливался, аккуратно пригибая стебли к себе и втягивая запах, источаемый венчиками.
-Прекрасный выбор, - раздался позади него певучий и звонкий голос. - Тиховея.
-Неожиданная встреча, - горбун повернулся в сторону голоса и добавил. - Триксель Нурвин.
Перед ним стояла эльфийка. В отличие от королевы она была невысока и черты её лица не пронизывали холод и неприязнь, столь знакомые горбуну с младых лет. Чёрные волосы были переплетены в толстую косу, перекинутую через плечо.
-Меня зовут Дариэль. Настоящее имя этого цветка слишком долго произносить.
-Я довольно неплохо разбираюсь в травах, для человека разумеется. Но многие растения вижу впервые. Почему прекрасный выбор?
-Из лепестков тиховеи делают отвар, успокаивающий сердце и разум, унимающий гибельные страсти, - улыбнулась дева, подойдя к горбуну и принявшись вместе с ним рассматривать цветы. - Многие травы растут здесь не только из-за своей красоты, но и из-за полезных свойств. Помнишь серебряные бутоны, мимо которых вы шли к дому Севиль?
Горбун утвердительно кивнул, не отрывая взгляда от лица Дариэль.
-Аромат этих цветов пробуждает светлые чувства и облегчает душевную ношу. Какими бы мрачными ни были твои мысли, душеспас прогоняет их прочь, оставляя лишь лёгкую грусть.
-Приятно иметь такого интересного собеседника, - Триксель неожиданно почувствовал себя неловко. - Если бы я знал о таком дивном месте, то меньше бы раздумывал перед отплытием.
Дариэль мелодично рассмеялась, погладив его щёку. От этого прикосновения сердце горбуна ёкнуло и он на мгновение прикрыл глаза, едва подавив желание удержать её руку на своей щеке.
-Но я вижу, что дорогой Севиль не пришёлся по душе мой подарок, - сокрушённо произнёс он, указывая на золотую цепь, окружившую тонкую шею девы. - Неужели моё путешествие закончится неудачей?
Та опустила глаза, коснувшись пальцами полыхавших внутренним огнём рубинов.
- Эти прекрасные камни напоминают мне о горах, которые я видела лишь однажды и куда мечтаю вернуться. Горах, в которых когда-то обитали последние драконы. Узнав, в чём дело, я уговорила свою тётушку помочь твоему несчастному отцу.
Триксель поклонился настолько, насколько позволял ему его горб и прикоснулся лбом к руке эльфийской девы.
-Вы прекрасны даже без этого ожерелья. Не будь я горбуном, то не раздумывая предложил бы вам свою руку и сердце.
Дариэль загадочно улыбнулась и покачала головой.
-Спасибо тебе, дорогой Триксель, за эти слова, но моё сердце уже принадлежит другому человеку.
Триксель вскинул на неё вопрошающий взгляд, а дева в ответ запечатлела на его лбу поцелуй и бесшумно двинулась прочь по тропинке.
Триксель ошарашено остался стоять посреди тропинки, глядя в след исчезнувшей во тьме деве, и почувствовал, как взбудоражено его сердце.
Но кто этот неизвестный избранник? Драконьи камни, горы, где обитали последние драконы. Мог ли им быть кто-то из Мендрагусов, последних властителей Ирдарана? Это не может быть так просто! Он сорвал венчик тиховеи и пошёл обратно в дом, растирая оранжевые лепестки своими сухими узловатыми пальцами.

Прочла Пролог.
Мне нравится. Придираться особо не к чему. Конечно, немного сложновато разбираться во всех именах рыцарей, королей, богов. И не до конца поняла - живого младенца передали Моусису или уже мертвого.
Но хорошо, живо, интересно и атмосферно.

Да, я и сам бы поправил здесь первый пост, если бы мог. Живого младенца.
Спасибо. Вопрос лишь, достаточно ли объёмно выглядит пролог, или нужно побольше описаний и деталей?

Борхе Джаниро.

Борхе Джаниро медленно шёл по той же дороге, по которой пару часов назад двигался отряд сэра Трикселя, лишь сойдя в сторону, на изумрудный ковёр. Вокруг царила всё та же таинственная тишина, не тревожимая ни ветром, ни зверем, ни птахой. Какое благотворящее место, настоящая услада для ушей и души после гвалта Навустрозы и варварской речи товарищей. Идя вдоль замшелых гигантов, он машинально водил рукой по шероховатой и прохладной листве. Совсем как в детстве, когда старик вёз его к своему побратиму, сэру Хьюго Бланко, одному из самых известных виноградарей королевства. Тогда юркий смугловатый парень, с пелёнок видевший лишь бескрайние степи и невысокие кустарники, увидел настоящие деревья. И тогда же он подъехал к первому попавшемуся на пути гиганту и точно так же, как сейчас, протянул руки к листьям, которые теребил сильный ветер. Борхе предавался воспоминаниям, пока не очутился у развилки трёх дорог, за которой виднелись тёмные очертания ворот Кзултуужа. Кажется, направо. Кочевник свернул на дорогу, ведущую в Квартал Людей.
Прохожих стало больше. Даже в такое время у них находились какие-то дела. Никто не обращал внимания на смуглого, с восточными чертами лица, мужчину в коричневой робе. Нельзя пожелать лучшего.
Показались первые дома, по-человечески приплюснутые к земле, с соломенными крышами, деревянными дверями и прямоугольными окошками с резными ставнями. Попались несколько постоялых дворов, где размещались приезжие торговцы. Насколько знал кочевник, даже главы купеческих гильдий, одни из самых богатых людей королевства, не могли купить себе ночлега за внутренними стенами, и потому стыдливо довольствовались лишь койкой в одном из этих двухэтажных заведений. Невольно Борхе отметил, что людские улицы были здесь даже менее грязны, чем оные в Королевском Полисе, громогласно сверкающем своей красотой. Не видно бездомных, закутанных в лохмотья, с безнадёгой протягивающих дрожащие костлявые руки. Напротив, встречавшиеся ему прохожие были вполне чисты и опрятны. Лишь один раз ему пришлось приподнять ткань своих одежд и позволить чужому взгляду упасть на висящий у пояса жезл, грозное оружие мага. Кучка подозрительных личностей с тихой бранью тотчас же исчезла в переулке.
Когда ему показалось, что он заплутал среди похожих друг на друга строений, на одном из них он увидел то, что искал - висящую на гвозде подкову. В этом доме живёт кузнец.
Борхе деликатно постучал в дверь и отступил назад, раскачиваясь на носках в нервном ожидании. Никто не ответил.
Борхе постучал ещё раз, уже наконечником жезла.
-Кого Прометос на ночь несёт? - глухо раздалось из-за двери. - Приходите утром.
-Степной орёл прилетел за мышью, - звучно произнёс кочевник. - Пора трапезничать.
Щёлкнул замок, дверь открылась, и на пороге появился невысокий полный мужичёк. Выражение недоверия на его круглом лице сменилось широкой улыбкой.
-Проходи скорее! - хозяин откатился назад, замахав рукой. Когда Борхе вошёл, затворив за собой дверь, Салим подпрыгнул к нему и крепко обнял где-то на уровне пояса.
-Брат, как давно я тебя не видел!
-Тише, задушишь же! - охнул Борхе, хлопая Салима по плечу. - А то я не успею увидеть твою прекрасную жену.
-Амина сейчас на рынке. Проходи, сейчас я налью тебе вина.
Они расселись за стол в одной из комнат и раскурили трубки. Борхе закашлялся, дым попал ему в нос. Взгляд его упал на край мешка, торчащего из-под одной из кроватей в другом конце комнаты. Мужчина слегка нахмурился, но виду не подал.
-Э, дорогой брат, я смотрю, ты совсем разучился курить, - Салим затрясся от смеха. -Прекрасная трава из наших родных степей. Такую мы крутили ещё когда были сопляками.
-И за это мне едва не отсекли руку. Ты вечно втягивал меня в разные авантюры, дорогой брат. Но ты не обижайся на меня. Сейчас всё это воспринимается совсем иначе.
-Да, сейчас всё совсем иначе, - протянул Салим и выдул своими толстыми губами сизое колечко дыма. -Так какими судьбами ты оказался здесь?
-Я сопровождаю сына Берруна Призывателя. Старый Беррун тяжко захворал.
-Ты служишь Нурвинам? Великая честь!
Борхе виновато улыбнулся.
-Вот такие вот у меня дела. Узнав о том, что молодой Нурвин отправляется сюда, я вызвался в проводники, чтобы повидать тебя и Амину. А твои дела, я смотрю, процветают.
-Ах, не обращай внимания, - махнул рукой Салим и вдруг вскочил со стула. - Горе на мою голову - пообещал угостить вином, а потом забыл!
Он поднял крышку погреба, находившегося прямо под комнатой, и спустился вниз по приставленной лестнице. Оттуда донёсся его голос.
-Знаешь, в этом городе время словно застыло. Живёшь размеренно, в своё удовольствие. Открыл кузню, иногда просят корабль подлатать, плотником заделываюсь. Работы много, платят неплохо, да и тратить не на что - еда в порту, красота кругом, а что ещё нам нужно?
-По таким словам я бы и сам не отказался здесь осесть, - Борхе протянул руку, помогая брату подняться.
-Нет, дорогой брат, ты не такой, - у Салима покраснело лицо. - Тебя всегда тянуло в дальние края. Истинный сын своего отца.
Воцарилось молчание. Салим пытался открыть бутылку, Борхе оглядывал небогатое убранство комнаты. На письменном столе он вдруг увидел распечатанный конверт.
-Раз уж я здесь, дорогой мой Салим, не знаешь ли ты, жив ли наш отец?
Салим резко выдернул пробку из глиняной бутылки.
-Я давно не слышал от него вестей, - произнёс он, на лбу проступила складка. - После того, как он прогнал нас, мы виделись лишь однажды. Ох, а вот и винцо, 1392 год от Явления Прометоса. Нас с тобой тогда ещё не было.
-Салим, не сочти за грубость, но ты не расскажешь мне о содержании того письма, которое лежит у тебя на столе?
Салим вздрогнул и сложил на руки на груди.
-Не сочти за грубость, но какое тебе дело?
-А что в нём написано такого, что ты покраснел аки степная лисица?
Брат смотрел на него с плохо скрываемым раздражением.
-Я принял тебя, как подобает родному брату, а теперь ты вынуждаешь меня пожалеть о своём гостеприимстве.
-Довольно! Хватит вертеться, словно уж на раскалённых камнях! - Борхе нахмурил брови, его глаза грозно посмотрели на съёжившегося на стуле Салима. - Не забывай того, кто спас тебя от отцовского гнева! Я люблю тебя, брат, но ты у меня в долгу. Откуда это письмо, что за мешок ты так простодушно спрятал под своим ложем? Рассказывай, куда ты собрался!
Салим вздохнул и складки на его лице разгладились.
-Сложно что-либо утаить от тебя, брат.
-И это спасло тебе жизнь, когда я первым понял, что именно ты совершил тот проступок, - голос Борхе стал мягче. - Прости меня за мою горячность, но кому как не старшему брату заботиться о том, чтобы младший не оказался в беде?
-Это письмо от отца. Он сейчас охраняет рубежи, а в Королевском Полисе требуется его присутствие. Наш государь Кнеллик Хельдвальд отправил свой дух к стопам Прометоса.
Раздался треск и в руках у Борхе оказались две половинки курительной трубки.
-Это он не вовремя сделал, - он бросил обломки на стол. - Что ж, я помолюсь за его душу. Отец хочет, чтобы на похоронах и коронации присутствовал кто-то из нас?
Лицо Салима сморщилось, на толстых коленях лежали крепко сжатые кулаки.
-Он хочет, чтобы это был ты. Я должен был найти тебя, чтобы сообщить об этом, но каким-то чудом ты оказался быстрее.
Лицо Борхе просветлело, взгляд его требовал заветных слов.
-Отец хочет, чтобы это был маг, а не обычный человек.
Борхе поник. Отец его не простил. Конечно, глупо было надеться на то, что время смягчит его сердце. А брат, выходит, собрался снискать его расположение...
-Что ж, спасибо за твоё радушие, - Борхе поднялся из-за стола. - Мне пора возвращаться, ибо кто знает, что может сделать сын почтенного Берруна. Он сегодня выглядел как плакучая ива.
Салим остался сидеть за столом, глядя на Борхе как собака на хозяина, который собрался уйти навсегда.
-Так ты… ты поедешь в Королевский Полис вместо меня?
-Нет, меня ожидает дело на Навустрозе. Решай сам, брат, как тебе быть.
Лицо Салима покраснело ещё больше, то ли от радости, то ли от злости. Борхе знал - после бегства из дома брат со своей семьёй обосновался на севере, у моря, промышляя рыболовством. В один день на рыбацкую деревушку, где жили они, налетела шайка одного из многочисленных танов, над которыми предводительствовал Ярл Маэльдун. Село разграбили, а жителей убили или разогнали. В числе последних была семья Салима. С тех пор брат люто возненавидел северных варваров.
-Ну всё, брат, - Борхе подошёл к Салиму и похлопал по плечу. - Не буду говорить прощай, потому что увидимся мы гораздо раньше, чем ты думаешь.
-Прощай, - тот протянул руку. - Не держи на меня зла за то, что я пытался опередить тебя.
-Я не держу. Старший брат должен помогать младшему, а для тебя прощение отца важнее, чем для меня.
Борхе пожал протянутую руку и быстро вышел из дома. Он хотел как можно скорее увидеть горбуна.

Цеппеуш Мендрагус.

За медные верхушки Керберских гор медленно опускалось алое солнце. Узкая горная дорога вилась змеёй, оканчиваясь за серой крепостной стеной, плодом рук множества искусных камнетёсов. Ворота расположились между двумя сторожевыми башнями, которые также в незапамятные времена высекли из скал первые властители этих земель.
По дороге неспешно ехали всадники. Шесть человек в серых одеждах с гербом дома Мендрагус - красным драконом. Его широкая зубастая пасть извергала пламя. Впереди всех покачивался в седле молодой мужчина в таких же серых одеждах, с мечом и жезлом на поясе, а рядом припала к гриве своего скакуна молоденькая девушка с тяжёлым меховым плащом на худых плечиках.
Раздавался мерных перестук лошадиных копыт, ступавших по разухабистой дороге, шесть отличных Миргордских скакунов шли, гордо выпятив грудь и не опуская головы. По левую руку от всадников вверх уходили отвесные скалы. По правую руку, у окутанного вечерним туманом подножия Кербер, несла воды могучая полноводная Лиара.
Цеппеуш Мендрагус ехал, выпрямив спину и высоко держа голову. Он прислушивался к болтовне людей, которые сопровождали брата и сестру на охоту в обширных угодьях вокруг Керберских гор.
Разумеется, они шептались о прилетевшей вместе с вороном новости из Королевского Полиса. Дядя Коппли спешил сообщить о том, что Его Величество наконец-то отдал концы. Матушка не знала, куда деть себя от охватившей её радости - уж кто-то, а она точно была первейшим человеком, желавшим Кнеллику скорейшей смерти. Наконец-то этот похотливый старикашка освободил королевский трон. Как раз о нём и талдычили сейчас четверо солдат эскорта. Не обошлось и без упоминания имени их молодого хозяина. Молодой Мендрагус твёрдо намеревался отплыть в столицу и объявить себя претендентом на руку юной дочери покойника.
Цеппеуш отрастил свои чёрные волосы до плеч и оставил на лице чёрную щетину, когда узнал, что сейчас это пользуется успехом среди знати Королевского Полиса. Матушка покривила губами, побросала на него свой укоризненный взгляд и махнула рукой. Наверное, устала бороться со своим упрямым сыном. Наконец-то поняла, что он всегда поступал, и будет поступать по-своему.
-Я не хочу, чтобы ты уезжал, - Крина с надеждой посмотрел на брата. - Без тебя мне будет плохо. И Сорине тоже.
-Мы ведь уже обсуждали это утром, - вздохнул мужчина. - И мне надоело повторять - я уезжаю не навсегда. Всего на несколько месяцев, пока не уладим вместе с мамой все дела.
-Навсегда, навсегда. Ты же хочешь стать королём, а короли всегда заняты.
-Тебе мама рассказала? Или Сорина просила переубедить?
-Сорина, - призналась девушка. - Она надеялась, что мне повезёт больше.
-Да куда уж тебе… - покачал головой Цеппеуш. Сорина, дочь камнетёса, прошлой ночью приготовила ему подарок в его опочивальне. Она старалась так, что вогнала бы в краску даже покойного короля, первого человека в королевстве и, как добавляли острые языки, первого отца королевства. На что надеялась эта девка, мужчина так и не понял.
-Я принял решение, а решение Мендрагуса…
-…как металл, который выдержит и пламя дракона, - закончила за него Крина и жалобно вздохнула. -А если я расскажу маме о Сорине, то ты передумаешь?
-Тогда я скажу ей о том, что у тебя было с сыном купца, как там его?
-Не знаю никаких мальчиков, - девушка надула губки и быстро отвела взгляд в сторону. - Я же не дурочка - сюскаться с обычными людьми.
-А мне и не нужно знать его имени. Мне всё равно, встречалась ты с кем-то из простаков или нет, но твоя мама поверит мне, ты знаешь. Ох, какое наказание последует за лобзание с не-чародеями.
Девочка заёрзала в седле и покраснела.
-Так что давай не будем про это больше разговаривать. Мы почти добрались.
Отряд тем временем подъехал к двум сторожевым башням, соединённым между собой монолитной стеной с высеченным в ней проёмом ворот. На верхушках башен расположились обзорные площадки, окружённые мощными зубцами. Мужчина дал знак стоящим на площадке стражникам пропустить их. С глухим скрёжетом массивная каменная плита начала подниматься, открывая длинный и узкий тоннель с множеством маленьких отверстий в стенах, предназначенных для стрел и копий.
Они проехали тоннель, и попали во внутренний двор. К ним уже спешили конюхи. Цеппеуш с изяществом спрыгнул на серый камень двора и, похлопав своего чёрного скакуна по загривку, передал поводья слуге. Крина позволила другим помочь себе слезть, а потом догнала брата и обняла его.
-Ну, чего ты, - мужчина неловко гладил сестру по её пепельным волосам. - Не обижайся на мои слова.
-Ничего я не обижаюсь на тебя, - пробормотала Крина, уткнувшись лицом ему в грудь. - Я прощаюсь.
Они долго стояли в объятиях друг друга, пока Цеппеуш не отошёл, наклонившись к её лицу.
-Я знаю, ты боишься, - шепнул он, глядя в доверчивые глаза. - Сегодня ты увидишь своего будущего мужа. Он может показаться тебе последним ублюдком, а может и на самом деле окажется им. Но всегда помни, что кроме него у тебя всегда будем мы с мамой. И если с тобой что случится, я вернусь и надеру его задницу вот этими вот руками. Так что не дрожи и никогда не опускай голову. Ты Мендрагус, в конце концов, твои предки правили землями от моря до великих гор почти триста лет! Не давай этим Лейсерам на тебе ездить!
Он ободряюще улыбнулся и, подмигнув Крине, направился к тоннелю, прорубленному в горе. Этот тоннель вёл в цитадель, сердце крепости Кербергунд. Со стороны внутреннего двора путник видел лишь отвесную стену из тёмной породы, в которой был высечен проход внутрь. Солнце в погожий день оставляло на стене блики, словно на металле. За этим чёрным зеркалом скрывались огромные каверны, связанные между собой множеством коридоров и подъёмных площадок.
В свете факелов Цепеуш заметил знакомую спину. Это был кряжистый Боркус, начальник стражи и личный телохранитель матушки. Он услышал быстрые шаги за собой и обернулся.
-Гляди-ка, будущий король спешит обнять старого пьяницу! - мужчина с ухмылкой ответил на хлопок по плечу. - Смотри, не повтори этого в той королевской дыре. Знать заклюёт, синяками не отделаешься.
-Да наплевать на них, - поморщился Цеппеуш, не убирая руку с плеча мужчины. - Лучше скажи мне, дядь, ты поедешь со мной?
Боркус замедлил шаг.
-Не сомневайся, от твоей матушки я не отстану и на шаг. А уж она не отстанет от тебя. Так что не бойся, Цеппи, твоя вторая мамочка поедет с тобой, - он залился хриплым смехом.
-Да пошёл ты! - Цеппеуш толкнул мужчину в плечо, но на лице его тоже играла искренняя улыбка. - Сын у тебя получился бы на загляденье.
Боркус кашлянул и посмотрел себе под ноги. Цеппеуш осёкся. Он знал, что дети были слабым местом этого сильного мужчины, у которого в волосах уже засеребрилась седина. Боркус был уроженцем Кебейской низины, вырос в одной из маленьких деревушек на берегу реки Пронг. Десять зим назад он спас главу семейства, Миклавуша Мендрагуса, от стаи голодных волков, что пришли на зелёные луга вокруг Кербер полакомиться овечьей плотью. Отец тогда потерял обе ноги, но не потерял чести, предложив бездомному Боркусу пищу, кров и службу в страже. С тех пор Миклавуш почти исчез из жизни двенадцатилетнего мальчика, а пустующее место неожиданно занял вот этот кряжистый и упрямый человек, которого Цеппеуш всегда называл дядей. Однажды,вместе неся ночную вахту на одной из сторожевых башен Кербергунда и вусмерть напившись, молодой Мендрагус спросил его о семье. Боркус тогда страшно раскричался.
-Как поохотились, Цеппи? - воцарившееся молчание прервал его хриплый голос. - Крине понравилось?
-Загнали оленя, а она его пожалела и отпустила.
-Добрая кроха.
-Слишком мягкая. Не хочу, чтобы этот Маркус загнал её как кот мышь.
-Зачем бабе быть своенравной сукой? Оставим эту привилегию мужчинам, иначе дома нас никто не будет ждать. А эти Лейсеры… Мы с ними разберёмся.
Цеппеуш посмотрел на Боркуса - глаза мужчины хитро блестели в свете факелов.
-Как?
-Узнаешь этой ночью. Они должны скоро прибыть. Твоя матушка устраивает пир в большой зале, так что придут и многие из Кербергунда и Драконьего Языка. Кстати, у старика Лейсера очень милая дочурка.
Подмигнув, Боркус отправился по своим делам, оставив Цеппеуша в одиночестве. Завтра вечером он сядет на корабль и отплывёт в столицу. Осталось так мало времени, начинать что-то делать не имеет смысла. Куда ему пойти, с кем проститься? Вокруг него сновали слуги. Выкатывали бочки с вином и пивом из глубоких погребов, тащили телеги, груженные зеленью и мясом.
В сердцах махнув рукой на всё, Цеппеуш направился в свою опочивальню.
-Подать мне вина!

Я вернусь, почитаю продолжение, как будет время.

Прочитала первую главу Триксель Нурвин
Очень хорошо. Эльфы - как настоящие эльфы. Яркие картинки, живые люди, интересные разговоры.
Пара замечаний, может, не заметили при вычитке


Слово прекрасное повторяется. Не страшно, конечно, но можно заменить.

И тут в одном предложении. Видите, да?



И вот еще.
Это то, что бросилось в глаза.

А так все хорошо.
Я еще приду, почитаю дальше, если будете выкладывать.

Вполне достаточно Я бы даже сказала, обилие информации в прологе и первых главах несколько напрягает, но в принципе все понятно. Имена непривычные, двух героев чуть не перепутала: имена показались похожими - Борхе и Боркус)))

Шероховатости есть, но специально не приглядывалась. Вот здесь, пожалуй:


Мужичок

С удовольствием почитаю продолжение

Спасибо за отзывы, они помогают. Да и приятно, что кому то даже нравится. Но чёрт возьми, от ляпов и ошибок меня не спасает даже трёхкратное прочтение.
Кстати, вы не первые, кто говорят о том, что пролог слишком жёсткий для прочтения. Что в нём конкретно не так? Много информации? Или много неправильно построенных фраз? Или ещё чего? Буду рад даже объёмной критике.
з.ы. Напрягает, что нельзя редактировать предыдущие сообщения.

Перечитаю

Каким образом?

Современная метрическая система?



Не знаю как в древности, а сейчас, по правилам, в парусных лодках при поднятии паруса, использовать при движении весла запрещается.



Парус с рыбой одного цвета? Не лучше ли обозвать рыбу среребристой или еще как-нить по-другому?



Действительно очень молодой. Жил до этого в городе? Впервый раз увидел рыбу где-то кроме как в тарелке?



Что-то мне эта строчка напоминает. Часто выложенное на СИ читаете?



Речь идет о старшем или о человеке в коричневом?



Если дует попутный ветерок, то зачем грести?



А, они плывут против течения, у истоков оно особенно сильное. Об этом можно было бы упомянуть.



Отчего лихорадка? От простуды? Источники, что, теплые? Или от отравления?



Немножко повторяется.



Были-были-были



Это сленг такой? Уберите слово "воспитателями", что останется? "Вплавленных изящества".



Чревоугодию? Наверное это популяция эльфов страдающих ожирением, родом из США.



Ну ладно южные фрукты. Но зачем эльфам покупать цацки сделанные неуклюжими человеческими руками?



Перебор с жужжанием



Тогда уж рукотворных. Рукоделие - это больше шитье, вязка.



Былья не должно быть много.



Высокий штиль. Это фокал эльфов или людей?





Мох на ветках - это и есть пол? Тогда, должно быть, несчастные случаи там случаются часто.
Вот еще что странно. Путники приехали вечером (!), но рынок еще шумел, там ходили "гомонящие толпы", в общем активно работал. Обычно рынки к вечеру закрываются.
Далее. Выясняется, что на пирс эльфы не ходят, т.к. считают ниже своего достоинства тусоваться с людьми. Сразу за пирсом раскинулся широкий рынок, где торгуют люди заморскими диковинами. Но там почему-то эльфы любят побродить и даже щедро платят.
Не все понятно со светом и в буковой алее. Ко времени ходьбы по алее уже должно было окончательно стемнеть, а под буками почему-то "легкий полумрак" и чисто символические тусклые фонарики. Да они в этой темени даже не смогли бы сорт деревьев, над ними нависших, определить.



Может быть вросший? Стол предпологает плоскость, а живые ветви обычно имеют свойство круглиться. Или тут магия? Этим делом можно объяснить любые нестыковки.



Почему дева, а не женщина? Она девственница?



Вот мужлан. Его привели к королеве, а он молчит и посматривает на ее титьки. Если бы я была "девой", я бы на месте королевы обиделась, поймав взгляд гостя на своих грудях.



И неудевительно



Да, в политесе он не силен. Эта фраза слишком груба, чтобы расположить к себе холодную гордячку.

Он опять ей нагрубил, а ее взгляд стал мягче. Однозначно, королеве в глубине души нравятся брутальные мужчины.



Точно нравятся. Эльфийские мужчины утомили своей вежливостью.



По-южному.


Еще одна любительница бруталов. Раскованная. А жених как же?



Королеву называл на ты.
Незнакомку на вы. Как все запутанно....

В целом неплохо, но вторую главу не осилю.

Дина, Благодарю за детальный анализ. Поправил ляпы и некрасивости.
Но вот на то, что Дариэль так себя ведёт в разговоре с Трикселем, есть причины)


Миранда Мендрагус.

Герцогиня Миранда Мендрагус, склонившись над тёмной поверхностью стола, писала письмо. Движения её руки, в которой лежало перо, были лёгкими и уверенными. Плавные линии и штрихи быстро возникали на куске жёлтого пергамента. Рядом потрескивал маленький огонёк лампадки. Свет разгонял мрак комнаты-пещеры, умиротворял женщину. Герцогиня убрала упавшую прямо на пергамент прядь чёрных волос и посмотрела на фигурку нагого человека, стоявшую рядом с лампадкой. Человек держал сферу, на её поверхности искусный мастер вырезал даже очертания ведомых земель. Прометос Заступник, Прометос, Давший Жизнь. За последние несколько дней женщина провела в молитвах больше времени, чем за все предыдущие годы. Вот и сейчас её губы шептали короткий заговор.
-Великий, если ты меня слышишь, прошу, обереги моих детей. Защити маленькую ромашку Крину, ей совсем скоро придётся дать клятву верности и связать дома Лейсеров и Мендрагусов. Наставь на верный путь сына, ему предстоят тяжёлые испытания. Я готова нести службу тебе и в жизни и в смерти, только помоги им.
Прошептав эти слова, Миранда вздохнула. "Молитвы облегчают груз на душе". Так говорил ей покойный настоятель храма, Нарцисс Готлиб, давным-давно, когда она была юной девицей, любимой дочкой Кархария Велантиса, и жила в родном Алеппо. Тогда она пропустила те слова мимо ушей и вспомнила лишь сейчас, после ворона с письмом от брата. Не помогает.
Вглядываясь в мелкий и неразборчивый почерк Коппли, она чувствовала, как уходит из-под ног земля. Она так мечтала об этом, так почему же теперь ей так страшно? Миранде пришлось через силу изобразить радость для сына, который стоял тогда рядом с ней, ведь она часто говорила ему, что он станет королём, когда вырастет. Женщина хотела этого с тех самых пор, как увидела в руках старой служанки Донки крепкого и тяжёлого младенца. Хотела воочию увидеть Мендрагуса-Короля. А теперь она со страхом думает, что будет с сыном, когда он отправится в столицу.
Миранда поёжилась от холода, несмотря на привычку. Всю жизнь она провела среди серых скалистых склонов гор, в холодных стенах крепостей и замков. Сперва Алеманы, край её детства, а после женитьбы на Миклавуше, Герцоге Керберском, уже Керберы. Но здесь было лучше. Уверенней, спокойней. До недавних дней ничто не довлело над ней.
Белоснежных плеч женщины, с которых сползла шерстяная накидка, коснулись тёплые и шершавые руки. Её тело отозвалось на прикосновение, как в первый раз.
-Устала? - Боркус всегда говорил с ней не так, как с другими. Даже хриплый голос становился мягче. - Помочь расслабиться?
Миранда прикрыла глаза, купаясь в волнах удовольствия от ласковых прикосновений его рук, больших и сильных. Так было и в первый раз, после того, как Миклавуш снова бросил её. Муж, глава семейства, стал всё чаще исчезать из Кербергунда. Всё чаще и дольше. Не появлялся он и в Драконьем Языке - городе на высокогорных Керберских лугах. Иногда герцог не появлялся дома неделями, а потом неизвестно откуда леветировал в свою опочивальню и засыпал в одиночестве. Даже спать муж и жена стали раздельно. Она винила во всём проклятые ноги, которые потерял её муж, она плакала, словно маленькая девчонка, но затем успокоилась и собралась. "Велантисы никогда не должны плакать", - вспомнились ей отцовские слова. Миранда пообещала себе, что возьмёт вожжи своей судьбы в руки. Ведь от неё зависят две маленькие жизни, её лучики света, её дети. От этих мыслей стало чуть легче. А однажды, когда Миклавуш вновь исчез, она случайно осталась наедине с её верным телохранителем, Боркусом. С самым верным мужчиной, поняла вдруг она тогда. Страсть вспыхнула между ними как пожар, а теперь, спустя почти десять лет Миранда уже не понимала, кто её настоящий муж. И что самое обидное - герцог даже не замечал того, что она наставляла ему рога с верным телохранителем.
Пламя страсти тогда пришлось притушить - на тридцатилетнюю женщину свалилось бремя власти, которое должен были нести на себе Миклавуш. Вместо него она следила за тем, исправно ли селяне платят подати, в каком состоянии находится Кербергунд и Драконий Язык. Приходилось краснеть, продавая земли разбогатевшим торговцам с запада - золота становилось всё меньше у некогда богатого и знатного рода. На этот раз ей пришлось заплатить слишком большую цену - выдать Крину замуж за Лейсера.
-Нет, только не сейчас, - наконец ответила Миранда, гладя Боркуса по руке. - Совет скоро начнётся. Я не уверена насчёт такой судьбы моих детей.
Боркус присел на краешек стола и посмотрел на женщину.
-Не отдавай кроху этим Лейсерам и всё. В чём проблема?
-В том, что у нас нет достаточно золота, чтобы показать сына в выгодном свете. Жених не должен выглядеть нищим оборванцем. Я предложила Лейсерам купить землю и у восточных склонов Кербер, но они отказались. Меня вынудили уступить.
-Всё, что тебе нужно понять - хочешь ли ты посадить сына на трон, или нет. Во втором случае эту семейку торгашей я и на порог не пущу. Если пожелаешь. Ты так рвёшь на себе одежду только для того, чтобы королём стал Цеппи? Ты точно этого хочешь?
-Вот поэтому я собираю Совет. Я… не знаю, чего хочу.
-Уже достижение, - хрипло рассмеялся Боркус. - Знаешь, чего хочу я?
-Знаю. Не сейчас.
-Нет, я не про это. Я бы хотел, чтобы Цеппи стал одним из стражников Кербергунда. Он хороший парень. У него есть все задатки, чтобы стать отличным бойцом. Здесь он закалит свой характер.
-Он иногда бывает таким глупым, упрямым и заносчивым.
-Не говори так о своих детях…
-Да что ты знаешь о…
-Поверь мне, знаю.
Миранда увидела, как сжались его кулаки. Конечно, Боркуса всегда задевали упоминания о детях. Как-то она пыталась расспросить его в постели, но он не поддался. Лишь молча встал, оделся и ушёл. С тех пор женщина старалась не задавать ему таких щекотливых вопросов. В конце-концов, раз Боркус не хочет о чём-то говорить, значит у него есть на то веские причины.
-Прости, - Миранда погладила его по колючей щеке. - Просто приди ко мне завтра ночью, ладно? А сейчас отпусти, я должна отправить послание брату, чтобы приготовил всё к нашему приезду. А ещё и это пир...
-Я вот на что тебе намекаю, дорогая. Ты вольна поступать, как пожелаешь. В твоих силах отменить помолвку и плюнуть на королевскую табуретку. Даже такой простой и недалёкий человек, как я, вижу, что будет дальше. На трон и принцесску будут претендовать и отпрыски других семей, не только Цеппи. И шансы на успех…нашего парня не так уж велики.
Миранде понравилось, что Боркус назвал её сына «их». Это грело душу, которую после измены мужа едва не сковали ледяные доспехи. Иначе как изменой женщина назвать такое отношение Миклавуша не могла.
-Не прибедняйся, мой смелый защитник. А что до трона, то у кого, как не у Мендаргуса больше всего шансов на него. Не у варваров с севера или этих кочевников с востока, в самом деле.
-Всё, я сдаюсь. Все вы упрямые, как...
Женщина поцеловала своего мужчину, а он озорно улыбнувшись, ответил ей лёгким шлепком по заду. Миранда легонько охнула и, помахав пальцем, отстранилась.
-Куда ты сейчас? - она накинула на себя тёплый плащ.
-Думал заглянуть в «Глотку дракона». Сегодня там разогреваются перед ночной пирушкой мои ребята. Кстати, я видел сегодня Цеппи.
-Они с Криной уже вернулись?
-Угумс. Парень какой-то поникший. Думаю, предстоящая разлука с домом тяготит его.
-Он сильный мальчик, ты сам говорил. В конце-концов, кто занимался его воспитанием последний десяток лет?
-Самый глупый, упрямый и заносчивый мужчина Кербергунда? - ухмыльнулся Боркус. - Ладно, всё, я ушёл.
Кивнув, мужчина вышел из комнаты, насвистывая какую-то песенку. Наверняка похабную. Удивительно, как он меняется, когда остаётся с ней наедине. Точно бабочка-хамелеон, которую она часто видела у себя в Алеппо.
Женщина шла по узким коридорам в голубятню, как вдруг наткнулась на человека, который чертыхнувшись, привалился к стене.
-Цеппи? Бог мой, опять ты пьян!
Цеппеуш посмотрел на неё, словно на чужую, и ни сказав ни слова пошёл дальше.
-Ты куда уходишь, когда с тобой разговаривают?! - вспылила она. - Повернись лицом к матери!
Миранда глядела вслед сыну, пока Цеппеуш не скрылся за поворотом тоннеля. Этот мальчишка, взять бы его за шкирку и вытрясти всё плохое! В гневе женщина ударила кулаком в стену и взвыла от боли. Всю дорогу до голубятни она кляла сына и свою глупость. А она всё мялась, словно корова у забора, боялась за сына! Да ему наплевать на неё! Ну, хорошо, коли уж мать не может воспитать ребёнка, так может жизнь в Королевском Полисе его научит.
Не будет никаких советов.
К ней подбежал запыхавшийся паж и как мог поклонился. В ином расположении духа Миранда обязательно бы указала ему на небрежность, на которую он не имеет права, но сейчас её занимали куда более важные вещи.
-Госпожа, Сэр Реган Лейсер и его сын Кай прибыли.
-Хорошо, я сама выйду их встретить. А ты распорядись насчёт их покоев.
-Всё сделаю, госпожа.
Оставшись в одиночестве, Миранда глубоко вдохнула и выдохнула. Так, прочь все волнения. Сейчас она отправит письмо брату. А затем встретит этих торгашей так, что у них не найдётся повода жаловаться. «Король-Мендрагус» - это окупит все её старания.