Внешний враг.
«…день, в который будет праведно судить вселенную»
(Деяния Апостолов, 17:31)
(Деяния Апостолов, 17:31)
- Я все прекрасно понимаю. Спасибо за заботу Остин, - сказал Нейл Джонс в ответ на длинную монотонную речь Остина Баркли, которая звонким треском доносилась из телефонной трубки.
Тем временем Томас Хилл сидел у окна и разглядывал разъяренную уличную толпу. Сирена гражданской обороны, завывающая на всю округу с постоянной периодичностью, вносила дополнительную сумятицу. Взгляд Хилла был напряжен и сосредоточен, беспокойные мысли все время метались в голове. Томас знал, что все скоро закончится, поэтому сидел смирно, слегка постукивая указательным пальцем по подлокотнику кресла.
Еще несколько минут мистер Джонс общался с коллегой, затем аккуратно без лишних усилий положил трубку на место. В кабинете воцарилась тишина. Первым ее нарушил Томас.
- Нейл, просто скажи когда.
- Как мне сообщил Остин, - начал Джонс, - в течение получаса будут запущены сорок две баллистические ракеты с ядерными боеголовками, направленные на крупнейшие города и промышленные центры континента. Он также добавил, что если мы хотим попасть в убежище нам необходимо выдвигаться немедленно.
- И что ты ему ответил?
- Разве ты не слышал, Томас?
- Извини, думал о своем.
- Сказал, что останемся здесь. Надеюсь, два вакантных места помогут кому-нибудь из Мэрилендского университета. Я знал одну очень талантливую аспирантку с факультета физических наук, возможно Остин согласится взять ее под свою опеку.
- Возможно? – Хилл оторвал взгляд от окна и повернулся к Джонсу.
- В очереди много желающих мой друг, очень много…
Томас глубоко вздохнул и повернул голову обратно. Мысли крутились одна, за другой. Водоворот ужасных образов и картин страшного суда затягивал его как черный омут, все глубже и глубже, не давая отстраниться от существующей реальности. В какой-то момент Хилл начал чувствовать расслабление: «Что произошло? - подумал он, и тут же сам ответил на свой вопрос. - Выход есть всегда». Рука непроизвольно сползла на пояс, за которым отчетливо чувствовался контур миниатюрного дамского револьвера: «Выход есть всегда, - повторил про себя Томас».
На рабочем столе Нейла стояла бутылка «Шатэу Бланк» восемьдесят девятого года выпуска. Фужеры были почти пусты. Жестом он спросил Хилла, будет ли тот еще. Томас кивнул. Яркими всплесками пунцовая жидкость начала подниматься со дна бокалов, медленно заполняя ёмкость. После чего, Джонс достал толстую кубинскую сигару из металлической коробки и закурил. Кабинет заполнился густым белым дымом.
- Как ты думаешь, Томас, в какой момент мы совершили ошибку?
После короткого молчания Хилл ответил:
- В тот момент, Нейл, когда перестали видеть грань, между свободой и рабством. Мы убивали и говорили, что это норма, разрешали аборты и стерилизацию, говорили, что это свобода. А самое смешное, что делали это намеренно, зная о дальнейших последствиях.
- Думаешь, знали?
- Не делай из себя глупца, Джонс. Ложь и обман – вот наше оружие. Все любили нас и поклонялись нам? Мы обманули самих себя, пора платить по счетам.
Сигара медленно тлела. Стряхнув остатки пепла, Нейл Джонс встал с кресла и подошел к массивному книжному стеллажу. На одной из полок между книгами по квантовой механике, астрономии, философии и многими другими лежал маленький запыленный фотоальбом. Он достал его и стал разглядывать фотографии, напечатанные с негативной пленки на обычной матовой фотобумаге. Калейдоскоп воспоминаний тут же вспыхнул в его сознании: «Ребекка, милая моя, - сказал про себя Джонс. – Прости за все». На старом фото он с женой и маленькой дочкой прогуливаются по летнему парку. В глазах у всех светятся лучики счастья, чувствуется безмятежность и спокойствие. Следующая фотография показывает нам Нейла в более зрелом возрасте. Гордый, с дипломом докторской степени в руках он стоит за трибуной и улыбается в камеру. Воспоминания... Сейчас это единственное, что может помочь забыть ужас предстоящей погибели.
Из коридора время от времени слышался топот бегущих ног. Сотрудники спешно покидали стены университета в попытках спастись от надвигающейся опасности. Выбраться из города сейчас было практически невозможно. Дорожные пробки остановили все главные магистрали, Фолсити «стоял». Больше повезло тем, кто получил доступ к аэропортам и морским пристаням. Вероятно, в этих местах разыгралась нешуточная борьба за право покинуть «тонущий корабль».
Неожиданно из коридора в кабинет ворвалась всклокоченная, задыхающаяся от страха молодая девушка лет двадцати пяти.
- Мистер Джонс, мистер Хилл, всем приказано покинуть помещение, террористы хотят взорвать здание!
- Не беспокойся о нас Изабель, - спокойно, словно ничего не происходило, ответил Джонс.
- Но мистер…
- Ступай, мы с мистером Хиллом еще не договорили.
Широкими от удивления глазами она посмотрела на мужчин. Пару секунд спустя, пятясь и спотыкаясь, она вышла из кабинета и побежала прочь. Нейл и Томас переглянулись.
- Ты слышал это, Нейл? Она сказала «террористы хотят взорвать его». Понимаешь о чем я? Даже сейчас, когда нация стоит на грани уничтожения, мы продолжаем обманывать свой народ! Какие же это террористы? Террористы придуманы, чтобы создать образ внешнего врага, чтобы запугивать и управлять. Противников тому находилось масса, но построенная веками система поглотила их, разрушила идею изнутри. Другие оказались сильнее, итог ты знаешь.
Томас резко встал, уперся руками в стекло и опустил голову. Слезы наворачивались у него на глазах, но не слезы горечи, нет. Это были слезы радости. Кровь начала приливать к голове, тепло расходилось по всему телу. Преподаватель факультета прикладной информатики, чувствовал, как ему становиться хорошо.
- Прости Нейл, - Томас выхватил револьвер из-за пояса, приставил к своему виску и нажал на спуск.
Раздался хлопок. Лицо Нейла Джонса окропило алыми каплями. От неожиданности и испуга он широко открыл рот, но не в силах был закричать. Бездыханное тело медленно скатилось на пол, оставляя на стене яркий кровавый след. Страшный суд свершился для Томаса раньше, чем для остальных.
Еще несколько минут Джонс не мог пошевелиться. Ноги, как будто окаменели и совсем не хотели слушаться. Лужа крови, растекающаяся по темно-зеленому ковру, почти достигла книжного стеллажа. Нейл встряхнул головой и вышел из оцепенения. Первым делом он стер со лба кровавые капли, затем подошел к телу. Дрожащая ладонь коснулась еще теплого, неестественно скореженного лица. Отрывистым движением руки, он опустил тяжелые мертвые веки Томаса и прислонился к окну.
Через мгновение ясное небо начало освещаться десятком ярких вспышек, приближающихся к городу ракет. Толпа неистовствовала. Крики с улицы сливались в единый истерический вопль. Взрывы начали озарять все вокруг, жар обжигал лицо. Нейл Джонс закрыл глаза, и раз за разом стал повторять: «Бог - спасение мое: уповаю на Него и не боюсь; ибо Господь - сила моя, и пение мое - Господь; и Он был мне во спасение».[size="4"][/size]
