Конспирация
...Всемогущий будет бояться всего.
Пьер Корнель. "Цинна", IV, 2
На столе, прямо посередине избы, лежал раненый человек.
За маленьким, замёрзшим перекрестьем окна бушевала вьюга. Человек с трудом повернулся на бок и близоруко прищурился, будто пытаясь разглядеть что-то сквозь расписанное морозом стекло.
Растаявший снег ручейками потревоженной воды потёк с его волос и бровей на глаза, мешая смотреть. Тут в сенях хлопнула дверь, и он, словно испугавшись чего-то, лёг, как лежал.
В комнату, запустив ворох мороза и снега, спиной вошла девушка. Поставила на пол ведро с колодезной водой, сняла шубу и торопливо подошла к лежащему на столе мужчине, на ходу стряхивая с головы снег. Приложила влажную ладонь к его лбу, озабоченно нахмурилась. В животе у человека зияла страшная рана с рваными краями, кровь багровой запеканкой склеила куски одежды с телом.
- Больно?- шепнула она, наклоняясь к самому уху раненого.- Потерпите, сейчас будет легче.
- А ты умеешь?- неожиданно бодро, громко произнёс тот.- Тебя как звать-то вообще, красавица?
- Настя,- девушка с тревогой взглянула на рану, потом на улыбающееся лицо её обладателя.- Да вы не кричите так, диафрагму не тревожьте.
- Что?- человек приподнялся на локтях, пытаясь разглядеть свой живот, но Анастасия так прикрикнула на него, что он поспешно лёг назад.- Да ты не горячись так, Настенька. Ведь это у меня же болячка... А вообще, меня Саром зовут.
Девушка не слышала его. Подтащила ведро с водой поближе к столу, достала откуда-то чистых тряпок, марли, огромный комок белоснежной ваты. Гигантскими портняжными ножницами разрезала остатки куртки на груди человека – лезвия шли туго, с трудом беря странный, серебристого цвета материал. Сар с интересом наблюдал за всем этим, его раскосые карие глаза следили то за ходом операции, то за сосредоточенным, красивым лицом в обрамлении влажных русых волос. Настя, как могла, промыла рану, достала из шкафчика какую-то шкатулочку и, держа её на весу, стала в ней что то искать. Резная коробочка выскользнула у неё из рук, и по полу запрыгали сверкающие искры иголок, зазвенели напёрстки, покатились во всех направлениях моточки и клубочки ниток. Девушка чертыхнулась и опустилась на корточки, ища глазами нужные ей сейчас цыганскую иглу и суровую нитку, а Сар тем временем, нащупав рукой стоявшую на краю стола бутылку со спиртом, отодрал присохшую за долгое время пробку и опрокинул содержимое себе в глотку.
- Да вы что?!- Настя, услышав булькающие звуки, вскочила и выхватила бутылку из саровых рук. Спирт плеснул на грудь человека, ручейком стёк в рану, но тот только слегка поморщился.- Это же для дезинфекции, медицинский, сжечь внутренности можно!
- Были бы внутренности. Буркнул Сар.- А то вон, вся твоя дезинфекция наружу вышла.
- У вас желудок повреждён,- учпокаиваясь, произнесла Настя. Куском марли она высушила попавший в рану снаружи и просочившийся изнутри спирт.- Вам что. Не больно совсем? Ведь жечь должно...
Человек только скупо улыбнулся, любуясь нежными, ласковыми движениями настиных рук. Алкоголь начал действовать через несколько минут, когда девушка смоченными в спирте иглой и ниткой умело, крупными стёжками стала стягивать края раны.
- Ты где так научилась?- спросил Сар, пытаясь отогнать наваливающийся предсмертный сон.- В кружке по вышиванию?
-Утром я повезу вас в райцентр, в больницу,- не обращая на него внимания, начала Анастасия.- Может быть сепсис, и тогда кончится плохо.
-Никакого райцентра,- неожиданно жёстко, словно ожив, сказал Сар.- Я выживу. До него семьдесят километров, а в такую вьюгу и сама сгинешь, и меня погубишь, и коня потеряешь.
- Откуда вы знаете, что у меня конь?- удивилась настя. Она уже закончила шить, и снег стрептоцида упал на шов, сразу впитав прозрачную сукровицу.- Может, у меня вездеход есть?
- Ну сюда-то ты меня привезла на подводе,- пожал плечами человек.
- Вы же без сознания были, у вас пульс почти не прощупывался. Как вы можете помнить?
- Я же говорю, что выживу,- сказал Сар нетерпеливо.- Так что никаких райцентров. И вообще, не распространяйся обо мне местным. Я тебе потом всё объясню.
- Ближайшие местные и есть райцентр,- слабо улыбнулась Настя.- Приподнимитесь, я вас перевяжу.
Сар приподнял корпус над столом, и настя быстрыми умелыми движениями перемотала его широким марлевым полотенцем. Когда она закончила, мужчина вдруг обмяк, глаза его закрылись, и он провалился в глубокий болезненный сон. А Настя ещё нашла в себе силы, чтобы перетащить его ставшее безвольным тело на кровать ушедшего много лет назад отца.
Трое суток после операции Сара лихорадило, он бредил, бормотал что то непонятное, метался в постели, в сознание приходил на короткие минуты и каждый раз встречал глазами лицо Насти, заботливо и тревожно наблюдающей за его мучениями.
- Может, в больницу вас?- спросила она быстро, боясь, чтобы Сар опять не провалился в незабытье.- Вьюга почти стихла, а Огонь хорошо отдохнул, быстро довезёт.
- Я же сказал. Настенька, что я выживу,- почти прошипел человек в ответ.- Ты что, по-русски не понимаешь?
- Да я то понимаю.- обиженноотстраняясь, произнесла девушка.- Вот вы, по-моему, плохо.
Сар бросил на неё испепеляющий взгляд и снова потерял сознание.
Наступила весна. Сар уже мог нормально ходить, но с самодельной тростью пока не расставался. Морозные рисунки с окон уже сошли, с каждым днём солнце грело всё сильнее. Но справиться со снегом оно ещё не могло.
В окне рисовался один и тот же пейзаж – на переднем плане колодец, чуть поодаль – начавший уже ржаветь гусеничный снегоболотоход, едва угадываемый под огромным сугробом. Возле сарая, на дальнем краю двора, Настя колола дрова.
Сар пожевал губами, отбросил в сторону палку и пошёл к выходу. Сорвал с крючка какой-то полушубок, вставил ноги в какие-то валенки и вышел из избы. Куры испуганно заметались по двору, коровы в хлеву, через приоткрытые ворота заметив чужого, неодобрительно замычали. Настя, увидев приближающегося к ней мужчину, рассмеялась.
- Что ж вы такое надели? Я же вам специально приготовила, отцовское... Надо было предупредить, что вы погулять хотите, я бы достала.
- А вот такой я,- отняв у неё топор, сказал Сар.- Непредсказуемый.
- Вам ещё рано топором махать,- посерьёзнела Настя.- Тут немного осталось, я и сама могу. Что это вдруг на вас нашло?
- Сегодня вообще какой день?- спросил Сар многозначительно и коротким ударом разрубил первое полено.
Настя слегка покраснела и улыбнулась. Отошла чуток в сторону, чтобы разлетающиеся в сторону дрова не угодили в неё.
- Я слыхал, у дам сегодня праздник,- пожал плечами Сар.- Так что готовь праздничный стол.
- Да я и готовить толком не умею,- сказала Настя.
- Деревенская девушка, и не умеет готовить?
- Да я не совсем и деревенская-то,- возразила она.- После школы в райцентре поехала в Москву, в университет. Выучилась на врача, но в городе не осталась – слишком там люди другие. Вернулась в район. Отец был лесником, мзду не брал, и однажды его браконьеры-пушники подкараулили, убили. Мама и двух месяцев за ним не обождала, умерла от тоски. А я из райцентра перебралась сюда, чтобы скотина не померла. Так и осталась.
- Давно?- Сар остановился, кинул в сторону топор, присел на чурбан.
- Да лет шесть уже,- ответила Настя.
- Ну ты даёшь вообще, невестушка!- воскликнул Сар с удивлением.- Сама себе монастырь нарисовала, что ли?
Анастасия странно улыбнулась и пошла к дому.
Через несколько месяцев пришло скупое сибирское лето. Настя несколько раз ездила в райцентр за припасами, бензином, запчастями к вездеходу. Сар починил машину и теперь подолгу уезжал на ней куда-то далеко в тайгу, строго-настрого запретив девушке следить за ним. А ей это и не нужно было.
- Вот как это начинается,- шепнула однажды она сама себе, провожая взглядом гаснущие в темноте красные огни габаритов вездехода. Она не знала, откуда появился Сар, но всё больше и больше привязывалась к нему. В те редкие ночи, когда он оставался дома, она всё ждала его, прислушиваясь к тишине, готовая отдать ему всю свою скопившуюся за долгое время отшельничества ласку и нежность... Но он не шёл. А она всё сильнее и сильнее любила его, его насмешливый, снисходительный взгляд, его таинственную улыбку, его по-настоящему мужскую суровость и непредсказуемую силу... Он необъяснимо и странно отличался от всех тех, кого она любила раньше – а любила ли? – от всех этих столичных паяцев и областных простачков. Что-то в нём было такое, что заставляло её тело дрожать, когда он ненароком дотрагиался до неё и встречал её растерянно-влюблённый взгляд... Вот так это и начинается,- повторяла она сама себе, выбегая во двор навстречу вылезающему из леса грязному вездеходу. Хотелось с разбегу обнять Сара, поцеловать его – нежно, как своего, близкого, но что-то останавливало её, и она стояла в метре от него, натыкаясь на его насмешливый взгляд, на его нечеловеческую неприступность...
- А я твой комбинезон залатала,- сказала она однажды, доставая из сундука странный серебристый костюм, об который сломала не одну иголку. Сар, паявший что то на столе, коротко бросил через плечо:
- Выброси. А лучше вообще сожги.
И у Насти опускались руки. В который уже раз. Она бежала в конюшню к Огню и беззвучно плакала от бессилия...
В августе с Саром произошла неожиданная перемена – он перестал ездить в лес по ночам, стал заниматься хозяйством, заготовил дров на три зимы, накосил сена, поправил забор, залатал прохудившуюся крышу. Его взгляд становился всё теплее, всё понятней и обыденней. Они с Настей всё больше времени проводили вместе, гуляли по лесу, купались в реке... Настя не могла нарадоваться перемене, но всё равно ещё не знала, как вести себя с Саром, чтобы он снова не уехал в лес... В один из вечеров подсыпала ему в чай снотворного, и когда он заснул, оседлала Огня и поскакала по зарастающей уже колее вездехода вглубь леса...
Наверное, это была последняя гроза в том году. Молнии били в деревья, били в небо, били в облака...
Грохот стоял неимоверный.
Моргнул в последний раз и пропал электрический свет. Секунду спустя водопадом шарахнул по земле оглушительный ливень. Настя достала из шкафчика на стене несколько свечей и зажгла их...
Руки Сара обняли её сзади, она почувствовала ухом его тихое дыхание, откинув голову назад, встретила губами его губы... «Так сбываются мечты»,- мелькнула у Насти нежная мысль. Сар повернул её лицом к себе и ласково улыбнулся ей. В его глазах не было насмешки, не было снисхождения...
- А я твой звездолёт нашла,- произнесла Настя тихо. Зачем... Тонкое длинное лезвие вошло ей прямо в сердце.
Она обмякла в руках Сара, свет в её глазах потух, кончилась жизнь. Человек положил её на стол, опустился на одно колено, шепча что-то... А когда он встал, кривая улыбка вновь обезобразила его, уже не человеческое, лицо.
Огонь боязливо косился на пылающие постройки, к которым так привык и которые ещё будучи жеребёнком считал своим домом. Пламя пожирало и дрова, заготовленные на три года, и сено, и молодое красивое тело Анастасии, и все её мечты и чувства, перечёркнутые одной – всего лишь одной – неосторожной фразой...
А далеко в небе, пропадая в бесконечной тьме, сверкала яркая фиолетовая звезда.