Забери меня в небо
Девушка напоминала тонкий золотой луч, случайно упавший на холодную гладкую поверхность кожаного дивана.
Казалось, солнце тянулось к ней, с удовольствием выхватывая из полумрака приемной самые аппетитные части женского тела: скользило по бесконечно-стройным ногам, трогало сложенные крест-накрест руки, боязливо касалось чуть приоткрытых влажных губ, отражалось в стеклах больших стереоочков. Она что-то визуализировала для себя, коротая время ожидания. Скорее всего, как и все люди ее возраста, наблюдала за каким-нибудь спортивным соревнованием. Вся современная молодежь, знаете ли, ужасно спортивна: плавание, теннис, бег по утрам и вечерам. Они словно пытаются интуитивно восстановить купированные эмоции, утраченные после процедуры стабилизации личности. Процедуру проводят рано, в подростковом возрасте, и потом их «накрывает»: парки усеяны вечными бегунами, стоящие на улицах тренажеры скрипят под напором идеально красивых потных тел, на футбольные матчи никогда не достать билета. Большинство не понимает, что подобная активность – просто сублимация обыкновенных чувств и эмоций. Они не испытывают страданий, не мучаются от потерь, не могут познать всю силу настоящей любви…
Собственно, из-за любви всё и началось. Ученые доказали, что данное чувство деструктивно для человека и порождает длинную цепь отрицательных эмоций. Любовь конечна. Ни у кого не получается всю жизнь скакать на единороге по разноцветной радуге. А после – депрессия, снижение производительности труда и формирование ущербной личности, скептически относящейся как к окружающим людям, так и к нашему великому государству.
Процедура стабилизации личности совершенно безболезненна и не отнимает много времени. Несколько минут – и готов новый член совершенного человеческого общества. Человек, искусственно настроенный на позитив. Никакого уныния и ненужных мыслей. Личный таймер заблаговременно известит о необходимости ввести в организм порцию пищи со строго разработанной калорийностью. Он же сообщит о потребности заняться спортом, а, измерив уровень половых гормонов, подаст сигнал в общий информационный центр - и вам пришлют самого лучшего из возможных партнеров, который в данный момент также нуждается в спаривании. Удобно. Не нужно тратить время скоротечной жизни на поиски, знакомства и познание друг друга во всех смыслах этого древнего старозаветного слова. Личный таймер стал лучшим другом и истинным богом для каждого из ныне живущих.
Справедливости ради, нужно признать, что общество до сих пор не является однородным. Соблюдая принципы демократии, правительство, по-прежнему, не сделало процедуру стабилизации личности обязательной для всех. Ее проходят по желанию, но в массовом порядке. Никто никого не заставляет, ведь любое насилие ведет к появлению отрицательных эмоций и хаосу. Однако в большинстве «кухонных разговоров» частенько проскальзывают нотки недовольства существованием «естественных дикарей». Хотя они предпочитают селиться вдали от городов, но, как правило, не работают, а по ночам частенько гоняют на аэромашинах, мечтая дотянуться до звезд. Патрули не пускают дикарей в мегаполисы, ведь их поведение дестабилизирует общество.
А вот в их селения частенько отправляются миссионеры, проповедующие правильные нормы жизни, преимущества существования в счастливом и устойчивом обществе, а также необходимость прохождения процедуры стабилизации. Редко кто из миссионеров возвращается обратно. Говорят, что у естественных дикарей есть прибор, способный побороть действие «Мемориала». Слухи, предания, легенды, сказки…
Однако сейчас передо мной сидело настоящее, живое чудо из крови и плоти. И мы с солнцем любовались им, тянулись к нему. Солнце – самыми яркими и ласковыми лучами, я – своей тенью, покорно упавшей к этим волшебно-гладким ногам.
Глубоко внутри своей головы я нашел свербевшую мысль-занозу: «Сейчас незнакомка снимет очки, а под ними окажутся пустые улыбчивые глаза». Я, оператор «Мемориала», видел таких тысячи тысяч. В них всегда медленно и мутно блуждают лишь легкие досада и раздражение. Девушки обычно кручинятся о сломанном ногте, потерянной сумочке, проигрыше в спортивном соревновании. Им просто не о чем переживать в безоблачной стране нашего бесконечного счастья! Но даже маленьких неприятностей им достаточно, чтобы прийти сюда, чтобы избавиться от саднящего дискомфорта.
Наверное, поэтому я старался задержать время, схватить за хвост, как кота, мечтающего ускользнуть в приоткрытую дверь.
Я боялся каждого следующего мгновения.
Я ждал каждого следующего мгновения.
Я видел, как в луче солнца, падающего из-за моей спины, медленно кружат невесомые пылинки, и задерживал дыхание, чтобы не нарушить их полет. Чтобы пространство вокруг меня замерло и не думало шелохнуться.
Я боялся убедиться, что она — такая же, как тысячи тысяч других.
Девушка почувствовала мой взгляд и сняла очки. В ее глазах плескалось сочное июльское разнотравье. Они были живыми. И смеющимися. И такими, о каких я мечтал всю жизнь. Губы вспорхнули невесомой бабочкой улыбки:
- Здравствуйте, господин Силуэт!
Я увидел самого себя со стороны: действительно, неподвижный темный силуэт в дверном проеме приемной медицинской клиники.
А вдруг я похож на ангела? Я читал о них в старинных книгах. Они являлись людям в одеждах белых и светящихся. Облачко крутящейся пыли над моей головой вполне могло сойти за потрепанный нимб, белый халат – за опущенные крылья.
Разлепив сухие шершавые губы, выдавил:
- Сегодня в клинике выходной. Процедуры не проводятся...
- А что вы здесь делаете?
- Провожу исследование в личное время.
- Вы творец?
- Изобретатель. Работаю над улучшением «Мемориала».
Она внимательно посмотрела мне в глаза и промолчала.
На мгновение мне показалось, что я слышу, как золотистые пылинки опускаются на носок ее туфли, которую она, полусняв, задумчиво раскачивает на большом пальце ноги.
- Думаю, вы мне поможете. Я хочу стереть себя. Полностью.
Уничтожить?! Убить?! Ликвидировать?! Заставить исчезнуть всё, чем я только что любовался — руки, глаза, улыбку, невесомое облако золотистых волос?
Она настойчиво шлепнула туфлей по розовой пяточке. Взлетела с дивана и оказалась рядом со мной. Свет, идущий из-за моего плеча, медовыми искрами отразился в зеленых глазах:
- Это не шутка. Я не проходила процедуру стабилизации. Сейчас настал момент, когда я горько пожалела об этом. Мне не пережить то, что я чувствую: слишком сильная боль. Лучше сотрите меня. Я заплачу.
Мне стало интересно: что может предложить дикарка в обмен на безболезненную и комфортную смерть.
- И что, по-твоему, способно заинтересовать меня?
Крылья бабочки приблизились к моему уху и коснулись его жарким шепотом:
- Моё тело.
Я отпрянул. Она спокойно смотрела на меня с темного фона неосвещенной приемной. Издевается? Секс больше не является ценностью, он давно доступен для всех и каждого. Стоит нажать кнопку и сделать заявку — система тут же позаботится о поиске наилучшего варианта.
Незнакомка уловила мою усмешку:
- Тело как биологический материал. Органы всегда в цене. Вы можете использовать их в своей работе. А можете выгодно продать, если захотите. Как вам угодно.
Шершавый жернов языка пришел в движение, выдав официальное:
- Проходите в кабинет.
- Значит — согласны?
Я молча обошел незнакомку и невольно вдохнул как можно глубже, втягивая в себя аромат цветочного луга, исходящий от ее роскошных волос.
Прикоснулся пальцем к сенсорному замку и открыл дверь операционной, пропустив девушку вперед. Она отразилась тысячами осколков самой себя в зеркальных поверхностях пола, потолка, шкафов и стеклянных перегородок. Мне было трудно не любоваться ею, удивительно легкой и призывно манящей.
- Как тебя зовут?
- Лия.
- Сколько лет?
- Восемнадцать.
- И вдруг — умереть?
- Это всегда случается вдруг. Разве нет?
- Сейчас уже нет. Всё идет по строго утвержденному плану.
- Наверное, такое возможно только в вашем, искусственном мире.
- Из какого мира пришла ты?
- Сам знаешь.
Она уселась в металлическое кресло напротив моего рабочего стола и старалась превратиться в обычного пациента.
- Что с документами?
- Они в порядке. Я недавно живу в колонии, регистрация в мегаполисе и страховка не потеряли силы. Здесь в моей собственности есть даже хорошая квартира с видом на море. Вещи, мебель — на месте. Хочешь - подарю?
Я подумал, что в ее доме, скорее всего, запах моря смешивается с запахом летних трав. Настойчивый синий проникает в нежный зеленый и венчается солнечно-красным, превращаясь в ослепительно белый. Говорят, что весь мир состоит только из трех цветов. И, наверное, миллиона запахов.
Я понял, что мне больше не забыть запах этой женщины. Но самое ужасное, - не хочется потерять его навсегда. Приходилось до бесконечности растягивать минуты мучительно сладкого медового присутствия:
- По инструкции я обязан провести увещевательную беседу...
- Не будем терять время: решение принято.
- У меня лишь один вопрос: почему ты уехала?
- Я полюбила.
В носу защекотал подлый мужской интерес:
- И что?
- Ты хочешь узнать об этом чувстве, потому что никогда не испытывал его?
Сознание выставило впереди меня надежный щит прописных истин:
- Предпочел быть счастливым.
Она задумчиво погладила гладкую ручку кресла:
- В одном ты прав: градус человеческой любви, как вино, настаивается на боли. Чем сильнее – тем больнее.
- Значит, он не любил тебя! Во многих старых бумажных носителях информации написано, что «любить другого – значит жалеть его, быть готовым прийти на помощь и сделать жизнь партнера счастливой».
Лия рассыпала по комнате бисер звонкого смеха.
Она смеялась, запрокинув голову назад, и волосы золотым пламенем обжигали ее спину:
- Как забавно! Последний человек, с которым я говорю при жизни, – то ли врач, то ли палач. Или дурак. А может, бездушная компьютерная программа, принявшая человеческий облик? – Она презрительно смотрела на моё растерянное и непонимающее лицо. – Ты действительно хочешь знать, что такое любовь? Хорошо, слушай... Любить – это значит бояться пережить дорогого тебе человека даже на несколько секунд. Потому что без сердца и души жить невозможно. Мне казалось, что мы с Ником обречены погибнуть вместе. Ведь он профессионально занимался гонками на аэромобилях! Пацанская забава, рискованная, но ему нравилась… Говорил, что так можно полнее почувствовать вкус жизни. Ник всегда брал меня с собой в небо, с того самого дня, как увез из мегаполиса. Считал своим талисманом. А в тот, самый последний раз, – не взял… И сейчас я не могу спать, потому что каждую ночь чувствую его дыхание, слышу его голос, ощущаю знакомые прикосновения на своей коже... А потом вижу падающий на землю факел аэромобиля. Каждую ночь я умираю вместе с ним раз за разом. Это выше моих сил...
В операционной на несколько минут повисла нехорошая тишина. Было слышно, как от вибрации «Мемориала» дрожат и поскрипывают стоящие на полках колбочки и железки.
- Ты сотрешь меня с помощью той штуки? – она кивнула в сторону дальней стены.
- Да, это «Мемориал».
- От слова «мемори» - память? Похож на обычный солярий…
Я пожал плечами: никогда не задумывался. Работает и работает. Несет радость людям по всей огромной стране.
Десятки лет функции «Мемориала» не менялись: машина могла полностью нейтрализовать участки человеческого мозга, способные вызвать негативные эмоции. Как вариант - полностью «стиралась» личность человека. Машина убивала, вводя в беспробудный сон. Гуманный метод для тяжелобольных и обреченных.
Несколько лет назад я занялся усовершенствованием аппарата. Расчеты показали, что в состоянии глубоко сна, душа человека может быть отделена от тела, после чего последует ее уничтожение, либо замена данной сущности на любой другой аналогичный энергетический объект.
Одна душа может быть заменена другой, а тело от этого не пострадает!
Пересадка душ!
Вечная жизнь!
«Нобелевка» и мой личный рай в кармане.
- Куда положить вещи?
Господи! Они всегда это спрашивают! Не было человека, который бы перед смертью не побеспокоился о том, куда пристроить своё барахло.
Сейчас меня особенно раздражало это бесконечно повторяющееся повторение. Я пытался собраться с мыслями, еще раз «прокрутить» единственно правильный алгоритм, позволяющий перенести мою душу в тело Лии. Если что-то пойдет не так, то мы погибнем оба, умрем в одну и ту же секунду.
А ведь я даже не любил ее по-настоящему...
Я набрал в грудь побольше воздуха и обернулся, чтобы прочесть пациенту необходимую инструкцию: куда положить вещи, как лечь, когда закрыть глаза и о чем предпочтительней думать во время процедуры.
Рот остался открытым. Из него сиплым пфыком выходил не пригодившийся воздух.
Лия стояла рядом с «Мемориалом» в одних туфельках, аккуратно складывая крохотный лоскуток белой юбки.
Зеркальный пол повторял картину в самом откровенном ракурсе.
Я поспешно отвернулся и возблагодарил собственную предусмотрительность: мой личный таймер не вшит под кожу, иначе минут через десять здесь появилась бы какая-нибудь незнакомка, без лишних слов готовая удовлетворить все мои капризы и желания.
У «программных девушек» был непреодолимый недостаток: с ними, как и в старые добрые времена, нужно было, как минимум, знакомиться, а как максимум – разговаривать. Напрягало. Вероятно, скоро информация о партнере без лишних слов будет сразу передаваться в сознание через простое рукопожатие. Тогда наше общество в очередной раз станет намного счастливее.
Я обернулся. В неживом свете внутренностей «Мемориала» Лия напоминала персик, внезапно попавший из солнечного лета прямо в морозильную камеру. Ее смуглое тело покрылось пупырышками, маленькие волоски на нем приподнялись от холода. Привычными движениями я быстро зафиксировал руки и ноги пациентки в аппарате, стараясь продлить каждое из шелковых прикосновений.
- У тебя теплые руки.
- Они кажутся теплыми, потому что ты очень замерзла.
- Знаешь, через несколько минут меня больше не будет. Исчезнет всё, что я знала и помнила. Но именно сейчас мне захотелось узнать твоё имя.
- Дрэв.
Она мазнула взглядом по моему лицу и куда-то вниз:
- Подходит.
- Закрой глаза. Сейчас я опущу крышку аппарата. Можешь думать о чем захочешь, вспоминать любые события. Как перед обычным сном.
Она утвердительно поелозила затылком:
- Скажи, а это… точно не больно?
- Абсолютно.
- Я чувствую себя в космическом корабле. Можно представить, что мне предстоит лететь многие-многие тысячи световых лет. Поэтому меня решили на время усыпить. А потом разбудят снова. Древ, ты когда-нибудь видел звезды?
- Нет. От города ночью исходит очень яркий свет, он перекрывает все природные источники излучения.
- А мы с Ником взлетали высоко-высоко в небо, к самым звездам. Внизу кажется, что все они одинаковые, но это не так. Каждая светит по-своему. И мы пробовали угадать, что именно видел свет каждой из звезд, пока шел до нашей планеты. Думали: «Сейчас он касается нас, а потом полетит дальше. Будет лететь и лететь, до самого края Вселенной. А нас уже больше не будет. Но свет далекой звезды запомнит Ника и Лию молодыми, живыми и любящими…
- Сколько ты продержалась без него?
- Чуть больше месяца.
- Слишком мало, чтобы принимать решения...
- Слишком много, чтобы устать жить...
- Тебе страшно?
- Конечно. Умирать всегда страшно.
Я провел ладонью по ее гладкой холодной щеке:
- Поехали?
- Полетели. К звездам!
Верхняя крышка «Мемориала» плавно опустилась на ее тело, слизнула и поглотила его.
Я поставил таймер ожидания на десять минут — время моего последнего существования в мужском теле.
Или вообще — существования. Как повезет...
Разделся, вздрогнув от обжигающего холода зеркального пола операционной. Растянулся на гладкой платформе второго «Мемориала», установленного в соседней комнате. Потянул на себя крышку аппарата. С шумом выдавил из легких лишний воздух.
Оба «Мемориала» работали в штатном режиме. Вибрация и гул усиливались. В сознание начали проникать хаотичные образы. Я не боролся с ними, не боялся их. Просто ждал, когда наступит фаза глубокого, темного сна.
Сердце, останавливаясь, замедляло свои удары. Дыхание успокаивалось, становилось легким и поверхностным. Кровь перестала стучать в виски, скапливаясь где-то внутри умирающего организма.
Манящая, теплая, темная пустота.
Вокруг ничего не было. Но постепенно из этого вечного небытия стали проступать огромные звезды. Я никогда их не видел, но понял, эти огни — они. Переливаются. Такие далекие и красивые. Хотелось смотреть, не отрываясь. Говорят, что в космосе бесконечное множество звезд, галактик и прочих небесных тел. Всё куда-то несется и расширяется, разбегается, удаляется. Словно боится коснуться друг друга и поранить. Идет процесс захвата как можно большего количества пространства, мира, себя...
На бархатном полотне ночного неба появился стремительно приближающийся яркий огонь. Комета? Я читал, что именно они напоминают падающий факел.
Она летела прямо на меня. Я чувствовал, как пламя лизнуло напряженное, искаженное страхом лицо.
Вскрикнул. Страшный удар раздавил тело.
Голова ударилась о верхнюю крышку «Мемориала» и запуталась в какой-то мягкой паутине. Я уперся руками в потолок и откинул тяжелую крышку. Изнутри открывать всегда тяжелее, чем снаружи. Убрал длинную паутину волос со своего лица.
Яркий свет брызнул в глаза, ослепив.
Я хотел прикрыть глаза рукой, но тут же, испугавшись, отдернул ее. Перед носом оказались тонкие длинные пальцы с аккуратными овальными ногтями и парой блестящих колечек.
Эксперимент удался. Передача энергии в живую материю с использованием комплексной системы «Мемориал» возможна и чрезвычайно эффективна!
Легко спрыгнув с аппарата, я на цыпочках (на цыпочках?) подлетел к зеркальной стене и замер. Передо мной стояла абсолютно обнаженная девушка, тело которой повиновалось каждой из моих мыслей. Плоть, которая неистово хотела жить. Я стал ее новым господином. Но пока не знал, что делать с такой манящей и беспредельной властью. Это чрезвычайно возбуждало воображение.
Медленно провел рукой вниз по шелковому животу. Внутри женского тела сразу стало горячо. Не снаружи, а именно внутри. Это было непривычно и страшно. Казалось, что подглядываешь в щель женской раздевалки. А может, скоро в комнате появится настоящая Лия и вытрясет из меня душу за совершенное кощунство?
Но ничего не происходило. Никто не приходил и не пытался оторвать руку за греховное блуждание по чужому и беспомощному телу.
Девушка в зеркале выглядела растерянной и жалкой, как уродливая школьница на первом в своей жизни свидании. Мы смотрели друг на друга в ожидании продолжения развития событий. Они не заставили себя ждать. Как раз после того, как мне удалось сгрузить бывшее тело в камеру долговременного хранения, в дверь операционной постучали и, не ожидая приглашения войти, открыли.
В операционную вошел высокий молодой человек и с любопытством воззрился на мои прелести.
- Лия Уилсон? От вас был получен сигнал о готовности к сексуальному контакту. Вот карточка подтверждения. Меня зовут Ридмен, 28 лет, полностью здоров. Как вижу, вы мне подходите.
Личная карточка каждого гражданина начинает автоматически работать после пересечения контрольной линии регистрации любого мегаполиса. Значит, у Лии был вживлен чип, и система сделала свою работу в лучшем виде. От собственных прикосновений тело девушки проснулось, а также передало нужный сигнал в единую информационную систему. На встречу со мной приехал лучший из возможных вариантов. И что мне сейчас с ним делать?
В моей голове продолжали роиться сомнения. Но счастливые люди не сомневаются никогда. Они всегда уверены, что поступают правильно. Особенно тогда, когда у них есть «карточка подтверждения» своих прав.
Ридмен шагнул к моему новому телу и решил задать несколько уточняющих вопросов:
- У тебя есть предпочтения в позах и времени продолжительности контакта? Может быть, что-нибудь особенное? Любимые игрушки? Движения? Сила? Что ты сама можешь мне предложить?
- Я могу предложить тебе убраться. И как можно скорее.
- Но карточка... Это же серьезный штраф! Негативные эмоции! Разве ты хочешь получить их, а не удовольствие?
Мне хотелось выразиться в том смысле, что я не люблю его... Стоп! Что это?! Послеоперационный след? Какая-то часть чувств Лии продолжает жить?! Ее тело помнит о чувстве любви?! Но расчеты утверждали: это невозможно, переданная мной энергия должна была полностью заменить предыдущую.
- Дай мне карточку, Ридмен!
Я со злостью приложил наманекюренный палец к графе «Полный отказ»:
- Подожди несколько минут, скоро система подберет тебе новый вариант.
На лице парня больше не выражалось никаких чувств. Он молча вышел из операционной, закрыв за собой дверь. В совершенно счастливом обществе не было и речи об изнасилованиях.
...Через несколько часов я нашел домик у моря, где когда-то жила Лия.
Осторожно открыл дверь и меня захлестнула волна нежности: беспощадный синий проникал в покорно-зеленый и освещался солнечно-красным, превращаясь в ослепительно белый. Синее море и яркое солнце над ним. Белые стены и окна комнат с развивающимися на ветре прозрачными шторами.
Медово-зеленые глаза горели невыплаканными, тяжелыми слезами.
Я ждал приближения ночи.
Я боялся приближения ночи.
Я знал, что как только наступит ночь, в дом войдет настоящий хозяин этого женского тела.
При его появлении изменился сам воздух, становясь более тягучим и плотным. Казалось, он пропитался всепоглощающей страстью настоящей любви.
Вздрогнули и опали шторы, впустив в комнату невесомый ночной свет.
Что-то сжалось внутри моего тела в предвкушении наступающего счастья.
Биение сердца подкатило к горлу и заколотилось в ушах. Легкое дуновение ветра коснулось руки и поднялось вверх по шее. Лия убрала волну волос, открывая место поцелую. Он прикоснулся легко и нежно – щекочущий взмах крыльев бабочки по обнаженной коже… Лия напряглась и вздохнула, разгоняя по дрожащему телу горячую волну трепета. Всюду был только Ник, его запах сводил с ума, быстрые сильные поцелуи вызывали непереносимую тягучую боль, переходящую в стон. Не хватало дыхания. Хотелось двигаться навстречу к нему и прочь, быстрее и быстрее…
Животное чувство вырывало из объятий цивилизации и швыряло во временное небытие, из которого был единственный выход — организовать радужный взрыв внутри себя и, ослабев, несколько секунд наслаждаться подлинным счастьем, когда больше нет ни одной мысли, ни одного желания….
Оказывается, так бывает в жизни. В настоящей, обычной, человеческой жизни. Человеческие организмы становится естественным продолжением друг друга. Часто физическое тело честнее души: оно не может служить двум господам одновременно. Я был лишним.
Одна неделимая душа на двоих – это и есть любовь…
... Крышка «Мемориала» плавно опустилась на моё лицо. Глубоко вздохнув, приготовился к приходу хаотических образов. Я уже знал, что увижу. Девушку с необыкновенной золотистой кожей и глазами цвета июльского разнотравья. И парня, без которого она не смогла жить.
Они прыгали, как мифические единороги, по разноцветной радуге.
Они были счастливы.
Они уходили в вечное небо.
