Я подошел ко входу института в половине шестого вечера, как мы договорились с Вадимом Геннадьевичем, как он представился при нашей первой встрече.
Накануне позвонила Настя по мобильнику, который дала мне для связи с ней. Я был рад слышать ее голос, но после теплого приветствия, Настя сказала: " Гоша, настало время выполнить мою просьбу. Слушай внимательно и запоминай. Завтра в 11 часов до обеда ты должен зайти в супермаркет "Фламинго". В кафетерии подойдешь и сядешь за столик, где будет сидеть человек, которого зовут Вадим Геннадьевич. Он будет ждать тебя. Назовешь свое имя и скажешь, что ты от меня. Дальше он скажет что делать. Он назначит тебе встречу, где должен показать работу прибора, о котором я говорила. Ты все запомнишь, потом позвонишь мне и мы встретимся. Ты все понял?". Я повторил: " Завтра в 11 часов, "Фламинго", кафетерий, Вадим Геннадьевич. Знакомимся, договариваемся о встрече, он демонстрирует прибор, потом я звоню тебе." Настя сказала: "Молодец, все правильно. Так, Гоша, а сейчас на дисплее увидишь фото этого человека. Запомни его. Ну, до встречи". Я только успел сказать: "До встречи, Настя", - как разговор завершился, и тут же на дисплее появилось цветное и очень четкое изображение лица лохматого очкарика анфас. Лицо это смутно было мне знакомо, и немного напрягши память, я вспомнил. Это был тип, который встречался с Настей и Лоттой в "Погребке" в тот день когда я впервые их увидел. Я всматривался в дисплей, пока изображение не погасло через полминуты. Запомнить его внешность было несложно. Я только удивился, как на черно-белом дисплее дешевого телефона могло появиться такое качественное изображение.
На следующий день, в субботу, около 11 часов я вошел в кафетерий супермаркета "Фламинго". Народу по случаю выходного было полно, но этого типа, одиноко сидящего за одним из столиков, я сразу увидел, подошел и сел на свободный стул. Вадим Геннадьевич пил кофе. Когда я сел, он поставил чашку и оценивающе посмотрел на меня. Не долго думая, я спросил: "Вадим Геннадьевич?". Он, как мне показалось, как-то несмело кивнул, тогда я сказал: "Я Игорь. Меня просила встретиться с вами Анастасия". Вадим Геннадьевич протянул руку для рукопожатия: "Очень приятно". Рука у него была мягкая и немного влажная, чего я очень не люблю. Потом он достал записную книжку, записал мою фамилию и сказал: "В понедельник в половине шестого вечера подойдите к НИИ физико-биологических проблем. Я вас там встречу. Знаете где находится институт?". Я ответил, что знаю, потому что институт этот находился недалеко от моего дома и незабвенного пивбара "Погребок". Когда я уходил, вдруг почувствовал какое-то странное ощущение - как будто холодок пробежал по затылку. Я оглянулся, окинул взглядом посетителей - вроде бы ничего необычного. Но где-то в глубине души после этого появилось тревожное чувство. Что-то было не так, но что именно - я понять не мог.
Теперь я разглядывал вывеску возле входа, на которой значилось: " Научно - исследовательский институт физико - биологических проблем РАН". Было холодно, я прошелся возле входа в одну сторону, потом в другую, но долго ждать не пришлось - стеклянная дверь открылась, и вышел мой новый знакомый. Близоруко щурясь сквозь очки, он оглядел меня, потом сказал: "Это вы, Игорь? Идемте со мной". Пришлось опять пожать его руку, такую же вялую и влажную. Я вошел вслед за ним в вестибюль, слабо освещенный люминисцентными лампами, которые горели через одну. В вестибюле была проходная с вращающимся турникетом и с вахтером за остекленной перегородкой. Вадим Геннадьевич остановился у окошечка и сказал вахтеру: "Это к нам в лабораторию, Константиныч, там на него пропуск выписан". Тот равнодушно глянул на меня, потом открыл большую книгу и спросил:
- Как фамилия?.
- Вавилов, - сказал Вадим Геннадьевич.
Вахтер нашел мою фамилию в списке, кивнул и что-то нажал, опустив руку под стол. Вадим Геннадьевич толкнул турникет, мы прошли к лестнице и поднялись на третий этаж и пошли по длинному коридору, так же, как и вестибюль слабо освещенному . Здание института было старое, стены длинного коридора выкрашены до половины масляной краской, линолеум на полу местами вытерся. Все явно нуждалось в ремонте. В воздухе стояла незнакомая смесь запахов - каких-то химических реактивов, еще пахло вроде бы машинным маслом и металлом. Коридор был пуст, только вдали маячил силуэт человека, который двигался навстречу. Мы приблизились, силуэт оформился в бодрого старика благообразного вида с седыми усами и бородкой клинышком. Он остановился и сказал неожиданно густым и сильным голосом:
- Добрый вечер, Вадим Геннадьевич.
- Добрый вечер, Харитон Карпович, - вежливо ответил Вадим Геннадьевич. Мы остановились.
- Как ваши успехи? Сроки поджимают, Вадим Геннадьевич. Я имею ввиду вторую тему, - сказал старик, чуть наклонив голову и искоса глядя на Вадима Геннадьевича. Меня он будто не замечал.
- Харитон Карпович, промежуточные данные очень обнадеживающие, я это отметил в отчете. Думаю, на приемлемый результат мы выйдем через месяц - полтора, - сказал Вадим Геннадьевич. Я заметил, что при этом он весь как-то поджался, даже как-будто стал ниже ростом.
- Хорошо, - прогудел старик. - Имейте ввиду - эта тема у меня на особом контроле.
Мы пошли дальше, старик тоже, так и не удостоив меня вниманием. Это меня порадовало, потому что старик был явно из руководства института, и можно было ожидать грозных вопросов типа: "А это кто такой и что он здесь делает?" Тут, словно предвосхищая мой вопрос, Вадим Геннадьевич пояснил: "Это директор Харитон Карпович Христофориди,академик." Тем временем мы дошли до самого конца коридора и подошли к остекленной матовым стеклом двери, рядом с которой на стене висела табличка: "Лаборатория нейрофизиологии". Вадим Геннадьевич открыл дверь ключом, пропустил меня вперед и вошел следом. В большом помещении стояли несколько столов, загроможденных какими-то приборами, вдоль стен сплошь стояли шкафы и стеллажи, открытые и закрытые, тоже заполненные всякой всячиной. Вадим Геннадьевич прошел мимо меня и направился в дальний угол где я заметил еще одну дверь, на этот раз глухую и без всякой надписи. Он открыл эту дверь другим ключом и позвал меня. Это помещение было совсем небольшое - здесь едва помещалось кресло, вроде зубоврачебного, компьютер на приставном столике рядом и еще какие-то приборы, среди которых я узнал осциллограф, знакомый мне еще по урокам физики в школе. Над креслом возвышалась металлическая стойка, с которой свисали пучки проводов с датчиками на концах, на подлокотнике кресла висел шишковатый шлем из переплетенных ремешков, тоже весь опутанный проводами и датчиками. Все приборы были включены, мерцал зеленым круглый экранчик осциллографа и светился монитор компьютера. Здесь было довольно уютно, потому что горела только настольная лампа с теплым желтым светом и запах здесь был другой - какой-то домашний. Приглядевшись я заметил в дальнем углу кушетку, застеленную одеялом и рядом маленький столик с электрочайником и посудой.
Вадим Геннадьевич взял у меня пальто и повесил его в шкаф у двери, потом протиснулся мимо кресла к кушетке и завозился возле столика.
- Игорь, проходите сюда, - позвал он. - Садитесь вот сюда, на кушетку.
Сам он сел на табуретку у столика, а я расположился на кушетке. На столике чудесным образом оказалась начатая бутылка коньяка и две стопки.
- Вот это моя рабочая берлога, - сказал он, открывая бутылку и наливая коньяк в стопки. После он полез в карман и высыпал на стол горсть шоколадных конфет.
- Ну, Игорь, давайте за знакомство, - предложил он, подав мне полную стопку. - И предлагаю перейти на ты.
Я не имел возражений ни против коньяка, ни против предложения перейти на ты. Тем более после морозной улицы и принимая во внимание, что он не намного старше меня. Мы чокнулись, выпили и закусили конфетами. Коньяк был хороший, густой и маслянистый. Терпкая, обжигающая доза провалилась в желудок и оттуда сразу начала разливаться теплом по всему телу. Вадим Геннадьевич крякнул и снова наполнил стопки.
- Ну, еще по одной и примемся за дело, - сказал он.
Повторили. На лице Вадима Геннадьевича появилась расслабленая улыбка, глаза за стеклами очков заблестели.
- Ты понимаешь, какая штука, - сказал он. Ему явно хотелось поговорить. - Я ведь физик - ядерщик. Работал в Объединенном Институте Ядерных исследований в Дубне. И вот теперь я здесь, занимаюсь проблемами мозговой деятельности. И все отчего?
- Отчего же? - спросил я.
- Я видел это своими глазами... - сказал он, наливая еще по одной. - Друг у меня есть в Дагестане, этнограф, и я как-то был у него в гостях. Он хотел меня удивить, и каким-то образом мы попали на один обряд - называется "собирание джиннов". Понимаешь, нужен мальчик, обязательно с голубыми глазами и не старше семи лет. Его ставят посреди комнаты, а вокруг старики читают молитвы. И вот через какое-то время мальчик впадает в транс, и после этого ему можно задавать вопросы. Держи... - он опрокинул стопку, не дожидаясь меня.
- И что этот мальчик? - спросил я, в свою очередь опрокидывая стопку. Я решительно ничего не понимал, но мне уже был симпатичен и Вадим Геннадьевич и его рассказ.
- Мальчик отвечает на любые вопросы, вот в чем дело. На любые... Я ведь тоже задал ему вопрос. Откуда он мог знать? А ведь до этого я ни во что это не верил, понимаешь какое дело? Во все эту мистику - экстрасенсорику... Но тут, я ведь это собственными глазами... И вот тогда я подумал - а ведь это покруче чем разработка методов получения изотопов, - он замолчал, разжевывая конфету и смешно шевеля бровями. Потом вдруг сказал: - Ладно, это все лирика. Моя задача показать тебе работу установки.
- Итак, начнем, - сказал он поднимаясь и направляясь к креслу. - Игорь, иди сюда и сними пиджак.
Он усадил меня в кресло и надел на голову шишкастый шлем, заставил закатать рукава рубашки. Мне было любопытно, что будет дальше. Вадим Геннадьевич прикрепил на обе мои руки в районе запястий еще какие-то датчики на липучках, поправил шлем на голове, потом сел к компьютеру и защелкал клавишами. На мониторе появились какие - то разноцветные графики и диаграммы. Вадим Геннадьевич повернулся и некоторое время смотрел на меня словно раздумывая, потом сказал:
- Игорь, сейчас ты кое-что увидишь. У тебя есть какие-то проблемы, которые особенно в последнее время достают?
Я задумался. Проблемы у меня, естественно, были, и больше всего меня беспокоила ситуация, связанная со знакомством с Настей и ее странной подругой. Я сказал:
- Ну как не без проблем, конечно есть.
- Я сейчас включу установку в рабочий режим. Ты должен сосредоточиться на мысли: " Что мне угрожает?". Ты понял, Игорь? Ты должен думать: "Что мне угрожает?" в связи с той проблемой, которая тебя беспокоит.
- Я попробую, - сказал я. Все было очень странно.
Вадим Геннадьевич повернулся к компьютеру, немного помедлил.
- Закрой глаза, расслабься и думай о том, что я тебе говорил, - сказал он и быстро прощелкал по клавиатуре.
Я последовал его совету, откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и стал думать немного недоуменно: "Что мне угрожает? Что мне угрожает? Хм...
А что мне действительно угрожает?" Между тем я слышал как гудение приборов усилилось, но некоторое время ничего не происходило. Потом я почувствовал как голову вроде бы что-то сдавливает. Нет, не то чтобы голову, а как будто внутри черепушки кто-то мягко взял и потрогал мозги. Ощущение было не совсем приятное, впрочем оно быстро прошло. Я продолжал думать: "А что мне может угрожать? Мне вроде бы ничего не угрожает. Это Насте с подругой грозит опасность..." И вот после этой мысли случилось то, чего я никак не ожидал. Вдруг перед моими глазами, вернее перед моим внутренним взором появились и замелькали какие-то неясные образы, картинки. Все было каким-то смазанным и искаженным. Сначала я не мог ничего разобрать, потом начал что-то различать. Вот появился смутный силуэт человека и вдруг быстро проявился, как проявляется изображение при печати фотографий - это был Арнольд Эрастович Цубербиллер, Малой Шеф, собственной персоной, который грозил мне пальцем. Картинка снова стала смазанной, размытой и вдруг снова стала четкой. Только это была почему-то Вика, смотрящая на меня с укором. Снова все стало размытым, потом в быстром темпе стали появляться и исчезать изображения людей, которые были мне вовсе незнакомы. Среди них почему-то оказался наш дворник, дядя Семен, потом снова серия незнакомых людей и вот появилось изображение Колганова, мелькание на этом прекратилось, изображение стало четким.А потом словно внутри головы появилась светящаяся точка. Эта точка довольно быстро начала расширяться, смывая изображение Колганова и внезапно в один миг проявилась объемная картинка, как будто я вынырнул из-под мутной толщи воды на поверхность . Одновременно возник и звук. Я находился в кабинете, в каком-то солидном офисе, стены были отделаны панелями из натурального дерева, а диван и кресла, составлявшие часть интерьера, обтянуты кожей. Возле одной стены стоял громадный аквариум с золотыми рыбками. И в то же время какой-то частью моего сознания я ощущал, что продолжаю сидеть в кресле в лаборатории института с нелепым шлемом на голове и с датчиками на руках.
В кабинете сидели и разговаривали двое. В массивном кресле руководителя развалился человек с грубыми, чем то знакомыми мне чертами лица. Редкие, напомаженные гелем волосы зализаны назад, маленькие, глубоко спрятанные глаза неприятно прищурены. Его лицо казалось маской, под которой было скрыт истинный и очень неприятный облик. А в кресле напротив расположился крупный человек, и это был Колганов, начальник охранного агентства "Щит".
- Это позор, ты понимаешь или нет, Андрей Валентинович. Позор... Надо мной будут смеяться. Как это так - моих бойцов безнаказанно мочат! И кто мочит, какая - то неизвестная шлюха.
- Мы их ищем, Данил Аркадьевич, по всем каналам ищем. Найдем обязательно, - Колганов отвечал спокойно и уверенно, но в то же время чувствовалось кто в доме хозяин.
- Менты ведь тоже их ищут? Вы должны опередить ментов.
- Не беспокойтесь, Данил Аркадьевич. Если менты что-то узнают, там есть человек - он нам сразу сообщит.
- Так... ладно. Ты имей ввиду, этих девиц надо примерно наказать, потому что никто не должен трогать моих людей. Авторитетные люди скажут: " у Мирновского бойцы не могут справиться даже с бабами. Мирновский совсем ослаб." Кое у кого может разгореться аппетит и кое-кто может разинуть пасть на наш бизнес. При том, что мы еще не разобрались до конца со Скуратовым...
Он сделал паузу, доставая из пачки на столе сигарету и прикуривая от массивной зажигалки. Сигареты были тонкие, дамские. Теперь я узнал его. Это был Данил Аркадьевич Мирновский, известный в нашем городе человек, крупный бизнесмен и кандидат в депутаты Госдумы. Мне он запомнился тем, что когда улыбался или смеялся, то глаза его оставались равнодушными.
- Олега сейчас кто сопровождает? - спросил он, выпуская тонкую сизую струю дыма вверх.
- Миха и Тимон, мои бойцы. - ответил Колганов, - не беспокойтесь, надежные.
- Те тоже были надежные, - сказал Мирновский, - ты сам говорил. И что вышло в результате?
- Я и сейчас говорю. Мне их Ваха Лемоев рекомендовал - они у него работали раньше. Пока непонятно - что там на самом деле произошло.
Мирновский тяжело вздохнул, потом снова затянулся сигаретой.
- Ладно, теперь другой вопрос.
- Я слушаю, Данил Аркадьевич.
- Ты знаешь такую газетенку - "Вечерние новости"?.
- Конечно знаю.
- Там есть такой журналист - Альберт Измайлов. Специализация у него - журналистские расследования. Это значит, что он сует любопытный нос везде, где жареные факты.
- И что?
- А то, что он сунул нос в некоторые наши дела с мэром. И докопался, козел, до вещей, которые никому знать было не положено. Хотя пока это так, вроде намеки, предположения, но неизвестно какая у него еще есть информация. Так вот, у него уже вышло две статьи по этому делу, и дальше у него продолжение следует. Мое имя еще не прозвучало, но, судя по всему, может прозвучать, ты понимаешь? И это в момент, когда идет предвыборная компания... Это же бомба под меня, страшная бомба!
- Я понял, Данил Аркадьевич. Что будем с ним делать?
Мирновский докурил сигарету и раздавил ее в хрустальной пепельнице. Потом отхлебнул из чашки, стоявшей перед ним на столе, и сказал:
- Возьмите его и на ту хату, что на Театральном проспекте. Попугайте, постарайтесь выведать, что ему известно об этих делах. Ну а дальше... это будет зависеть от того, как он себя поведет и что он еще знает.
- Я понял, Данил Аркадьевич.
- Все, это дело самое срочное. Действуй и сразу сообщи мне, как только возьмете его.
Я сделал усилие, как бывает, когда снится кошмар и хочется проснуться. И это мне удалось - все померкло, я вновь ощутил себя сидящим в кресле со шлемом на голове и открыл глаза. Мамлеев сидел передо мной и с любопытством таращился на меня сквозь очки.
- Ну как? Что ты видел?
Я встряхнул головой и спросил:
- Что это было?
- Ты видел что-нибудь?
- Видел. Там разговаривали два человека.
- Как это выглядело?
- Как будто я нахожусь там, среди них, но как бы невидимый. Все слышу и все вижу, и все так реально... Так что это было?
- Игорь, поздравляю, ты сейчас побывал в так называемых "Хрониках Акаши".
- Что еще за хроники?
Вадим Геннадьевич встал и начал освобождать меня от датчиков и шлема, при этом он начал рассказывать:
- После того случая в Дагестане я ушел из института в Дубне. Проблема меня увлекла так, что все остальное стало неинтересно. Я убедился, что феномен существует на самом деле, что действительно есть информационное поле, в котором записывается все, что происходит в нашем мире, и что есть люди, которые могут подключаться к этому полю и считывать нужную информацию.
Он вернулся к столику, наполнил стаканчики и поднес один мне. Я еще в каком-то ступоре принял стаканчик, чокнулся с ним и вылил в рот еще одну порцию коньяка. Это было как раз то что надо. Мамлеев между тем тоже опрокинул стопку и продолжил:
- Так вот, я задался вопросом: если феномен существует и связан с каким-то особым состоянием, в которое входит определенный человек, то можно ли повторить это состояние не экстрасенсу, то есть любому человеку, не обладающему особыми способностями? Я поставил перед собой задачу - определить физиологические характеристики организма и, главное, мозга ясновидящего в этом состоянии и попробовать добиться повторения этого состояния у обычного человека. Главное - правильно поставить задачу. Каким образом я этого добился - это уже другая песня. Очень упрощенно говоря, я нашел комбинацию электромагнитных полей и еще кое-чего, что вводит любого человека в то самое состояние. На это у меня ушло два года напряженной работы. Вот эта установка, как она работает, ты только что ощутил. И это ты должен расказать тем, кто тебя ко мне направил.
Я уже окончательно пришел в себя и спросил:
- Значит это все реально, то что я видел?
- Абсолютно, - сказал Мамлеев, довольно улыбаясь.
- Когда это происходило?
- Это все уже произошло. Минуту, час, день или больше назад. Это все уже произошло. Мы можем видеть там в "Хрониках Акаши" только то, что уже произошло.
- А время установить нельзя?
- Нет, этого пока я не знаю как добиться. А то что ты видел... это касается тебя? Касается каких-то твоих проблем?
- Это касается близких мне людей... - сказал я, нащупывая в кармане мобильник. - Мне нужно позвонить.
Я набрал номер Алика. Приятный женский голос в трубке произнес: "Телефон выключен или находится вне зоны действия сети". Мне стало тревожно. Я набрал номер Жанны. Когда она ответила, я поздоровался и осторожно спросил: "Жанна, а где Алик, не могу до него дозвониться". Она сказала беспечным голосом: "Как всегда собирает материал. Ушел с утра и до сих пор не появлялся". Я сказал: "Передай ему как появится, чтоб позвонил, хорошо?"
Мамлеев между тем выпил еще стопку коньяку, забросил в рот конфету и с интересом прислушивался к моему разговору. Когда я закончил говорить, он спросил:
- Что случилось?
- В том разговоре, что я слышал, речь шла о моем друге, он журналист. Так вот, один из этих типов был Мирновский, это местный олигарх. И по-моему, ему угрожает опасность.
Лицо Вадима Геннадьевича стало серьезным.
- Какая опасность? - спросил он.
- Он занимается журналистскими расследованиями, ведет у себя в газете такую рубрику. Я так понял, что он что-то там раскопал... ну, то что касается каких-то грязных делишек этого Мирновского. И вот в том разговоре, что я сечас видел и слышал, Мирновский поручил своей охране попугать Алика. То есть конкретно сказал: "Возьмите его и на какую-то хату на Театральном проспекте." А дальше, говорит, будет зависеть от того как он себя поведет. Так вот, я сейчас звонил Алику, номер недоступен. Обычно, когда в городе, он никогда не отключает телефон. А жена сказала, что с утра ушел и до сих пор не возвращался.
Мамлеев некоторое время сосредоточенно жевал конфету, потом встал и сказал мне:
- Давай-ка, садись снова в кресло. Сейчас ты узнаешь, где твой друг.
До меня начало доходить. Я уселся в кресло, он опять нахлобучил мне на голову шлем, присоединил датчики.
- Ты уже знаешь, что делать. Расслабься и думай теперь о своем друге, думай где он находится.
Все повторилось, только к знакомому ощущению сдавливания добавились мурашки, пробежавшие по коже головы . Я начал думать об Алике, представил его, потом просто мысленно начал задавать вопрос: "Где Алик Измайлов? Где именно на Театральном проспекте мой друг Алик?" Прошла, наверное, минута или чуть больше и вдруг снова в голове возникла светящаяся точка и развернулась в картинку. Передо мной была пятиэтажка, кирпичная, старая, с тремя подъездами. Был день, и было тихо и безлюдно, только изредка доносился шум проезжающих машин. Я увидел номер дома на табличке - 14"а". Потом к среднему подъезду подъехала машина, тот самый джип с затемненными стеклами, на котором ездил Колганов. Вышел он сам, огляделся и зашел в подъезд. Потом появился вновь и махнул рукой. Задняя дверца открылась и вылез парень в спортивном костюме. Он повернулся и потащил кого-то из машины. И я увидел Алика - он двигался как пьяный, на голову была нахлобучена черная вязаная шапка, так, что закрывала глаза. Потом показался второй парень, тоже в спортивном костюме. Они подхватили Алика под мышки и быстро поволокли в подъезд, ни дать не взять - друзья помогают пьяному добраться до дому. "Надо за ними..." - подумал я, и тут же картинка послушно приблизилась. Вообще было ощущение, что я смотрю через объектив невидимой камеры, как бы парящей в воздухе. Я уже понял, что она может управляться моей мыслью. Теперь я был уже в подъезде и следовал за ними. Я слышал как Алик часто и глубоко дышал и постанывал. Они поднялись на третий этаж, дверь квартиры была уже открыта и в проеме маячила фигура Колганова. Он посторонился, пропуская всех троих и захлопнул дверь. Я отметил номер квартиры - "16" - и, невидимый и неслышимый, прошел сквозь запертую дверь и оказался внутри.
В квартире была маленькая прихожая, кухня и одна небольшая комната. Посреди комнаты стоял круглый стол, несколько стульев и диван у стены. Парни уже усадили моего друга на один из стульев и сноровисто приматывали руки и ноги Алика к ножкам и подлокотникам скотчем. Куртку и кепку с него сняли и бросили на пол. Колганов уселся на диван, вытащил пачку сигарет и закурил, наблюдая как работают парни. Наконец, они закончили. Колганов покосился на брошенную на пол одежду, сказал одному из парней:
- Подними и повесь на вешалку...
Тот молча поднял одежду, унес в прихожую, вернулся и сел на один из стульев. Второй остался стоять чуть позади стула с Аликом.
Алик уже более-менее пришел в себя, набычившись смотрел на Колганова, ноздри его раздувались.Колганов не спеша докурил сигарету, встал, и пройдя мимо Алика, аккуратно загасил ее в пепельнице, стоявшей на столе. Потом вернулся на диван, сел и опять уставился на Алика задумчивым взглядом. Некоторое время продолжалась игра в гляделки, потом Алик не выдержал:
- Вы кто такие? - сипло спросил он. - Чего вам нужно от меня?
- Ты ведь Измайлов? Журналист? - спросил Колганов.
- Да, я Измайлов, журналист, - с вызовом сказал Алик, - ну и что?
- А то что ты пишешь разную херню, из-за которой могут пострадать разные уважаемые и солидные люди. Ты написал статью "Невидимые связи"?
- А! Теперь я понял, - сказал Алик. - Вы люди Мирновского.
- Какой понятливый, - хохотнул Колганов. - Если ты такой умный, то должен понимать, что за ту информацию, что ты выдаешь в своей газете, можно получить дырку в голове.
- Я пишу как сам считаю нужным и то, что считаю нужным, - сквозь зубы сказал Алик. - Ты думаешь, я вас боюсь?
Колганов вздохнул и кивнул парню, стоявшему за спинкой стула. Тот коротко без замаха ударил Алика в голову с боку, так что тот вместе со стулом с грохотом упал на пол. "Уроды, уроды!"
Алика вместе со стулом подняли и водрузили на место. Лицо его была опущено, потом он встряхнул головой и взглянул на Колганова.
- Козлы... - выдавил он. - Ничего вы не добьетесь...
- Ты выражения-то подбирай, - сказал Колганов. - Я человек военный, мне в общем-то по фигу, а вот они по понятиям.
- Да мне плевать на ваши долбаные уродские понятия, - тяжело дыша, сказал Алик. - Козлы вы есть и будете...
Сильный удар с другой стороны прервал его слова. Это ударил другой парень, до этого сидящий на стуле. Колганов встал и вышел на кухню, перед этим бросив:
- Давайте, поработайте...
Парни молча стали избивать беспомощного Алика. Делали они это деловито, не торопясь и без особой злобы. Терпеть это я уже не мог и сделав уже знакомое усилие, осознал себя в кресле в лаборатории Мамлеева. Пульс у меня был как после стометровки и лоб покрылся испариной. Мамлеев встревоженно заглядывая мне в лицо, начал отсоединять датчики.
- Где у вас здесь телефон? - спросил я.
- Что ты увидел?
- Моего друга захватили, держат на какой-то квартире и избивают... - сказал я, сдирая с головы шлем. - Надо позвонить в милицию, срочно!
- Да-да, конечно... - сказал Мамлеев. - Только подумай сначала, что ты им скажешь.
- Где телефон? - сказал я, выбираясь из кресла.
Мамлеев повел меня в другое помещение и показал на стол с телефоном. Я набрал "02", руки у меня дрожали.
- Милиция... - отозвался голос в трубке.
- Моего друга похитили... - сказал я.
- Назовите свое имя и адрес, - сказал голос в трубке.
- Меня зовут Игорь Вавилов. Живу я по адресу: улица Грибоедова, дом 14, квартира 45.
- Вы звоните из дома? Это ваш телефон?
- Нет, телефон не мой, я звоню из учреждения, я здесь случайно.
- Откуда вы знаете, что вашего друга похитили?
- Я это видел сам! Его могут убить, быстрее!
- Вам надо приехать в отделение и написать заявление. - сказал голос в трубке.
- Мы теряем время! - крикнул я в трубку.
- Я вам сказал, надо приехать в отделение и написать заявление, тогда мы примем меры.
Я бросил трубку. Потом повернулся к Мамлееву.
- Вадим Геннадьевич, как ты сказал? То что я увидел - это уже в прошлом?
- Что ты говоришь? - спросил Мамлеев. Он снял очки и, близоруко щурясь, протирал их полой халата.
- Я говорю, то что я видел в этих Хрониках - это уже в прошлом?
- Да, это уже произошло. Только точное время пока установить нельзя.
- Что же делать? С милицией бесполезно... Пока они зашевелятся...
Я в отчаянии прошелся по лаборатории. Что делать, что делать? Вспомнил о пистолете, что лежал у меня дома, потом представил, как я врываюсь в ту квартиру, как герой боевика, расстреливаю этих уродов... Нет, вряд ли я на это способен. Я уселся на стул и обхватил голову руками.
- Что делать, Вадим? - спросил я.
Вадим Геннадьевич надел очки, некоторое время смотрел на меня не моргая, потом произнес:
- Ты должен встретиться с девушками. Почему бы тебе не попросить у них помощи?
Черт возьми! Я вспомнил о Насте. В следующее мгновение я уже достал ее телефон и нажимал на кнопку с ноликом.
- Да-да, слушаю тебя, Гоша, - услышал я ее спокойный и уверенный голос.
- Настя, здравствуй, - сказал я упавшим голосом. - Я выполнил твою просьбу, все нормально... Но мне сейчас нужна твоя помощь...
- Что случилось? - спросила она.
- Моего друга похитили бандиты. Это из той же компании, что приставали к вам в баре. Ему грозит большая опасность...
- Ты где находишься, Гоша? - спросила она.
- Я сейчас в институте, в лаборатории... То, о чем ты просила узнать, мне все показали, все работает... Настя, но это сейчас не так важно... Моему другу грозит опасность... Его могут убить...
- Гоша, спокойно, держи себя в руках. - сказала она. - Ты знаешь, где находится твой друг?
- Да, с помошью установки Вадима Геннадьевича я выяснил адрес, где его держат.
- Через десять минут выходи на улицу. Мы тебя подберем. Ты понял?
- Я понял, Настя. Сейчас выхожу, - сказал я и посмотрел на Вадима Геннадьевича. Он с растерянным видом смотрел на меня некоторое время, потом спохватился:
- Идем, Игорь, я тебя должен проводить, - сказал он.
Мы без помех вышли тем же путем. Вадим Геннадьевич проводил меня до выхода, в стеклянном тамбуре мы остановились.
- Игорь, передай Анастасии, что я согласен на их условия. Я приготовлю всю информацию на жестком диске и сообщу... Извини, тебе пока не до этого, но потом... когда все образуется...
- Да-да, я все понял, - сказал я, вглядываясь через стеклянную дверь в ночную улицу.
- Ну, теперь я должен вернуться... Удачи тебе, - сказал он, пожимая мне руку.
Я вышел на улицу и начал прохаживаться по тротуару вдоль дороги. Проехало несколько машин - все мимо. Наконец, на большой скорости из-за угла здания института выскочила знакомая черная "Ауди" и резко затормозила возле меня. Задняя дверь открылась:
- Гоша, быстрее садись, - с облегчением услышал я голос Насти.