1 серия

13 апреля.

Меня зовут Лёха Виноградов. Я решил вести дневник о моей жизни в лесной хижине, которую нашел Диман прошлым летом. Он, как и я, любитель одиночных путешествий в малонаселенные места, где цивилизация еще не испортила ландшафт. Так вот, тем летом Диман нашёл хижину в дремучем лесу. Место я называть не буду. Скажу лишь, что это центральная часть РФ. По заверению Димана, он прожил в этой хижине чуть меньше пяти дней. Место это очень странное. Он мог бы остаться и дольше, чтобы собрать материалов важных для разных гиков, но нервы его в итоге не выдержали и он свалил, в общем. Я поспорил с ним, что проживу там месяц свободно. Вчера вечером, следуя его карте я, наконец, нашёл эту хибарку. Не буду рассказывать мой путь до места. Скажу лишь, что до ближайшего населенного пункта от хижины километров девяносто. Я проделал весь путь пешком за два дня. Вокруг густо лес. В основном сосны и ели. Птицы поют, зверье пушистое. В общем, весна. Со мной лэптоп, камера, консервы, нож, леска и еще разная фигня. Хижина старая. Сруб с одним крошечным окошком в одной стене и одной дверью на ржавых петлях. Диман в прошлый раз сделал изнутри засов. Говорит, от волков и еще от всякого. Под полом есть подвал с земляными стенами. Внизу там старые клетушки из прутьев. Наверное, хижина когда-то пользовалась лесниками. Крыша соломенная. В комнате сундук тяжелый с книгами советскими, кровать пружинная с матрацем, стол у окошка, два табурета самодельных. У дома небольшой вытоптанный участок под разведение костра. Сегодня там развел костер, приготовил гречку с тушенкой. В двадцати метрах от хижины в лесу ручеек. Вода нормальная. Сегодня буду слушать ночью звуки и фоткать, если получится.
2 серия.
14 апреля
Прошлой ночью занял наблюдательный пост на крыше хижины, с собой был фотик и бинокль. Залез я наверх часов, наверное, в одиннадцать. Внизу оставил дотлевать костер. Вокруг лес, небо ясное, звезд сколько – с ума сойти можно. Около часа лежал просто так, смотрел на звёзды. В полночь где-то подул ровный ветер. Дуло минут двадцать, будто кто-то форточку открыл. Затем услышал вой волчий, в километре где-то от хижины. После взял бинокль и стал смотреть вокруг на черные силуэты высоких елей. Так смотрел и прислушивался около часа и снова стал смотреть на звезды. Около начала третьего ночи среди привычных звуков услышал резкий шорох севернее хижины, метров в 50–ти от меня. Начал смотреть туда и увидел голубой свет из-за ветвей. Взял фотик, начал щёлкать. Эта голубая штука вылетела из деревьев, оставляя за собой быстро исчезающий след, как колибри, которая стряхивает на лету цветочную пыльцу. Всё щелкал фотиком. Голубая штука была похожа на три шарика размером с тенисный мяч. Они были сцеплены вместе и вращались. Минуты две эта штука летала там, но близко ко мне не подошла. А потом резко нырнула в лес и больше я её не видел. Про неё мне Диман и рассказывал. Если верить ему, то мои приключения начались. В пятом часом слез с крыши. Хотел слить фотки в комп, оказалось фотик сломан. Матерился. Уснуть не мог еще час, наверное. Сердце всё колотилось. Запер дверь на засов и лежал в темноте, слушая лес. Под утро мне показалось, что слышу в погребе какой-то звук. На всякий случай подвинул сундук с книгами на люк. Уснул, наверное, в шесть утра.
Сегодня ходил с лес, где видел голубого летуна. Кажется, там поломаны ветки на уровне моей груди. До заката солнца натянул несколько лесок между разными стволами. Посмотрю, что будет. В этот раз разведу костер посильнее. Возможно, огонь привлекает эту штуку.

3 серия.

15 апреля.

Ночью почти не спал. Развел сильный костер и поддерживал его так до трех ночи. Светящийся объект показался во втором часу, в этот раз он исчез быстрее, что в прошлый раз. Вероятно, дело не в костре. Зато этой ночью слышал несколько волков, причем с разных сторон хижины. Местные хищники, видимо, быстро распространяют слух о моем присутствии. Фоткать больше не могу, поэтому пытаюсь описывать, как можно точнее. Сегодня мне пришло в голову, что синяя штука не что-то живое само по себе, а некое приспособление, которое кому-то принадлежит. Вероятно, то, что я не сплю, пугает кого-то и это нечто не смеет подойти к хижине ближе. После того, как синий летун исчез, я прождал около часа, затем спустился и сидел еще какое-то время у костра, подбрасывая веток. До заката я долго ходил по лесу, поэтому теперь очень хотелось спать.
В полчетвертого лег. Кровать я, кстати, подвинул ближе к квадратному окошку, чтобы при малейшем звуке выглянуть наружу. Я почти провалился в сон, когда в погребе что-то хрястнуло. Хрястнуть там могли только деревянные клетушки. Я испугался. Ведь сундук всё это время стоял на входном люке. Потом решил, что это мог быть крот. Сполз с кровати, прислонил ухо к дощатому полу и стал прислушиваться. Там что-то явно шевелилось. Мне очень хотелось отодвинуть сундук и заглянуть внутрь, но я трухнул. Остаток ночи провел, думая о подвальном госте. Уснул снова под утро.
Недавно проснулся, и первым делом отодвинул сундук. Правая земляная стена осыпалась приблизительно на уровне 50 см от пола. Пара клетушок смещены далеко к другой стене. Здесь сыро, холодно и не по себе. Вероятно, это все-таки был крот. Оставил в погребе несколько сухарей и остатки тушенки. Если крот, должен съесть. Затем я вскипятил воду на огне, заварил чай, поздравил себя с пасхой и пошел смотреть лески.
На двух растяжках нашёл жесткие черные волосы. Возможно волчьи. Но леска натянута более, чем в метре от земли. Странно. Взял волоски с собой, убрал их в банку. Позже можно будет дать знающим охотникам. Чувствую себя агентом Малдером, блин. Только немного страшно… Сейчас схожу к роднику, наберу воды, чтобы приготовить себе чего-нибудь на день. С собой ношу только охотничий нож. Ружья у меня тут нет, так что если что придется от волков на деревья лезть. Сегодня ночью не буду разжигать костер. Посмотрим, как это подействует.

4 серия

16 апреля

Ближе к полуночи занял свой наблюдательный пункт на крыше. Огонь внизу потушил. Без огня становится жутко одиноко. Долго смотрел на звезды и скоро забыл об одиночестве. Лес замер вокруг меня и моей хижины. Мне начинает казаться, что меня окружают какие-то незримые существа. В такой тишине я мог расслышать хруст ветки за километр. Так я и лежал, пока не услышал этот самый хруст. Точнее, много хруста. Ломались сучья в той стороне, где я растянул лески. Вместе с треском по лесу разнеслось нечто вроде шипения. Звук низкий и немного рычащий. Это продолжалось около пяти минут.
По истечении этого времени с восточной стороны выпрыгнул мой трёхшарый, светящийся друг. Я взял бинокль, чтобы лучше рассмотреть объект. Но в этот раз летун, кажется, подавал мне какой-то сигнал. Он прыгал вверх-вниз, взмывая над кончиками черных елей и снова ныряя в них, причем прыгал, чуть смещаясь по дуге вкруг хижины. Между прыжками разный интервал времени. Летун исчез так же внезапно, как появился. И тут я понял, что шипение тоже исчезло. Меня снова окружила тишина. Я вспотел, как стайер. Любопытство во мне боролось со страхом. Мои ноги хотели спрыгнуть и побежать в лес, чтобы увидеть того, кто ходит каждую ночь вокруг хижины. Я сжимал нож в одной руке и пытался справиться с этим глупым искушением. И я бы может и побежал, но тут подо мной что-то запищало. Это было не шипение, а именно писк, пронзительный, жалостливый и очень громкий. Я понял, что это в подвале.
В несколько быстрых движений я спрыгнул с насиженной соломы, рванулся в дом, с усилием отодвинул сундук в сторону. Луч фонарика упал вниз и я увидел …. маленькую стопу и часть голой ноги сине-белого цвета. Нога быстро исчезла в куче земли, которая осыпалась прошлой ночью. Я не сразу спустился вниз. Стоял, как вкопанный, долго. Очень долго. Затем покрепче сжал нож и спустился вниз. На земляном полу пролита темная жидкость. Сухарей нет. Чуть дальше я нашел перевернутую консервную банку с остатками тушенки, которую оставлял вчера. Черт, на банке я нашел кровь! В земле живет что-то и это что-то порезалось о края банки. Темные капли повсюду. Наверное, ему здорово досталось . Я тут же выкинул банки в открытый люк и начал, как идиот, извинятся не зная перед кем. Затем начал ворошить кучу земли, но никого не нашел. Оставил еще сухарей и воды в эмалированной миске. Придавил выход сундуком. Снова долго лежал без сна. В эту ночь звуков в погребе больше не слышал.

5 серия.

17 апреля

Днём несколько часов провёл в хижине, сидя на полу и прислушиваясь к тому, что происходит в погребе. Существо с синеватой кожей живет где-то в земле, я в этом не сомневаюсь, но, почему оно выбрало для посещения этот погреб, мне не ясно. Во втором часу дня решил проверить окрестности. Нашёл свои растяжки. Они все порваны. Все, до единой. В этот раз на земле мне удалось разглядеть следы. Я был очень удивлен потому, что следы эти вовсе не звериные. По крайней мере, я не могу припомнить такой след зверя. Больше след похож на человеческий. Такой же отпечаток стопы и пятки. Следы сильны вдаются в землю. Кое–где смазаны, как если бы ногой взрывали землю. Может мой гость так выражал свой гнев? Я прошёл по следам около двух километров вглубь леса и потерял их у здоровенной сосны. Заметил слом нижних веток и царапины на стволе. Решил взобраться на сосну. Это было легко, ветки на дереве расположены удобно. Пробрался сквозь иголки почти на самый верх. Вокруг сплошной лес. Хижины отсюда невидно. Мне кажется, я на какой-то другой планете. Уже несколько дней не слышал человеческой речи, кроме своего голоса. В двух метрах от верхушки сосны есть толстая ветка. Видно, что по ней кто-то перемещался. Видимо прыгнул на соседнюю сосну и отсюда ушел по деревьям. Обезьяна лесная? Может быть. Набрал в лесу дров для костра.
По возвращении тут же проверил погреб. Здесь меня ждал сюрприз. Вода в миске выпита, сухари съедены, но главное на земляном полу начертаны буквы. Вот они « ДЕРЖИ ХАМУ РЯДОМ». Вначале я подумал, что кто-то со мной пошутил. Может Диман тут крутится, разыгрывает меня? Ну, в общем я очень громко вслух начал говорить: «Кто здесь? Кто это хама?» ну и так далее. Никто мне не отозвался. Теперь эта фраза крутится в моих мозгах постоянно «держи хаму рядом, держи хаму рядом». В погребе снова оставил воды и сухарей. Написал рядом: «Кто такой Хама?»
Как стемнело, развел костер, выпил чай и обдумал свои действия предстоящей ночью. В общем, я приготовил факел и решил его в нужный момент поджечь и кинуть в лес, чтобы понять, кто тут ходит. Долго сидел, глядя в огонь. Вспоминал Евпаторию. У меня там братья двоюродные. У них яхта небольшая. Этим летом звали меня пожить, порыбачить. Вспоминал море и красивых девчонок в купальниках. Но на все эти райские картинки постоянно накатывали слова о загадочной хаме. После полуночи забрался на крышу, лег на живот и стал прислушиваться. Глаза уже слипались под хруст сгорающих в костре веток. Почти заснул, когда из леса долгим эхом разнесся треск. Сон тут же ушел. Я приподнялся, и из леса выпрыгнул мой старый светящийся приятель. Летун висел в 50 метрах от меня над высокой темной елью и я решил действовать. Спрыгнул вниз, поджёг факел и побежал к летуну. Свет от огня раздвигал тьму. Но за мной она снова смыкалась. Я бежал, в условно отмеченном мной направлении. Деревья скрыли летуна. Потом я споткнулся о корягу, факел вылетел из рук и я сильно ударился головой о ствол дерева.
Не знаю, сколько был в отключке. Очнулся оттого, что кто-то меня сильно придавил сверху к земле. Я лежал на животе, а на спине у меня стоял на двух ногах какой-то мохнатый дьявол. Я закричал,пытался повернуться и дотянуться до факела. Спиной я чувствовал две ступни между лопатками. Голову он мне тоже придавил так, что лицо мое впечаталось в землю. Когда я перестал орать, мохнатый дьявол, которого я до сих пор не мог увидеть в глаза, придвинул морду к моему уху и я услышал грудной рык, а затем его глубокий низкий голос.
Он сказал: «Где Хама?» Я думал у меня сердце остановиться. Заикаясь, я ответил, что не знаю никакого Хаму. Мохнатый дьявол взбесился, придавил меня сильнее к земле, прорычал: «Я приду еще. Мне нужен Хама». А потом я снова отключился. Наверное, минуты через две я открыл глаза и увидел своего летуна. Три шарика, сцепленные вместе голубой нитью вращались прямо над моим лицом, а потом взмыли вверх и скрылись в лесу. Я кое-как поднялся и поплелся к хижине. Спина жутко болела.
В хижине я отодвинул сундук и спустился в погреб. Мой вопрос пока остался без ответа. Сообщил своему незримому едоку, что мохнатый дьявол искал хаму. Потом поднялся наверх, потушил костер, закрыл дверь на засов и свалился в кровать.
Утром меня разбудило пение птиц. День выдался просто чудесный.

продолжение следует..

1.Вполне верю, что молодой здоровый парень налегке по хорошей дороге сможет пройти 90 км за два дня. Готов поверить, что тренированный спецназовец пройдет с рюкзаком в 40 кг то же самое. Но пройти по весеннему лесу в тайге, где еще лежит снег 90 кг с 40 кг рюкзака? Вам нужно попробовать пройти хотя бы километр!
2.90 км до ближайшего жилья - и соломенная крыша? Откуда? И зачем? В лесу, если есть рядом река, на крышу кладут камыш(тростник). Если просто лес - набивают доски с нахлестом.
3.Сундук с книгами и кровать полностью разрушили всю картинку. Сколько это весит, и какой смысл тащить это за 90 км по лесу?
4.Весной в лесу - холодно. от -20 до +5. Печки в доме нет? Только площадка для костра?

Дневники в лесу.

многосерийный триллер.

продолжение.


6 серия.

18 апреля.

События прошлого дня перемешались в моей голове. Теперь я не могу отсюда свалить просто так. Любопытство моя неизлечимая болезнь. Да и у многих так. Иногда мне кажется, что любопытство убьет человечество. Пение птиц и стук дятла не могли меня обмануть. Я знал, что лес таит в себе тревогу.
-Хама - сказал я вслух и первым делом спустился в погреб.
Под моим начертанным вопросом («Кто такой Хама?») крупными буквами было написано: «ТЫ».
- Очень смешно - сказал я в прохладный сумрак погреба. - Просто обхохочешься.
Я смотрел туда, где валялись клетушки и стоял так, ожидая, что он появится. Несколько раз я просил его выйти, чтобы помочь мне разобраться во всем, но подземный гость хранил молчание. Я сказал, что не оставлю ему сухарей, раз он не вылазит. И снова тишина. Но я все-таки оставил. Не знаю почему.
В лесу, в километре от хижины, нашел ясень, сломил с него длинную ветку толщиной где-то 3 см и длиной чуть выше меня. Здесь же заострил один конец с помощью ножа. Вообщем сделал себе что-то вроде копья. До первых сумерек ходил по лесу в поисках дичи. Отовсюду птицы трещат и всякие лесные звуки. Думаешь, еды тут завались, но ни фига. Чтобы увидеть зайца мне пришлось стоять на месте, почти не двигаясь, минут сорок. Пока стоял, нет-нет да поглядывал на солнце и думал о предстоящей ночи. Пока стоял и не двигался начал ощущать спиной чьё-то присутствие. Потом увидел ушастого в семи метрах где-то. Рванулся на него, швырнул копьё, промазал. Кровь застучала в висках и тут слышу смех какой-то… Вроде женский. Начал головой вращать. Точно смех, и как не повернусь все время за спиной. Не злобный смех, почти искренний. Я прошел несколько метров на звук. Слышу, ничего нет. Думаю, надо идти назад. Вдруг, заблужусь. Пока шёл, всё оборачивался назад.
Вернулся в хижину поздно. Сразу увидел сундук. Крышка откинута, некоторые книги разбросаны по полу. На обложках углем те же надписи: «Держи Хаму рядом». Все это меня начинает очень беспокоить. Собрал на ночь побольше дров. Развел сильный костёр. Залез с копьем на крышу. Стал обозревать кончики елей. Пока я смотрел вдаль, то совсем не видел, что происходит у меня под носом. Огонь освещал достаточно обширное пространство рядом с хижиной. Так, что я мог видеть довольно ясно даже между деревьями. И вот когда я опустил взгляд, то увидел как из-за ближайшего дерева, сильно пригибаясь к земле, ползет какое-то крупное рогатое животное. Рога были толстые и круто закрученные назад. Морда чёрная, глаза крупные с красными зрачками. Все тело покрыто черной шерстью. Я так и замер на месте. Сидел на крыше, выпучив глаза. Потом увидел, что морда не морда вовсе, а лицо, только обросшее сильно. Носа нет, но рот крупный с клыками. Вскоре я опомнился и громко окликнул крадущуюся тварь. Тот сразу зашипел и как-то зашевелился всем телом.
Я не успел выставить копье перед собой, как дьявол прыгнул с земли с расстояния 8-10 метров прямо на меня, прямо на крышу. Он сразу отшвырнул копье в сторону, его длинные черные пальцы с когтями впились в мою шею. Я даже не мог позвать на помощь. Моя рука нашла на поясе нож и я, не долго думая, воткнул его дьяволу в его мохнатое тело. После я тут же смог вдохнуть, пальцы расцепились с моей шеи. Дьявол оттолкнул меня на солому, выхватил нож и выкинул его в сторону. Я увидел, как из его бока течет какая-то зеленая фигня. Думаю, все конец мне. Жуть эта, лицо мохнатое , вдруг наклоняется надо мной, развевает пасть да как зарычит, выставив клыки. Потом берет и со злости бьет меня наотмашь когтями. Как пощечина только сильнее намного. У меня вся щека тут же загорелась. Я перевернулся пару раз и свалился с крыши на землю в кусты шиповника. Подниматься я не стал, прижался ползком к бревенчатой стене хижины и притих. Затем вижу, тот с крыши сиганул прямо надо мной и в лесу скрылся. Наверное, сильно я его все-таки зацепил. Я полежал в кустах еще минут пять, потом сделал факел и нож пошел искать. Я запомнил в какую сторону он его кинул. Нашёл не сразу, но нашёл. В хижине посмотрел на рану. На щеке три глубоких пореза. Обработал рану спиртом, глотнул пару глотков для нервов. Вышел из хижины и послал дьявола на три буквы. Очень громко и со злостью. Почти до утра сидел с ножом у костра. Ждал гада.
Проснулся утром на крыльце со сжатым в руке ножом.

7 серия.

19 апреля.

Седьмой день в лесу. Нужно как-то вступить в контакт с рогатой тварью из леса. Я всегда был сторонником дипломатии. Снова пробовал дозваться погребного жителя. Все без толку. Ест мои припасы. Иногда пишет на земле послания. Все одно и тоже: «Держи Хаму рядом.»
После обеда отправился в лес к ясеню. Мои реакции сильно обострились. Я уже отличаю пение разных птиц и даже слышу, как скачет по дереву белка. Нож все время держу наготове. У ясеня срезал пару веток для копий. Во время моей возни вновь раздался женский смех. Воткнул недоделанные копья в землю и побежал на смех. Бежал я быстро и смех менял направление не так резко, как в прошлый раз. Всего три или четыре раза мне пришлось остановиться, чтобы уточнить направление. В 2-2,5 с половиной километрах от ясеня выбежал из опушки прямо на край земляного обрыва, под которым раскрывался вид на море леса. Бежал быстро, поэтому не смог удержаться и свалился вниз. Склон был хоть и отвесный, но всё-таки земляной. В общем, ничего я себе не сломал. Так, перекатился пару раз через голову. Отряхнулся, посмотрел вверх. Высота обрыва метров двадцать. Дальше более пологий спуск к лесной низине. Вошел в новый лес, снов услышал смех. Побежал. Еще метров через двести впереди блеснула вода.
Вскоре выяснилось, что это лесное озеро. Странно, я ничего о нем не слышал. Берег зарос высоким камышом. Особенно его дальняя сторона. Смех был там. Оббежал озеро. Встал напротив высокого камыша. Смех переливался, как ручей в горах. А потом я услышал слова: «Иди сюда» . Так несколько раз , не переставая смеяться. Залез в воду, чуть выше колен, вошел в камыши, сжимая в одной руке нож. Метра через три увидел девушку с рыжими волосами. Лицо красивое, но грязное, в тине. На тело накинуто старое ситцевое платье. Она перестала смеяться. Просто смотрела на меня и улыбалась. Спросил, кто она. Назвалась Камиллой.
- Ты смеялась? - спрашиваю.
Кивает.
- Откуда ты?
Показывает вверх.
- Знаешь Хаму?».
Снова кивок.
- Кто это?
Скалывает ладони у себя на груди.
- Зачем ты меня позвала?
Долго молчит, улыбается. Затем отвечает:
- Ты должен делать все правильно.
- Что?- спрашиваю.
- Обратись к нему по имени. – говорит Камилла – Тогда он будет говорить с тобой
-Хама?- спрашиваю.
Кивает.
- Ладно, а ты тогда кто?
Говорит, что Камилла.
- Знаешь этого рогатого?
Перестает улыбаться, кивает.
- Кто он?
И тут она стала кривить губы, как будто я её обидел. А потом взяла и ушла под воду. Кричал её еще минут двадцать, наверное. Всё без толку. Вернулся к хижине в сумерках. Долго не мог подняться по обрыву. Пришлось искать удобное место для подъема.
В хижине долго сидел на отодвинутом сундуке. Сидел и думал.
Спустился вниз, сказал:
- Хама, прошу тебя выйти.
Никто не вышел. Я пождал еще минут десять, затем вылез и только хотел закрыть люк, как услышал внизу чужой голос:
- Хама - говорит голос - с тобой.
Посмотрел я вниз со страхом в глазах. Увидел там худого лысого чувака с синими прожилинами по всему телу. И еще он был голый, но без причиндалов. Рост метр двадцать. Так где-то. Глаза желтые. Под каждым глазом синяя полоска через все щеку.
Я с ним, как полагается, поздоровался, пригласил наверх чаю отпить. Он подумал-подумал и вылез, но из дома выходить не стал. Да и ночь уже в лесу. Страшно. За столом я стал спрашивать его, почему он в земле живет.
- Там теплее - говорит.
- А это рогатый кто?- спрашиваю.
- Хрум – говорит.
- Кто-кто? - переспрашиваю.
- Хрум- повторяет Хама и добавляет - Хочет съесть Хаму.
Я теперь все вроде понял и пообещал его защитить. А он мне говорит такой:
- Хрума нельзя так просто прогнать. Принеси воды.
Я поставил перед ним литровую стеклянную банку с водой из ручья. Тогда она взял укусил себе палец и капнул туда несколько капель своей крови. А кровь у него была синяя. Затем встает из-за стола, идет к стене и ловко лезет по бревнам на стропила. Оттуда он вытащил несколько сухих цветков. Раскрошил их в ладони и в воду бросил эту пыль.
- Эта Хрум боится- говорит мне синий. - Нужно ввести внутрь. Потом скажешь слова…
Тут как раз запел какой-то лесной соловей и синий поспешил в погреб.
- Стой, - говорю,- какие слова?
Уже внизу он сказал, что слова в лесу…в озере….


продолжение следует...

Дневники в лесу.

многосерийный триллер.

продолжение.


8 серия.

20 апреля

Поспал в прошлую ночь часа три, не больше. Предварительно заперся в хижине конечно. Хотя рогатый, кажется, не больше не приходил. Утром залез в погреб и снова позвал Хаму. Хотел уточнить какое озеро и где именно там слова. Но синий не вышел. Наверное, он только по ночам может со мной говорить. Ну ладно, отправился я к тому озеро, где девчонку нашёл. Она, кажется, тоже что-то знает. В лесу сыровато стало. Вчера дождь крапал. Дошел до озера мокрый весь. Над озером туман стелется. Обошел я озеро к той стороне, где камышей больше и позвал девчонку по имени: «Камилла! Камилла!» . Затем влез в камыши, туда, где в прошлый раз её встретил. Похлопал копьем по воде. Еще позвал. И тут сзади слышу её голос.
- Чего тебе?- спрашивает.
-Слова – говорю -Хама сказал в озере найти.
А сам смотрю на неё с кислой миной. Ну и грязнуля же! Правда, я сам сейчас не намного её лучше. А она смотрит на меня и улыбка на её лице расцветает, словно рассвет после тяжелого боя во второй мировой.
-Наконец то!- говорит.
Входит в воду там, где я стою и идет дальше в камыши и мне рукой машет, чтоб я за ней следовал. Копье я тут оставил, воткнул в озеро и поспешил за неряхой этой. Скоро вода до грудков дошла, волосы у неё по воде, как змеи поползли. Она поплыла и я за ней. До середины доплыла, а там нырнула. Я взял побольше воздуха и тоже нырнул. Вода здесь чистая. На глубине метров трех-четырех увидел я остов самолета, кажется немецкого. Девушка рыжеволосая подплыла к кабине и махает мне в воде, чтобы я ей помог труп пилота вытащить из кабины. Немецкая форма, но труп еще не разложен сильно. От силы неделя ему. Вытащили мы труп и потащили его наверх. Офицер какой-то, судя по костюму. Половину лица, правда, рыбы сожрали, но зубы целы ещё.
- Что за херня? - спрашиваю Камиллу, а сам дрожу весь от холода.
- Он Хаме должен - говорит.
Затем берёт рвет на нём китель, рубашку и видим мы, что на шее у солдатика кожаный мешочек на цепочке. Девчушка сдирает его и передает мне.
- Вот твои слова - говорит. - Теперь делай все, как Хама сказал, а мне идти пора.
Она уже повернулась, чтобы в камышах скрыться , но я её за руку ухватил.
- Пойдем со мной - говорю.
- Не могу - отвечает. - Потерялась давно.
В глазах у неё печаль появилась, а потом на меня взглянула и добавила: «
- И ты потеряешься, если не сможешь Хаму сберечь.
Тут она вырвалась и скрылась в камышах. А я шел домой с мешочком кожаным и думал всё о её словах.

9 серия.

20 апреля вечер.

Мешочек я вскрыл только по возвращению в хижину. Чуть не офигел. Написано несколько строк на русском. Сначала идут инструкции. Затем обрядные заклинания. Или что-то в этом роде. Цитировать сейчас не буду. По инструкциям я должен хамину бурду залить в желудок рогатого и сказать при этом слова. Да, думаю. Задача.
Как стемнело, развел я костер рядом с хижиной. Позвал Хаму, чтобы детали охоты обсудить. Но он снова не вышел. Я смекнул, что нужно ждать, когда солнца зайдет. Да и так уже солнце застряло животом в деревьях на западе.
Тотчас после заката развел костер. Баночку с хаминым зельем взял. Пока к озеру ходил я эту баночку в хижине спрятал, точнее в погребе, в самый угол затолкал, за клетушки. Баночку я крышкой давече закрыл, а теперь открыл вот и принюхиваться стал. Цвет изменился. Вода была слегка мутноватая. Сейчас синяя с полоской розового на дне. Странный запах. Слегка сладковатый и в то же время горьковатый. Нюхаю и думаю, как мне эту бадягу рогатому вовнутрь влить? Копьё новое заготовил. Ночь быстро накрыла. В такую тьму мой костер, наверное, даже с Марса заметен. Посидел немного, а потом в дом ушел, Хаму звать. Он, как полагается, пару минут подумал, потом вылез. Голодный, сухарей просит и тушенки. Ест он и кожа его бело-синяя на лице вся морщится, а кадык туда-сюда двигается. Спросил я его, чем он раньше питался. Мышами, говорит, землеройками и прочей гадостью. Спрашиваю, как это кожа у него такой чистой остается, когда он земле ползает? А он стучит себя пальцами по предплечью, потрогай, мол. Я тронул и чуть не ошпарился. Градусов 80 , не меньше. Все, что у него на коже, почти сразу испаряется, расплавляется и опадает. Потом я про Хрума вспомнил. Хама сказал, что этот рогатый существо злобное и сколько себя помнит за ним ( то есть за Хамой) охотится. А когда я спросил «Нафига ему это надо?», Хама ответил, что плоть его состоит из душ человеческих и если рогатый сожрет его ( Хаму то есть ), то все они окажутся в желудке этой твари.
А когда Хама закончил жевать, то встал и попросил меня лечь на пол и раздеться до пояса. Я разделся и лег. Синий выдвинул руку надо мной и своим когтем распорол себе руку от запястья до локтя. Закапала синяя кровь мне на грудь. Хама присел, закрыл глаза и что-то шепча растер меня этой кровью от живота и выше. И лицо тоже. А потом меня попросил встать, одеться и сказал:
- Хрум будет просить меня, не давай. Умрешь ато. Не бойся его. Кровь моя тебе поможет. Теперь всё знаешь, сможешь убить его.
И ушел Хама в погреб. А я один остался. Вышел из хижины и у костра сел, а сам все в лес поглядываю.

10 серия.

Ночь 20- 21 апреля

Банку с зельем я к поясу приспособил на левом бедре. Нож у меня на правом висел. Мешочек со словами на шее. В руке копье. По пояс голый. Короче, на индейца похож. Долго я так сидел у костра, думая о мире, о жизни, о смерти и вообще. Около полуночи вскипятил на треноге чайник, чай заварил. Во втором часу услышал треск в лесу. Когда я голову на звук повернул, то сразу летуна увидел. Три шара, вместе сцепленные. Вылетели они высоко над елями, точно синие звезды из космоса и застыли там наверху. Я смотрю на них и вижу, что шары как-то странно поворачиваются друг против друга, вроде сигнал какой-то дают.
Потом опустил взгляд. Вижу рогатый уже в трех метрах от меня стоит. Глаза красные, ненависти полные. Руки с когтями раздвинул, вроде как схватить меня собрался. Я встал на ноги, руки дрожат. Щупаю, на месте ли банка с зельем. И тут рогатый заговорил со мной своим низким шипящим голосом. Хаму, говорит, давай. Тогда, мол, не трону. Я головой мотаю. Нет, значит. Он ощерился во всю морду медленно. Вроде как улыбнулся. Я весь коркой ледяной покрылся. Рогатый голову медленно опустил и чуть в сторону её повернул. Мне бы сразу начать свое дело, а я стою, как вкопанный. И тут рогатый в полсекунды на меня накинулся. Но не как человек, а как животное. Руками в горло вцепился, а нижними когтями в живот мне уперся. Распороть кишки мне хотел. Я упал вместе с ним. Копье выронил, конечно. Запыхтел, закричал. Руками в его мохнатую морду цепляюсь. Чувствую его когти на ногах уже в кожу мне входят. Думаю, конец мне. Но тут его ноги вроде, как ошпарились от чего-то . Рогатый подпрыгнул вверх. Я на земле перевернулся. Ищу глазами его. А он хвать меня за волосы сзади и в лес потащил, волоча по земле. Я стал синего на помощь звать.
- Хама! - кричу- Хама!
И вижу, как хижина уже за стволами начинает удаляться всё дальше. Ногами пытаюсь за корни зацепится, а сам кричу вовсю. И вижу между верхушками деревьев в небе летуна своего. Он там парит в вышине, меня провожает. А этот рогатый сильный сволочь. Вцепился чуть ли не в самые мозги и идет, как терминатор: всё в лес и в лес.
Я в третий раз Хаму собрался кричать и тут вдруг рогатый ни с того ни с сего останавливается. Чую по лицу жар пошел и в воздухе вокруг марево повсюду, как в пустыне знойной. А потом рогатый отпустил мои волосы. Я смотрю позади нас Хама стоит. Сгорбленный, как обезьяна. Будто неудобно ему на своих двоих ходить. И смотрит Хама исподлобья на рогатого. А между ними я. Рогатый рычит и снова щерится. Потом, как прыгнет через меня. Хаму, как барана, над землей поднял, вкруг шеи своей его придавил и пустился в лес рысцой.
Аккурат в тот момент, как рогатый Хаму сграбастал я за сердце схватился. Знаете, бывает так кольнет и думаешь «инфаркт что ли?» Но отпустило вроде, только в голове гудит всё. Я немного опомнился и стал кричать «Хама!» и побежал, шатаясь, за рогатым. Но темно уже, ничего не видно. Падаю, спотыкаюсь. В лесу повсюду что-то движется. Бежал я так несколько километров, полагаясь на свет луны и звезд. Упал в овраг какой-то. Весь исцарапанный лежу. Сил уже нет. Вижу над головой снова летун мой. А я думал, потерял его. И глаза потом мои закрылись. А когда снова открылись, в лесу уже утро наступило.

продолжение следует...

Дневники в лесу.

многосерийный триллер.

продолжение


11 серия.

21 апреля. день.

И тогда я поднялся и двинулся обратно к хижине. Чувствовал я себя довольно скверно. В правом боку кололо и дыхание стало стесненным. Я подумал, что пока лежал полуголый на земле, то верно простудил себе легкие. Мне хотелось есть и пить и я шёл по своим следам обратно, к хижине. Там у меня все съестные припасы и там остался родник. Часа через два я понял, что заблудился. Лес вокруг был незнакомым. Он стан темнее и гуще. Мне так хотелось пить, что я решил глотнуть немного той настойки, которую сотворил мне Хама. Я сделал несколько маленьких глоточков. На вкус отдавало ёлкой, но в общем пить было можно. Я выпил совсем немного потому, что эта штука мне еще должна была пригодиться. Жажда меня слегка отпустила, но бок все равно кололо. А потом снова во рту всё пересохло. Не знаю сколько бы мне ещё так петлять, но вскоре за частыми стволами я увидел синий всполох. Я крикнул «постой!» и побежал между стволами. Колючие втеки по лицу хлестают, а я бегу, ору, как сумасшедший . Летун же дальше летит . Не ко мне , а от меня и расстояние это я никак не могу сократить. Бежал я так порядочно и в боку у меня так жечь стало, что будто кто туда стрелу в живое мясо воткнул. И уже совсем был без сил, когда лес, вдруг, вывел меня на знакомое место, а может это только так мне показалось. Короче, деревья кончились и я оказался на краю обрыва, как несколько дней назад, когда к озеру ходил. И тут сверху увидел я, как сверкнула на солнце вода. Я кубарем со склона скатился и в припрыжку к озеру бегу. А тут недалеко в озеро ручей впадает. Ну, я там вдоволь напился. И бок у меня, кажется, перестал немного.
Сижу на берегу, весь в глине обмазанный береговой и в синей крови от Хамы. Короче, мутант, а не человек. И едва я отдышался, как у меня снова сердце схватило. Секунд на пять, наверное. Но в глазах потом долго звезды кружились. Я повалился на землю дыхание перевести. И смотрю, моргая, на небо. Слышу плеск рядом, в камышах. «Камилла!», думаю. И точно - она. Выходит вся, как и я, грязная и какая-то грустная. Ну, грустнее, чем в прошлый раз.
- Что со мной? – спрашиваю.
- Умираешь – говорит.
- Как так?
- Хаму зверь забрал. – отвечает – Теперь тебе плохо будет, а потом умрешь, если Хаму не вернешь.
- Как же мне его вернуть?
Она долго мне в глаза смотрела и я заметил, что глаза у неё зеленого цвета. А раньше серые были. Кажется. Что-то совсем у меня в голове помутилось.
- Подойди – говорит - ближе.
А сама она в воде по пояс стоит, в камышах.
Ну, я и булькнулся в воду, к ней иду. Подошёл, встал напротив, совсем близко и отсюда она мне ещё краше кажется.
- И Что? – спрашиваю.
Тогда она обхватывает мою голову ладонями и губами своим ко мне тянется. У меня глаза чуть из орбит не вылезли. Я, конечно, сопротивляться не стал. Только потом пожалел. Целуется она не как девчонка, скажу я вам. А как дьявол в юбке. Я думал всю душу из меня высосет, но не тут-то было. Она, не отрывая меня от своих губ, все крепче к себе прижимает. А я чувствую, что тело у неё дрожит, словно в лихорадке и где-то в её животе что-то вроде как брыкается. В общем, целует она меня и трясет её все сильнее, а потом шея вздулась и через глотку во рту у неё оказался какой-то шар, размером с апельсин. Этот шар тут же из её рта в мой рот переместился. Я отбросил девчонку от себя и стал задыхаться. Теперь моя шея вздулась. И скоро шар в моем желудке оказался. Я упал и корчаюсь в боли . Камиллу сукой называю, по земле катаюсь, слезы из глаз брызжут. А потом вроде дыхание мне вернулось, и я себя немного лучше почувствовал.
-Что это за херня!? – закричал я на неё.
- Он тебе путь покажет – говорит. – Найдешь меня в доме на нижнем холме среди дубов.
-Что ? – говорю, но она меня не слышит.
- А теперь – говорит – Беги!
Я чувствую, шар во мне в стенку желудка упёрся и вроде как тянет меня вперед. Я нашел силы откуда-то, встал и побежал, шатаясь, куда шар меня увлекал…..

Дневники в лесу.

многосерийный триллер.

продолжение..



12 серия.

21 апреля вечер

……Пока я бежал, отводя от лица еловые ветки, глаза мои то и дело на живот глядели. Знаете очень неприятно, когда живот у тебя вздут так, словно вот-вот порвется и вздутие это такой округлой формы, будто там внутри не шар, а голова чья-то. Бежал я так, боль превознемагая, километра три, пока из сил совсем не выбился. Упал на колени, а потом и на живот. В висках кровь стучит. В животе шар прыгает. Я шепчу ему, что не могу больше бежать, пусть он хоть сто лет в желудке у меня прыгает. Отлежался я так часа два. Провалился в какое-то полузабытьё.
Когда глаза открылись, лес потихоньку ко сну начал готовиться. Я чувствую, что шар снова вверх ползет. Загнулся я в три погибели и выблевал его рядом. Он как подскочит кверху. Отряхнулся от моих мокрот и задорно стал виться вокруг меня и немного в сторону нырять. Нырнёт – и обратно. Нырнет – и обратно. Я понял, что это он мне хочет сказать, чтобы я дальше за ним следовал. Так и сделал. И мы снова побежали. То есть бежал то конечно я один, а шар летел, между стволами маневрируя. Без ноши в желудке бежать стало легче. Бежал я по лесу, но ландшафт здесь был неровный. То и дело мне приходилось скатываться в глубокие овраги, а потом снова подниматься по склону. На одном косогоре мне посчастливилось наткнуться на ещё один ручей. Здесь я умылся, напился и набрался сил. А потом побежал дальше.
С какого-то времени мой путь пролегал исключительно вниз и я понял, что спускаюсь со склона огромного холма. Из-за деревьев открывался вид на нижнюю лесную долину. Там я заприметил огонек на небольшом холме. Огонек пробивался сквозь дубки. Туда и вел меня шарик. Вскоре мы подобрались совсем близко и здесь я увидел, что огонек – это невысокое пламя из трубы в угловатом низком строении, оббитом со всех сторон железными листами. Из этой конуры торчали уголки других труб, а кое-где были врезаны задвижки. Я подумал, что это какой-то самодельный заводик по перегонке жидкого топлива. Но никаких других подсобных помещений или техники рядом не было. В здании вместо двери чернел провал. Окошек не было. Шар, который меня сюда привел, влетел в этот черный провал и там остался. Я полчаса еще сидел в лесу, наблюдал за этой железной конурой. Ждал, не выйдет ли кто. Выйти, никто не вышел, а в боку у меня снова закололо. Ну, я и двинул вперёд.
Как только я туда вошел, в нос мне ударил резкий запах каких-то эфиров. В помещении находилось несколько герметичных сосудов хитро соединенных между собой трубками. На перегородках, разделяющих конуру на три части светило пару тройку маломощных электрических лампочек, одетых в сетку. Слышен был гул генератора. Должно быть, он находился за левой перегородкой. Спиной ко мне сидел толстый мужик. Он был голый по пояс, как и я. Спина его была сильно волосатая. Мужик сидел на табурете рядом с открытой емкостью . Его руки были опущены в эту емкость. С герметичных сосудов на его руки капала жидкость, но он словно не замечал этого. Я его окликнул, но он не обернулся. Тогда я подошёл ближе и увидел, что в открытой емкости, в теплой и чуть розоватой воде лежит полуголая Камилла. Но тут она совсем не живая, словно в коме. Волосы по воде распущены. Глаза её закрыты, а мужик поддерживает её за голову и плачет. Я смотрю на неё и глазам своим не верю. Оказывается, это не вода розоватая, а мелкие живые существа, похожие на головастиков. И каждый такой головастик цепляется за её кожу, а потом медленно гаснет и тонет. А на его место прицепляется другой головастик. Я головой покрутил и вижу, что все эти головастики выныривают из трубы соединенной с верхней герметичной емкостью.
- Кто это? – спрашиваю я мужика.
И тут он, наконец, на меня внимание обратил. И сразу весь как-то оживился и плакать перестал.
- Ты пришел – говорит мне мужик – Наконец-то!
- Кто это? – снова повторяю.
- Камилла – отвечает – Сестра моя. Она говорила, что ты придешь.
- Что с ней? – спрашиваю – Ведь я её видел недавно.
- Она может жить только в воде – говорит мне мужик и дальше рассказывает, что вся эта штука нужна только для того, чтобы поддерживать в сестре жизнь.
Оказывается, гнал он здесь не бензин, а Percepsia Rure – какой-то живучий вид хордовых многоклеточных, способных вдыхать жизнь в полумертвые тела. По его словам, он с сестрой заблудился в этих лесах десять лет назад.
- Это был её первый прыжок с парашюта, - рассказывает мне мужик. - Она очень просила, чтобы я её взял с собой. Мы должны были приземлиться в рассчитанном квадрате у речки, но ветер отнёс нас далеко на восток. Мы приземлились в лесу недалеко от хижины и вошли в контакт с Хамой. На седьмые сутки мы его обменяли на то, чтобы Демон вывел нас из леса. Но вместо этого он забрал наши души.
- Но как ты все это построил? – не понимаю я.
- Я не строил. Это построили до меня. Я должен поддерживать генератор, чтобы раствор, в котором плавают головастики, пребывал в нужной температуре. Каждые два часа я так же добавляю натриевой соли из здешних запасов. Пока малютки живут, сестра моя будет жить.
- Она сказала, что я должен вернуть Хаму. Но почему привела меня сюда?
Тут мужик сдернул с шею ключ и передал его мне.
- Теперь ты с нами. Если не найдешь Хаму, демон сделает из тебя раба. Такого же раба, как я.
- Что это за ключ?
- Выйдешь отсюда и смотри на самую яркую звезду на западе. Иди в этом направлении. Там его логово. Там должна быть дверь. Открой её и сразись с врагом нашим.
Я спрятал ключ в карман, но мужик завязал его обратно на веревочку и мне на шею повесил.
- Не теряй этот ключ – говорит мужик – Другой отдал за него душу.
- Другой?
- До тебя было ещё пятеро.
- И никто не выбрался?
-Никто из тех, кто говорил с ним.
Я пообещал ему, что постараюсь не свернуть с пути. Брат Камиллы дал мне питья и немного вяленого мяса в дорогу. Я вышел на улицу, нашёл на небе самую яркую звезду на западе и двинулся в её сторону.

13 серия.

22 апреля. Ночь.

Лес снова сомкнулся позади меня. Лес был повсюду и я бы не удивился, если б деревья начали расти прямо из неба. Но тогда мне было бы трудно смотреть на ориентировочную звезду в западной части неба. Я не чувствовал холода, хотя воздух был прохладный. Я знал это потому, что дыхание моё превращалась в белый пар. Хибарка со странными емкостями и коматозной Камиллой осталась далеко позади. Я был так поглощён целью своего пути, что даже ни разу не обернулся назад.
Я стал воспринимать время как-то по-странному . Ночь растянулась для меня в какой-то бесконечный таинственный триллер. Я знал, что в это время года ночи уже гораздо короче дня, но небо оставалось темным и звезды не спешили уходить. Через мой голый торс на спину была перекинута сумка брата Камиллы, куда он насовал мене мяса и питьевой воды. Туда же я поместил баночку с хаминым зельем. Я надеялся, что к утру дойду до места и мне, по крайней мере, не придется больше плутать в этом чертовом лесу. Эти мысли кружились в моей голове по кругу, пока до меня не дошло, что я совсем безоружен. Ключ и зелье это хорошо. Но как влить зелье в пасть рогатому демону голыми руками? А если он начнет дубасить меня? Я остановился посреди леса, как громом поражённый. И как только я остановился, то услышал, как быстро и беспокойно бьется мое сердце. Его эхо звучало в моих висках и вены там то вздувались то опускались. А потом я услышал лес. Он весь зашевелился, притаился, запищал, захрипел, окружил меня.
Это нервоз, подумал я и стал кружиться по сторонам, отыскивая в темных кустах глаза незримого хищника.
«Оружие!» вновь напомнил я сам себе. Я сделал несколько шагов в фиолетовый провал, очерченный силуэтами деревьев. Я нашел молодое гибкое дерево и сломил у основания ствола толстую длинную ветвь. Она была слишком длинной и я отломил её ещё на треть, так что на месте перелома забелело острие древесины. С новым копьем я почувствовал себя немного комфортнее. Я постоял еще немного у дерева, где сломил ветку и посмотрел на небо. Когда есть звезда, которая показывает тебе путь, то ты не совсем потерян. И эта мысль меня тоже успокаивала. И все же мне было тревожно. Я беспокоился потому, что звуки в лесу почему-то исчезли. Пока я шел, мне казалось, я слышу ночных птиц и насекомых. Но сейчас была гробовая тишина.
И тут каким-то восьмым чувством я понял, что в радиусе 10-15 метров за мной кто-то наблюдает. Я совсем не шевелился и даже перестал дышать.
Мгновением позже рядом с моим ухом что-то прожужжало и вонзилось в ствол сосны. Я упал на землю и, обернувшись, заметил, что это был громадный топор. Я крепче сжал копье и стал отползать назад. Мои глаза смотрели в темноту – туда, откуда прилетел топор.
И тут вдруг я увидел синий светящийся шар. Это был не тот шар, который я проглотил при поцелуе с Камиллой, он был чуточку меньше и чуточку ярче. Шар прилетел из глубин леса и в десяти метрах от меня осветил синим светом полуголого мускулистого чувака с башкой перемотанной изолентой. Руки у чувака были такие же, как у паурлифтера, на торсе белели длинные шрамы. Из одежды на нем были только штаны из мешковины и на правой руке черная перчатка. Лица я не видел из-за синей изоленты .Где-то в районе глаз виднелись узкие щели , через которые смотрели красные глаза. Другая щель была в районе рта. Мужик смотрел в сторону своего топора. Я не знал, что это за мужик, но вряд ли он был готов к переговорам. Я знал, что бежать бесполезно потому, что перед мной было больше ста килограмм одних мышц. Я сжал копье сильнее и приготовился воткнуть его ему в живот.
Шарик, меж тем, стал кружить у его башки, как назойливая муха. Мужи зарычал , отмахиваясь и двинулся на меня уверенными шагами. Я встал и заорал что-то насчёт «стой, а то убью» и выставил копье вперед. Мужик без лица и глазом не моргнул , схватил копье чуть ниже острия и с силой вырвал его у меня . Я, держась за копье ,по инерции полетел прямо на него. Мужик схватил меня за шею и бросил на ствол дерева . Я больно стукнулся спиной и упал на землю. Пока очухивался, мужик вытащил свой топор. Кажется, я получил сотрясение мозга потому, что ничего в тот момент не соображал. Мужик же взял меня за волосы, подтащил к стволу и усадил к дереву спиной, чтобы удобнее было отрубить мне голову. Он уж занёс топор и тут заметил у меня на груди ключ. Сквозь муть в глазах я увидел, что он опускает топор. Затем услышал его рык. Затем мужик ударил меня по лицу своим кулачищем и взвалил меня себе на плечо. А потом он побежал.
Периодически я проваливался в бессознательное состояние. В промежутках между этими провалами я видел скачущую землю внизу и лес, который все время смыкался позади. Мне казалось лес становиться гуще и гуще. Пару раз я видел позади синий светящийся шарик. Потом я потерял сознание надолго, а когда очнулся, то понял, что связан по всему телу толстой веревкой, глаза режет свет электрической лампочки и лежу я на чем-то каменном, почти под самым потолком.

14 серия.

22 апреля . Микола.


Я был рад, что он не связал мне глаза. Ненавижу темноту. Меня немного мутило. Я различил бревенчатый потолок, бревенчатую стену и…и кирпичную поверхность дымохода, у которого лежал. Моей спине было тепло, и я понял, что лежу на печке, которую или топят или топили совсем не давно. Я попробовал пошевелить пальцами, и мне это удалось, согнул ноги в коленях. Руки мои были привязаны вдоль тела, ниже веревка делала несколько витков вокруг ног, но ниже колен не опускалась. Вероятно, он был не очень умен, раз связал меня так бездарно. Я перевернулся на бок, чтобы увеличить угол обзора самого помещения и чуть не упал на пол. Я лежал на животе у самого края печи и тяжело дышал. Я увидел грязный дощатый пол и бревенчатую стену. И я увидел край стола. Над столом сидел громадный мускулистый мужик, у которого вся голова была замотана синей изолентой. Возможно, он плохо слышал из-за того, что уши у него были так же замотаны. Иначе он должен был услышать, как я повернулся. Мужик что-то вытаскивал из-под стола, раскладывал там, и потом брался за тесак. Я слышал, как он наотмашь разрубает что-то. Затем берёт отрезанное и кидает куда-то, присыпает чем-то и снова - хрясь!
Так продолжалось минут двадцать. Затем мужик, скрипнув дверью, вышел из дома. Несколько минут спустя я услышал, как дверь снова скрипнула. Судя по всему, мужик волочил по полу что-то тяжелое. Это что-то цеплялось за предметы простецкой мебели. Вот перевернулась табуретка, по полу рассыпались какие-то желуди. Я увидел голую спину мужика с изолентой. Он тащил тушу молодого лося, с которого уже были спилены рога. По полу тянулся кровяной след. Он подтащил тушу к столу и взялся за тесак. Я слышал, как мужик сопит сквозь изоленту.
Он замахнул тесак высоко над собой и обрушил его в область лосиной шеи. В стороны брызнула кровь. Несколько капель достигли и меня. Мужик замахнулся ещё раз и после этого еще два раза, после чего лосиная голова отделилась от туловища. Мужик воткнул тесак в пол, взял лосиную голову за уши и поднял её перед собой. Из головы, из той части, где была шея, сочилась кровь. В эту круглую рану под головой мужик воткнул свою пятерню. Было похоже, что он что-то ищет в этой отрубленной голове. Меня затошнило. Я хотел отвернуться, но боялся пошевелиться потому, что мог упасть на пол. Наконец он нашел то, что искал и вытянул из головы какой-то кровавый ошметок, который бросил в банку, в которой уже лежали другие заготовки. После этого он поместил лосиную голову на стол и одним ударом разрубил череп на две части. Мозги он старательно выскреб и отложил их в отдельную банку. Затем мужик взял эту выпотрошенную голову и двинулся с ней в мою сторону. Я зажмурил глаза и услышал, как мужик остановился, видимо, озадаченный сменой позы своего пленника. Он кинул лосиную голову за мою спину и двумя руками подвинул меня от края, ближе к дымоходу. Я не открывал глаза, прикидываясь мертвым. Но я чувствовал, что мужик не отходит от меня, смотрит мне в лицо. Затем он пару раз дал мне пощечину. Я не подал виду, что что-то чувствую. Затем мужик, наконец, отошел. Я слышал, как он открывает печь с той стороны и подкидывает туда дрова.
Вскоре я почувствовал теплоту под собой. Слышен был треск сгораемой древесины. Мои мысли , словно поджаренные этим огнем, начали метаться из стороны в сторону. Что мне делать? Что ОН собирается со мной сделать? Для чего эта печь? Или для кого эта печь?
Затопив печь, мужик вернулся к туше. Я решил заговорить с ним, подать голос, попробовать вступить в переговоры, пообещать ему много денег и познакомить его с красивой девушкой. Я снова подвинулся к краю, чтобы сказать всё это, но картина, которую я увидел, лишила меня голоса. Мужик снова возился с тушей. Он рубил её, как психбольной, со всех сторон, обагряя все вокруг теплой красной кровью. Доставал сердце, желудок, кишки. Каждый орган тщательно осматривал и некоторые разрезал ещё на более мелкие кусочки. Тогда я подумал, что вряд ли он прельстится красивой девушкой и деньгами.
Не знаю, сколько бы ещё выдержала моя бедная психика, вероятно недолго. Я уже начал молиться о том, чтобы он меня сначала хотя бы убил, а потом уж потрошил. В этот момент я забыл обо всем на свете. Забыл о Хаме и Рогатом и Камилле. И тут мои мысли, как бесконечно длинные гидры, устремились в мою память.
Ключ, вспомнил я. Ключ! Он не убил меня в прошлый раз из-за ключа, который мне дал брат Камиллы. Значит, я имею какое-то значение для этого чудовища!
И, что самое удивительное, этот ключ был по-прежнему на мне! Меня охватил восторг надежды. Я снова начал подумывать о переговорах.
Мужик тем временем воткнул тесак в стол и отошел к той стене, которую я не мог видеть. Я слышал, что он чем-то щёлкает, а потом раздалось шипение, как когда не можешь поймать радиостанцию. Я снова вспомнил о цивилизации, о цели своего страшного похода и тут в маленькое квадратное окошко влетел синий шар. Он влетел так быстро, что вначале я решил , что это галлюцинация. Он пролетел к дальней стене, где находился мужик. И я понял, что мужик его тоже заметил, поскольку он начал рычать и ломать там мебель. Снова скрипнула дверь. После чего рев мужика стал удаляться, теряясь где-то в лесу.
Я понял: вот мой шанс! Извиваясь, как гусеница, я подвинулся к стенке позади меня , свесил ноги вниз и спрыгнул на пол. Я едва не упал, но выстоял , упираясь о печь. Затем я пошел маленькими шажками к столу. Невидимая часть комнаты открылась мне. Удивительно, но здесь был диван, телевизор ( который был включен и шипел) , полки с несколькими старыми книгами , несколько блестящих тесаков на стене, небольшая картина изображающая волка и…и моя сумка, где была баночка с зельем Хамы!
Я подошел к столу спиной и начал тереться веревкой о край лезвия. Тесак был очень острый, поэтому путы мои быстро разошлись. Я тут же рванулся к сумке , всунул туда руку и облегченно вздохнул - баночка с зельем была на месте. Я закинул сумку за спину, вырвал тесак из стола и был уже у двери, когда на пороге появился мальчишка лет двенадцати с волосами цвета грязной соломы. В руках у него был кортик. Он был весь исцарапан, словно его вываляли в кустах шиповника. Серая рубаха и такого же цвета штаны во многих местах были порваны.
Я едва не воткнул ему тесак промеж глаз, когда мальчишка выставил вперед свою руку с кортиком , преграждая мне путь.
- Кто ты, твою мать, такой? – ору я на него, весь на нервах.
- Микола – отвечает парнишка и сам такой спокойный, как удав, который только что позавтракал броненосцем.
- Ты знаешь этого мудака?
Микола кивает и говорит:
- Это Бизон.
-Валим отсюда скорей – говорю я ему – А то он щас вернется!
- Он найдет тебя. – качает головой парнишка – далеко не уйдешь.
-Что ты предлагаешь? Обратно веревкой себя связать?
-Да – говорит Микола – Бизон у тебя сердце хочет вытащить, но должен это сделать так, чтобы ты жив был, пока он будет вытаскивать.
- Ладно – у меня терпение иссякает – Я двигаю. Ты со мной?
- Я не могу – говорит.
- Какого хера?
- Я сейчас, как бы мертвый - отвечает мне Микола.
Я аж отшатнулся от него.
- Как бы?
- Сердце еще бьется, но мозг отключен – поясняет Микола.
Я сразу вспомнил о Камилле и о синем шаре.
- Ты тот шар?
Кивает.
- Что тут за херня творится?
- Бизон искал этот ключ – парнишка кивает мне на шею – что на тебе сейчас. С помощью этого ключа он сможет спуститься в хранилище грязи и порока. Для него это все равно, что кущи райские потому, что сам он сделан из греха…
- Но почему он не забрал у меня это ключ?
- Он не может взять его пока не вытащит из тебя сердце. Но сделать это нужно правильно. Если сердце остановится до того, как ты умрешь , ключ, а точнее дух ключа, уйдет вместе с тобой и Бизон останется ни с чем.
Мне эти слова совсем не понравились .
- Я смогу убежать далеко - я пытаюсь отодвинуть парнишку из прохода
- Найдет! – кричит Микола. – И меня и себя погубишь!
- Тебя?
- Да! Он держит меня в землянке в семи верстах отсюда.
- Зачем?
- Я девственник. Периодически ему нужна моя кровь для ритуальных отправлений. Он растит в себе зверя . Для этого нужна особая диета. Когда зверь вырастет и у него будет ключ, Бизон пойдет на поклон в преисподнюю и станет третьим братом сатаны.
- Что же ты мне предлагаешь ?
- Хама дал тебе своей крови – говорит Микола – Обмакни в неё вот это лезвие – тут он передает мне кортик. – и воткни его ему поглубже в тело.
Я взял кортик , повертел его перед собой.
- И это всё ?
- Нет, не всё. Но сделай это, а потом я помогу.
Не знаю почему, но я согласился. После того, как я обмакнул лезвие кортика в растворе хаминой крови, Микола обвил вокруг меня веревку и уложил на печи. Коритк я сжал в правой руке так, что лезвие плотно прижалась к запястью.
За хижиной послышались звуки.
- Просто воткни . – прошептал мне Микола – Я буду рядом.
После этого он отошел и исчез из поля зрения. Я лег и начал прокручивать в голове, куда лучше вонзить лезвие этому чудовищу. И еще я стал молиться, чтобы не промазать.

Все больше читать не буду, постоянно появляются новые персонажи, вы сначала разберитесь со старыми кто этот Хама, на вопрос кто такой Хама, отвечают ТЫ, потом в итоге оказывается что это все-таки синий мужик. Мужик просит не отдавай меня Рогатому, но что делает герой сразу же зовет Хаму, чтоб тот ему помог, а в итоге Рогатый хватает Хаму, зачем, если кровь Хамы спасает от рогатого, то какой смысл рогатому есть Хаму он же умрет, дальше герой идет спасать Хаму нарывается на братца с сестрой, которые уже оказывается продали Хаму рогатому, как же он тогда выбрался? Братец вроде дает ключ чтобы попасть к Рогатому, но попадает к какому-то людоеду! как в этом можно разобраться??? Это что бесконечный сериал, да к тому же такое ощущение, что вы даже не прочитав ни одного раза сразу выкладываете текст, слишком много опечаток и не со стыковок. Я читатель обычно очень добродушный и на такое не обращаю внимание, но здесь это подается в лоб!!! Поэтому мне придется все-таки их показать!!!

Для художественного текста не звучит РФ
Какой лес?
она же соломенная?
чем в прошлый раз
как говорится без коментариев
лучше тогда... сделал пару глотков для нервов
Это как?
не не не не
сравнение вообще не в тему!
ХА ХА ХА ржу, как патологоанатом, (приезжайте ко мне на работу я покажу как выглядит недельный утопленник)
А причем здесь, в принципе, немецкий офицер утопленник! (бьюсь головой об стенку)
и тут же
так куда же когти уперлись???
по-моему лучше хлещут...
что перестало?
Куда упал в воду? А как он тогда не захлебнулся?
а как этот ключ обратно к мужику возвращался?
да вы что! а как же тогда костер горит на земле, у огня температура не меньше 400 градусов, что-то земля под ним не испаряется.
не факт, то что он качек не означает что он быстро бегает!
куда? на печку? чтоб она там тухла?

Автор пожалуйста вычитайте свой текст, раз 10 и выложите все серии сразу!!! Поверьте если это будет динамично написано, читатель прочтет все, даже если этого будет очень много, хотя лучше не затягивать

Алиса, да и не надо было читать. Это вообще полный мусор. Согласен с каждым вашим пунктом. Извините, что я не предупредил вас заранее.

очень удивленно и смущенно... а зачем тогда его выкладывать.....

Вот я тоже не знаю, зачем он это делает... Наверно, чтобы нас помучить.

Алиса, отвечаю вам по поводу цели написания и выкладки произведения «дневники в лесу».
Дело было так. У меня одна знакомая ( Алиса кстати тоже) учится в лит. интституте. Как-то она прогуляла какой-то там курс и ей надо было отличится в конце года какой-нибудь качественной разносной статьей. Чтобы показать, что она усвоила курс лекций. Вот она вообщем ко мне подходит и говорит «О, ты же про всякую кровягу пишешь. Напиши мне что-нибудь в этом духе, но только очень и очень плохо. Ну, так чтобы прямо скулы сводило от отвращения, когда читаешь.» Я спрашиваю «Нафига?» А она говорит «Мне надо хорошую критику написать. Чтобы стипендию не потерять». Ну чо я? Взял и написал где-то пол алки. ( она сама столько попросила). Вот, ну написала потом критику .Вроде все у неё получилось. Но фишка в том, что она в группе своей дала почитать это паре дегенератов каких-то вечно укуренных. Им понравилось. Более того они как-то нашли меня и просили написать продолжение, но только так же убого и в том же духе. Ну, я и стал писать. Когда время есть. Здесь вот для них только и выкладываю. Вот такая история.

Дневники в лесу.

Многосерийный триллер.

продолжение.


15 серия.

22 апреля. Вечер.

Не прошло и пяти минут, как я услышал треск веток в лесу. Вскоре дверь в избу резко открылась. Сердце мое едва не выпрыгивало из груди. Я собрал всю свою волю и попытался представить себя доктор Лектором, ну из того фильма, вы знаете. Мне нужно было выглядеть так, чтобы мой похититель принял меня за полуживого. И я что-то вырубил у себя в мозгу. Я стал бездушным куском камня. Лишь одна команда сидела во мне. Воткнуть поглубже кортик с хаминой кровью в тело этого мужика с башкой, замотанной изолентой. Сквозь приоткрытые веки я увидел его могучую фигуру. Он был потный после пробежки. Он пытался догнать синий шар, который на деле оказался не шаром, а 12-летним парнишкой Миколой.
Бизон подошел к разделочному столу с ошметками потрохов и банками с ритуальными приготовлениями. Он недоверчиво смотрел на свой тесак, о который я не так давно перерезал веревки. Он смотрел на свой тесак подозрительно и я вдруг понял, какую глупость совершил. Нужно было бежать! Бежать без оглядки, покуда у меня не кончилось бы дыхание! А сейчас всё пропало!
Бизон взял тесак и резко повернулся в мою сторону. Я плотно закрыл веки и больше его не видел. Но я слышал и осязал его запах. Он приблизился к печке и потом долго стоял рядом. Видимо пытался высмотреть, что изменилось. Затем половицы под ним скрипнули, он сделал шаг ко мне. Отвратительный бомжацкий запах гниющей органики ударил мне в нос. И мгновение спустя я услышал над своим лицом глубокий продолжительный рык, какой бывает у львов в африканских саванах. Его башка была в сантиметре или в миллиметре от меня. Моя рука с кортиком прижималась к задней части бедра. Эта рука была все равно, что стрела в заряженном арбалете. И я спустил эту стрелу с тетивы, нацелив её по звуку на его страшный рык. Одновременно с ударом я резко открыл глаза. Меньше, чем за секунду, лезвие вошло в его грудину, прямо по центру. Я не видел выражение его лица за изолентой, но мне показалось, что в щелях глазниц засветились красные угольки.
Бутафорская веревка сошла с меня, я быстро сел и пнул Бизона от себя. Он зарычал сильнее и, попятившись назад, стукнулся спиной о бревенчатую стену. Тесак выпал из его руки и, перевернувшись, воткнулся в пол. Сам Бизон медленно опустился, вытирая стену позади себя. Он несколько раз крутанул головой, мучаясь от боли в груди. Затем его мощные ручища схватились за рукоятку кортика и он взвыл еще сильнее, словно обжегся о раскаленное железо. Однако рука его не отпустила рукоятку. Ревя от боли, Бизон стал с огромным усилием вытаскивать кортик из тела. Лезвие выходило вместе с красной кровью, которое стекало по его голому волосатому пузу на грязный пол. Я смотрел на этого странного мужика, как парализованный. Наконец лезвие вышло до конца и Бизон уронил кортик рядом с собой. Затем его голова безжизненно повисла на груди, а плечи опустились. Он больше не двигался, лишь кровь продолжала сочиться из него.
Я почувствовал, как моего плеча кто-то коснулся и заорал, как бешенный, отскакивая к печи. Но это было просто Микола.
- Молодец – говорит он мне, как ни в чем не бывало.
- Что теперь? – спрашиваю.
Микола уже стоял над поверженным Бизоном и прислушивался к его дыханию.
- Хамина кровь на время парализовала его – говорит он и толкает его так, что Бизон падает на бок. – Теперь нам нужно успеть его прикончить по-настоящему.
- Что значит по настоящему? - спрашиваю, а сам уже искоса так начинаю на мальчугана смотреть.
- А ты думал, что сможешь убить исчадие Ада простым ножичком?
- Нет, я думал нам придется вбить ему осиновый кол, отрубить голову и закопать на перекрестке четырех дорог.
- Ты почти угадал.
- Как это почти?
- Для начала помоги оттащить его из этого закутка. Здесь резать не удобно.
- Резать?
- Берись за руки – командует мне Микола.
Я взялся, конечно. Не хотел, чтобы это чудовище снова проснулось. Мы оттащили Бизона поближе к столу. Микола взял свой кортик и сказал мне, чтобы я подбросил поленьев в печку и накалил в огне короткую чугунную кочергу, что лежала у печки. Я снова его послушался. Огонь весело затрещал в печи, обдавая меня жаром.
Микола стоял над Бизоном и чертил лезвием на его теле какие-то знаки.
- Что теперь? – говорю.
- Мы должны вскрыть его лицо. А потом вытащить сердце и сжечь его в печи.
- Это обязательно?
- Иначе он проснется... где-то через час…и переломит тебе позвоночник, чтобы ты больше не втыкал ему нож в грудь.
- Хорошо – говорю - Что мне делать?
- Сейчас я буду вскрывать его лицо. Бери раскаленный чугун и стой рядом. Когда изолента сойдет, ты увидишь его лицо. Тебе оно не понравится. Но тебе надо будет прижечь гусеницу.
- Гу… гусеницу?
- Да, такая зеленоватая с синим. Ну, я покажу. Готов?
Как можно быть готовым к такому? Но выбора у меня не было, я вытащил кочергу из печи, встал рядом с Миколой и кивнул ему, чтобы тот начинал своё мерзкое дело.
Микола наклонился над башкой мужика и поддел лезвие кортика под изоленту у его мощного подбородка. Лезвие вошло на несколько сантиметров, Микола провернул его там и начал резать. Синяя изолента расходилась в стороны, обнажая то, чего я так боялся увидеть.
Сначала из-под лезвия стал вытекать омерзительный желтый гной. Микола уверенно продолжал резать от подбородка, вдоль щеки к виску. Из под гноя проступила грязно красная рыхлая поверхность того, что было его лицом. Лицо было сплошной выгнившей или гнившей заживо раной. В глубоких темных глазницах едва светились красные зрачки. На кровавом лице было полно крошечных кратеров, из которых лезли какие-то желтые и красные червячки.
- Кого жечь? – спрашиваю я, а сам весь дрожу и, чувствую, как горлу подбирается рвота.
Микола просит меня не суетиться, а сам спокойно разрезает до конца и, взявшись за разрезанный край изоленты, сдирает его с неоткрытой части лица. Сначала я увидел, что вместо носа у Бизона темный провал-кратер из которого вытекает гной. Затем открылась другая часть лица, которая так же была испещрена роем мелких червей, которые копошились в органическом разлагающемся желе.
- Кого жечь то!? – уже почти кричу, а сам весь на нервах.
- Погоди – говорит Микола и смотрит так самозабвенно на весь этот срам.
Микола смотрел на провал носа. Оттуда, из темной глубины что-то выползало. Это была жирная желтая гусеница с редкими синими кольцами вдоль тела. Мои нервы были так натянуты, что я без лишнего вопроса прижал раскаленный конец кочерги в это желтое омерзение. Гусеница зашипела, испуская вокруг себя пар, затем резко лопнула и обрызнула нас зеленой кровью.
- Не то ! – орёт мне Микола и сует свою ладошку в этот черный провал, шевелит там, хватается за что-то и вытягивает из башки Бизона ещё более жирную зеленую гусеницу с такими же синими кольцами. Правда размерами она превосходит желтую. Микола бросил её на пол и закричал «Жги!» Я обрушиваю кочергу на этого червя, но тот перекатывается на бок, как бочонок и кочерга стукается в пол. Гусеница начала резко расти и быстро уползать к дальней стене. Я бросился за ней, но она сшибла меня отросшим хвостом.
Микола швырнул в неё тесак и тот глубоко вошел в её плоть. С этим тесаком она вылезла в маленькое окошко и уползла в лес.
- Дьявол – вздыхает Микола.
- Что теперь? – спрашиваю
- Теперь ничего не сделать. Уходить надо.
- А сердце?
- Уже бесполезно. Но у нас есть какое- то время. Бизон сейчас слеп и не чует запах. Но он будет быстро расти. Хотя, если быстро бежать ...
- Тогда валим.
- Я не могу.
- Ах, да.
Я стою и смотрю на парнишку и думаю, что он мне может пригодиться.
- Ладно - говорю – выкладывай, как тебе помочь?
- Ты можешь потерять время и Бизон найдет тебя.
- Хрен с ним. – говорю – Я рискну, но ты поможешь мне одолеть рогатого. Идёт?
Микола ответил мне не сразу и это меня испугало. Ведь это означало, что он подумывал о том, что быть в коме может не так уж плохо по сравнению с обещанием помочь с рогатым. Но он согласился.
И мы побежали сломя голову через лес. А солнце уже заходило.

Дневники в лесу.

многосерийный триллер.

продолжение.


16 серия.

В ночь на 23 апреля

Реанимация Миколы

Микола оказался куда более резвым бегуном, чем я. Я едва успевал за ним, уворачиваясь от пощечин еловых веток и глядя на голые пятки паренька. Скоро опустились сумерки и лес наполнился шипящими вкрадчивыми звуками. Несколько раз я просил Миколу подождать, чтобы я перевел дыхание и глотнул воды из бутылочки. Микола, конечно, останавливался , но тут же торопил меня и не давал передохнуть и двух минут подряд. «Бизон идёт за нами», говорил мне Микола, и если я хочу увидеть новый рассвет, то нужно успеть покинуть его владения.
С небольшими передышками мы бежали подряд около шести часов и за полночь , когда над лесом вылезла полная луна достигли землянки, где томилось тело Миколы. Землянка представляла собой не очень глубокую яму с пологим спуском с одной стороны и отвесными земляными стенами с другой. Сверху яма была выложена пушистыми еловыми и сосновыми ветками. Мы спустились под этот хвойный навес и я впервые увидел настоящего Миколу. Он лежал на медицинской койке с колесиками. У его изголовья поднимался и опускался поршень аппарата искусственного дыхания. Изо рта у Миколы выходила пластиковая трубка. В вены были засунуты капельницы. Рядом с работающим поршнем находился другой громоздкий прибор с мигающими лампочками , тумблерами и дисплеем на котором рябью шли зеленые линии. Тот Микола, что лежал ничуть не отличался от того, что бежал рядом со мной. Ну, это и понятное дело.
- Что делать? – спрашиваю я у живого Миколы.
- Я сейчас залезу в тело, ты вон тот переключатель щёлкни и трубку вот эту вытащи. – и показывает мне что да как.
Я вроде все понял. Тогда Микола прыгнул в свое дремлющее тело и что-то в приборах задорно пикнуло.
Я про себя Богу привет передал и палец протянул к переключателю. И тут я замер. Переключателя было целых три и я теперь подзабыл, как на какой из них мне Микола показывал. Вот гадство, думаю. Что я за человек такой, все время в полглаза слушаю.
Ну, а потом, думаю, раз переключатель нужный один из трёх , а про остальные два Микола ничего не сказал, значит и не какой опасности не будет, если сразу три выключу. Ведь так? Ну, так же? Ну, и я так подумал.
Вырубил, короче, один за другим все три переключателя и трубку у него изо рта вынул.
Поршень тот сразу перестал работать. А Микола чего-то не просыпался. Лицо какое-то блаженное, правда, и глаза закрыты и язык немного высовывается. Я думаю, чёрт, чёрт, чёрт, что же делать.
Ну, хлопнул его пару раз по щекам. Микола в другую сторону язык высунул и снова ничего. А тут еще из леса раздался такой вой, что у меня кровь заледенела. Я знаю, как волки воют, а тут как будто прародитель всех волков взвыл. Я совсем приуныл. Без Миколы убежать не могу. Обещал же его вытащить. В общем ничего другого в голову мне не пришло . Я взял ту трубку что высунул до этого , снова её в рот ему затолкал и туда начал дуть вроде как искусственного дыхания. Вот тут мне и поперло! Глаза Микола сразу открыл. Они у него надуваться стали, что шарики в летний праздник. А потом он мне, как даст с правой по уху, что я с ног свалился. Микола резко встал в койке, трубку высунул и дышит так часто-часто. Потом посмотрел на переключатели молча так, головой покачал.
Я извинился, говорю, бывает такое у меня. Из головы всё летит, как из решета.
И не успел я с пола подняться, как вой тот повторился. И совсем рядом в этот раз.
Микола спрыгнул с койки и быстрехонько к выходу подобрался. Потом обернулся ко мне и спрашивает:
- Давно это?
- Минуту назад – говорю – Волк?
- Ни фига не волк – говорит Микола, а сам еще бледнее стал.

17 серия ( продолжение ночи 23 апреля)

….Я на него смотрю, а спросить боюсь. Понимаю в душе то, что это преследователь наш. Бизон.
- Ладно – говорит Микола – Сидеть тут дальше нельзя. Я иду первым. Ты сразу за мной.
- Может переждать лучше?
- Он найдет нас по запаху.
- Господи во что он превратился, раз так воет?
- Этого я не могу тебе сказать – говорит мне Микола- ты лучше не думай об этом. Готов идти?
- Нет, конечно.
- Отлично – говорит Микола. Потом подобрался к выходу, ветку еловую откинул. А там тьма-тьмущая, на нас зыркает. Не видать ни черта.
- Кажись, пронесло – вздыхает Микола и из землянки на полтела уже вылазит.
Я двинулся следом, но тут Микола, как заорет. Из тьмы откуда-то вытянулись розовые скользкие щупальца. Три или четыре шутки. Одно щупальце Миколу по стану кольцами обхватило. Другие руки скручивают и ноги.
- Режь! – орет мне Микола, как резаный, а самого его под деревья уже что-то утаскивает.
Я весь потом исхожу и за ним на четвереньках быстро подвигаюсь. ( Забыл от страха то, что ноги есть) Сказать ничего не могу. На спине рюкзак у меня ( ну тот, с хаминой кровью и снедью от брата Камиллы) за ветки цепляется. Из-за пояса я нож тот достал, которым мы Бизона в первый раз прикончили.
- Режь, твою мать! – орет Микола пуще прежнего.
Я нож в зубы, с четверенек встал и припустил за ногами Миколы, которые стремительно исчезали под пушистыми елями леса. Самого чудища я не видел, но видел его розовые щупальца которые скручивали Миколу.
В несколько прыжков, царапая себе лицо о встречные ветки, с криком и отчаянием, я прыгнул, как хищник за своей добычей. Я упал плашмя и ухватился за ноги Миколы. Он продолжал мне орать, чтобы я резал гадину. Десяток метров розовый червь тащил нас обоих, пока я по миколиным ногами подбирался к кольцам на его туловище. Мне удалось схватиться за эту мерзкую розовую плоть. Я схватился за неё одной рукой, а другой поддел кортик под щупальце и одним рывком выбросил руку вверх. Мое лицо мгновенно окропилось кровью. Мы тут же остановились. Микола все еще был обездвижен другими щупальцами, которые окольцовывали его руки и бедра. Но они заметно ослабли. Микола орет:
- Чего встал то!!? Режь дальше!
Я очухался немного и хватаюсь сначала за правую руку Миколы и таким же образом отсекаю эти живые путы. Тварь тут как взвоет еще сильнее и остальные щупальца отпускает и они быстро-быстро исчезают в дремучей темноте ароматного леса.
-Ты как? – говорю Миколе.
У него белки глаз блестят под луной. Он подскакивает на ноги и меня за плечо тащит.
- Ноги! – кричит - ноги делаем! Давай за мной! По болоту уйдем.
И бежит уже главное. Тут времени думать нет. Я за ним конечно. Кортик не отпускаю. Вдруг, что сзади опять. Вижу впереди только спину Миколы в лохмотьях от порванной старой рубахи.
- По какому болоту!? – кричу ему на ходу, рискуя дыхалку сбить.
- Я .. я зна ..ю. его. Там ..м..пройдем…. А этот хрен вряд ли. Тут не его земля… Он не охотился раньше….тут..
- Кто это был? – кричу на бегу же.
- Б.б..б.б.изон – кричит Микола будто заикаясь.
Я потом уж не стал больше воздух на слова тратить. Бежали мы оба,
будто под ногами у нас не земля пушистая, иголками сдобренная, а плита чугунная до красна раскаленная. Микола то сюда вильнет под сосну кривую, то в другую сторону под ель сгнившую. Микола резвый, как черт. Сразу видать, устал он в коме лежать. Хорошо луна светила, а то бы я его ей-ей потерял бы с виду – ни за что больше б не нашел. Минут через пять у меня сердце дрогнуло - исчез во тьме Микола. Но я остановится не успел, пробежал еще десять метров и упал кубарем в пологий, но глубокий овраг. Там на дне меня Микола поджидал, чтобы убедится, что я шею не сломал.
- Как? – спрашивает.
- Язык, кажись, прикусил – говорю – Ты чо такой резвый? Не видно же не хера. Хоть говори чо как.
- Нету времени – говорит – Ты беги, знай. Он уже идет за нами. Я его запах чую. А там поднимемся и на русло выйдем ручья. По нему еще километра два и болота там…с островками.
Слушаю я его и от слов этих у меня на душе вообще погано. Устал, как черт. Рюкзак на живот перевернул, водичку достал, глотнул из бутылки, Миколе дал. Он присосался и чуть ли не всю воду выпил. Ну, это ладно. Раз там ручей, наберем еще.
- Ты уверен – спрашиваю Миколу - что нам на болоте лучше будет?
- Да я места тут давно знаю. Пройдем – тут он рукой махнул и побежал снова.
Ладно, думаю, фиг с тобой, болота так болота.

Дневники в лесу.

многосерийный триллер.

продолжение.


18 серия . В Болотах.

( 23 апреля, ночь, утро )

Овраг был глубокий и длинный, заросший колючим кустарником. Чтобы не запутаться в этих колючках нам пришлось скакать с одного склона на другой, как кипрским муфлонам. Правда, я все равно себе руку одну до кровяги расцарапал. Противоположный склон был много круче . Я лез за Миколой и мне в глаза и в рот сыпалась земля из под его ног. Кое-как забрались мы, короче, на ту сторону и снова в темный тесный лес, и не останавливаемся, как будто за нами смерть гонится. У ручейка я осадил паренька. Говорю, давай воды наберем. Набрали, дальше бежим. Скоро и запах болотный в нос ударил. Не соврал Микола. Впереди болота были.
У самых зарослей осоки Микола встал и руки в стороны выставил, чтобы я вперед его не забёг. Потом понюхал воздух, головой туда-сюда покрутил и, рукой махнув, вправо несколько шагов сделал. Потом оборачивается ко мне и говорит:
- Ты только никуда не сворачивай. Иди след в след, усёк?
- Усёк – говорю – не дурак.
И тут, как проклятие наше, совсем неподалеку опять рёв этот дикий по всему лесу. Точно сказал Микола. За нами тварь та шла. И уже близко совсем. У меня сердцем инеем покрылось. Я толкнул Миколу в спину, чтобы он быстрее в болота шел. Он руки вверх поднял и первый шаг в густую осоку сделал. Трава его с головой скрыла. Ну, я тут же за ним. За плечо его схватил легонько, чтобы не потеряться и идём так. Сначала в траве высокой. Ноги по колено в воде вонючей. Метров через пятнадцать осока кончилась и под лунным светом открылся нам зловещий пейзаж жуткого болота. Поверхность тиной столетней покрыта, там и сям небольшие пяточки земли с кустами и страшными сухими деревьями. Ну знаете, такими, будто кажется, что это не дерево, а леший какой-то притаился. Микола тут снова встал и головой вертит. Я назад оборачиваюсь. Колени у меня трясутся. Думаю, щас из осоки эти щупальца как в меня вцепятся и утащат – моргнуть не успею – в самый ад. Я, конечно, кортик на чеку держал, а рюкзак на живот перетащил.
- Сюда – наконец, говорит Микола и делает широкий шаг к бугристому булыжнику, обросшему мхом.
На него забирается и я за ним. Стоим на нём, как две цапли, а прямо над нами луна.
- Точно знаешь, как идти? – спрашиваю я Миколу.
- Да знаю я. – говорит Микола – Просто давно не был. Вон то деревце видишь? Из тины торчит – и показывает мне на корягу в двадцати метрах по прямой.
- Ну? – говорю – вижу.
- Идем прямо на неё - говорит Микола – Только прямо. Ясно?
- Да ясно, ясно. Давай уже быстрее только.
Микола в воду прыгает и сразу по пояс в зеленой жиже. Я за ним, не думая. И звук при этом не такой радостный, как когда в озеро прыгаешь, а такой зловещий, будто в могилу сходишь. Прямо у меня под носом пузырь в воде надулся и тут же лопнул с тошным запахом. Я кортик над собой держу и тут перед глазами у меня фриц тот встал, на дне озера который был. Думаю про себя, что как тот фриц мы с Миколой здесь точно поляжем. Я сразу о мешочке со словами вспомнил. Рукой нащупал его. На месте мешочек. Рядом с ключом. Ладно, идем дальше.
Я шаг за Миколой делаю и нога тут же вязнет, словно я по пластилину иду. И с каждым шагом меня измена с ног до головы сковывает. А Микола, он хоть бы что. Знай себе шагает, будто по голливудскому бульвару. Он уж до деревца дошел, а я немного отстал. Нога у меня куда-то вбок соскользнула и сам я весь покачнулся да как плюхнусь в эту темно-зеленую мерзость. Микола уже взобрался на сухой ствол, да только, как услышал всплеск, тут же снова спрыгнул и ко мне идет. Я на спину повалился и наглотался этой водицы болотной столько, что до старости хватит.
- Руку! – кричит мне Микола - Руку давай!
А я, какой там руку - под воду уже ушел, и голос его почти не слышу от пульса в висках. Ногами хочу снова в вертикаль встать, а не могу – завяз криво косо и обездвижен. Тут думаю, вот он конец какой – нелепый до ужаса, недостойный даже упоминания. А Микола молодец: нырнул и за ногу меня схватил – тянет из жижи то. Я его за волосы в воде схватил, подтянулся и встал таки в вертикаль. От болота меня затошнило и вырвало чуть ли на Миколу. Он весь грязный, как черт и испуганный.
- Ты как ? – говорит.
- Все путем – говорю – Давай дальше.
Забрались мы на деревце сухое и по его изогнутому стволу пробрались на четыре-пять метров влево. Там Микола снова осторожно в воду сошел и я за ним. Теперь Микола показывал на островок темный в тростниках укутанный. Между ним и нами метров 30 и гладь зеленая и семь-восемь кочек с осокой, словно бошки волосатые торчат из воды. Только мы двинулись к этому островку, как где-то сзади в воду плюхнулось что-то тяжелое. Мы с Миколой тут же взглядами обменялись и припустили к островку что есть мочи. Бедрами загребаем, что танцоры на карнавале. Туда-сюда руками машем. Лишь бы успеть к острову то!
Я иду и все назад оборачиваюсь. На полпути от островка гляжу, вода у деревца забурлила.
- Давай, - кричу – Быстрей! Он тут уже!
Микола еще припустил, а я рюкзак снимаю и на четверти пути от острова встал. Думаю, один хер не дойду.
Микола уж на островок взобрался и оттуда матерится и орет мне, чтоб я дурака не валял. А я ему рюкзак кидаю и кричу, чтоб он зелье хамино сохранил. Без него то как рогатого одолеть?
Выставил нож перед собой. Жду, короче.
Вода метрах в трех от меня пузыриться перестала и всё вокруг замерло. Даже Микола рот закрыл. Я же наоборот рот открыл и смотрю в зеленую тину. Пытаюсь дурачина разглядеть там что-то. Секунда идёт, другая. Сердечко мое тук-тук. Пальцы сильнее кортик сжимают. И тут прямо передо мной маленький пузырек всплывает и одиноко так лопается. А следующую секунду мою правую ногу обматывает что-то мясистое.
Я заору , как с цепи сорванный и в воду мордой ныряю. Рукой щупальце схватил и бью в него кортиком часто-часто, как маньяк психованный. Щупальце расцепилось. Я выныриваю и громко воздух вдыхаю. Тут гляжу, из воды еще три щупальца выныривают. Одно щупальце мое запястье обмотало и так сжало, что кортик у меня из руки выпал. Другое щупальце меня за шею взяло и из воды вытащило, а третье за ногу обмотало и на весу стало растягивать, чтобы порвать меня на две части. Я посинел весь, хриплю и не о чем уже не думаю. Лишь бы побыстрее все закончилось.
А Микола в это время, оказывается, рюкзачок на спину надел и прыгнул в воду, как пловец спортсмен. Он то видел, куда кортик упал, и за ним, в общем. Подобрал его ещё до того, как кортик дна коснулся. Потом, не выплывая на поверхность, двинул под водой к монстру. Я услышал на весу, что он выплыл один раз и что-то кричит там. А он, оказывается, до самого тела добрался, до бизоньего то. Голова у него в слизи из задницы откуда проросла, а туловище все пятью щупальцами продолжается. И короткие лапы по сторонам, еще не развитые. Микола, как обезумел. Голову бизонью в воде как нашел, так и давай её кортиком дырявить. По самую рукоять сует сталь, высовывает и тут же снова вонзает. Колет, короче, как психбольной, да еще кричит что-то про мать-перемать. Вокруг него кровище бурлит. И сам он весь кровью окропленный. Ударов через двадцать тридцать отпустил меня Бизон. Я в воду упал и давай дышать. Глаза из орбит вылазят. Гляжу, Микола по-прежнему зверя дырявит. Да только теперь Бизон на него переключился. Обмотал его за талию и от себя отстранил. Микола мне кортик швыряет, чтобы я продолжал. Я к щупальцу и снова резать его. Микола в воздухе туда-сюда мотается, щупальцем обвязанный. Я дорезать не успел, меня тоже обмотало. И потом тварь эта, как обезумела, припустила куда-по болоту вместе с нами. Мы с Миколой, как живое мясо, то в воду погружаемся то обратно воздух всплываем. У Бизона видать просто лихорадка пошла. Вот он и дергал щупальцами туда-сюда, а то бы догадался уж нас под водой держать. Я кортик в воде выпустил и сердце мое упало. Без оружия то как нам теперь?
Но как оказалось, Микола здорово его продырявил. Тем более, что тот кортик был в хаминой крови обмочен. Скоро обессилел наш враг и где-то среди болотных островков остановился и щупальца свои расслабил. Мы тут же в воду рухнули, а выплыли уже свободные от пут. Кричим, ликуем от радости.
- Здорово – говорю Миколе – ты его нашинковал видать.
- Так ему . – со злостью процедил Микола - За все годы , что он меня в землянке держал.
Смотрю Микола не успокоился, по щупальцем к голове подбирается.
- Чего ты делаешь? – говорю.
- Где нож? – спрашивает.
- Нету – говорю - Обронил.
- Ладно, так достану. – и берет свою руку и в короткую пасть Бизону сует и пыхтит так и зубы скалит.
- Помоги – говорит.
- Что помочь то?
- Пасть ему пошире держи.
Раскрыл я пасть этому монстру, а Микола ему в глотку руку по локоть всунул и шевелит там внутри. Затем зацепился за что-то и с усилием высунул наружу кровавый ошметок сердца.
- Теперь не родишься – говорит Микола сердцу и кладет его в рюкзачок наш.
После мы вылезли на ближний островок и упали без сил в кустах морошки под старой ольхой.

Дневники в лесу.

многосерийный триллер.

продолжение.


19 серия ( 23 апреля, день ) . Проводник.

Проснулся я от холода. Приподнялся на руках и на землю сел, оглядываюсь вокруг. Рядом Микола дрыхнет так, словно сто лет не спал. Тут же между нами рюкзачок лежит с пузырьком важным, с сердцем бизоновым, да со снедью разной. Рукой я шею свою потрогал и с облегчением вздохнул. На месте ключ висел, рядом с мешочком, где письмена покоились, трудно добытые. Всё при мне, кроме кортика, что на дне теперь лежит.
Гляжу я дальше. На островке мы небольшом, с несколькими корявыми деревьями и кустами черными. А вокруг, что ни глянь, туман зловещий клубится над зеленым болотом. Судя по всему, день уже за полдень перевалил, хотя солнце не видать. Скрылось солнце то под покровами тумана. Слева-справа чирикает птица какая-то, потом тишина, всплеск в стороне, и дятел как застучит. Ну, лес он и в Африке лес.
Так, думаю, времени у нас нет, лежать тут разлёживать. Выбираться надо с болот то, да врата искать к рогатому мучителю, что Камиллу в коме держит и Хаму с собой в тартар забрал.
- Эй - толкаю Миколу за плечо, а вместо голоса у меня хрип. Простыл что ли?
- Эй! – говорю уже громче и вот теперь голос у меня прорезался.
Микола проснулся резко, как черт из табакерки. Подскочил, тут же на меня кинулся и давай душить. Потом признал по лицу то, что я это, Лёха, и отпустил меня.
- У тебя нервы в хлам – говорю, а сам шею потираю – Лечиться бы надо.
Микола вроде как мимо ушей мое замечание пропустил, лицо кислое такое сделал и говорит:
- Есть охота.
Я беру рюкзак, расстегиваю и там сразу сердце это гадское вижу, размером с кулак мужицкий. К моему большому отвращению сердце продолжало кровоточить.
- Нафига ты сердце с собой взял? – у Миколы спрашиваю, а сам из рюкзака воду, вяленое мясо достаю, да сухари – гостинцы от камиллиного брата.
Микола смотрит на еду эту и глаза разевает все шире и шире.
- Откуда? – спрашивает.
- Есть добрые люди – говорю – Не ты один шаром был. – тут я замолчал, вздохнул тяжело и добавил :
- Другая еще была.
- Рыжая такая? – ухмыльнулся Микола
- Угу – говорю и сам на него так с прищуром смотрю – А ты отколь знаешь?
-Видел её пару раз – говорит – В лесу нас не так уж и много.
Я кусок мяса взял окровавленный, отер от крови о штаны и Миколе протягиваю.
- Так нафига тебе сердце? – снова спрашиваю.
- Сразу видать, ты не местный – деловито отвечает Микола и жует заодно, мясо то. – В сердце бизоньем сила, а она нам еще пригодится.
- Сила? – спрашиваю – Это какая ещё сила?
- Демонская – говорит Микола – В ЛЕСУ такие вещи на дороге не валяются. Ты вот впример знаешь, как нам до врат адовых теперь добираться?
- По звезде – говорю – Мне так сказали. На звезду, что на западе смотреть и идти прямо на неё.
- Звезда это хорошо – говорит Микола с набитым ртом – Только ведь не видно сейчас ни черта. Да и я этих мест не знаю. Далеко Бизон нас утащил от троп знакомых.
Я оглянулся и впрямь: кругом нас туман плотный кутает, неба не видать и вперед только метра на три четыре видно, а дальше молоко одно. И сделалось мне снова страшно. Не охота в болотах то подыхать.
- Ладно – говорю – Ну, а сердце то, как нам выбраться поможет?
- Поможет, поможет – говорит Микола и рот сухарями набивает - Скоро сам увидишь.
Минут пятнадцать сидели мы так на земле, трапезничая и разговаривая о лесе, да о планах наших будущих. А в планах у нас было Хаму назад воротить.
- Так ты тоже знал его? – у Миколы спрашиваю.
Микола даже жевать перестал. Так смотрит на меня, как на идиота, а потом говорит:
- А ты думаешь, зачем я вообще с тобой пошел?
- У нас было соглашение.
- Плевал я на соглашение. Я из лесу хочу выбраться.
- А давно ты здесь? – спрашиваю
- Сорок шесть или сорок семь, - отвечает - я уж сбился считать.
- Сорок семь дней? – уточняю.
- Лет – говорит, вздыхает и повторяет:
– Лет.
Ладно, поели мы хорошенько, да еще на ужин оставили. Пора было в путь-дорогу отправляться. Но прежде, чем идти, мы вспомнили, что кортик мой потерян и оружия у нас никакого нету. На островке мы нашли мертвое, почти высохшее деревце. С него то мы и пообломали пару толстых веток. Ломались они с таким смачным хрустом, что по всему болоту раздавалось долгое эхо. Места слома были острыми в несколько отдельных зубьев, так что при желании такая штука могла проткнуть любую кожу и войти в плоть глубоко.
Затем обошли мы островок наш кругом, подыскивая, в каком бы месте в зеленую тину спустится. Островок оказался метров тридцать в диаметре, так что выбирать то особенно не из чего было. Ступай куда хочешь, все равно места незнакомые. Но Микола выбрал всё же бережок без кустов, ногами босыми осторожно пощупал болото и туда ступил, медленно проваливаясь до колен, а потом и выше. Стоит он с палкой в болоте, как с посохом и, словно святой какой с глаз потихоньку исчезает. Я вроде за ним лезть, а он такой:
- Ты стой пока – говорит - Если что, вытащишь меня.
Я стою и смотрю, как коленки его в зеленой жиже исчезают. И дальше опускаются. Я на колени встал и копье ему своё протягиваю:
- Руку давай – говорю – А то скроет ща.
Но Микола повременил еще пару секунд, и, вдруг, перестало его болото сосать. Остановился он где-то по пояс.
- Теперь давай сердце – говорит Микола – И сам спускайся.
Я кинул ему рюкзак и рядом с ним в болото спустился. Микола вытащил сердце, которое продолжало кровоточить в его руках. Капли крови падали с его ладоней прямо в зеленую воду. И, как капля в болото упадет, так там пятно красное расплывается.
Микола медленно и бережно опускает ладонь с сердцем прямо в воду, как ребенка новорожденного. Я смотрю на это весь завороженный, не дышу почти.
Вода болотистая омыла сердце бизонье и тут оно прямо на моих глаза вновь биться стало. Стенки кровавые задергались туда- сюда и по воде рябь пошла. Микола ладонь и вовсе из под сердца убрал, а оно на плаву лежит и бъется, как живое. Смотрели мы на это представление минуты две,а потом из кровавого ошметка этого отросток по воде вылез. Как будто у сердца крысиный хвост отрос. Хвост вытянулся по воде на сантиметров двадцать и тут сердце поплыло, как головастик.
Микола повернулся ко мне и лицо у него счастливое, будто он мармеладку проглотил.
- Видал? – мне говорит.
Я очумело так киваю.
- Ну вот, теперь за ним идем. – командует Микола – Да не отставай смотри. Второго сердца мы уж не найдем.
Сердце неспешно поплыло по поверхности болота в туман и мы, опираясь на свои палки-копья, двинулись следом.

Коллеги! Призываю всех взять пример с автора. Я серьёзно. Ни в каких спорах и дрязгах не участвует, а честно выкладывает свои работы. На мой взгляд, не самые плохие. Есть что критиковать, но ведь лучше это, чем переливать из пустого в порожнее в оффтопе. Верно?

О, мой любимый автор появился))))))))))

Дневники в лесу.

многосерийный триллер.

продолжение.

20 серия. (23 апреля день, вечер) Курсис Эпиктус

Я, конечно, знал, что Бизон убит и нам бояться его больше нет резона, но белый плывущий туман, что обволакивал нас невесомым покрывалом, таил в себе пугающую неизвестность. Мне было не по себе ещё и от того, что вел нас к цели не друг, а частичка демона, которого мы убили самым варварским способом.
Я уже давно забыл о том, что такое холод. Голый по пояс, в засохших пятнах грязи и крови я был поглощен только тем, чтобы выбраться из этих злачных мест. Мой подручный, рваная одежда которого делала его только страшнее, двигался бодро, но осторожно. Микола старался сохранять расстояние вытянутой руки до плывущего кровавого сердце-головастика. Любая заминка с его стороны могла дать возможность ускользнуть нашему проводнику. В то же время движения Миколы были до крайности аккуратными, и каждый новый взмах копья-посоха он старался делать так, чтобы минимально возмутить здешнюю таинственную среду. Я признаться едва поспевал за нашим отрядом. Мои ноги в дырявых кедах постоянно соскальзывали и стремительно погружались в податливое дно разлагающейся органики.
Вот Микола слышит всплеск позади себя и строго цыкает:
- Да не шуми ты так. Всякую тварь ведь разбудишь.
- Какую тварь ? – говорю, а сам опять равновесие теряю и посох-копье мое плашмя на воду падает.
- Ты погодь немного – невозмутимо отвечает Микола, продолжая идти голову не оборачивая – Сам скоро увидишь.
- Хорошо нагнетать, слышь ты – говорю, но теперь уже ровнее иду. Нагнал-таки подлец страху.
Шли мы так долго, молча в основном. Говорить не хотелось потому, что голоса в таком молоке сразу в призраков превращаются. Я старался больше не шуметь, но выходило это у меня через раз. Мимо нас из тумана то там, то здесь проглядывали плоские островки с темными корягами и колючими кустами. На островки мы не забирались, пока силы позволяли идти вперед.
Мы не знали времени, но где-то через час вышли к странному месту. Туман перед нами расступился метров на семь-восемь и вода вроде как чуть почище стала. Я смотрю и вижу слева листок плоский с цветком белым и Миколе на него показываю. А он вдруг берет и резко нашего проводника за хвост хватает. Затем поворачивается ко мне. Лицо серьезное у него. В руке сердце на хвосте болтается и продолжает судорожно биться, а капли крови в болота падают.
Кап-кап. Кап-кап.
Я ему:
- Чего? – говорю.
А он мне:
- Тсс!
Да я и так вроде не шумел. Ну ладно, слушаем. И точно, слышу я, по воде треск такой идет на высокой ноте, почти незаметно.
- Это Курсис Эпиктус – говорит Микола шёпотом - Открой сумку, дальше сами пойдем.
Микола закинул сердце в рюкзак, а я его плотно после на молнию закрыл, чтобы проводник наш не сбежал.
- Что за Курсис? – спрашиваю погодя.
А Микола уж из воды копье вытащил и над собой занёс, как индеец с амазонских лесов. И стоит такой в молочный туман глядит, что-то там выглядывает.
А я чего, хуже? Тоже так же с копьем встал. Стоим, как два индейца и треск этот проклятый никак не кончается.
- Так чо за Курсис? – повторяю шёпотом.
- Цветок гадский.
- Цветок?
- Да, цветок.
- И чо теперь? – говорю.
- Ничо – говорит Микола – Если пройдем, значит выживем. Не пройдем, так…
- Так что? – спрашиваю, а сам уж вспотел весь.
- Так помрем – говорит Микола и нос локтем отирает.
Пошли мы дальше без сердца. Микола шаг делает и по сторонам головой медленно вертит. Я его маневр повторяю. Копья у нас над головами занесены, чтобы метнуть во врага болотного. Да только какой он я не знаю, а спрашивать чего-то и не хочется вовсе.
Через пять шагов по левую сторону разглядел я в тумане растение чудное с высоким толстым стеблем, который кверху изгибался, как фонарь уличный и свисал над водой круглым колючим шаром светло-зеленого цвета. Как потом я узнал, это то и был Курсис Эпиктус. Шар, похожий на морского ежа размерами и формой, немного пульсировал, словно внутри сидело что-то живое. Вскоре этих висячих шаров стало больше, а потом они были уже повсюду, но перед нами вода оставалась относительно свободной для прохода. Мы не знали, откуда ждать опасности, а потому двигались медленно, постоянно оборачиваясь туда-сюда.
Вдруг Микола остановился.
- Стой! – резко так говорит и смотрит в одну точку.
Я встал и смотрю, куда и он. А он смотрел на колючий шар, из низа которого стекала какая-то желтая гадость, похожая на гной.
- Чего это? – тихо так, с замиранием спрашиваю.
- Сейчас появится – говорит Микола и копье сильнее все сжимает – Будь на чеку!
Куда уж больше на чеку то быть? Я на таких нервах, что крокодила бы убил одним ударом.
Вскоре колючий шар надулся еще сильнее, по нему пошла судорога и наружу исторглось нечто розовато-желтое. Этот сгусток плоти по форме был похож на огромный вареник, такой же полукруглый и толстый с одной стороны. Штука эта не утонула, а лежала на поверхности воды, источая гнойную жидкость. Я нацелился копьем в этот зародыш и занес копье дальше за спину. Но кидать копье ни я ни Микола не решались. Расстояние было слишком велико, а мы, положа руку, на сердце не родились амазонскими индейцами.
Настоящий страх я испытал тогда, когда у этого отвратительно розового вареника на макушке открылись слипшиеся круглые глаза, а потом приоткрылась и вся пасть. А пасть у этой твари была во все туловище. Я видел, что в этой пасти очень много мелких острых зубов.
Розовая тварь моргнула и вдруг стремительно, словно под ней был мотор, двинулась к нам. Задолго до контакта Микола прицельно обрушил копье в зубастого младенца. Он продырявил его насквозь и в болотную водицу вытекла черная кровь. Этот вареник засел на копье так, что Миколе пришлось махнуть им в сторону, чтобы тот слетел прочь.
- Чуть не попались – вздыхаю я с облегчением.
- Сзади – говорит мне Микола.
И только я успел повернуться, как вижу на меня летит разверзнутая пасть новорожденного поганца. Я только-только успеваю копье выставить и оно аккурат в глотку неприятелю входит. У меня от неожиданности сердце чуть в горло не выпрыгнуло. И стаю я такой ошарашенный, а меня черной кляксой из внутренностей убитого обдает. Да, думаю, еще б немного…
А потом и думать времени совсем не осталось. Шары то эти, курсис которые, один за другим выплевывать стали своих зубастых пострелят. Вода вкруг нас вся волнами пошла от этих гнойных рождений. Какие-то из них в заросли сразу уплывать стали, а другие на нас пошли. Микола трех штук за несколько секунд заколол, да и еще мне помог. Хорошо хоть копье в них входит, как в тесто хорошо проваренное. И лопаются они на острие, что гнойники надутые на теле.
Прижались мы с Миколой спина к спине и кружимся по кругу то в одну сторону, то в другую. То по часовой стрелке, то против. Я прикончил штук десять наверное, а на одиннадцатого промахнулся . Впился в меня вареник зубастый, прямо в плечо голое. Кровь как из под его зубов заструится, а меня обожгло всего от боли то.
Кричу я, как бешенный, и свободной рукой за гада вцепляюсь. А Микола ноль внимания, он своими тварями занят. Кое-как удалось содрать заразу эту, но пока сдирал я его, другие два в бока вцепились. Все, думаю, кончита мне. Спойте песню на похоронах. Материться стал, бога в речь вмешивая. И медленно покрываюсь тварями и чувствую, как плоть на мне рвется… А потом слышу, как Микола орет мне во всю глотку:
- Воздуха больше возьми!
Я не спорил уж, просто вдохнул. И Микола меня топить стал. А сам вместе со мной топиться. С головой мы оба в воду ушли. Не прошло и трех секунд, как расцепились челюсти тварей этих зубастых. Оказалось, что не могут они под водой долго находиться.
Выныриваю я освобожденный, а Микола чуть раньше вынырнул и снова гаденышей мертвит пикой самодельной. Вокруг треск такой лютый стоит от ропота возбужденных врагов наших. И не слышно за этой трескотней даже голоса своего.
- Надо уходить!- кричу я Миколе и заодно вареника пронырливого дырявлю.
- Согласен! – кричит мне Микола – Нырками пойдем! По проходу!
- Угу – говорю и тут же снова в воду ныряю. Только теперь плыву я, как дельфин заморский.
С копьем правда плоховато плыть то, да и отпускать не хочется.
Выныриваю снова, назад оборачиваюсь. Нет Миколы. Только рой этих розово-гнойных вареников по воде шлепает. Друг дружку они жрать стали, без нас то.
- Микола! – кричу.
А Микола выныривает где-то уже далеко впереди меня. Вот чертяка, думаю. И снова под воду ухожу.
Так, нырками мы ушли далеко от зловещих цветков. Туман еще больше отступил.
- Стой – говорю Миколе после – Нет их больше кажись.
Микола на меня смотрит и глаза у него на лоб лезут.
- Чего? – говорю, а сам тоже на себя смотреть стал.
- Вот бля! – кричу, поскольку похож я не на человека теперь, а на живую наживку для ловли белой акулы. Ну, знаете, когда живую свинью во многих местах надрезают и за борт кидают, чтобы акула запах почуяла.
Сочусь, я короче кровью, что девственница в брачную ночь.
- Пузырек еще при тебе? – Микола спрашивает.
Я полез в рюкзак. На месте пузырек с хаминой кровью, а бутылочку то хвост сердечный обвил.
- Давай сюда – говорит Микола.
Затем пробку убирает, на ладонь себе чутка льет зелья страшного. А потом на раны мои брызгает, словно шаман какой.
И тут я, как заору! Боль такая, что мне будто клеймо в двадцати местах сразу выжигают. Зашипели мои раны, запузырились и стянулись. Да так, что шрамов даже не осталось.
Вылечился я короче физически, да вот только твари те пред глазами до сих пор стоят.
Ну ладно, дальше идти надо. Копья мы умудрились не потерять, потому они снова нам посохами стали. И сердце хвостатое Микола вновь по воде пустил. И поплыл волнистыми зигзагами наш головастик в дальние воды, нас за собой увлекая.
Неба мы так и не видели. Туман над нами не уходил, а вот спереди расступался потихоньку. Шли мы так еще час или два, а потом бревно толстое приметили. Оно у островка прибилось и лежит на воде, не шелохнется.
Мы с Миколой враз смекнули, что на бревне то нам сподручней будет дальше идти. Сердце за хвост снова вытащили, бревно оседлали и копья-посохи нам в помощь от дна отталкиваться. Одна только «но» было. Сердце как по воде пускать в такой рокировке? Пришлось Миколе нить на рубахе распускать. Он с рукава стянул порядочно. Один конец к хвосту крысиному привязал, а другой к сучку на бревне.
Так мы смогли за сердцем плыть, не опасаясь его потерять. Микола спереди сел, я позади. Ноги в воде выше колен, зато идти не надо. Оттолкнулся копьем от дна и бревно вперед идет. Плыли мы таким удобным способом до самых сумерек. Иногда поворачивая за один остров, иногда за другой. А потом сердце-головастик перестало плыть и вокруг стало тихо-тихо.

Дневники в лесу.

многосерийный триллер.

продолжение.

21 серия (23 апреля вечер, ночь) Мигульские черви.

Смотрим мы на сердце притихшее, как завороженные, а оно продолжает биться и кровью исходить.
-Чего это с ним? – у Миколы спрашиваю.
- Почуяло что-то – говорит он, а сам начинает потихоньку за веревочку сердечко к себе подтягивать.
Подтянул Микола раз, подтянул два, а на третий уж вытаскивать собирался, как под сердцем бизоньим вода зеленая потемнела, забурлила и всплывает наружу разверзнутая круглая пасть размером с камазовское колесо. Зверь подводный вмиг сердце заглотнул и обратно в воду, показывая нам свою бежевую нескончаемую спину в синих крапинах. Я от неожиданности так и застыл на месте, да и Микола сидит, как каменный, с оборванным куском веревки. А потом как спохватится:
- В воду! – мне кричит и сам ныряет.
Он в одну сторону, я в другую, а бревно без нас на воде качается. Выплыли у нас головы скоро, а ничего не происходит. Всё вокруг такая же тишина.
- Чего в воду то прыгали? – спрашиваю.
- Червь мигульский – говорит Микола – Зря он…
И Микола не успел договорить. В четырех или пяти ярдах от нас гладь водная взорвалась таким взрывом, что нас отбросило на добрые полсотни метров назад. Бревно в щепы разнесло, да и мы не знай, как живы остались.
Я поначалу даже забыл, как дышать. Глазами моргаю, ищу глазами Миколу, а он в стороне в тумане фыркает.
- Живой? – кричу ему.
- Живой – откликается – ты где?
-Да здесь, где ж мне еще быть.
- Говори, а то я не вижу ни черта.
- Что за Мигульский червь? – в туман кричу.
- Это подкормыш старухи Мигулы – отвечает мне голос из тумана, ближе уже. – Их много у неё.
- Что за старуха?
- На болотах живет. Опасная тварь.
- А что с червем стало?
- Нельзя сердце демоново просто так съесть. – отвечает мне Микола, уже из тумана показываясь - Кровь у него другая. Вот и взлетел этот бедняга.
А я смотрю на Миколу и поражаюсь. Чуть не помер, улетел не знай куда, а копье из рук не отпустил.
- А твоё где? – меня спрашивает.
- Ладно хоть руки не потерял – отвечаю.
- Плохо – говорит Микола - Это был не последний червь.
- Спасибо, упокоил.
И двинулись мы дальше, но уже без провожатого нашего. Туман белыми клубами с двух сторон нас обволакивает, словно прячет от кого-то, а мы идем себе вперед, вглядываясь, что там дальше из молока покажется.
Микола копье снова над собой держит, как туземец на охоте, а я рядком иду и руки перед собой со скрюченными пальцами выставляю. Думаю, если не заколю, так задушить попробую всякого, кто меня сожрать попытается.
Прошли мы уж и то место, где червь взорвался и дальше на двести локтей продвинулись. Вода здесь (я почувствовал) теплее стала, словно из земли где-то источник какой температурный бьёт. Но дело не в том оказалось. Просто воды, что мы тревожили, кишели животными организмами, которые активно метаболизировали кислород в теплоту.
- Как же мы теперь без сердца? – погодя у Миколы спрашиваю.
- Бог даст, так дойдем. – отвечает он, а сам ни на секунду бдительности не теряет. Всё копье норовит кому-то в бок всадить.
Второй червь вылез бесшумно и коварно, позади нас. По каким- то причинам он бросился на Миколу, а не на меня. В одну секунду его толстое пятнистое тело вырвалось наружу и заглотнуло Миколу целиком, не дав ему шансов на оборону. Все, что я смог сделать в тот момент, это закричать и поднять панику на много миль вокруг. Тем временем, червь не смог уйти в глубину, поскольку вокруг было только болото, а не синий океан. Я видел, как он уходит, лавируя почти на поверхности. Сзади себя червь оставлял характерный водный след.
От Миколы осталось лишь копье, одиноко дрейфующее на беспокойной воде. Накричавшись вволю, я схватил копье и побежал за ускользающим водоворотом. Скоро туман снова стал густеть и я понял, что могу потерять Миколу навсегда . Бежать за водоплавающим червем в воде было не очень то, но перспектива остаться одному в этих зеленых болотах придала мне подвижности. Я сделал несколько отчаянных прыжков, с силой выбрасывая колени из воды, и бросился с копьем в омут, в то место, где под водой темнела продолговатая фигура пожирателя неприкаянных душ.
Мой прыжок увенчался успехом. Острие ощутимо вошло в живую плоть, и вода под копьем резко окрасилась кровяным коктейлем. Червь изогнул свое тело почти на девяносто градусов, его верхняя часть с пастью взвилась в воздух и он попытался достать меня. Но я плотно налег на копье и топил своего неприятеля, пытаясь пригвоздить его к илистому дну зловещего водоема. Червь начал метаться из стороны в стороны, увлекая меня вместе с собой. В его теле плотно сидело копье, которое я не отпустил бы ни за что на свете. Вода вокруг налилась багрянцем. Она бурлила, источая смерть. Чтобы заглушить страх, я не переставая что-то кричал. И наконец, спустя минуту другую, червь стал стихать. Тогда я воткнул выправленную ладонь в его потрепанную, истекающую кровью, плоть, чтобы порвать её и вызволить Миколу.
- Эй! – кричу я сам не свой от ужаса – Микола! Ты там?
В ответ меня что-то схватило внутри зверя. Это было рукопожатие друга, которого я чуть не потерял. Микола схватил меня за руку, а после пробил тело червя другой рукой. Собственно, то был уже не червь, а разлагающаяся оболочка.
Из расширенной раны мертвого тела показалась голова Миколы. Его лицо было обмотано кишками, на волосы налипли куски полупереваренной ондатры. Микола плевался чем-то желтым и кровавым. После он еще минут десять отмывался рядом с поверженным врагом, а я с копьем смотрел по сторонам.
День уходил. Начинало темнеть и это нас не радовало. Чтобы больше никого не сожрали, мы решили изменить тактику продвижения. Двухметровое копье разломили на две примерно равные части. Теперь я шел спереди, а Микола пятился за мной задом. У каждого в руке была метровая заостренная палка.
Сумерки покрасили туман в мистические серые оттенки. Со всех сторон нам чудились фигуры болотных монстров. Нужно было искать твердую землю, островок, где можно было провести ночь. Черви больше нас не беспокоили, но это не значило, что они полностью отказались от своих намерений.
Мы шли несколько часов. Туман над головами совсем поредел и сквозь его клочья мы увидели в небе желтую жирную луну. Свет луны придавал болотным водам маслянистый оттенок. Мы отчаянно искали глазами островок, но увидели нечто совершенно другое.
Я остановился, как вкопанный, а Микола уперся спиной в мою спину.
- Что такое?
- Не знаю – говорю – Сам посмотри.
В двадцати шагах от нас на горбатой кочке стояла девочка лет десяти в потрепанном розовом платье . Я сказал «стояла», но самом деле это не совсем так. Скорее она стояла на четвереньках, причем спину она неестественно выгибала кверху, а голову сильно наклоняла вниз, как животное. У неё были длинные светлые волосы и синие глаза. И еще она люминесцировала синим светом.
- Гака – тут же говорит Микола.
- Ты её знаешь?
- Да. Черт, вот куда нас демон вел.
- Кто это Гака?
- Еще одна жертва этих лесов.
Тут Микола облизывает губы, делает шаг вперед и говорит мне через плечо:
- Резких движений только не делай. Пугливая она.
- Хорошо.
Микола вперед выдвинулся к девчухе той сгорбленной. А она на него так по-хищничьи смотреть стала. Я позади иду, очень осторожно.
- Гака – Микола почти уж дошел до неё и руку (ту, что без палки) вытягивает. – Не бойся, мы тебя не обидим.
Девучша зашипела, как енот, прыг в воду и почапала. Сама маханькая, ей вода чуть не до горла достает. Она пройдет так метра три с головой вытянутой к луне, нырнет, поплывет под водой и снова пешком. И след за ней синий светится.
Микола за ней и мне на ходу кричит:
- Не отставай! Она нам нужна.

Дневники в лесу

многосерийный триллер

продолжение.

22 серия ( 24 апреля ночь , утро.) Еще один дом.

Преследовали мы девчушку до тех пор, пока силы не стали нас подводить. Я замечал, что Гака уводит нас все больше вправо. Из белесого тумана вырисовывались силуэты новых растений (все больше узловатых стволов, опутанных ползучими сорняками), а это значило, что рядом была твердь. Мы уже забыли о мигульских червях. Девчонка заняла все наше внимание. Синее свечение позади неё медленно таяло, оставаясь для нас призрачным ориентиром.
Временами Микола продолжать окликать Гаку, но она не слушала его. А один раз она нырнула и очень долго потом не выныривала. Мы с Миколой встали там, где последний раз свет синий под водой таял. Стоим с полукопьями, перед собой выставленными, ждем, когда наша беглянка вновь из воды покажется.
Десять секунд ждем, двадцать – ничего. Потом уж и минута прошла и другая. Тихо, только где-то далеко филин ухает.
- На кой черт она нам сдалась? – в этой нервной тишине у Миколы спрашиваю.
- Демоново сердце к ней вело – отвечает Микола – Она на нашем пути значит.
- Она была с тобой? Ну, до того, как потеряться в лесу?
-Нет, она старше меня. Иногда она из болот выходит, но не говорит почти. Знаю, что она за ягодами в леса отправилась в 1904 году и с тех пор её никто не видел. Ну, кроме нас, конечно.
- Что-то долго она не вылазит.
- Жди – говорит Микола. – Она таиться любит. Голова у неё повреждена от недостатка человеческого общения.
- Деревья видел? – спрашиваю.
- Видел.
-Островок наверное. Нам бы поспать. В сухости. А то ноги убьем.
- Гаку потерям ввек не выберемся – говорит Микола.
И аккурат в этот момент далеко слева, почти у островка мною примеченного, выстреливает из воды шарик синий, точь такой же, какие я раньше видел. Только теперь не три шарика, а один остался. Вырвался синий комок света из болотной гадости и завис в рваных клочках тумана в двух метрах от водной поверхности. Стоит недвижно, на нас смотрит. Ну, это я так думаю, глаз то у него нет.
- Вперед! – кричит Микола и к шару поспешает.
Я за ним. Шар от нас, меж узловатых стволов, что высокой щетиной у края островка проросли. Выбрались мы из воды наконец-то! И похлюпали по земле твердой , глядя как в беспорядочном частоколе деревьев мелькает синий летун.
Бежим сломя голову, сучья все лицо мне расцарапали, про бока я и не говорю уж, места живого там нет. Гака почти потерялась во тьме. Но вот мы пробежали еще метров сто или двести, как остров кончился, и перед нами открылась ровная водная заводь, где тумана и нет почти. Место это на болото мало похоже, больше на пруд, метров двести в диаметре. На дальнем берегу из высокий елей высовывается деревянное строение. Дом с двускатной крышей. Один конец его у берега, а другой над водой выстроен, на многих сваях. Дом старый, черный, но большой и чудной такой, в два этажа. И на верхнем этаже огонек горит. Между нами и этим домом высоко над прудом висит шарик наш синий, на нас смотрит. Ну, или мне так кажется.
Встали мы с Миколой в один ряд с деревьями крайними, а в пруд пока идти не идём. Заворожила нас внезапная картина. Только не смог я долго так стоять. Что-то с моим сердцем снова случилось. Сдавило так, что глаза чуть не вылезли. Я дышать не могу и падаю рядом с Миколой. Он тут же надо мной склоняется и к стволу дерева меня подтаскивает, чтобы я сел.
- Что с тобой? – обеспокоенно спрашивает.
- С тех пор, как Хаму забрали – говорю – Это уже второй раз.
- Ты в порядке?
- Кажется да. – говорю, а сам мимо Миколы на пруд смотрю удивленно – Ты поглянь туда.
Микола оборачивается и видим мы оба, что вместо шара синего девочка в оборванном розовом платье прямо в воздухе висит, а потом , словно из под неё, дощечку убрали, падает камнем в тихое зеркало пруда. Микола с места к краю острова подскочил и смотрит. Скоро и я рядом с ним встал. Смотрим на воду, а она под луной полупрозрачная. Там, где Гака упала, темное размытое пятно .И очень скоро от пятна этого во все стороны что-то черное стало расплываться. Но не равномерно, а длинными одиночными зигзагообразными щупальцами, которые ширились и размножались, как растекшиеся чернила.
Затем мы увидели, как темное пятно в центре стало от нас удаляться по направлению к странному дому. Несколько раз над водой всплывала чья-то длинная рыбья спина в розовой чешуе.
-Видел? – Миколе говорю, чтобы убедится, что не глючу.
-Видел – говорит.
- И Что нам, за ней теперь? – спрашиваю, а в голосе моем неохота.
- Да – говорит – Только позже пойдем. Сейчас устали уже. Да и света лучше дождаться.
Так и порешили. Сели мы неподалеку от воды, я остатки мяса с сухарями вытащил и бутыль воды. Костер разжигать не стали, да и нечем. Микола мясо рвёт и сухари в пыль разжевывает, только треск стоит. Смотрю я на него и диву даюсь, откуда силы в нем такие.
- Слышь, Микола – говорю – А ты сам то как в лес этот попал?
- На спор – говорит Микола, не переставая жевать. – В деревне у нас поговаривали, тут духи живут в доме одном. Вот пацики и решили проверить, кто из нас смелый.
- А остался тут тоже из-за Хамы этого?
- Угу.
- Так кто такой этот чертов Хама?
Микола есть перестал, воды выпил, рот отер и на меня не смотрит.
- Мы это скоро узнаем – говорит - А теперь нужно спать. Утром к дому поплывем.
Так этот день и закончился.

дневники в лесу.

многосерийный триллер.

продолжение.

23 серия (24 апреля день) Беззубая Мона.

Не знаю, сколько я спал, но солнце уже было высоко. Микола, скрючившись, как опоссум, лежал под еловой веткой. В одной руке он крепко сжимал полкопья. Чтобы не покалечиться, я разбудил его издали, пнув вытянутой ногой по его голым пяткам. В ответ Микола молниеносно распрямился и воткнул палку в землю в то место, где секунду назад была моя нога.
- Что? Где? – рычит он сонный и головой по сторонам вертит.
- Ничего, нигде – говорю – И завязывай уже так просыпаться.
Позавтракали мы родниковой водой из бутыля (еда еще вчера кончилась) и выбрались из-за молодой листвы на край берега. Солнышко светит на весеннем небе, что на душе весело. Только вот дом на том лесистом берегу всё настроение портит. Да и внешний вид у нас не весенний, а такой, будто мы из гигантской клоаки только что выбрались. Но куда деваться, не останавливаться же на полпути.
Палки-копья мы не бросили, оружия то другого у нас нет. Прежде чем в воду лезть, Микола прокапал острия палок хаминой кровью. Делал он все так, будто сто лет этим занимался. На острый верх копья капнет пару капель и потом большим пальцем растирает.
- Так – говорит - вернее будет.
Чтобы плыть удобней было, палки-копья мы приладили к поясам через дырки в штанах. Рубаха на Миколе вся в лохмотьях уж была. Он её без жалости порвал и наземь бросил. Остался только в штанах, как и я. И вот в таком виде, словно беглецы-каторжники, мы полезли в холодную, как смерть, воду.
Пруд был сразу глубоким, поэтому с непривычки я мигом ушел под воду, но после всплыл и, отплевываясь, поплыл за своим товарищем. Микола забирал широкими длинными гребками, я едва поспевал за ним. С каждым взмахом руки таинственный дом на воде становился все ближе. Окошко на втором этаже не горело, но я неизменно смотрел на него, полагая, что оттуда за нами наблюдает пара тайных глаз. Весь путь мы проплыли молча, лишь изредка фыркая, как заблудшие моржи.
Микола поджидал меня на плаву под самым домом, держась за крайнюю сваю в виде деревянного столба, уходящего далеко под воду. Этих свай надо сказать было очень много. Больше, чем нужно. Они стояли так часто и близко друг от друга, что невозможно человеку невозможно было протиснутся между ними. Более того, сразу за сваями шла плетеная сетка из ивовых прутьев, сквозь которую почти ничего не просвечивало.
- Она там? – спрашиваю я Миколу, кивая на клетку под домом.
- Я думаю да – говорит Микола. – Я нырну щас, проверю.
И тут же ныряет, только пятки голые на свету сверкнули.
Часов у меня не было и я начал в уме считать. Ну чтобы понять, когда уж нервничать начинать. Жду, вообщем. Смотря я вокруг – лес один. Только две узкие протоки между островком, где мы ночь провели. Миколы все нет и нет, а лес затаился и зыркает со всех сторон. Я уж до семидесяти досчитал и только тут понял, что долговато он ныряет. Беспокоиться стал. Голову в воду опускаю и с открытыми глазами смотрю вниз. Вижу, плывет с глубин что-то, на Миколу похожее. И точно, он.
Выплывает весь чуть не мертвый. Дышит за двоих, надышаться не может.
- Ну чо? – говорю погодя – Нашел там чо?
- Глубоко слишком – отвечает Микола – тут видать дна нет. Не пройдем низом. Придется в дом лезть.
- А кто в доме?
- А ты как думаешь?
Я смотрю на Миколу и к ужасу своему понимаю, к чему он клонит.
- Ладно, понял – говорю – Старуха там эта чертова. И какой у нас план действий?
- До Гаки надо добраться – говорит Микола – Поищем в доме вход.
- А старуха? – спрашиваю.
- Будь на чеку – говорит Микола – Она уже знает, что мы тут.
Короче, полезли мы наверх. А сваи то из воды еще на добрые три метра торчат. Ну ладно, попыхтели, из воды вылезли, по сетке да по свае выбрались на деревянный край доски, что вокруг дома выложена. А дом то весь из черных бревен и досок (я говорил уже). Жуть жуткая и тишина такая, что хоть песню не запевай.
Окна на первом этаже забраны ставнями черными, а на втором открыты. Между домом и краем деревянного настила не шире метра, поэтому вдвоем там враз тесновато. Один конец дома глухо в лес уходит. Так что пушистые высокие ели его как бы проглатывают. К лесу мы не пошли. Еще когда плыли, мы оба заприметили дверь на торцевой стороне дома, что на пруд выходит. Вот к этой двери и посеменили мы, влажные следы оставляя – я в кедах, а Микола босой.
У двери встали, полукопья в руки и друг на друга смотрим.
- Она наверху - говорю – Свет вчера там был.
- Бей метко, если что – говорит Микола – Она гостей не любит.
-Ладно, чо говорть то. – говорю – Пошли уже.
И дверь пинаю, будто сотрудник ФМС, вламывающийся в гараж к незаконным эмигрантам.
Дверь взвыла, заскрипев, и нараспашку открылась, нутро темное дома обнажая.
Ну, я то, понятное дело, в дверях стою. Героем решил себя показать. Дурак безмозглый. А Микола рядком стоит, не в дверях то есть.
Стою я так раз. Стою два, а внутрь главное не захожу, коленки так и дрыгаются. И тут откуда-то из темных гнилых деревянных коридоров со скоростью пули вырывается что-то зеленое, толстое, склизкое, с огромной мордой, со многими ногами и с невероятно длинным туловищем.
Я даже понять ничего не успел. Чую только, как влажный рот меня поперек тела схватил и деснами пытается пережевать, чтобы в кишечник свою спустить. Я от неожиданности палку свою выпустил и ору благим матом. Чудище вытянулась с края настила высоко над прудом и вертит меня, проглотить пытается. Небо у меня перед глазами мельтешит, как на каруселях. И вспоминаю я Юльку, продавщицу мороженного. Думаю, красивая она была, зря к ней не подкатил. Да теперь уж и не успею.
Пока я так орал и в просветах ужаса вспоминал Юльку, Микола рвал глотку гораздо сильнее меня. Я краем глаза видел, как он отчаянно вонзает свое копье в эту гигантскую гусеницу. Он забрался на туловище гусеницы, взял палку обеими руками и давай дырявить её.
-Отпусти его сука! – кричит и мочит, и мочит, и мочит.
Там, где палку воткнет, его струей крови в лицо обдает, а он даже не вытирается. С другого боку дырку делает. Я бы если его тогда на болотах не видел, как он с бизоном управился, решил бы, что парень точно псих. Короче раздырявил он зверя так, что тот обмяк в итоге, а я из его влажного рта выскользнул прямо в пруд. Кожа у меня в мурашках вся, глаза вылазят из орбит. Смотрю я на эту гигантскую мертвую гусеницу. Голова у неё в пруду, а длинное тело на ножках-присосках все еще в доме находится.
- Давай быстрей сюда! – кричит Микола мне сверху.
Я палку из воды забрал и по туловищу гусеницы обратно к дому забрался.
- Спасибо – говорю Миколе за то, что спас он меня.
- Да брось ты - говорит. - Это же просто беззубая Мона была.
- Кто? – говорю.
- А да, забыл тебе сказать – говорит - Беззубая Мона , гусеница местная. Она по болотам ползает и Мигуле потом передает, что видит. Теперь то уж отползалась.
- А больше ты ни о чем не забыл меня предупредить? – спрашиваю.
- Вроде нет - говорит и прыг на обмякшее туловище Моны.
Так, по мертвой гусенице, мы в дом и заползли.

дневники в лесу.

многосерийный триллер

продолжение.

24 серия ( 24 апреля, день ). Мигула.

Тело беззубой Моны продолжалось, пересекая всю просторную прихожую-гостиную, и уходило еще на несколько метров вглубь полутемного коридора. Смерть не смогла расцепить её присоски, намертво присосавшиеся к полу. В сумрачной гостиной пахло пылью, мхом и холодной кровью. Здесь было не так темно, как могло бы быть при закрытых ставнях потому, что на потолке тлели длинные ртутные лампы. Они трещали и периодически мигали, заставляя нас нервничать. В гостиной был старомодный камин, забранный решеткой, пару кресел качалок, книжный шкаф, где вместо книг стояли банки с заспиртованными червями. Но больше всего Миколу порадовал декор на стенах. Подобно украшениям в средневековых замках между закрытыми окнами висели колющие, остро режущие предметы экзекуционного назначения. Крюки, ножи с длинными и коротким лезвием, спицы, ремни, металлические кольца с шипами внутрь, гильотины и что-то, чего я раньше никогда не видел.
От этого обилия оружия у Миколы не по-доброму засветились глаза. Первое, что он делает, это бросает свою палку, снимает со стены изящный абордажный топорик с острым и приплюснутым концами и швыряет его мне, а себе точь такой же берет с другой стены. Но топорика ему мало было. Он еще ремень со стены снял и на себе его поясом присадил, а на ремень пару крюков из тех, что на акул можно закидывать.
Я как в руки эту грозную штуку схватил, сразу задышал по-другому. Думаю, теперь то нам никакие Моны не страшны. Подавайте сюда их пачками, нам все нипочем.
- Откуда у неё все это? – у Миколы спрашиваю.
- Она альтернативной биологией занимается – говорит – Режет все, что режется и смотрит, как одно отдельно от другого дальше себя поведет.
Мы прошли вдоль гусеницы до самой её задницы и с озадаченными глазами стали оглядываться вокруг. Нам было неясно, откуда могло выползти столь габаритное существо. Узкий коридор, сколоченный со всех сторон из черных досок, упирался в дальнем конце в деревянную дверь, которая должно быть открывалась в лес. Мы прошли чуть дальше гусеницы и в середине коридора с правой стороны увидели лестницу на второй этаж. Здесь на стенах были прилеплены плоские круглые плафоны, в которых светился болотный зеленоватый газ. Прямо напротив лестницы в стене коридора была еще одна дверь. (которую мы не увидели раньше). За ней слышался плеск воды и мы с Миколой уж знали, что это за плеск.
Микола толкнул дверь одной рукой, а другой занёс абордажный топорик над головой. Дверь открылась легко, ибо была не заперта. Перед нами открылось просторное помещение с закрытыми окнами, освещаемое теми же плоскими плафонами с болотными испарениями. В зеленоватом сумраке этих странных покоев на крюках висели туши мигульских червей. Какие-то из туш были нетронутыми, а на других не хватало больших кусков мяса. Были и такие, где от червя оставалась только половина. С большей части туш на землю капала кровь. Однако, несмотря на кровавую атмосферу, в помещение царила благотворная свежесть. Это объяснялось крупной зарешеченной дырой в полу в виде люка, откуда и слышался плеск воды.
Очень осторожно, поднимая свои топоры повыше, мы пробрались к решетке в полу и, опустившись на колени, заглянули внутрь.
Мы увидели воду в красном свечении. Вода чуть колебалась. Под острым углом зрения просматривалась ивовая сеточная стенка. От люка до поверхности воды было не меньше трёх метров. На решетке люка висела цепь с замком.
-Она там? – спрашиваю шепотом у Миколы.
Вместо ответа он наклоняет лицо в квадрат решетки и начинает звать девчушку:
- Гака? Слышишь меня? Ты там?
Томительные секунды тишины гипнотизировали нас. Мы смотрели в красноватую воду и ждали.
Микола, чтобы быть ближе к воде, совсем лёг на решетку. Я сел на одно колено рядом.
- Может она снова уплыла в болота? – говорю я вслух.
- Она тут – говорит Микола – Я знаю, что она…
Его слова оборвались в этом месте потому, что вода под ним разверзлась и вкруг шеи Миколы обвились мокрые ладони. От такой неожиданности у меня чуть не случился сердечный приступ. Лицо Гаки, облепленное сырыми светлыми волосами не походило на лицо девочки. Это лицо источало ярость. Микола пошевелится не в силах, только что-то бубнит про то, что мы друзья, а не враги. А девчуша то его и не слушает вовсе.
- Ты пришел за глазом? – шипит она в бледное лицо Миколы.
- Что? О чём ты говоришь?
Я вроде как отошел от шока и пытаюсь её пальцы расцепить, чтобы у Миколы шея то не сломалась. А девчушка всё о своем:
- За глазом – говорит - пришёл?
На шее у Миколы уж кровь сочиться стала из под ногтей её, но тут что-то изменилось. Гака куда-то поверх моего плеча взгляд метнула и резко шею моего товарища отпустила. Мы только и увидели, как она под воду ушла. Я спиной чую холодок какой-то позади. Поворачиваюсь назад и тут в расстоянии ладони от моего лица морда кабанья . Да и кабан то какой-то странный, на двух задних стоит, а вместо копыт у него пятерни с медвежьими когтями, да и тело больше на человечье похоже. Я ничего не успел предпринять. Видел лишь, как этот кабан двуногий зарычал, сорвал с моей шеи ключ на веревочке и зарядил мне по лицу так, что я пролетел через люк и вмазался в висячую тушу червя.
Микола снова не сплоховал. Пока я летел в воздухе от удара кабаньего, он с лежачего положения засабачил острый конец топорика в кабанью стопу. Острие прошло насквозь . Кабан морду кверху поднял и выть давай так, что кровь чуть не из ушей идёт. Главное сам воет, а ключик мой, что от дверей адовых, не отпускает.
- Микола! – кричу – Он ключ забрал!
-Да вижу – кричит Микола и топор из ноги вражеской вытаскивает, чтобы дальше воевать.
Но лишь он на ноги поднялся, кабан его тут же оприходовал тяжелой затрещиной. Микола врезался в тушу рядом со мной и упал наземь. Лежим мы, бока потираем, ладно топоры при нас. Отползли затем к стене и кумекаем, как нам образину эту одолеть.
- Забьем его с двух сторон – предлагает Микола – Ты справа, я слева. В голову ему меть. Без башки то всяко упадет.
Кабан, тем временем, выть перестал, руки в стороны развел и давай гоготать. Я сразу понял, что это он смеется так. А ключик то мой с его правой лапы на веревочке порванной свисает. Мы на ноги поднялись, злые как черти, уже готовы порубить весельчака на мелкие кусочки, а тут из-за его спины старуха коварная выплывает.
- Мигула – ахает Микола и топор опускает.
Старуха та была одноглазая, с длинными седыми волосами в черных многоскладчатых одеждах. И плывет она по воздуху не высоко. Так, что только пальцами ног по земле скребется. Страшная, как грех, и глаз единственный нас насквозь прожигает. Берет эта Мигула ключик за веревочку с лапы кабана и вкруг своей шеи его повязывает.
- Вернулся ключик на место – говорит старуха – не хорошо у старух воровать.
- Нам с тобой дел иметь не надо – вступает в разговор Микола – Мы Гаку повидаем и дальше пойдем. Только ключ тебе придется вернуть.
- Неужель? – тут старуха подплыла по воздуху еще чуть ближе к нам, (но все еще по сторону люка.)
- Правду говорю. – говорит Микола, на старуху бесстрашно глядя – Не в твой дом мы идем, а в геенны адовы за добром нашим, зверем украденным.
- Ключ этот мой, человек – говорит старуха ледяным голосом и голову так коварно на бок наклоняет. – Украден был, а теперь назад вернулся.
- Отдай его нам – повторяет хладнокровно Микола, а я гляжу: пальцы его топор сильнее сжимают.
- А то что? – ехидничает старуха.
А Микола в ответ, без лишних разговоров, метает топорик прямком в старуху. Просвистел метал острый над люком и вонзился глубоко в плечо Мигулы. Она от удара назад отлетела и на землю упала. Топор из плеча её торчит, а она, кривляясь от ужаса, из плеча его вытащить пытается. Кабан взъярился и не успели мы отскочить, как он в один прыжок перед нами вырос. Схватил обоих за горло и к стене прижимает. Я топор свой в ход пустить не успел. Дышать то нечем, пальцы сами разжались, выпустили топорик. Краем глаза на Миколу смотрю, а он уж синий почти.
И тут кричит старуха подручному своему, чтобы тот остановился. Я гляжу, она подплывает к нам по воздуху, но уже без топорика в плече. На том месте у неё только гной с кровью сочится.
- Гаку значит повидать пришли? – говорит старуха, а сам откуда-то из одежд тесак вытаскивает и точно на нас летит. И уж замахивается перед самым моим лицом. Я глаза зажмурил и слышу тесак смачно так куда-то в другое место вонзился. Открываю глаза, вижу: старуха из туши червяка здоровенный кусок мяса вырезает.
Смотрю дальше: старуха длинный жирный кусок мяса сквозь решетку бросает и что-то там под люком вырывает этот шмат. Причем с такой силой и резвостью, что нас водяными брызгами с ног до головы обдает. Потом старуха снова к нам приблизилась.
– Ключ, значит, хотите? – говорит.
Мы в ответ хрипим только, горло то сжато.
- Будет вам и то и другое – коварно говорит дальше старуха - если отобедаете со мной. Но съесть вам придется всё, что я подам. Думаю, это щедрое предложение. Не так ли?
Кабан двуногий наши шеи ослабил и мы оба закивали в знак согласия. А куда деваться? Не помирать же здесь среди кровавых трупов гигантских червей.

Ф.М. Достоевский - нервно курит в сторонке.

А вот если бы старуха была Женщина-Кошка, топорик как бумеранг вернулся б к Миколе, и поразил его в самую маковку.

Что же вы так сразу... Может это не ошипки, а особенности перевода. Переводная, типа, вещъ. Приходилось видеть, ага. И кстати, Пастернак, как утверждают многие, Шекспира воссоздал для русской литературы, а не просто перевел. У самого, между прочим, найдется кропотливый перевод рукописи, найденной в лесу. Ох, поделюсь...

Вообще-то Никт Трейси один из моих любимых форумных авторов. Всегда любопытно, что он на этот раз придумал. Каждое утро кофе на клаву проливаю.

дневники в лесу.

многосерийный триллер.

продолжение

25 серия (24 апреля день) Трапеза.

Столовая у Мигулы была на втором этаже. Старуха туда вперед нас поплыла с моим реквизированным рюкзаком. Нас нёс подручный Миуглы на плечах своих. Кабан этот, двуногий. Я на одном плече его свешиваюсь, Микола на другом. И несут нас как двух гусей на заклание.
- Чего теперь делать то? – по дороге Миколе шепчу за спиной носильщика нашего.
- Жди моей команды – отвечает Микола шёпотом – Я буду с ней говорить, а ты держи ухо востро.
- Ладно – говорю.
Пронесли нас вверх по лестнице, затем по длинному узкому коридору, а там и сама столовая за двустворчатым резными дверьми. Свалил нас кабан, каждого на стул с высокой прямой спинкой. Микола под одну сторону стола, я по другую.
Сидим мы, а перед нами стол с белой кружевной скатертью. Стол тянется от дверей до единственного окна в дальней стене. Над серединой стола свисает лампадка керосиновая. В дальнем конце за столом сидит Мигула хитрая и на нас единственным глазом смотрит. Кабан у дверей стоит, как слуга примерный. Мигула ему только кивок сделала, а он стулья с нами аккурат к столу притолкнул. Салфеток не хватает повязать на голую шею, остальное все чинно. Но это, если не считать того, что в столовой помимо стола длинного, были и другие достопримечательности. Так, за спиной Миколы , на меня смотрело множество оторванных человеческих голов, насаженных на крюки, которые торчали из стен. Какие-то головы с глазами, какие-то без глаз. Были тут и мужские головы и женские. Голов двадцать, не меньше. Все они верно за ключом сюда приходили, а теперь вот висят, как трофеи.
Но головами на крюках убранство столовой не кончалось. Ту стену, что тянулась за моей спиной, украшал огромный камин, отделанный мрамором. На каминной полке лежали окровавленные серповидные орудия и многочисленные ножи. По обе стороны от камина к стене железной цепью были прикованы странные твари с пятнистым зеленовато-серым телом ящера и мохнатой головой ягуара. Перед каждым зверем стоял железный таз , весь в крови, из которого высовывалась то ли рука то ли нога человека. Эти гибридные животные издавали леденящий душу кошачий рык и недовольно молотили своими мощными хвостами по стене. Одна тварь была прямо за спиной, а другая ближе к одноглазой старухе.
Меня бы, наверное, тут же и вырвало на белую скатерть из-за всех этих человеческих голов, крови в тазу и запаха смерти вокруг. Да только нервы мои уже не холеные были после лесов да болот местных.
На столе перед нами были всего две глубокие фарфоровые тарелки из какого-то сервиза с голубым китайским узором. Одна тарелка для меня, другая для Миколы. В тарелках находилась вязко-клейкая масса серо-бурого цвета, чем-то похожая на кашу, перемешанную с мясными и жирными ингредиентами. Мне не хотелось себе в этом признаваться, но из тарелок исходил очень аппетитный аромат.
Мигула с проворством любопытной варвары вытащила из моего рюкзака пузырек с зеленым раствором из хаминой крови.
- Что это? – нас спрашивает, пузырек показывая.
Мы с Миколой сразу переглянулись и он мне знаком показал, чтобы я не вмешивался.
- Это соус – говорит Микола старухе, будто так и надо.
- Соус? – старуха бровь над зашитым глазом поднимает.
- Да, соус.- продолжает гнать Микола - Тут в болотах мясо всё сплошь жесткое, а с этим соусом капнул пару раз и шмат во рту тает.
Сказал Микола и тишина повисла. Старуха пузырек недоверчиво с разных углов просматривает, а мы на неё глядим.
- Это, кстати, наше – добавляет Микола.
- Было ваше, стало наше – шикает в ответ мерзкая старуха.
Но попробовать на вкус наш соус Мигула сходу так вот не решилась. Боится. А нам говорит:
- Чего уставились на меня? Ешьте кушанья мои. Сделка есть сделка.
Мы с Миколой ложки неуверенно берем и в жиже этой ковыряем.
- И ты нас после отпустишь? – Микола искоса спрашивает – И ключ отдашь?
- А как же – отвечает старуха и заходится своим отвратительным смехом – И ключ отдам и душу свою в придачу.
- Что же это за варево то у тебя такое? – Микола спрашивает.
Тут уж я вмешался.
- Я бы не стал это выяснять – говорю – Раз все равно жрать придется, лучше уж не знать.
- Ну отчего ж не знать – забавляется старуха – потроха тут смешанные, внутренности животные , мозги, кишки, все в нужных пропорциях.
- В чем смысл? – продолжает спрашивать Микола.
- Видите моих зверенышей? – говорит старуха и на мутантов у стены кивает – Я работаю с теориями управляемых метаморфозов.
-Мы будем зверьми?
- Если вам повезет – мрачно отвечает Мигула – А если нет, то украсите мою стену.
- Никакого резона нам – замечает Микола со вздохом притворным.
- Что ж, я вас сюда не звала.
Микола ложкой кашицу забрал и уж в рот почти отправил, да тут старуха его притормаживает.
- Стой – говорит и пузырек вновь перед собой вертит – Соус говоришь?
- Соус – отвечает Микола.
- А чай соус, так сам его сначала и попробуешь. – и швыряет старуха пузырек через весь стол прямо в руке Миколе.
Он пробку откупоривает, делает маленький глоток, а потом с пузырьком через ко мне наклоняется и на ухо мне шепчет.
- Я кабана на себя возьму. Ты к старухе беги.
Прошептал и сразу на место сел. Я свой глоток выпил и пузырек обратно старухе кинул.
Мигула на нас смотрит, как маньяк заправский, ждет, что у нас носы отвалятся. Мы снова ложки с кашицей взяли, а старуха нас вновь останавливает.
- Кашицу вы и погодя съедите. Хочу посмотреть, что за соус вы мне подсунули.
Ну, мы сидим так минутку, слушаем, как животы у нас урчат. Мигула была коварной старухой, но изнутри её сосал грех чревоугодия. Очень уж её взволновали слова Миколы о тающем во рту мясе. Не выдержала Мигула, велела подать ей кусок печени сырой на тарелке.
Кабан исполнил и снова к нам вернулся.
Старуха из складок своего платья достала челюсть с зубами и пузырьком прилично так сдобрила кусок печени. Я даже испугался, ведь та кровь нам еще нужна была для другого ритуала. Кусок печени в её тарелке и, правда, стал исходить паром, он начал почти растекаться во все стороны. Старуха вонзила в печень свои зубы, стала яростно разжевывать и глотать.
Мы с Миколой рот раскрыли, на неё смотрим. Кабан рядом тоже на старуху уставился.
Не успела Мигула последний кусок проглотить, как кожа на лице у неё пузырями пошла. Она даже сначала не заметила, жует себе и жует. Но тут и в горле у неё словно ком встал, схватилась за шею и хрипеть стала. Вот тут то Микола и скомандовал:
- Вперед! – кричит и прыгает на стол, как мартышка, а в руке у него острый крюк блеснул. Крюк тот по самое основание под нижнюю челюсть кабана вошел. Да так, что острие сквозь мозги прошло и через темечко вышло. Кабан даже рыкнуть не успел.
Я уже в то время давно по столу к старухе бежал. Она перед окном за горло хватается, и тени её на столе меня остановить пытаются. Бегу и кричу, как психбольной. Оружия то нет, голыми руками на неё прыгаю и вместе с ней в окно вылетаю. Стекло под нами бьется, свет дневной в глаза, но главное свежий воздух всего меня жизнью наполнил. Пролетели мы со старухой со второго этажа прямо в пруд холодный. Я в шею её вцепился и сжимаю пальцы со всей дури. Под водой уже глаза открыл, смотрю: пузыри на лице старухи лопаются ,а из них гной течет. А потом и вовсе её голова на куски стала разваливаться, а под черепом то черный песок остался. Я только и успел ключ с её шеи снять и к поверхности поплыл.
Выплываю, вдох глубокий делаю и вижу Миколу в разбитом окне второго этажа. Сам он весь в крови, но счастливый, собака. Лихо он Мигулу то вокруг пальцев обвел.

Взять, к примеру, персонажей Марины Гаки, очистить от глазури, нарезать дольками и высыпать в сюжетное тесто Ника Трейси. Залить в смазанную здравомыслием форму (повесть вполне подойдет), и выпекать до готовности на сильном огне честолюбия.
Возможно, получится нечто посильней "Убежища тридевятых" - книги неоднозначной, можно сказать страшной, но связывающей этих двух авторов незримыми нитями.
Вполне серьезно говорю, вы двое вполне способны потрясти читающую публику своим агломератом.
Если захотите...

дневники в лесу.

многосерийный триллер.

продолжение.

26 серия ( 24 апреля вечер ) Внизу.

Ключ я обратно вкруг шеи повязал и опять он вместе с мешочком кожаным болтается, слова где заветные сложены. Во второй раз за день я по мертвой беззубой Моне наверх залез. Кожа у неё какая-то пористая и резиновая, почти не скользит. В доме на первом этаже меня уж Микола ждал, в крови весь кабаньей. Пузырек с зельем хаминым он снова в рюкзачок вернул, а рюкзак за спину закинул. И крюк тот в башке кабаньей тоже не оставил. Вытащил и к поясу подцепил.
Вошли мы снова в помещение с зеленым освещением. Топорики наши на земляном полу валяются, нетронутые. Мы их в руки конечно и к люку подобрались. Стоим над водой, а она немного колеблется в красном свечении.
- Гака? – зовет Микола стоя, в этот раз к люку не припадая.
Но молчит наша девчуша. Мы её минут десять окликали, а потом ясно стало, что придется по-другому поступить. Страшно в воду туда лезть, да только Микола уверен, что без Гаки нам ни за что в цель не уйти.
Ладно, делать нечего. Сбил Микола топориком замок на цепи, что люк над водой запирал. Откинули мы люк и холодком от воды повеяло, будто призрак на волю выпустили.
- Мы только спросим её, как дальше – говорит Микола, на меня глядя – И всё. – а чуть погодя добавляет - Вряд ли она сделает нам что-то плохое.
- Про какой-то глаз говорила – Миколе напоминаю – Что это может значить?
- Не знаю. – вздыхает Микола. – Может в доме где спрятан?
- Ладно – говорю - Хватит мусолить. Полезли.
И спускаемся мы в воду одновременно. Микола с одной стороны, я с другой. Вода тут чуть потеплее, но не намного. Глубина под самим люком оказалось не большая. Ноги наши быстро уперлись в плетенный ивовый пол. Вода здесь доходила до грудков. К деревянному потолку крепились странные круглые лампы с красным переливчатым веществом. От этих ламп вода казалось красной. Это было нечто наподобие крытого подпольного бассейна с ивовыми плетеными стенами. Бассейн был прямоугольной формы во всю длину старушечьего дома. Люк, в который мы спустились, остался на высоте полутора метров от поверхности воды. От люка в сторону пруда бассейн освещался не полностью. Три круглые красные лампы помещались в той половине, где находились мы. Над второй половиной бассейна ламп не было. Воды там таинственно темнели.
Спустившись в воду, мы снова принялись звать Гаку, но она молчала. Все это очень плохо сказывалась на нервах.
- Надо проверить там – говорю я Миколе, кивая в темные воды.
Сговорились мы с Миколой, что пойдем вдоль стен. Он, держась левой стороны, а я правой. Вот так и пошли. В одной руке топор над водой занесенный, а другая рука за ивовую стену цепляется, словно это может спасти тебя в момент опасности. Дошли мы так до подпольного терминатора – той линии, что отмечала здесь край освещения – и дальше шаг сделали. Как и можно было ожидать, пол под нами кончился. Это половина бассейна не имела искусственного дна. Это был подводный путь из дома в пруд.
- Так, что теперь? – не спрашиваю, а просто вслух говорю.
И тут Микола по воде стал ладонью шлепать.
- Гака! – зовет – Гака, выходи!
И снова тишина. Только слышно, как воды об ивовую клеть плещутся. Неужто, думаю, нырять нам придется в эту темную глубину, чтобы девчонку к расспросам на поверхность поднять. Но не пришлось. В самом дальнем конце бассейна, в сумраке влажного воздуха, из воды всплыла огромная синеватая голова какого-то страшного зверя. Я как это увидел, так и замер, словно замороженный.
Голова эта смутно походила на конскую, такая же вытянутая вперед, но более широкая и объемная. Глаза у этой твари утопали в глубоких узких глазницах. Оттуда, будто из глубины тоннеля, светились красные точки зрачков. Затылок таинственного водоплавающего сильно выдавался назад, а пасть слегка приоткрывалась, обнажая ряд острых и беспорядочных акульих зубов.
Я обратил внимание, что у меня дрожат пальцы и коленки. Глянул на Миколу, а он безопасный шаг назад делает. Молчим мы, друг на друга глядя. Голос свой подать боимся. Топоры только повыше занесли, да руками посильнее в стену ивовую схватились.
Страх превращает время в вечность. Не знаю, сколько прошло, как голова эта над водой к нам медленно двинула. Одновременно с этим движением по сторонам от башки страшной стали показываться розовые чешуйчатые конечности. Это были три пары длинных дап вдоль драконьего туловища. Зверь забирал ими, как расслабленный пловец. Далеко позади дракона по воде извивался длинный хвост.
- Гака? – произносит Микола еще раз, на всякий случай.
Да только сомневался я, что зверь этот говорить может на человеческом наречии. Мы пятились назад обратно к люку, но безнадежно проигрывали в скорости этому водному чудовищу. У самой линий терминатора дракон рванулся вперед, словно китайская джонка, подгоняемая сотней гребцов. Одна из правых передних лап вылетела из воды и, описав молниеносную дугу по воздуху, схватила Микола за туловище. Я был поражен видом этой конечности. Она почти не отличалась от руки человека. Только была намного больше.
- Нет! – кричу я и на помощь по воде бросаюсь.
Руки Миколы остались свободными. Это позволило ему размахивать топором, как отчаянному дровосеку. Кровь буйными брызгами расплескивалась из открытых ран. Чудовище двинулось еще дальше вперед и Микола, рассекая воду, как форштевень корабля, направился прямиком в открытую пасть водного шестипалого дракона.
Я энергично двигался по воде ему на выручку, но на полпути за ногу меня цепко схватила другая рука монстра. Я мигом ушел под воду. Меня протащили вдоль дна несколько метров и я верх ногами взвился в воздух. Из этого перевернутого положения вижу, как потрепанный окровавленный с ног до головы Микола ползет по ивовой стене к потолку, а в воде под ним качается на волнах отрубленная по запястье огромная пятипалая рука. Из культи чудовища пульсирующими порциями выливается кровь. Вода вокруг кровяным багрянцам зарделась. И нет отсюда выхода и нет спасения.
- Гака! – орёт Микола – Ты чего, это же мы!
С кем это, думаю, он говорит. А дракон, раздосадованный потерей руки, меня к дальней стене отшвырнул и всё внимание Миколе посвятил. Я в воду плюхнулся и тут же поднялся. Смотрю: другая длинная чешуйчатая рука за Миколой тянется. А он берет топорик и себе его за лямки рюкзака убирает. А вместо топора крюк с пояса отцепляет. Выждал момент и сиганул через протянутую ладонь прямо в воду, к драконьей голове. Я только видел, как он по воздуху ногами перебрал пару раз. Чудище от такой выходки опомниться не успело. Микола по приземлению мощный стальной крюк забросил прямо в приоткрытую драконью пасть.
Чужеродный предмет, внезапно оказавшийся во рту, у любого живого существа вызывает реакцию на сжатие челюстей. Зубастая пасть зверя мгновенно сомкнулась – и ЭТО БЫЛА БОЛЬШАЯ ОШИБКА. Крюк толщиной с человеческий палец и размером с человеческую руку, согнутую в локте, проскользил по влажному языку прямо в узкую гортань. Острие крюка, способное проткнуть деревянную доску, вошло глубоко в розовую плоть зверя. Его гортанные мышцы тут же сжались. Водный дракон стал корчиться и задыхаться. Кровь из раны под крюком лилась по трахее прямиком в легкие, затопляя их, не оставляя шансов для нового вздоха жизни.
Когда я подошел ближе и встал рядом с Миколой, зверя пронзала агония смерти. Но вдруг его мощное тело почти полностью показалось из воды, словно дракон искал на потолке скрытые люки жизни. И тут мы увидели на его белом длинном брюхе лицо нашей девчушки.
Зверь пал на спину, обдавая нас брызгами, и больше не двигался. Микола и я обступили брюхо дракона, ошеломленные увиденным. Все тело Гаки полностью скрывалось под грубой толстой кожей рептилии. Наружу выглядывало только лицо, почти полностью сливающееся с поверхностью чешуйчатого брюха. Это было бледное лицо в какой-то защитной слизи. Глаза девочки открылись и смотрели на нас, из уголка её рта вытекала струйка крови. Легкие дракона и девочки были общими.
- Гака – Микола отер с её глаз слизь, чтобы она могла лучше видеть – Мы можем тебе как-то помочь?
- Глаз – каким-то отрешенным голосом отвечает Гака - Забери глаз. Без него не сможешь…
Я видел, что на глаза у Миколы наворачиваются слезы. Все-таки он знал её и в другом виде.
- Какой глаз? Где?
Но Гака больше не ответила нам. Её глаза сомкнулись навсегда.

дневники в лесу.

многосерийный триллер.

продолжение.

27 серия ( 24 апреля вечер ) Глаз. Дверь.

Стояли мы над мертвой Гакой в теле водоплавающего дракона и тоску во влажной тишине множили.
- Идти надо – потом Миколе говорю – Сыро тут и крови полно. Скоро кто-то еще приплывет.
- Глаз - напоминает Микола, по-прежнему на Гаку глядя – Надо забрать глаз.
Я то на Миколу смотрю, то на Гаку с сомкнутыми веками и чую не доброе.
- И где ты его собрался брать? – спрашиваю.
- Он где то тут – хмуро говорит Микола.
И тут вдруг из воды пузырек поднялся и прям рядом со мной лопнул. За ним второй пузырек выскочил и еще несколько.
- Глаз! – повторяет Микола уже воодушевлено и говорит мне – Переворачиваем его.
Взялись мы за мертвую рептилию и на воде перевернули со спины на брюхо. И видим, что затылок дракона нашего не просто затылок, а место, где скрывался огромный глаз размером с фару от мотоцикла Урал. Глаз был жив, несмотря на то, что тело хозяина уже покоилось с миром. Зеленоватый зрачок с интересом разглядывал нас, а веко периодически моргало. Тут я сматерился, понимая, что глаз мы вместе с тело взять не сможем.
- Ладно - погодя говорит Микола – Ты голову держи, а я …( тут Микола шумно споли под носом вытрал ) …я вытащу его.
Желудок у меня внутри скрутило так, что вот-вот блевану. Встал поудобней и двумя руками голову звериную обхватил крепко. Микола слегка пальцы на топорике разжал и тот опустился острым и приплюснутым концом до самой руки. Затем он поместил острую часть между пальцами, словно то был штопор и, оттянув большое веко зверя, просунул узкое лезвие топора между глазом и глазницей. Из под лезвия тут же брызнула кровь и зрачок стал в испуге прыгать вверх-вниз. Меня вырвало, но хватку я не ослабил. Микола, заливаемый кровью, будто хирург в полевых условиях, продолжал свое мерзкое дело. Он протолкнул лезвие еще дальше вдоль глазного яблока. Из этой широкой щели вывалилось что-то желто-склизкое с кровавыми нитями. Микола быстро всунул в эту щель свободную руку и стал погружать её в глазницу все глубже и глубже. Я видел, как его рука ушла внутрь почти полностью. Тут лицо Миколы исказила гримаса человека, который никак не может зацепиться за что-то, что он не видит, но трогает. Но вот ему это удалось и он потащил руку обратно. Глаз вышел из глазницы, утыкаясь в грудь Миколы. Он сделал шаг назад и с победоносным возгласом вырвал остатки наружу.
Глаз чудовища Микола держал за длинный скользкий конец нервного волокна. Сам глаз извивался на весу, будто только что выловленный лосось.
- Дьявол! – выдыхаю я с гримасой отвращения - Вот это мерзость.
Теперь вероятно я никогда не буду спать как нормальные люди. Если вообще смогу спать.
- Вот теперь уходим – говорит Микола, закидывая глаз за спину, будто шар для боулинга.
Я вылез из люка первым, затем взял глаз за нервное волокно и поднял его наружу. Он все так же продолжал дергаться. Тут и Микола поднялся, мокрый, в крови весь.
- Давай его в рюкзак – говорю.
Микола поворачивается с рюкзаком, я открываю его и туда глаз опускаю. Но хвост все равно наружу торчит. А глаз внутри рюкзака шевелится.
В доме Мигулы оставалось только одна дверь, которую мы не открывали. Это была дверь в дальнем конце коридора, которая, судя по направлению, вела снова в лес. К этой двери мы и пошли.
Ничего примечательного на этой двери не было. Дверь, как дверь. Я и не знаю, на кой мы вообще к этой двери пошли. Видимо какое-то чутье все-таки. Топоры конечно из рук уж не отпускали. Мало ли что.
Встали у самой и двери, а открывать страшновато. Ну, я потом все равно руку протягиваю к ручке дверной, а Микола меня останавливает.
- Точно решил? – спрашивает.
- А у тебя есть другие варианты?
- Нет. – говорит – Наверное, нет. – и топорик так опять над головой у него оказывается.
Я дверь толкаю от себя. Он скрипнула и перед нами….темнота кромешная. Только белый шнурок перед самыми дверьми свисает. Снова мы замешкались, но отступать некуда и тянется моя рука во тьму к белому шнурку.
Дёрнул я шнурок и тут же лампочка стоваттная в глубине помещения включилась, свет вокруг порождая. Мы тут и ахнули. Дом то у Мигулы оказывается гораздо больше, чем с пруда кажется.
Лампочка свисала с очень высокого потолка. До него было метров десять не меньше. Противоположную стену от нас отделяло еще метров тридцать. В той дальней стене от пола потолка в десять или двенадцать рядов располагались квадратные деревянные двери на шарнирах. Все двери были одинакового размера, по диагонали где-то 50 см. В каждом горизонтальном ряду было не меньше пятнадцати дверей. Эти обилие дверей напоминало мне морг, где трупы прячут в высоком шкафу с множеством выдвижных ящиков для трупов. То, что это были двери, мы поняли по тому, что одна из дверей в шестом ряду от пола оставалась открытой и оттуда тянуло сквозняком. Она то закрывалась, то открывалась.
Мы сделали шаг вперед и дверь за нами резко захлопнулась, а затем вся деревянная стена вместе с этой дверью ушла в дощатый пол. На её месте из потолка вылезла другая стена. Стена из металла. У нас не было времени опомниться, но по инерции мы испуганно обернулись и начали пинать в толстые слой металла.
Ловушка это была или нет, мы не знали. Больше всего нас волновали те два чувака, что сидели у боковых стен. Один у правой, другой у левой. Они сидели недвижно на табуретах , к нам спиной и со спины очень напоминали нашего старого мускулистого знакомого с головой, обмотанной синей изолентой. Их руки покоились на коленях. Мы не видели их лиц, но страх уже прокрался в наши души. Маленькая дверца в шестом ряду продолжала противно скрипеть….

дневники в лесу.

многосерийный триллер.

продолжение.

28 серия ( предположительно 25 апреля). Не берите кролика в руки.

Мы отошли от металлической стены к центру комнаты, понимая, что назад мы уже вряд ли выберемся. Некоторое время единственным звуком было лишь наше дыхание и скрип дверцы. Мы с Миколой уже по привычке встали спиной к спине. Наши боевые топоры были готовы отразить любое нападение, но мускулистые существа не торопились проявлять признаков жизни. Тусклый жёлтый свет единственной лампочки придавал голой коже здоровяков оттенок жуткого серого цвета.
Вдруг скрипучая квадратная дверца в шестом ряду резко распахнулась и скрип прекратился. В одно мгновение наши взоры обратились в черную дыру в квадратном проеме. Сама дверца, раскрывшись, плотно прижалась к стене.
- Что это такое? – говорю я, а глаза у самого вот-вот из орбит выпадут.
- Смотри за левым – Микола отвечает , а сам тоже на дыру смотрит – Не нравится мне это.
Прошло несколько невероятно длинных секунд. В темном проеме что-то зашевелилось.
- Чёрт, оттуда что вылазит! – в панике почти кричу я.
И права, в следующую секунду на свет показалась бело-розовая ушастая голова плюшевого кролика. Он выполз наружу, шлепнулся на живот и пополз к нам. По всей видимости, это была игрушка с каким-то внутренним заведенным механизмом. Кролик полз, как военный разведчик, протирая пол животом и работая локтями. Его маленький плюшевый хвост двигался в такт его движениям из стороны в сторону. Мы опустили топоры и вздохнули с облегчением. Это был всего лишь кролик. Он дополз до центра комнаты и остановился у наших ног.
- Игрушка? – говорит Микола, делая озадаченное лицо и приседая на корточки.
Его рука тянется к ушам кролика и мне это не нравится.
- Стой – говорю я - А что если это какая-то бомба или вроде того?
- Ты слишком много смотришь телевизор – говорит мне Микола и поднимает кролика за уши.
Глаза кролика из белого пластика с черными точками кажутся почти милыми, но в них нет жизни. Микола что-то ищет, поворачивая кролика в разные стороны.
- Что ты ищешь?
- Это может быть послание.
- От кого?
- Откуда мне знать.
Микола продолжал вертеть кролика и сверлить его острым взглядом, пока не увидел внизу плюшевого живота синюю штучку, похожую на выключатель. Недолго думая, Микола сдвинул рычажок в сторону и тут же нижняя половина кролика отцепилась и упала к нам под ноги.
Микола лишь матькнулся и шагнул назад. Из оторванной половины, кишащей белыми органическими червями, выбралось существо странной продолговатой формы, без шеи и головы, в кровавой слизи, похожее на прямоугольную подушечку для иголок. В передней части этого животного имелась пара конечностей. Опираясь на них подушечка энергично поползла к дальней стене, оставляя позади себя след слизи.
- Что за херня? – только и смог сказать я.
А голова кролика в это время начала дергаться. Микола продолжал держать её за уши, словно забыл, как расцеплять руки. Но тут кроличий рот открылся и резко вцепился в голую руку Миколы.
- Да отпусти же ты его нафиг! – кричу я в панике.
Микола вскрикнул от боли и только тут разжал пальцы. Голова кролика упала на пол, но на руке Миколы осталось кое-что висеть. Это была та же кровавая подушечка . Оказывается у неё под низом находились маленькие проворные челюсти. Микола с омерзением оторвал тварь от руки и отшвырнул её в сторону. Подушечка перевернулась через себя семь раз и, повернувшись на своих двух конечностях, поползла к другой стене.
Мы не понимали в чём дело, пока первая подушечка, не заползла на табурет здоровяка.
- Дьявол! – только и смог воскликнуть Микола – Держи своего!
Подушечка вгрызлась челюстями чуть выше поясницы обездвиженного страшилы, исчезая в его теле. Здоровяк тут же поднял голову. Вторая подушечка с небольшим опозданием прогрызлась в спину другого существа. Они встали с табуретов почти одновременно. Они повернулись к нам своими лицами, замотанными в синюю изоленту. Они были выше нас и шире нас. И из-под изоленты слышался их недовольный рык.
- Какого хера ты трогал кролика? – говорю Миколе.
- Извини. – отвечает – Я думал будет послание.
Я стоял спиной к Миколе, вплотную к рюкзаку из которого торчал склизкий длинный конец глаза. Микола и я снова занесли топоры над головами. Их острые наконечники стукнулись друг от друга в воздухе. Склизкий конец глаза из рюкзака неприятно шлепнул меня по спине. Мускулистые монстры без глаз, голые по пояс, двинули на нас.
Мы ударили по ним почти одновременно. Не дожидаясь последнего момента, Микола и я с криками прыгнули врагу навстречу. Мой топор просвистел в воздухе, обрушиваясь на голую шею неприятеля. Тот оказался на удивление проворным. Я промахнулся, а его огромный кулак двинул мне со всей дури в бок. Я отлетел в сторону и проскользил спиной по полу. Мельком я увидел, что Микола так же скользит к противоположной стене.
- Ну как? – кричу я Миколе с пола – Будешь ещё кроликов трогать!?
- Да пошёл ты! – кричит он мне в ответ и быстро с пола поднимается.
Не успел я отдышаться, как надо мной снова вырастает гора мышц. Здоровяк поднял ногу и в меня зарядил, будто я таракан какой. Я провернулся на боку и быстро на ноги встаю. Иди сюда, думаю, тварь безмозглая. А тот руки раскинул и на меня пошел. Я шаг назад, шаг другой, а там уж и отступать некуда – в стену уперся. Ну, думаю, теперь промахиваться нельзя. И топор, не поднимая, от бедра резко в колено ему всаживаю.
Попал в этот раз! Кровь хлестким всплеском поперек моей груди полосой легла и сползает по телу, будто рана моя. Взвыл враг, на колено приседая. Мне того только и надо было. Вторым ударом лезвие топора утонуло в его шее. Меня вновь обдало кровью, а я даже глазом не моргнул. Вытащил топор, ногой о плечо здоровяка опираясь и оттолкнул его от себя.
Тут же оборачиваюсь и вижу, что Миколу за ногу взяли. Рюкзак наш далеко в стороне валяется. Это Микола верно его отшвырнул, чтоб глаз наш труднодобытый не угробить.
- Держись! – кричу, а сам топор во второго здоровяка швыряю. Но не успел чутка я.
Миколу по воздуху к стене запустили.
Он головой о стену ударился, а моя топор в затылок качка вонзился. И тот и другой одновременно почти наземь упали.
Я к Миколе сразу. У него глаза закрыты. Я по щекам его хлоп-хлоп и со страхом уж грудь его слушаю. И снова по щекам хлоп-хлоп. Веки бойца зашевелились. И глаза в тумане на меня смотрит.
- Ну что – говорю - Будешь еще кроликов трогать?
- Да пошел ты… - повторяет и вновь глаза бессознательно закрывает.

дневники в лесу.

многосерийный триллер.

продолжение.

29 серия ( вероятно 25 апреля) Открой.

Через минутку Микола снова очнулся. В этот раз по нормальному, больше в небытие не падает. И смотрит главное не на меня, а куда-то поверх. Я ему:
- Ты чего?- спрашиваю.
- Открой ….- слабым голосом говорит.
- Чего? – делаю я кислую мину. – Чего тебе открыть то?
- Открой – повторяет Микола и зенки так вылупил, словно голую женщину увидел.
- Иди ты – говорю – лесом. Сам открывай.
А Микола руку поднимает и пальцем куда-то на потолок тычет. И вот только тут у меня соображаловка сработала. Встаю на ноги, поворачиваюсь, гляжу вверх, а там на посеревших белилах старого потолка вылезли влажные полосы громадных букв, которые сложились в слово: «О-Т-К-Р-О-Й».
Причем первая буква «О» аккурат вокруг провода с которого стоваттная лампочка свешивается. Меня аж протрясло от этой картины.
- Вот чёрт – говорю – Так бы сразу и сказал, а то открой, открой.
Микола потихоньку приподнялся на локтях, шишку на затылке потрогал и спрашивает:
- Топор где?
- Да вон же рядом с тобой – говорю.
Микола повернулся, топор увидел сразу обрадовался, на ноги встает уже.
Я тут тоже про свой топор вспомнил, подошел к трупу здоровяка и из черепа у него свое оружие вытащил.
- Что бы это могло значить? – у Миколы про буквы спрашиваю.
Микола подходит ко мне, шатаясь, весь в засохшей крови и синяках. Потом берет и без разговоров лишних голову трупу давай отрубать. Я отпрыгнул от неожиданности в сторону. Его лицо кровью обдает, а он продолжает рубить себе, как дровосек.
- Не знаю, что это значит – отвечает Микола с задержкой, продолжая шею рубить – Да только нам сначала придется этих тварей достать.
Микола конечно парень странный, но дело свое знает. Срубил голову здоровяка, поднял её от пола и молниеносно руку туда засунул, зацепил маленького паршивца – подушечку ту кровавую - и резко её на волю вытащил. Затем берет её , подбрасывает в воздух и с размаху, как битой, рассекая пространство лезвием топора разрубает этот кровавый ошметок на две части. Да так что одна половина прямо в квадратную дверь на стене влепилась, а вторая, не долетев, на пол упала.
Ко второму трупу мы вместе подошли, но его рубить не пришлось. Ошметок из живота выбрался и пополз к дверной стене. Мы пару секунд смотрели на это, а потом я его кедом своим раздавил в жидкую кашу. Стою на нем всем весом, чтоб наверняка убить. Из него паштет какой-то зеленый вылазит, а потом мне пятку ка-а-ак обожжет и дымок из-под кеда вьётся. Я давай на одной ноге прыгать и матерюсь так, что не знай, как стены держаться. А Микола ржет надо мной, смешно ему, видите ли.
Ладно, с этими мы закончили и думать стали в тишине, что за «открой» это на потолке вылезло. А потом слышим за спинами у нас что-то шебуршит. Мы обернулись и видим: рюкзак то наш ползет сам по себе и в стенку железную ударяется. Забыли мы совсем о нем!
Я тут же к нему и обратно его за спину одеваю, пусть уж лучше рядом дергается. Ну а мы дальше давай думать.
- Наверное, нужно какую-то из этих открыть? – говорит Микола, кивая на стену в дверях.
- Да что ты говоришь! – ехидничаю – и какую же?
Но вопрос скоро снялся сам с собой. Микола подошел к батарее квадратных дверей и попробовал открыть первую попавшуюся. У него ничего не получилось. Во-первых, на дверях не было ручек, а во-вторых они были словно намертво приклеены к стене. Мы попробовали отковырять их топорами – и снова ничего. Затем стали рубить , ведь двери казались деревянными – и снова ноль. Мало того, не знаю какое это дерево было, но от наших топоров там ни то что отметины, даже царапины крошечной не осталось. Выдохлись мы от бесполезной работы и невольно на единственную открытую дверь уставились – на ту, из которой плюшевый кролик вылез. Я решил проверить, что там и полез наверх - дверь то, как никак, на трехметровой высоте.
Забрался в общем, руками за край зацепился, подтянулся, и лицо в тьму-тьмущую подставил. Жутко в черноту такую глядеть.
- Ну как? - Микола спрашивает – Есть там что?
- Нету там ничего – говорю и назад прыгаю.
- Полезем или нет? – Микола спрашивает.
- Я там от страху умру через четыре метра. Ты хочешь лезь, а я лучше здесь сдохну. Тут хоть свет есть.
И тут стоваттная лампочка моргнула пару раз , но не погасла. У меня лоб капельками пота покрылся. Что ж тут такое твориться, думаю.
- Открой , открой – вслух как бы про себя повторяет Микола и подбородок чешет, будто думает. – Что же надо открыть?
Не додумал он мысль, носом шмыгать стал. В воздухе пахло гарью, теперь и я это чувствовал. Оглядываемся, думаем, что же тут горит то, а потом видим: это ошметок кровавый, прилепившийся к квадратной двери. Из под него дым идет. Вот ведь дела: топоры наши не взяли, а этот мертвяк прожигает материал.
Дымок, тем временем, погуще стал, поживее. И зеленые капли внутренностей на пол падают, будто плавится пластмасса. Насквозь эту штука дверь прожигает. Темные дыры уж видны. Мы отошли немного, захваченные зрелищем и ждем, что дальше будет. И тут в дверь с той стороны стукнулось что-то тяжелое.
Бум!
Мы топоры наизготовку конечно, а за дверью снова – бум! Словно рвется что-то на свободу, лазейку почуяв.
- Вот гадство – Микола говорит. - Кого там еще несет?
И отступили мы еще на шаг, под носом сопли вытерли и топоры покрепче сжали.

дневники в лесу.

многосерийный триллер.

продолжение.

30 серия ( где-то 25 апреля) Нечто.

Дверь, на которой плавились зеленые кишки, находилась в третьем ряду в центре. Она была прямо напротив наших глаз. Из под дыма и сползающих останков мертвой плоти, черные дыры вытянулись вниз, образовав две узкие щели. Когда то, что было внутри, ударило по двери в третий раз, мы отступили еще на шаг назад. В этот раз в темных пробоинах мелькнуло нечто бледно-телесного цвета. Навряд ли это был плюшевый кролик.
В четвертый удар дверь не выдержала. В одно мгновение она разлетелась в тысячу щепок. Наружу, словно ядро из пушки, вылетело нечто живое, извивающееся в прыжке. Несмотря на нашу изготовку, мы не ожидали такой скорости. В голову Миколы менее, чем за секунду, влепилось нечто с четырьмя конечностями. Он даже не успел вскрикнуть. Топор выпал у него из рук и он вцепился двумя руками в неопознанный биологический объект.
Микола не мог кричать по той простой причине, что вся его олова целиком находилась внутри живого существа. Мой мозг отказывался идентифицировать этого зверя, но отчаянно пытался найти подходящую ассоциацию. Этот зверь был похож на голокожую мускулистую коренастую собаку с видоизмененными конечностями. Вместо звериных лап в конце были развитые крошечные ладони с четырьмя пальцами на каждой конечности. Голова почти без шеи не имела лица. Она была полностью полой внутри. Чтобы понять, что это такое, нужно представить себе обычную голову бульдога, но без морды с абсолютно полым черепом. Форма головы представляла собой сферу с отсеченной стороной. С помощью крайних мускульных мышц существо закрывало и открывало пустоту, натягивая поверх кожу. Вообщем голова у этого зверя была одной сплошной пастью. Все эти детали я узнал, разумеется, позже. А в тот момент я просто орал от ужаса и отвращения. Я не мог применить свой топор, поскольку нечаянным образом боялся отсечь Миколе голову.
Немного отойдя от шока, я взялся за задние лапы этой безмордой собаки и начал её тянуть на себя. Её губы (или то, что я называл губами) с упорством сжимались вокруг Миколиной шеи. Миколе повезло, что внутри пасти не было зубов, но он задыхался и уже упал на колени. Я потянул собаку за ноги сильнее. Микола упал на пол. Собака натянулась в воздухе и её губы (или то, что я называл губами) начали медленно и неохотно приоткрываться, скользя по Миколиной шее. Я потащил дальше, отступая назад и приговаривая что-то успокоительное. Скорее для себя, чем для Миколы. Вскоре мои усилия оправдались. Пасть твари разомкнулась и я грохнулся на задницу, все ещё держась за её задние лапы. Собака зарычала, сужая и поворачивая свою голову-пасть в мою сторону. Я в ужасе отпустил её и она припустила к дальней стене. Микола медленно приходил в себя. Его башка была сплошь в слизи и слюнях. Он широко раскрыл рот и глотал воздух жадными длинными глотками.
- Ты как? – его спрашиваю.
А он глаза свои выпучил и говорит:
- Где гадина? – и руками вокруг себя шарит – Убью на хер.
Тут мы одновременно к дальней стене головы поворачиваем. Собака головопастая тупо бьется о стену. Разбежится пару метров, дырявую часть головы закроет и в стену – бум! Так раза три-четыре. Почти смешно было, если б все это происходило на самом деле.
Микола, тем временем, крадучись на четвереньках к топору своему подполз, схватил его покрепче и на меня обернулся со злобным оскалом. Мне даже боязно стало, а вдруг у него рассудок помутнился?
Собачка наша перестала о стену биться, будто замысле Миколен почуяв. Но в действительно её привлекло нечто другое. Её круглая пасть стала нюхать воздух, то сужаясь до узкой дырочки, то раздвигаясь до широкого круга. Мертвяки её наши привлекли. Один , без башки который, совсем рядом лежал в луже крови и мозгов. Собака к нему просеменила на своих крошечных лапа-ладошках. Встала над смачным кроваво-склизким куском мяса, подумала немного, а потом пасть как раскроет и хопс – заглотнула кусок и в желудок себе, не разжевывая.
Ну, мяса там много было. Мяса или мозгов – Микола рубил недавно от души, повсюду ошметки раскидало. Собака бодро принялась за трапезу. Кусок найдет и в нутро к себе отправляет. Миколе того и надо было. Собака пьяная от еды, ничего не видит, ничего не слышит.
А Микола уж на ноги встал, топор над собой закинул, прицелился точно в хребет и ка-а-ак врежет со всей дури. Но недооценил он собачонку. Резвой та оказалось чрезмерно. Вильнула в самый последний момент в сторону, так что топор Микола чуть ли не по самую рукоятку в деревянный пол всадил. А собака, будто ничего не произошло, тут же рядом дальше мясо трупа перерабатывает.
Микола злой от неудачи, пыхтит весь, топор из пола вытаскивая. А как вытащил, то снова, но теперь без прицела, ударил. И снова в пол. И тут начал Микола матерится так, что будь слова пулями, от собаки живого места бы не осталось.
Я сижу, смотрю на весь этот цирковой зоопарк и не знаю, то ли Миколе помочь, то ли собаке. И тут за спиной у меня глаз в рюкзаке стал резко дергаться. Будто хотел что-то сказать, да только рта то у него не было. Отросток нервного волокна из стороны в стороны дергается и меня через раз по лицу задевает. Я сначала хотел снять рюкзак и подальше его на время отбросить, но в этот момент меня осенило. Я смотрел, как Микола старательно прицеливается топором в головопастую собаку , а та щерится своим круглым ртом.
- Стой! – кричу Миколе.
Он замирает и на меня с недоумением смотрит.
- Чего? – недовольно откликается – Я сейчас уже закончу.
- Нет! – говорю я и на ноги встаю – Глаз!
- Чего глаз? – Микола не понимает.
- Глаз наш в собаку аккурат зайдет.
И вот тут до Миколы доперло. Отпустил он топор и ласково к собаке начал обращаться.
- Чмошник – говорит ( эту он собаку так назвал ласково ) - иди ко мне. Ну, иди к папочке.
А чмошник недоброе почувствовал и навернул на своих четырех подальше от Миколы. Бегали мы за ней по всей этой гигантской комнате очень долго, пока я не решил попробовать другую стратегию.
Мы с Миколой собаку в десятый раз к стене загнали и Микола должен на неё идти, а я ловить. Оба уже запыхавшиеся мы и надоело мне бегать.
- Стой – говорю Миколе – У меня идея есть.
Вообщем расстегнул я рюкзак, достал оттуда влажный глаз, еще со следами крови от прежнего хозяина и на пол отпустил. Глаз, как змея с огромной головой, пополз прямо к нашей собаке. И вот ведь чудо: она не стала убегать. Что-то её привлекло. Она медленно подошла к глазу, открыла свою голову-пасть и заглотнула наживку целиком. Мы только и видели, как длинный нервный отросток, словно лапша от китайского супа, быстро всасывается в зауженный рот. Когда последний кончик глаза исчез в её голове, собака замерла и через три секунды упала замертво на бок.
Мы думали уж все , хана нашей собаке. Но она ожила и стала биться в конвульсиях, а через минуту снова встала на ноги. Её пасть медленно открылась и мы увидели симпатичный глаз, размером с фару от мотоцикла Урал. Собака-глаз села на задние лапы и стала нас дружелюбно разглядывать.

дневники в лесу.

многосерийный триллер.

продолжение.

31 серия ( время не определено). Снова Открой.

- И что теперь? – спрашивает Микола, перемещая взгляд с чмошника на меня.
- Откуда я знаю, что теперь – отвечаю – Я ж тебе не википедия, чтобы все знать.
- Кто? – Микола не понимает.
- Не важно. Смотри-ка на чмошника – киваю я на глазопастую собаку, которая встала на все четыре ноги, завиляла крошечным обрубком хвостика и к нам подошла.
Мы даже отсупили на пару шагов от неожиданности.
- Может, есть он хочет? – вслух говорю
- Он там пол трупака захавал. – Микола отвечает. – Тут что-то другое.
Чмошник вокруг нас походил, будто нюхал что (хотя носа у него, конечно, не было), а потом двинул к центру комнаты. Мы за собакой идем, в лужах крови следы оставляем. Чмошник дошел ровно до центра и остановился. И голову-глаз на потолок вперил. Мы с Миколой одновременно тоже головы подняли. А на потолке надпись по-прежнему красуется.
«ОТКРОЙ» с буквой «О» вокруг провода, с которого стоваттная лампочка свешивается. Чмошник на эту лампочку уставился и так жалобно смотрит, а потом не выдержал и даже подпрыгивать слегонца вверх стал.
- Муха-бляха! – на одном выдохе говорю – Кажись я понял.
- Чего? – не понимает Микола – Написано открой, а чего открыть то?
- Так сам смотри - вверх показываю – За провод надо дернуть. За лампочку.
Тут у Миколы уголки губ медленно вверх поползли. И до него дошло.
Правда до потолка десять метров было, даже со стульями не достать. Решили мы прыгать. Точнее решили мы, что прыгать мне потому, что из нас двоих я все-таки немного повыше был.
Но чтобы наверняка допрыгнуть, нужен был хороший разгон с трамплином. Поставили стул, а за стулом Микола встал со спиной согнутой. Чмошник вокруг Миколы прыгает и весь суетится, неймется ему. Я топор на пол кладу, к стене дальней для разгона отошел и побежал. Несколько прыжков и вот моя нога на стуле, а другая уже на миколиной спине и я отрываюсь в воздух с вытянутой рукой, будто ниндзя какой. Пролетел несколько метров по восходящей траектории и ровнехонько за провод в белой изоляции ухватился. Лампочка обожгла меня чуть ниже локтя так, что врагу не пожелаю. Но я не отпустил все равно. Повис на проводе, как герой и вишу так секунду, другую. Микола там с пола орет что-то. А потом провод резко опустился на полметра и мои пальцы разжались.
Упал я и тут же почти поднялся. На Миколу смотрю, а он лицо такое серьезное сделал и прислушивается к чему то. Чмошник так же рядом стоит, не двигается и на стену с дверьми глазеет.
- Чего вы? – говорю.
- Тсс. – Микола отвечает. – Слушай.
И слышу я, гул какой-то недобрый со стороны дверной стены идет. И нарастает гул быстро и беспощадно.
- Черт! - Микола начинает головой вертеть – Не нравится мне это. Прижмемся к стене!
Так и сделали, я на бегу только топор успел подобрать и прижались к боковой стене, где еще недавно чмошник зрение обрел. Собака главное за нами теперь бегает. Тоже у стены стоит, ждет с нами, что дальше будет.
А дальше было вот что. В стене, как я уже говорил, было около двенадцати рядов дверей по вертикали и в каждом ряду еще по пятнадцать дверей по горизонтали. Короче, очень много дверей, но только две были открыты. Первая ( в шестом ряду с края) – еще до нас была открыта. Вторую ( в третьем ряду по центру ) дверь чмошник пробил с нашей помощью. И очень скоро мы все втроем поняли, что гул идет как раз из открытых дверей. Спустя минуту-полторы после того, как я дернул за провод, из обеих открытых дверей вырвался тугой напор красной крови. Оба напора были настолько мощными, что пол исчез под слоем крови за считанный секунды.
Мы в панике стали бегать по комнате, пиная железную стену, которая скрыла от нас путь в мигулину избу. Один лишь чмошник беззаботно прыгал по кровяному наполняющемуся бассейну, словно это его забавляло. А кровь тем временем прибывала быстрее чем вода на Титанике. Мы с Микола от ужаса встали каждый на стул и смотрим друг на друга, будто прощаясь. И топоры у нас в руках сжаты, а применить не на ком.
- Ладно – говорю Миколе – Славное было приключение.
- Отличная фраза, чтоб попрощаться с жизнью – отвечает мне Микола со злой иронией. – Ничего лучше не придумалось?
- Придумай сам – говорю.
- А – махнул на меня Микола рукой и голову в сторону повернул.
- Ты поглянь на чмошника – говорит и на собаку кивает – Что за тупое создание!
А чмошник наш уже плавать стал в крови. Ноги уже до пола то не достают. Вот он и плавает туда-сюда, да еще ныряет и выныривает, будто ему это по приколу всё.
Еще через минуту мы уже не смогли стоять на стульях. Кровь поднялась по шейку и мне пришлось поплыть. Правда с топором далеко не поплаваешь. Прижались мы к стене с дверями и цепляемся за дверные выступы. Микола пытается топором дверь первую попавшуюся вскрыть, но бесполезно, мы же уже и раньше пробовали. Короче реально страшно стало.
Потолок с каждой секундой все ближе и ближе. Уровень крови нещадно выжимает остатки воздуха. Кровь в рот лезет, соленая, я наглотался от страха столько, что мама не горюй – вампиру столько не выпить.
Прижались с Миколой к стене, шеи вытянули и ждем, когда конец наступит. Плохо, что лампочка скоро лопнет. Кровь вот-вот до неё доберется. А чмошник плавает себе, без мозгов видать псина.
Микола от отчаяния совсем безумный план придумал.
- Ты воздуха – говорит - забирай побольше и ныряй в одну из дверей. А я в другую. Может есть там чо.
- Ты, мать твою, совсем спятил – говорю – Там напор такой, что танк не проедет.
- А я попробую – упрямо говорит Микола и уже нырять собрался, как чудо случилось.
Кровь перестала пребывать. И турбулентность, что с низу шла от затопленных напоров, исчезла. Спокойно стало, как в пруду. Сантиметра три всего до лампочки не дошла кровяга, а то во тьме бы уже были.
Вообщем покачиваемся в крови, словно поплавки и за последний ряд дверей цепляемся. И тишина вокруг такая опустилась жуткая, будто вот-вот что-то случиться должно.
И случилось. Все пятнадцать дверей последнего, незатопленного, самого верхнего ряда, резко раскрылись. Каждая дверь по диагонали около полуметра, совсем узкие, но пролезть можно, да вот в какую только. А пока мы думали под водой вновь турбулентные потоки пошли – напоры вновь открылись.
- Куда? – почти одновременно друг у друга спрашиваем.
И тут чмошник то наш, бездумно совсем в третью дверь справа залез и посеменил в темноте тоннеля навстречу неизвестности. Мы, не долго думая, за ним поползли. Узко только жуть. Микола первый пополз, а я за ним. Выпрямиться нельзя и на четвереньки встать тоже. Топор еще впереди толкаем.
И скоро я ногами и животом почувствовал, что влажно стало. Кровь стала и в эту дыру прибывать.
- Черт! – ору я вспотевший весь – Микола, топит нас.
- Знаю! – кричит – Ты ползи, пока ползется, а там глядишь поплывем.
- Чмошника видишь? – кричу.
- Неа- отвечает.

дневники в лесу.

многосерийный триллер.

продолжение.

32 серия. ( трудно сказать какой день) Мочи-Мочи.

Я не думаю, что мы проползи много, когда поток кровь сзади накрыл нас с головой. Я даже не успел крикнуть Миколе чего-то вразумительного. Только открыл рот, как чуть не захлебнулся в крови. Напор, подхвативший нас, был очень мощным и эта мощь не ослабевала. Даже боевой топор с тяжелым наконечником выносило по течению, словно щепку. Воздуха в легких не хватило бы надолго, и я молился про себя, чтобы это узкий проход не оказался слишком длинным.
Проходили секунды и скорость потока росла. Микола несся внутри течения где-то впереди меня, выпуская редкие пузырьки. Я летел следом. Наш путь в этой квадратной трубе продолжался почти минуту. Незадолго до конца туннеля, я увидел, что мутное пятно впереди, которое было Миколой, вдруг исчезло. Алая кровь вдруг разбавилась ярким дневным светом и меня вынесло наружу .
Я оказался на свежем воздухе и летел вниз вместе с потоком падающей крови. Взору открылось синее небо и много высоких скал вокруг. А потом я с головой погрузился в кровяной водоем. Почти тут же, перебирая ногами и одной рукой ( в другой был топор), я выплыл наружу. В трех метрах от меня, держась за чугунный край странного бассейна, отфыркивался Микола. Между нами в крови плавал жизнерадостный чмошник. Сверху, с высоты около тридцати метров, из квадратного отверстия отвесной скалы вырывался поток крови, откуда нас вынесло только что.
Бассейн имел идеально круглую форму. Кровь, где мы бултыхались, переливалась через округлые края и стекала вниз. Мои глаза наполнились ужасом, и я стал оглядываться вокруг. Я видел скалы, скалы и еще раз скалы. Недалеко от нас проходил каньон. Скалы на противоположной стороне каньона обросли проплешинами леса. Где-то пахло костром.
- Дьявол, где мы? – я почти кричу от выброса адреналина.
- У циклопа Мочи-Мочи – спокойно отвечает Микола – Вот гадство, не думал, что нас сюда вынесет.
- Мочи-Мочи? – переспрашиваю я с паникой на лице.
- Да, Мочи- Мочи. – отвечает с мрачным оттенком Микола и добавляет – Он пьёт чужие судьбы.
- Что за мифология? – не понимаю я.
- Это вопопад судеб – поясняет Микола. – В нём средоточие будущего, прошлого и настоящего каждого из людей, которые родились и которые когда-либо родятся. Говорят, раз в неделю циклоп набирает из водопада крови, чтобы насытится. Чья судьба попадет в его желудок, тот скоро умрет.
И тут вдруг все вокруг сотряслось от грозного глубокого рыка. Мы не могли выбраться из этого бассейна потому, что его стены были очень высоки, а сам он покоился на огромном булыжнике. И скоро оказалось, что этот бассейн вовсе не бассейн, а котел, в котором циклоп Мочи- Мочи, готовит себе похлебку.
Он вышел из-за края ближней скалы сразу, без предупреждения. Высокий и волосатый, с мехом красноватого оттенка, он был почти, как Кинг-Конг. Его голова сидела глубоко в плечах, на лбу зиял огромный глаз, гораздо больше нашего чмошника. Циклоп Мочи-Мочи, похоже, только что поймал гигантскую крысу. Он закинул её за спину и держал за хвост.
Циклоп увидел нас не сразу. Сначала в котел упала крыса. Она подняла волну, которая накрыла нас с головой. Потом циклоп снял котел с булыжника и понес его к костру, который он развел за углом скалы.
Первым Мочи- Мочи увидел чмошника. От неожиданности он остановился и быстро поставил котел на землю. Нам бы перевалить через край и бежать в этот момент, но страх парализовал нас.
Микола взял себя в руки первым. Он воздел руку с топором вверх и начал говорить.
- Мы пришли с Дальнего Леса и не желаем тебе зла. Нас вынесло водопадом судьбы в твой котел. Отпусти нас, и мы пойдем дальше, ибо цель наша близка.
- Кто ты, червяк? – говорит великанское чудовище громовым басом.
- Я Микола из Дальнего Леса, а это Леха из Мира Навыворт. А это чмошник наш головопастый пёс.
- Вы все принадлежите мне – циклоп взмахнул руками, словно узаконивая свою речь – Что упало в мой котел, то должно быть в моем желудке.
- Но это не может быть так - упрямится Микола. – Собака наша, а не твоя. Мы её добыли по-честному.
Чмошник, до этого бездумно плавая в кровяном котле, теперь с любопытством разглядывал циклопа Мочи-Мочи, а тот с таким же любопытством смотрел на собаку. Что-то роднило этих двоих.
Циклоп озадачился словами Миколы и говорит:
- Я не могу брать чужое. Собаку можете оставить себе.
- Но как мы её оставим, если ты нас сожрешь? – не унимается Микола.
Циклоп начал чесать затылок и кусать губы.

дневники в лесу.

многосерийный триллер.

продолжение.

33 серия. ( день какого-то дня) Суп из крысы.

- Что ты делаешь? – шепотом, почти не раскрывая губ, спрашиваю я.
- Будь спок. – говорит Микола – Этот Мочи-Мочи тупой, как осел. Если повезет, он нас не сожрет.
Глядя на эту одноглазую громаду в красном мехе, ростом с пятиэтажный дом, мы совсем забыли о том, что в котле рядом с нами плавает дохлая, гигантская крыса. Эта крыса из Кричащих Скал ( а эти скалы назывались Кричащими, как я потом узнал от Миколы) больше походила на саблезубого тигра, только без меха и с голым хвостом. Вообщем мерзость такая – брррр, и зубы торчат острые из пасти. Туша крысы медленно дрейфовала в крови, двигаясь от центра котла в мою сторону. Я заметил её только тогда, когда крысья морда мне в грудь уткнулась.
Одной рукой я за край котла держался. В другой топор был. Я как почуял, что меня что-то задело в котле, так сразу вскрикнул и топор зарядил по крысьей башке. А крыса от моего удара наоборот очнулась. Её красные глаза резко открылись и она стала судорожно бултыхаться в крови, хлестая длинным голым хвостом во все стороны.
Тут у всех паника началась, не только у меня одного. Большего всего меня удивил циклоп. Он как увидел, что крыса живая, так на ближайший булыжник забрался и орет «Убейте её! Убейте её!». Микола то же самое орет, только уже без «те» : «Убей её! Убей её!», а сам он руку от края котла отпустить не может и не достать ему до крысы топором. Кровь в котле волнами крупными пошла от крысиной прыти. Чмошника в два мига за край котла на волне вынесло. Падать высоко. Он бы точно разбился. Но тут циклоп с булыжника спрыгнул и лежа буквально поймал в свои лохматые ладони собачонку нашу головопастую.
Ну, а у крысы мозг уже поврежден был. Он не могла ориентировать свои атаки в нужную сторону и её как будто заело. Она свою страшную пасть открывала и закрывала и головой бешено мотала. Я из-за этого никак топор всадить ей не мог. Обрушиваю его со всей дури, а он все мимо, в кровь густую погружается. И все это под крики циклопа, Миколы и мои. Я думаю, уж не прыгнуть ли мне вниз из котла, да боюсь спиной повернуться. А потом крысу разомкнуло. Она замерла и под кровь ушла. Микола на меня резко посмотрел и кричит:
- Уходи оттуда! – и сам из котла вылазит, руками подтягиваясь.
Я не стал за ним повторять. Думаю, времени у меня не хватит. Взял и прыгнул с топором в самый центр котла. Проплыл немного в крови, глаза там разул и вижу: плывет на меня, как подводная лодка, страшная крыса. И пузырьки у неё из пасти один за другим отходят. Мне повезло. Я чуть глубже нырнул. Так что она аккурат надо мной проплыла. Я здесь не потерялся. Острием топора вспорол ей брюхо от горла до самого хвоста. Оттуда в кровь облако желчи из неё отошло и кишки кольцами раскрутились. Выплыл уже без воздуха я, весь задохший. Смотрю: труп крысиный рядом плавает. В этот раз настоящий труп.
- Мертвая? – громовым басом циклоп спрашивает, а сам все на булыжнике стоит и в руках чмошника нашего держит, как ребенка малого.
- Мертвая , мертвая – говорю , а сам лицом молча осуждаю великана-труса.
- Ты живой там? – спрашивает меня Микола.
Я головой повертел, думаю, откуда это, а он внизу стоит. Спрыгнул оказывается благополучно вниз и даже ногу не сломал.
- Живой, живой – говорю.
Циклоп мне поверил, с булыжника слез и меня из воды вытащил, взявшись за рюкзак.
- Ты зачем её не убил? – циклопа на земле уже спрашиваю.
- Убил? – удивляется циклоп, будто я оскорбил его – Я её в кустах нашел. Думал, мертвая уже. Хотел суп сварить.
- А потом почему не убил?
- Нет уж, спасибо. – мотает головой циклоп - Один раз укусит, потом гангрена, бешенство, оспа и все такое. А мне тут еще сидеть целую вечность. Это вы пришли, ушли.
- То есть крысу ты убить не можешь – встревает в разговор Микола – А нас можешь?
- Вы же мелкие людишки – здесь циклоп улыбнулся – Вам прививки делают. Убить вас все равно, что гусеницу раздавить.
- А чего это ты нашу собаку держишь, как свою? – спрашиваю я циклопа и киваю на чмошника нашего, пригретого в огромной ладони.
Вздохнул циклоп тяжело и говорит:
- Оставляйте его мне. А я вас за это не съем.
Мы с Миколой переглянулись, будто обдумывали чего и потом почти согласились.
- Что значит почти? - циклоп чуть не упал от неожиданности.
- Понимаешь, Мочи-Мочи – говорит Микола – Нам нужно до Врат Адовых добраться. А Врата на той стороне Кричащих Скал. Помоги нам каньон преодолеть и будет твой чмошник, с потрохами.

дневники в лесу.

многосерийный триллер.

продолжение.

34 серия. ( в гостях у вечности) Хитрый Циклоп.

Каньон, который разделял Кричащие Скалы, назывался Великой Трещиной. Его ширина составляла ровно четыреста семьдесят семь метров. Водопад судеб, который выливался бесконечными потоками крови, стекал с широкого скального уступа в Великую Трещину. Собственно правильно было называть его не водопад, а кровепад. Циклоп Мочи-Мочи сварил первый суп из крови еще в то время, когда на небе висели две луны. А было это очень давно.
При всем своем желании пятиэтажный циклоп не мог бы перепрыгнуть расстояние в почти полкилометра. А если бы попробовал, то упал бы с высоты три с половиной километра в кровяную реку. Мы с Миколой оказались в этих местах впервые, и нам было интересно, как выглядит эта река. Осторожно, мы подошли к самому краю пропасти и заглянули внутрь. В нос ударил сырой запах крови, а еще мне почудились человеческие голоса, будто изнывающие от страшных пыток. Саму реку мы не увидели потому, что над ней плыли темные густые тучи каких-то странных газов. Мочи-Мочи нам сказал, что тучи – это неосуществленные человеческие желания. А еще он сказал, что не будет рисковать своей шкурой ради какой-то головопастой собачонки, которая и говорить то не может.
- Нет уж, я пас – говорит Мочи- Мочи, встав рядом с нами у края каньона.
- Но должен же быть способ перебраться? – с надеждой спрашивает Микола.
Циклоп сделал гримасу умственного напряжения. Он сжал губы и сморщил их вправо, а глаз прищурил. Мы так поняли, что он раздумывает, и я обрадовался потому, что почуял надежду.
- Ладно – говорит Мочи-Мочи, подумав – Есть один способ.
- И что же это за способ? – спрашивает Микола.
- Нужно вызвать дождь – отвечает циклоп.
- Дождь?
- Да, дождь. Когда идет дождь, то из черных туч Великой Трещины поднимаются сотни мостов из человеческих костей.
- А как мы его вызовем? – спрашиваю я.
- Нужно выпить бульона из моего котла, когда он будет готов, а потом сказать заклинание.
- Какое заклинание? – подозрительно спрашивает Микола.
- Этого я сейчас не скажу – циклоп повернулся к нам спиной, усадил чмошника себе на плечо и, подняв котел, пошел вдоль скал.
Мы с Миколой пожали плечами и двинулись вслед за одноглазым великанам. Горный уступ, по которому мы шли, вскоре заворачивал за острую высокую скалу. Там мы увидели самодельный очаг Мочи-Мочи, его огромный шалаш и постель набитую соломой. Рядом с шалашом было множество крысиных костей. Это было очень опасное место. Ведь над нами поднимались отвесные скалы, с которых в любую секунду мог сорваться камень, а бежать было особо некуда, поскольку уступ был не шире двадцати метров и при обильном камнепаде нас могло просто раздавить или сбросить в каньон.
Мочи-Мочи усадил нас на высокий булыжник с плоским, как бы срезанным верхом, что придавало ему подобие каменного кресле. Сам он сел на такое же кресло вместе с чмошником по другую сторону очага. Очаг представлял собой прямоугольное строение с бортами высотой около метра. Прямоугольная площадка очага была докрасна накалена, как электрическая плитка. Мочи-Мочи сказал нам, что этот очаг ему сделал сам Сатана. Прямо на очаг Мочи-Мочи водрузил огромный котел размерами с двухэтажный особняк. Мы сидели на булыжнике так высоко, что могли видеть содержимое котла, опустив взгляд вниз. Мы видели дохлую огромную крысу, которая медленно поворачивалась, как стрелка компаса. Рядом с ней в крови плавали узорчатые фигуры из её же кишок.
Мы сидели и ждали, когда кровь закипит и крыса растворит в нем свой жир для бульона.
- А чего ты не уйдешь отсюда? – спрашивает Микола циклопа через минутку.
- А куда мне идти. – пожимает плечами Мочи-Мочи - Тут скалы кругом. Да и Сатане я обещал сторожить это место от всяких чудиков, вроде вас.
- А ты пробовал идти по уступу дальше?
- Да. Там тоже скалы.
- А еще дальше?
- Дальше я не пошел.
- Почему?
- Я устал и хотел есть. Я привык к супу из крыс, сваренных в человеческой крови.
- Если бы ты не ел свой суп – говорит Микола – То люди бы не умирали.
Циклоп тяжело вздохнул.
- Я не виноват, что я люблю суп.
- Что верно, то верно. – говорит Микола.
Минут через десять кровь стала пузыриться и циклоп радостно подскочил. Он кинулся груде костей у отвесной скалы и нашел для нас два крысиных черепа вместо чашек. Вскоре он зачерпнул ими из котла и поставил перед каждым из нас порцию супа.
- Горячо – говорю я, трогая пальцем.
- Пейте уже быстрей! – возбужденно призывает нас Мочи-Мочи и сам чуть не прыгает от нетерпения. Даже чмошник на него стал подозрительно смотреть.
- Тут что-то не так - шепчу я Миколе, пока тот еще не успел супа пригубить.
- У нас выбора особо нет - говорит Микола – Давай я выпью, а ты посмотришь чо как. Если все нормально, то сам пей.
- А если ты сдохнешь? – говорю.
- Сейчас уже, нафиг, без разницы. Но кто-то из нас должен найти Хаму. Должен.
- Давай жребий тянуть – говорю я Миколе – А то как-то не по-людски.
- Ладно – соглашается Микола и стали мы пальцы выкидывать в камень-ножницы-бумага.
Вообщем у меня бумага выпала, а у Миколы ножницы.
Я рюкзак снимаю на всякий случай и Миколе его передаю.
- Если что, беги – говорю.
И только поднял я свою чашу, чтобы испить её до дна, как циклоп как-то странно вести себя стал. Махает у себя пред мордой своими лапищами и кричит от злости «А ну отстань!» .
Мы присмотрелись, а это шар синий. Летает у морды циклопа и то в ухо ему пролезет, то в глаз ударит. Я пока не стал пить, решил посмотреть, а что дальше будет.
А дальше было вот что. Синий мерцающий шар ( из той породы, что я впервые повстречал у хижины в лесу) воспарил над котлом, завис над пузырившейся кровью и камнем упал на крысу. Точнее прямо в пасть крысы. Крысы в ту же секунду задергалась в судорогах. А потом у неё резко открылись глаза. Она подняла голову и поплыла к краю котла в нашу сторону. Мы с Миколой вмиг встали и топоры свои в боевую позицию подняли. Крыса зацепилась за край котла, выбралась всеми лапами наружу и прыгнула с такой молниеносностью, что казалось, будто она просто исчезла. На самом деле она не исчезла. Она пролетела над нами, с развивающимися и торчащими из брюха кишками, долетела до скалы за нашими спинами, оттолкнулась от них и приземлилась ровно на нашем каменном кресле. Мы поворачиваемся назад, а она стоит на задних лапах, распотрошенная, но живая, и рот у неё начинать говорить человеческим голосом.
- Не пейте то, что он вам дает – говорит ожившая крыса – Эта кровь держит его здесь. И вас она тоже отсюда не отпустит.
А я слушаю крысу и голос узнаю тут же. Камилла это, вот вам крест.
- Камилла? – говорю.
- Ну как бы да – разводит руками крыса.
- Как ты нас нашла?
- Шла по следам- то ли в шутку отвечает, то ли всерьез.
Микола пнул чашки с кровью и циклопу сердито заявляет:
- А я думал, ты честный чувак, а ты …
- Нам было бы весело вместе – в отчаянии говорит циклоп – Клянусь!
- Нет уж, не нужно нам твоих клятв. Знаем мы твои клятвы.
В знак солидарности миколиного возмущения даже чмошник повернулся к циклопу задом.
- Но вы все равно не сможете перейти Великую Трещину! – кричит он нам.
- Нет, смогут! – говорит Камилла-крыса.
И тут она на глазах у всех голову в шею немного погрузила, потом её всю передернуло, а затем из крысиных голых боков вылезли острые гибкие кости на которые была натянута полупрозрачная кожа. Миколу от этих превращений тул же вырвало, а я сдержался. Все-таки неудобно как-то перед Камилой.
Крылатая крыса упала перед нами на четыре лапы и велела садится ей на спину, да держаться покрепче. Я быстро одел рюкзак, засунул топор между его лямками и уселся спереди, за крысиные уши схватившись. Микола сзади сел. Одной рукой за меня схватился, а в другой топор держит.
Камилла-крыса взмахнула крыльями и мы оторвались от булыжника и стали быстро набирать высоту. Снизу нас пытался поймать Мочи-Мочи, но мы были уже высоко. Под нами плыли страшные, гудящие, черные тучи Великой Трещины и с каждым взмахом крыла та сторона Кричащих Скал становилась ближе и ближе….

дневники в лесу.

многосерийный триллер.

продолжение

35 серия. (то ли день, то ли ночь) Та сторона.

Нашей крысе, со свисающими над пропастью кишками, было очень не просто нести на спине двух человек, да еще с топорами. Чем дальше мы отдалялись от одной стороны Кричащих Скал, тем холодней становился воздух. Уши мне очень скоро заложило гулом человеческих голосов. Порой из черных туч выскакивали призрачные гигантские руки и пытались нас достать. Тогда я прижимался к уху крысы и кричал ей, чтобы она взяла выше. Так мы и летели, замерзая и страшась провалиться в пугающую черноту.
Камилла-крыса добралась до той стороны на последнем издыхании. Она буквально упала на более менее плоский крошечный уступ в гряде скал, которые местами обросли зеленым хвойным лесом. Однако место это было таким узким, что одно неловкое движение под неверным камнем могло сорвать нас в пучину неприкаянных душ.
Микола тут же отполз к отвесной скале и сел там, прижавшись спиной. Я попытался узнать, как дела у нашей крысы, но она больше не проявляла признаков жизни.
- Камилла! – кричу я, дергая крысу за ухо – Ты тут? Камилла?
- Она сзади – говорит спокойно Микола.
Я повернулся и вижу мерцающий синий шар, который только что из порванного крысьего брюха выполз.
- Камилла? – обращаюсь я к шару.
И остаюсь без ответа.
- Ей пора уходить – говорит Микола – Она сделала всё, что смогла.
Шар повисел немного и резко взмыл в синие небеса. Не прошло и минуты, как мы приземлились, и земля под нами зашаталась и все вокруг загромыхало. Чтобы не свалиться в пропасть, я быстро-быстро от края отполз и рядом с Миколой сел, спиной к скале. Сидим мы так, ноги протянув на камне и на крысу смотрим. Мертвую, уже на сто процентов. Я надеюсь.
А скалы продолжает трясти и небо темнеть стало. Кое-где камень отпадет, а то и елка целая сорвется и летит в черные тучи каньона.
- Что происходит? – кричу я сквозь этот шум-гам.
- Топор не теряй! – кричит мне в ответ Микола.
Свободную руку я в сторону вытянул и ищу пальцами выемку, чтобы зацепиться покрепче. А в другой руке топор у меня, только толку от него пока никакого.
Скоро от этого страшного тряса наша крыса медленно сползла к краю и улетела в пропасть. Пятачок уступа, размером с парковочное место, становился меньше. От края отламывались куски камня и площадка, где мы сидели, неумолимо сокращалась.
Мы уже и колени поджали, а край все ближе и ближе. А сверху теперь не одна елка летит, а целый лес вперемешку с камнями и небо почернело так, чтобы будто мы уже в аду оказались.
- Вот гадство! – ору я в этом шуме – Не думал, что так помрем.
- Делай, как я! – орет мне Микола и неожиданно на моих глазах встает на ноги в полный рост.
Я быстро следом за ним встал. И вовремя. На уступе места почти не осталось, чтобы сидеть.
- И что теперь? – ору я Миколе.
- А вот что – говорит и, развернувшись к скале, всаживает узкую острую сторону топорного наконечника в скальную трещину повыше.
- Давай! – мне орет.
Я почти вслепую рядом топор всадил и почти тут же под ногами камень в пропасть слетел. Ветер в ушах светит, ноги в воздухе болтаются, а мы только за топоры наши держимся.
- Классно придумано! – кричу я Миколе – Только долго нам не провисеть.
- Нам и не нужно долго – кричит мне Микола в ответ и кивком показывает в скальную породу между нам.
Я присмотрелся, а камень тут не монолитный, а слоистый вроде как, типа штукатурочного слоя. Кое-где в отслоившихся местах проглядывала грязная шершавая поверхность металла. Мы отодрали оставшиеся ошметки серой штукатурки и перед нами обнажились Адовы Врата. На них, по центру, голова рогатого была выгравирована, а чуть ниже руки (без тела). То есть не все руки, а только кисти рук. В одной руке оторванная голова человека, а в другой сердце, с которого капает кровь.
А еще на этих вратах, под самой мордой рогатого находилась замочная скважина.
- Давай! – кричит мне Микола в урагане этом. – Быстрее!
И, правда, держатся за рукоятку топора на весу становилось все труднее. Я сорвал с шеи ключ и, не дрогнув рукой, моментально загнал его в замочную скважину. Мои пальцы немедленно обожгло. Я вскрикнул и отпустил ключ. На наших глазах он накалился докрасна и провернулся три раза против часовой стрелки. Секунду или две ничего не происходило. А затем дверь открылась вверх, как заслонка у бойницы для старых корабельных пушек.
Мы с Миколой головы склонили в открытый проем и увидели просторный темный проход, который дальше заканчивался комнатой с синими факелами. Наши ноги коснулись пола за открывшейся дверью. Мы вытащили топоры из трещин, но в нерешительности медлили идти вперед. Тем временем металлические ворота за нами медленно закрылись. И как только это произошло, шум урагана остался за дверью и вокруг стало тихо, почти уютно.

дневники в лесу

многосерийный триллер.

продолжение.

36 серия. ( последняя серия) Пекло.

Проход был длиной около пятидесяти шагов. Синий свет от дальних факелов раздвигал тьму ровно настолько, чтобы можно было различить лицо рядом стоящего друга.
- Микола… – говорю я в напряженной тишине.
- Чего? – отзывается Микола.
- Кажись мы не одни.
Микола опустил глаза и увидел уродливое существо ростом с гуся, облаченное в темно красную мантию с капюшоном такого же цвета. У него было лицо старика и непропорционально большой угловатый нос. Его узкие глаза, утопающие под жирными надбровными дугами, смотрели прямо на нас.
- Чего вам надо в чертогах гнуса и порока? – говорит нам существо таким недовольным голосом.
Меня от страха слегка парализовало, а вот Микола от неожиданности с возгласом «Твою мать» отпрыгнул назад, как ошпаренный.
- Х..хаму – отвечаю я на вопрос коротыша.
- Идите за мной – говорит уродец, затем разворачивается и идет к факелам.
- Он жив? – спрашиваю я робко, как неуверенный школьник.
Коротыш сгибает руку в локте, отодвигает шелковые складки рукава, смотрит на наручные часы и отвечает:
- Пока да.
- А ты кто такой? – это Микола уже спрашивает.
- Я мажордом.
- Так вы его не убили?
- Мы в процессе. – отвечает между прочим коротыш - Синего просто так не убьешь. Он подвергается термической обработке уже в течении девяноста часов. Его тело очень прочное. Но оно начнет разрушаться после достижения точки белковой денатурации. Это произойдет минут через двадцать – двадцать пять.
- И куда ты нас ведешь? - с тревогой спрашиваю я.
- Всякий, кто владеет ключом, может просить, что угодно. Я выполняю ваше пожелание.
Первым из прохода вышел коротыш в алых облачениях. Не оборачиваясь, он пошел дальше к каменной стене, где мы теперь различили еще один проход, но только очень маленький - под рост гуся. Коротыш прошел через всю комнату и так же не оборачиваясь вошел в малый проход в каменной стене.
Мы опомнились слишком поздно.
- Эй! – кричим – Эй! – и рванулись было за ним, но коротыш уже скрылся в темной глубине каменной норы.
Но одни мы были недолго. Почти тут же в комнате раздался другой голос, в этот раз женский.
- Отойдите от стены – говорит голос сухим официальным тоном.
Мы с Миколой головы со страху резко в сторону поворачиваем и видим у дальней правой стены стол небольшой канцелярский, а за ним блондинка лет под сорок, в синем жакете, с ярко накрашенными губами, в очках из стразовой оправы.
- Чего вылупились? – с наездом обращается к нам блондинка, а сама ногти длинные красные пилкой обрабатывает. – Отойдите от стены на три шага.
Мы, конечно, спорить не стали, просто отошли. Микола уже рот открыл, чтобы вопрос задать, а блондинка на столе кнопку какую-то нажала и пожелала нам «удачи».
Оказалось, что стоим мы на круглой платформе, которая опускается в каменный бездонный колодец. Мы исчезли с глаз блондинки довольно быстро, даже дух захватило. Вскоре над нами вылезла выдвижная кабинная крыша с освещением. Снизу по круговому периметру вылезли лифтовые стены, обитые дорогим деревом. Это был самый настоящий лифт, с кнопками, и воздушными отдушинами и аварийным люком. На электронном табло высвечивались красные цифры. Судя по тому, как быстро они менялись в отрицательных значениях, мы летели вниз с сумасшедшей скоростью.
Лифт внушал страх. Мы постоянно вертели головами, прижавшись к противоположным стенкам. Наши топоры были готовы нанести удар. Однако вскоре лифт остановился и выплюнул нас где-то в преисподней.
Мы вышли из лифта в гигантское подземное полое пространство, в некоторых местах ограниченное неровными скальными выступами. Жидкий красный металл струился то там, то здесь из небольших отверстий в скалах и прорезал на полу многочисленные опасные русла. По темному воздуху пролетали и медленно гасли какие-то шары. Они, не переставая, создавали причудливую игру светотени. Позади нас в темное подземное небо поднимался каменный столб, в котором находилась шахта лифта. Эта фантасмагорическая пещера не имела замкнутой архитектуры. Она продолжалась в пяти или шести направлениях, которые терялись для нашего взгляда в многочисленных каменных поворотах. Однако мы слышали, что из тех далей доносятся чьи-то стоны.
Здесь было жутко, но не мрачно. Вся атмосфера вокруг дышала какой-то величественной торжественностью. И еще там было очень жарко.
Вскоре позади снова раздался знакомый голос. Это был тот же уродливый мажордом в мантии.
- Следуйте за мной - говорит он, после чего поворачивается и семенит в один из каньонных поворотов.
Коротыш ловко перепрыгивал узкие разливы жидкого металла, а мы прыгали за ним. Его алая мантия при каждом прыжке взмывала и расправлялась в воздухе, как кровавый парашют. У нас с Миколой ничего не взмывало потому, что мы были по пояс голые, покрытые с ног до головы засохшей кровью и грязью.
Каменный поворот увел нас в узкую расщелину, которая какое-то время продолжала сужаться, а потом резко закончилась обрывом в круглую глубокую котловину.
- Вам вниз – объявляет нам коротыш, а сам уже возвращается обратно.
- Постой! – окликает его Микола – как это вниз?
- Прыгайте – не оборачиваясь говорит коротыш и исчезает за поворотом.
В котловину с трех сторон ( с таких же подземных каньонов) стекала прозрачная вода и лишь с того места, где стояли мы, вниз по вертикальной стенке сползала струйка горячего железа. Внизу на глубине в тридцать метров или около того плескалось небольшой голубое озеро, которое подсвечивалось снизу ярким светом.
- Насчёт три – говорю я Миколе и он кивает.
- Раз, два , три .. – и вот мы уже летим вниз, с топорами и рюкзаком.
Мои ноги входят в теплую воду, которая нагревается от горячего железа, и я тону, тону…Я ухожу в глубину и под водой вижу Миколу. Откуда-то сзади него появляется большая полупрозрачная рыба. Её костный скелет видел сквозь кожу. Она проглатывает Миколу целиком и я вижу, как он пытается вырваться из её желудка. Я плыву к нему на помощь, но меня тоже проглатывает рыба.
Рыбы с нами в своих желудках ныряют в глубину к свету. Они поворачивают в подводные туннели и набирают скорость. Сквозь витиеватый лабиринт наш длинный путь занимает всего двадцать или тридцать секунд. Из каменного подводного тоннеля мы вплываем в другое подводное озеро, рыбы выплевывают нас и ныряют в глубину.
Мы с Миколой выплываем на поверхность почти одновременно и жадно глотаем воздух. Мы в подземном просторном гроте. На каменном плоском полу, чуть дальше от берега стоит Рогатый.
Микола делает все очень быстро. Прежде чем я сообразил, что мы у цели, он швырнул топор во врага. Покладистая тяжесть наконечника со свистом прорезает воздух и вонзается в мохнатый череп Хрума. Мы слышим хруст кости и падающее тело.
- К берегу! – только и успевает выкрикнуть Микола и длинными гребками направляется за своим топором.
Он вылезает из воды первым. Засохшая кровь и грязь размазываются по его телу свежей водой. Я отстаю только на полсекунды. В глубине грота на электрическом стуле сидит Хама. Наш сине-белый Хама облеплен многочисленными электродами. Над ним горит лампочка в сто ватт, а позади рубильник, который опущен вниз уже девяносто часов подряд. Хама трясется под электрическим током. Его желтые глаза открыты, а зрачки закатились вверх. Из его рта непрерывно течет синяя кровь.
Я конечно первым делом к рубильнику, поднял его вверх, отключил ток и к Миколе бегом.
Мохнатый уже приподнимается на локотках и топор пытается из черепа вытащить. Жуткое зрелище, у него из под лезвия топора мозги вытекают , а он жив –живехонек. Микола его обратно лопатками к земле прижимает и мне говорит
- Зелье давай!
Я рюкзак снял, баночку достал, откупорил и давай остатки в пасть Рогатому вливать. А он захлебывается и пытается все обратно выплюнуть. Короче, не знаю, попало зелье внутрь или нет, но баночка наша опустела. А Рогатый окреп. Из ноздрей у него пар сначала пошел, а потом рога расти стали и мышцы в объеме увеличиваться.
- Ты точно то зелье влил? – в панике меня Микола спрашивает.
- А какое еще у нас было!?
Мой ответ Микола слушал уже в полете. Мохнатая рука отшвырнула моего дружбана на добрый десяток метров. Секундой позже я получил удар ногой в грудь и думал что умру. Я упал лицом в камнный пол и разбил себе нос и долго не мог сделать вдох. Миколе повезло больше – он плюхнулся в воду.
Бездыханный я наблюдал, как Рогатый встает на ноги и продолжает расти. Он выбросил миколин топор как щепку, которая случайно засела ему под кожу. Топор прозвякал по каменному полу и остановился у самой воды. Вскоре он звякнул ещё раз – это Микола его подобрал, вылазя на берег.
Рогатый стал раза в два больше, чем был и больше не рос. Он снова двинулся к рубильнику и вскоре Хама вновь задергался под током.
Микола сел на колено возле меня и поинтересовался, живой ли я.
Я сдернул с шеи кожаный мешочек со словами, перед его Миколе и прохрипел «Читай».
Микола достал клочок бумаги, развернул его и начал читать:
- Жизнь кончилась, мечта умерла, на перекрестке дорог тебя родила….
Рогатый захрипел как кабан, развернулся и, оскалившись кинулся к нам, точнее к Миколе.
Микола прекратил читать , готовясь к обороне.
- Нет – говорю я , поднимаясь рядом – Ты должен дочитать. Дай сюда топор.
- Что?
- Читай давай ! – кричу.
Микола пятится назад и продолжает читать.
- Родился без глаз, без души и без сердца, родился ты с пастью одной. Твои зубы, заточены местью…
Хрум с кровавой пробоиной в черепе, огромный волосатый и налитый яростью не видит меня, он смотрит на Миколу. Я кидаюсь на зверя с топором, метясь в шею, но мощная рука поднимается чуть раньше и мой топор утопает в его плоти. Следующим ударом я снова лечу к дальней стене.
- Читай! – кричу я в полете и слышу последние слова, который успевает прочесть Микола:
- Умрешь ты от синего сока в червивом предместье, на пороге войны, без друзей и невесты.
Рогатый испустил вопль и рухнул на колени прямо перед Миколой. Из его руки торчал топор. Рогатого трясло, а из его мохнатой пасти стали выползать пернатые мелкие птицы, вроде воробьев. Одна за другой птицы вспархивали, отряхиваясь от слюней и слизи, и взмывали вверх, в круглую каменную отдушину в сводчатом потолке.
Микола вытащил топор из мясистой руки Рогатого и одним резким движением отсек ему голову. Вместе с оторванной головой сильным оглушающим хлопком все его тело разлетелось на сотни кровавых ошметков. От ударной волны Миколу снова отшвырнуло в воду. А меня оглушило так, что звон от этого взрыва стоял еще долго в ушах. Весь грот был в кровавой пыли и перьях. Ну и зрелище, скажу я вам.
Без сил, оглушенный, я добираюсь до рубильника и вновь вырубаю его. К тому времени из воды вылазит Микола. Мы отвязываем Хаму от кресла и все втроем, без сил, садимся на каменный пол.
В этой звенящей тишине первые слова принадлежат Миколе.
- Кто-нибудь знает, как отсюда выбраться? – спрашивает он.

Конец.

Послесловие

Здесь эта история заканчивается. Микола, я и Хама благополучно выбрались наружу. Помните ту отдушину, в которую улетели птицы? Мы ушли через неё. Через триста метров этот каменный тоннель выходил на пологий лесной склон. Когда я снова увидел лес, то не сдержался от слез. Нет ничего красивее этого леса. Мы возвращались очень долго, говорили с Хамой об устройстве мира и о странных словах в той записке, которая убила Рогатого. Кстати, Рогатый (которого звали Хрум) не был Сатаной. Это был только один из его многочисленных помощников. А Сатану мы так и не увидели. Ну и не очень то и хотелось. В конце пути, ближе к той самой хижине, где все началось, мы встретили Камиллу с её братом. Она была живая, в этот раз по-настоящему живая. Мы все вместе дошли до хижины, но из леса домой выбрались не все. Микола сказал, что останется жить в хижине вместе с Хамой и на всякий случай будет сторожить его. Но он чего-то не договаривал. По-моему у него в лесу оставались какие-то дела. Ну все, закругляюсь. С вами был Лёха. Пока.