Дориан Маг жил в роскошном особняке с колоннами. Дом Мага слыл самым блистательным в округе. Увитый плющом и окруженный кустами роз, он больше походил на сказочный дворец. По вечерам в освещенных электрическими свечами залах играла музыка и слышался смех. Дориан Маг устраивал приемы для друзей.
Было дело, было.
В белом фраке он выходил к гостям и под стремительные звуки Маленькой ночной серенады превращал улыбки женщин в порхающих бабочек. Дамы хлопали в ладоши, мужчины кричали: «Браво! Брависсимо»!
Маг выпускал бабочек, и они радужной лентой проносились над головами зрителей. Рука Дориана замирала. Разноцветный поток трепещущих крыльев разлетался по зале – бабочки-улыбки возвращались к дамам.
Оранжевая, как вечернее небо, садилась на рыжие кудри мадам Кюго, синяя притворялась брошкой на платье седой, но все еще величественной леди Рональдины. Бабочек было много, для каждого цветка – своя.
Самую большую, золотую – Маг преподносил жене Марианне. Она смотрела в нежные глаза Дориана, и думала, что он самый красивый мужчина на свете. Бабочка, покружив вокруг Марианны, опускалась на плечо и растекалась радужным узором по смуглой коже.
Дочь Лилу получала розовую бабочку с веснушками на крыльях. Розовый был ее любимый цвет, и Дориан Маг глубоко-глубоко в душе считал эту бабочку самой лучшей.
Джентльмены были джентльменами, они радовались, глядя на смеющихся дам, но им тоже хотелось развлечений. Марианна хлопала – звуки джаза сменяли нежный голос скрипки, и в зал вносили карточные столы, напитки и сигары.
Хорошее было время. Маг чувствовал себя счастливым. Да, да!
Почти.
Случалось, в самом разгаре вечера он ощущал скуку. В такие минуты восхищение женщин и дружба мужчин раздражали его. Ему чудился плеск волн, крики чаек, он чувствовал в ступнях странное покалывание. Взгляд Мага скользил по залу в поисках новых впечатлений.

***

Она сидела между мадам Кюго и леди Рональдиной. Маг готов был поклясться, еще минуту назад ее не было в зале. Незнакомка куталась в черный плащ, половину лица скрывала маска. В смоляных косах, уложенных в высокую прическу, горел алый тюльпан. Сердце Мага остановилось, а потом застучало быстрее.
– Кто это? – спросил он у Марианны.
Жена пожала плечами. Марианна беспокоилась о том, что серебристые узоры на плечах не подходят к платью, а в погребе заканчивается хорошее вино. Незнакомкам не было места в ее голове, а зря. Именно с этого начинаются неприятности.
Дориан поймал взгляд гостьи и смутился. Черные глаза сквозь кошачий разрез маски дразнили. Он услышал контральто незнакомки: «Очаруйте меня, Дориан Маг». Голос был воображаемым, но Дориан вдруг почувствовал вдохновение.
Он начертил дугу в воздухе, и бабочки вместо того, чтобы разлететься по залу, выстроились полукругом. Последнюю розовую бабочку с веснушками Дориан пустил в центр, и трепещущий разноцветный полукруг обратился сияющей дверью.
Дверь висела над полом. Бабочка Лилу, самая любимая, самая лучшая, сидела там, где должна быть ручка. Она сложила веснушчатые крылья и стала кольцом.
Дориан взялся за него и три раза стукнул по двери. Со скрипом дверь отворилась, явив зрителям берег моря. Волны набегали на песок, у горизонта белел парус.
– Ахах, – вздохнула публика, и даже джентльмены вскочили с мест, чтобы рассмотреть, как устроена дверь, и в чем обман.
Дверь была настоящая, как и бабочки Мага, берег был настоящий и соленый бриз, долетавший до публики, свидетельствовал, что море тоже настоящее. Стоило только шагнуть за порог. Terra nova. Дориан Маг потянулся, но какая-то сила заставила его оглянуться.
Незнакомка! Оценила ли она его искусство? В ту же минуту дверь захлопнулась и разлетелась бабочками по залу.
Никто не заметил неудачи. Зрители аплодировали.
– Браво! Бис!
Самые верные друзья бросились к Магу и принялись качать победителя. Дориану хотелось, чтобы его оставили в покое. Дверь не работала, она закрылась и Маг чувствовал себя обманщиком.
Сквозь музыку и шум Дориан услышал глубокое контральто.
– Мадам, месье, прошу вас.
Дориан снова оказался на полу, публика расступилась. К нему шла незнакомка в черной маске. В такт шагам шевелил лепестками алый тюльпан в прическе. Она остановилась так близко, что Маг ощутил тонкий запах духов. Карминные губы улыбнулись Дориану, только ему, и он увидел белые ровные зубы.
– Элизабет, – сказала она и коснулась его запястья.
– Дориан, – отозвался он, замирая от счастья.
Музыка оборвалась фальшивой нотой, гости замолчали. В наступившей тишине Элизабет произнесла:
– Дориан Маг – виртуоз, леди и джентльмены.
Обернувшись к публике, она вскинула руку и провозгласила:
– Виват, Дориан!
– Виват, Дориан, – загудел зал и наградил Мага овациями.
Маг поверил. Он смотрел в темные колодцы зрачков Элизабет, и чувствовал себя победителем. Ему приходилось склоняться перед ней, потому что она едва доставала ему до груди.
Из рукава шелкового плаща незнакомки выползла костяная бабочка с черными крыльями и уставилась на Дориана бусинами глаз.
– Это Эдгар, ночная ведьма, – сказала Элизабет. – А как зовут ее?
Она показала на белый камзол, где, сложив розовые веснушчатые крылья, сидела бабочка Лилу.
– Я не знаю, – растерялся Дориан. – Это…это…
– Это моя бабочка! – крикнула Лилу.
Она выбежала вперед и топнула ногой в белой атласной туфельке. Розовая бабочка послушно взмахнула крыльями и полетела в ее протянутую руку.
– Лилу, у бабочки обязательно должно быть имя, – Элизабет шагнула к девочке. – Пусть Эдгар спросит ее.
Костяная бабочка устремилась вперед. Она вороном нависла над детскими ладонями, где дрожали розовые крылья. Из маленького рта ночной ведьмы выстрелила змея и ужалила бархатное тельце насекомого.
– Какая она злая! – захныкала Лилу и бросилась прочь.
– Я сделаю вам другую бабочку? – сказал растроенный Маг. – Красную, с золотыми узорами. Это будет лучшее творение.
– Лучше, чем бабочка Лилу?
– Лучше, чем Эдгар. Для этого мне нужна ваша улыбка, Элизабет.
Тюльпан гневно качнулся в сплетенной из кос прическе.
– Мне не нужна красная бабочка, Дориан. Мне не нужна дверь на берег моря. Боже мой! Это соленая лужа. Я люблю летающие башни, Дориан. Маг должен уметь строить башни. Я приду завтра. И надеюсь, здесь больше никто не скажет про меня, что я злая.
Сквозь прорези черной маски Дориан увидел, как слезы набежали на глаза Элизабет.
– О боже! Как здесь душно, – она рванула завязку черного плаща, и тот упал на пол.
Дамы завистливо застонали, мужчины, охнув, принялись переговариваться.
Дориан Маг успел увидеть лишь тонкий стан, обтянутый красным шелком, и босые ноги. Ему запомнились маленькие, почти детские пальцы.
Эдгар костяными щупальцами схватил плащ и взлетел с ним к потолку. Черный шелк накидки превратился в дверь. Элизабет толкнула ее и, обернувшись, сказала:
– Летающая башня, Дориан. Я приду завтра. Merci d’avoir enchanté ma vie. Очаруйте меня.
Дверь закрылась. На полу остался лежать тюльпан.
Марианна, прижимая к себе плачущую Лилу, подошла к Дориану.
– Я прикажу слугам не пускать ее, – она говорила мягко, и никто в зале, кроме седой леди Рональдины, не догадался, что стоит ей спокойствие.
– Только попробуй, – сказал Маг и поднял цветок.
За ночь ему предстояло научиться строить летающую башню.

***

Алый был главным цветом вечерних нарядов. Многие дамы пришли в масках и босиком. Лишь мадам Кюго, леди Рональдина и Марианна объявили бойкот новой моде. Лилу тоже была в туфельках, розовая бабочка бантиком подрагивала в каштановых кудряшках. Все тюльпаны тайно от Дориана выбросили из дома, а вазы наполнили белыми розами.
Бедная Марианна, увы. Она никогда не играла в шахматы.
Элизабет в скромном синем платье и серебристой маске полулежала в самом удобном кресле. Белая роза перехватывала у виска черные волосы. Костяная бабочка, вцепившись в подлокотник, змеиным хоботком собирала с розы пыльцу. Элизабет отстукивала ритм ногой, и каждый раз, когда намеренно сбивалась, квартет фальшивил.
Гости морщились.
Дориан жонглировал золотыми жуками. Ведь Элизабет не нравились бабочки! Сияющих «блошек» он собирал с лепных карнизов, картин и мебели, где удавалось поймать отблеск света, и пытался сложить из них Башню.
Башня падала. Дориан чувствовал, что проиграл. Он решил сделать хоть одну бабочку, но дамы больше не дарили ему улыбки. То, что ему давалось отразить, обрывками крыльев падало на пол. Еще немного, и вместо «браво» он услышит свист. Все ждали сигнала Элизабет.
– Дамы и господа, – она встала.
Холодным светом вспыхнула маска, отражая свечи. Эдгар спрыгнул на пол и, стуча костяными щупальцами, скрылся под креслом.
– Дамы и господа, – вмешалась Марианна.
Слуги внесли в зал ковер и стали его разворачивать на том месте, где гости обычно танцевали.
– Белый танец! – сказала Марианна и взяла Дориана за локоть.
Оркестр заиграл джаз. Дамы, которые пришли босиком, потянули кавалеров танцевать. Ногам было холодно на мраморном полу, а ковер был теплый. Оставшимся без пары мужчинам слуги предлагали вино и сигары.
– Танцы? – сказала Элизабет. – Я люблю танцевать.
Она устремилась к оркестру и спросила у музыкантов:
– Месье, вы когда-нибудь видели, как танцуют ноты?
Музыканты пожали плечами – они видели летающих бабочек, но про танцующие ноты слышали впервые.
– Отлично! Играйте. Играйте, что-нибудь стремительное и до безобразия отвязное.
Элизабет пробежалась пальцами по клавишам рояля, и музыканты, увлекаемые ритмом, грянули регтайм. Пары, топчущиеся на ковре, замерли, а потом принялись лихо отплясывать дикий танец. Элизабет сложила ладони лодочкой, и глянцевые жуки нот черным дождем посыпались из воздуха. Они падали, падали, окружая ее черным зеркальным занавесом.
Музыканты отбросили инструменты – мелодию, которую сплетала Элизабет, невозможно было повторить. Гости остановились, раскрыв от удивления рты. В центре зала росла Башня из нот кантины, ее хитиновый панцирь отражал электрические свечи, публику в разноцветных нарядах и Дориана Мага. Башня пела и танцевала.
– Виват, Элизабет, – сказал бас в толпе.
Зрители зашумели, и вот кто-то первый хлопнул, потом другой – и зал наполнился рукоплесканиями.
– Браво! Брависсимо!
Белые розы, которые с большим тщанием Марианна срезала утром в саду, летели к подножию Башни.
Эдгар выбрался из-под кресла и, распустив, черные рваные крылья, метнулся к Башне. Костяное тельце впечаталось в зеркальную стену и превратилось в кольцо. После третьего стука, в стене открылась дверь, и к гостям вышла Элизабет.
– Гран мерси, мадам, месье, – она шаркнула ножкой в белой балетке и склонилась в преувеличенном реверансе.
Карминные губы усмехались, на серебристой маске вспыхивали холодные блики.
– В моей башне карнавал, – сказала Элизабет. – Приглашаю. Вуаля!
Она сделала шаг в сторону, и гости через дверь увидели сверкающую залу. Акробаты под куполом крутили сальто-мортале, канатоходцы танцевали на струне, жонглеры метали в воздух горящие кольца, изящные Коломбины приглашали на танец грустных Пьеро.
– Вы увидете много странного. Настоящие чудеса. Это вам не бабочки, – алые губы улыбнулись.
– Всем дамам бесплатно пара туфель на выбор – открытые, закрытые, с бантами и без. А также платья, головные уборы, украшения. Положение обязывает, мадам, мадемуазель. Джентльменам – лучшее вино и самые азартные игры. Но главное – поющие башни и танцующие острова. Для всех. И никаких бабочек! Они слишком нежные, чтобы возводить из них стены.
Публика устремилась к двери. Мужчины бросали недокуренные сигары, женщины забывали сумки и меховые манто. Дом Мага опустел.
На диване сидела мадам Кюго – дома ее ждал голодный кот. Леди Рональдина раскладывала пасьянс за столом – она была немолода, и ее трудно было чем-то удивить. Марианна и Лилу держали Дориана за руки – это был их Маг, и они без него никуда.
Дориан Маг осторожно высвободился из объятий и устремился к Элизабет.
– Почему ваша башня не летает, Элизабет? – спросил он, пытаясь уловить под маской движение души.
– А потому, мой любознательный Маг, потому… – она зло засмеялась. – Все вам скажи. Догадайтесь!
– Ай! – вскрикнула Лилу.
Маг обернулся. Костяная бабочка Эдгар, обмотав вокруг бабочки Лилу жало, пытался стащить ее с каштановых кудряшек.
– Да что же это такое! – возмутилась Марианна, отгоняя ночную ведьму.
– Эдгар! Оставь, – сказала Элизабет. – Пусть сам отдаст.
Она перешагнула через порог, и Эдгар метнулся за ней. Дверь захлопнулась.
Черная башня исчезла.

***

Дом Мага слыл блистательным. Было дело, было. Было, и прошло. Белый фрак пылился в шкафу. По вечерам окна бальной залы оставались темными, лишь на втором этаже в кабинете мерцал огонек.
Маг строил Башню.
Темные тени залегли под глазами Дориана, золотые волосы потускнели. Утром он спускался в столовую, почуяв запах кофе. Марианна спрашивала, сколько ложек сахара класть в чашку.
– Конечно, – отвечал Дориан и отмахивался от поцелуя.
Он был занят Башней. Из столовых приборов выкладывал стены с бойницами. Пирамида росла. Марианна, прижав руки к груди, молила, пусть достроит. Она надеялась, тогда Дориан успокоится.
Сверкающая золотом и серебром Башня была красива. Осталось замкнуть конструкцию вилкой, и можно было подумать, как поднять ее в воздух. В столовую влетела бабочка с веснушками, за ней прискакала Лилу.
– Вуаля! – сказала девочка.
Бабочка села на сверкающую пирамиду и пошевелила усиками. Нож, опирающийся на две ложки, закачался. Пирамида потеряла равновесие и обрушилась сверкающим дождем.
Маг вскочил, опрокинув на себя чашку с дымящимся кофе.
– Хватит, – закричал он.
– Не. Мешайте. Мне. Думать. Марианна, уходи. Забирай Лилу и уходи.
Из глаз Дориана рвалась темная сила. Марианна швырнула кофейник в стену и, подхватив Лилу, бросилась прочь.
– Моя бабочка! – плакала девочка.
На пол сыпались осколки от кофейника. Бабочка с веснушками, из-за которой все и случилось, испуганно взметнулась к потолку. Она спряталась в портьере. Дориан наступил на стеклянную крошку и чертыхнулся. С некоторых пор он ходил босиком.
Так Дориан Маг остался один.
Он жил в заброшенном доме с колоннами. Большую часть времени проводил в бальной зале, сидя на холодном мраморном полу. Ноги затекали, спина болела, но он научился не обращать на это внимание. Чтобы защититься от мертвящей стылости камня, он подтыкал под колени полы ветхого балахона.
В груди поселилась болезнь. Маг подносил кулак и кашлял. Слабый звук взлетал ввысь и тревожил другого обитателя дворца.
В таинственной вышине хлопала крыльями птица. Она влетела через разбитое окно и свила гнездо на перекрестье балок. Дориан ни разу не видел ее. Не знал, когда она покидает свой дом и когда возвращается.
Закрыв глаза, он строил башню из воспоминаний.
Из сухой, как пустыня, души Дориан извлекал детский смех и воспоминания о маленьких ножках. Они любили танцевать и громко топать по лестницам. Утомившись, забирались к Магу на колени и просили бабочку. Маг выхватывал из воздуха полосатого жука и, дунув на него, превращал в бабочку с крыльями, похожими на лепестки роз.
Помнил Маг женщину с сияющими глазами. Она целовала его в шею и спрашивала, сварить ли ему кофе. Кто? Дориан забыл. Пыльный плащ скрывал некогда сильное и страстное тело. Маг давно ничего не чувствовал.
Временами он разрешал себе тосковать по непослушным ножкам и сияющим глазам, но потом запирал глухую волчью страсть глубоко в душе.
Башня росла. Она была похожа на золотое зеркало, но была недостаточно высока.
Тогда Дориан вспомнил дверь, за которой шумело море, как хотел ступить на песок и пойти вдоль кромки воды. Terra nova, его Пангея.
Дориан все понял. Башня дрогнула и остановилась.
Дориан Маг открыл глаза. Башня почти касалась балок. Монолитные сияющие стены отражали выщербленный мраморный пол, разбитое окно и Дориана в запыленном плаще. Он подошел к зеркальной стене и глянул в свои зрачки. Улыбка осветила лицо и большой белой бабочкой порхнула ввысь. Там в портьерах пряталась розовая с веснушками бабочка Лилу. Дориан Маг знал, что делать.
– Эдгар, – крикнул он. – Спускайся!
В темной вышине, где «птица» свила гнездо, хлопнули крылья.
– Хватит притворяться, – засмеялся Дориан.
Под потолком послышалась возня. По зеркальной поверхности башни скатилась костяная бабочка Эдгар. Ночная ведьма спрыгнула на пол и, перебирая щупальцами, подобралась к Дориану.
– Веди меня к ней, – сказал Маг, глядя в бусины глаз. – Перед тем, как отправиться в путь, я должен кое-что сказать.
Дориан нарисовал дверь, и Эдгар, хлопнув крыльями, стал кольцом на ней. Бабочки – Лилу и Дориана – слетели вниз и затерялись в складках плаща. Маг взялся за кольцо и стукнул три раза.

***

Гости были в масках и ярких нарядах. «Танец рыцарей» сплетался с «Ночью на лысой горе». В музыкальном хаосе Дориан Маг угадывал развязные звуки регтайма. Смуглый феб выпустил струю огня, опалив лицо Дориана. Набеленная Коломбина приглашала на танец.
В черной башне шел черный карнавал.
Эдгар, цокая щупальцами по шахматным клеткам пола, вел Дориана сквозь толпу приглашенных. У Мага кружилась голова, и он не сразу увидел Марианну и Лилу. В раззолоченных платьях они жались у стены, им здесь не нравилось.
Маг помахал Лилу и, она, заметив его, стала дергать Марианну за юбку. Марианна, проследив за рукой дочери, встретилась с ним взглядом. Несмело улыбнулась, но Дориан прошел мимо.
В центре круглой залы на танцующем острове Элизабет дирижировала представлением. Она снова была босиком, щиколотки обвивали жемчужные нитки. На лице золотая маска. Сквозь прорези видно, что глаза закрыты. Внимание поглощено движением колесиков в сложном механизме карнавала.
– Элизабет, – позвал ее Дориан.
Она открыла глаза, на темном дне зрачков клубился хаос. Эдгар, расправив крылья, подпрыгнул и завис возле ее головы. Он нашептывал хозяйке что-то очень приятное, потому что на устах Элизабет появилась улыбка, а взгляд стал русалочьим.
– Ты построил Башню, Дориан? – спросила Элизабет, когда Эдгар, закончив наушничать, рухнул на пол.
– Да, – сказал Дориан.
– Она летает?
– Нет.
– Зачем же ты пришел? – Элизабет спрыгнула с танцующего острова и направилась к нему.
Маг смотрел, как осторожно ступают босые ноги, и думал, что мраморный пол холодный. Он спал на полу, когда строил Башню, и знал, холод камня въедается в тело.
Холод таился в его груди.
– Моя Башня никогда не полетит, потому что бабочку я решил отдать тебе, Элизабет, – сказал Дориан.
– Розовую бабочку Лилу? – Элизабет удивленно смотрела в глаза Мага. – Дориан, вы плохо выглядите.
Маг вынул из складок плаща бабочку, крылья которой были усыпаны веснушками, и выпустил на волю. Бабочка, трепеща, понеслась к дочери.
Элизабет проводила ее взглядом и, нахмурившись, сказала:
– Дориан?
– Я отдам вам свою бабочку.
Холод шевельнулся в груди Мага. Дориан попытался сдержать кашель, но не смог. Кашель душил его, пока слезы не побежали из глаз.
– Вы нездоровы! – растерянно сказала Элизабет.
Дориан раскрыл ладонь. На ней, сложив большие прекрасные белые крылья, сидела его собственная улыбка.
– Это вам, вместо Эдгара, – сказал он. – Теперь ваша Башня полетит, куда вы ей прикажете.
Бабочка пересела на открытые плечи Элизабет, а Дориан развернулся и пошел прочь. Гости в разноцветных нарядах и масках расступались, освобождая дорогу. В оркестровой яме лопнула струна.
– А как же вы? Как же ваша Башня? – Элизабет бросилась за ним.
Маг покачал головой и принялся рисовать дверь.
– Страннику башня не нужна, – сказал он.
Над полом висела сияющая дверь, и было слышно, как за ней шумит море. Бабочка Лилу села на то место, где должна быть ручка, и стала золотым шаром. Шар с щелчком повернулся, и дверь открылась, явив солнечный берег моря. Волны набегали на песок, чайки кричали в небе.
– Я могу вас вылечить, Дориан, – сказал Элизабет.
– Не нужно, – сказал он, улыбнувшись.
Он позвал Марианну и Лилу. Маг принадлежал им, и без них в путь-дорогу ему было нельзя. Они взялись за руки, и втроем шагнули за порог.

***

Дориан шел вдоль моря босиком. Солнце золотило волосы. Грело простуженную грудь. Иногда он останавливался, что-то поднимал с песка и прятал в сумку, которая висела на плече. Лилу бежала рядом, командуя бандой маленьких желтых бабочек. Совсем недавно она научилась делать их сама.
Марианна, придерживая шляпу, чтобы ее не унесло ветром, ждала в тени серебристого тополя.
– Принесли что-нибудь, кроме бабочек? – спросила она, когда Дориан и Лилу сели рядом.
– Крабов! – важно сказала Лилу.
Розовая бабочка, притворяющаяся бантом в каштановых кудряшках, сложила и распустила крылья.
– Ясно. На ужин опять крабы, – Марианна взяла у Дориана сумку и открыла ее. – Одно хорошо, мясо крабов полезно для простуженных легких. Не понимаю, почему ты не согласился, чтобы она вылечила тебя.
Дориан покачал головой и сказал:
– Нечестно. Каждый должен сам оплатить свой счет.
– Зато честно будить нас по ночам кашлем.
Море слепило бликами. У горизонта белел маленький парус. Дориан проводил его взглядом и вдруг увидел в небе странную точку. Точка стремительно двигалась в их сторону и становилась все больше и больше.
– Смотрите. Птица! – закричала Лилу и вскочила.
Сияющий шар летел на них. Зависнув над берегом, шар выпустил крылья и обратился в Элизабет. Она приземлилась на песок. На ней были шорты, белая футболка и сланцы. Синие глаза смеялись. Кончик вздернутого носа покраснел от солнца, кожа шелушилась.
– Мадам, месье, мадмуазель, бонжур, – Элизабет растянула воображаемую юбку и склонилась в реверансе.
– Опять? – сказала Марианна.
– Ненадолго. Terra nova, она хоть и одна, но у каждого своя, – пухлые губы Элизабет растянулись в улыбке.
Она подошла к Лилу и, поискав в кармане шорт, что-то протянула.
– Веснушки, – засмеялась Лилу, собирая с ладоней ржавые точки. – А я думала, где моя бабочка потеряла их.
– Нашла на полу, – сказала Элизабет, – Двадцать две штуки.
Элизабет подпрыгнула и зависла над пляжем, выпустив крылья. Дориан, приставив руку козырьком ко лбу, смотрел на Элизабет.
– Дориан! Deux étions et n’avions qu’un coeur! – Произнесла она и умчалась к горизонту.
– Что она сказала? – спросила Марианна.
– Да так… – отозвался Дориан.
Марианна подозрительно смотрел на мужа, но он молчал.
– А бабочку твою так и не вернула, – с упреком сказала Марианна.
– Да ладно, – Дориан Маг откинулся на песок и закрыл глаза.
Он улыбался.

Сначала не понял фразу вообще. Если дословно - слишком жестоко, если переносно - то они типа сначала расплывались улыбками а потом становились похожими на грустных клоунов? Дальше прочитал вроде врубился. Фраза красивая, не спорю, но у меня почему-то в начале создалось ощущение, что у них губы улетели . Извиняюсь за свою непонятливость.
P. S. Может вспорхнули сулыбок будет слегка удачнее?

А вот тут опять завис. Откуда он их выпускал? С улыбок? Так вроде он их уже превратил и они уже на свободе) Или вы имели в виду, что он продолжал их выпускать?

Может по залу?

Серьезный маг, серьезный. Мне так, просто любопытно - он портал открыл или создал иллюзию?

Поясните, что вы имели ввиду. Я слегка не понял.
Виват - это "да здравствует" по латыне если не ошибаюсь? Если книгу будете писать придется делать сноску, не так много людей знает даже такие элементарные вещи.

По-моему лучше сказать "кадждый раз, когда она намерено сбивалась.
Кстати зачем она намеренно сбивала квартет? Капризная такая?

Кан...кантины? Никогда такого слова не слышал.

Тут дальше два маленьких вопроса, которые я не врубился :
1) Что стало с гостями? Башня исчезла и больше я о них не слышал.
2) Куда свалили жена и дочь мага? Просто ушли, бросив этого психа в одиночестве?

Не понял. Феб с большой буквы - второе имя Аплона, бога. Вряд ли это он. А вот кто такой феб я просил бы меня посвятить.

Я бы добавил - явно не нравилось. Если герой - Маг он со сто процентной вероятностью не может судить о чувствах других людей.
Кстати, чертос два, я думал они просто свалили. Она их украла?

В общем прочитал. Читается хорошо, мне понравилось. Рассказ довольно интересный. Короткий правда... Продолжение будет?)

Сэнкс, АлексРус.
Продожение не будет. А надо что ли?

Не знаю. Лично я фанат всего длинного и закрученного) но здесь это наверное уже не выйдет.

История закончена.

Аллюзии на аллюзии и СБОЙ стереотипичного - в этом ваша сила и ваша слабость, Незабываемая, имхо. Аверс и реверс, Каин и Авель.
С 99,9% замечаний АлексРус я бы не согласился. И виват, и зал(а) - ОБЩЕУПОТРЕБИМО. Да и по стилистике, да простит меня ваш критик...
Но автор - вы, вам-виднее...

Сначала про силу:
Вы, Незабываемая, даёте НОВЫЕ сюжеты. Это реально СЛОЖНО.
Вы поворачиваете, вернее управляете интригой, как гоночным авто. Это - КРУТО.
НО:
теперь о слабостях:
ваши многозначности образов, Незабываемая, - только ваши. И тех, кто любит/хочет/жаждет увидеть плюрипотентность. За что вы мне и нравитесь. Легко просчитать "коммерческость" текста. Но вы нарочито на это не идёте. Не объясняете, усложняете, филигранно вытачиваете запутанность и тайну.
Слабость ли это?
Для конкурсов - однозначно. У вас не фантастика/фэнтэзи "прямого действия", имхо
Для издателей - тем более. На небольших рассказах - не уедешь. Нужна КНИЖКА, РОМАН, или ПОДБОРКА, не устаю вам повторять. Минимальное условие для МИЗЕРного тиража в 3-5 тыс. экз.

А вот для читателей...
Для меня - нет. Люблю неоднозначно-"расплывчатые" тексты. Многослойные.
Но вот другие. другие... Хотя вопрос собственно в том, что вы хотите, и не больше...
Некоторых устраивает и сетературный читатель.

Посылающий вам улыбку в виде "бражника-мёртвой головы", скрипуче-фосфоресцирующую)
Мизер

Я вас прощаю конечно. Я просто говорил со своей позиции, что МНЕ было слегка непонятно. Вот и все. Это не значит, что автор плохо донес. Это значит я такой непонимающий ивредный читатель
P.S. А рассказ мне понравился. Интересный, нетипичный, оставляющий пространство дял воображения ... ведь мне дали возможность представить всех герояв самому.
Но я люблю детальки. Детальки, помогающие рассматреть картину шире. И как в любом рассказе, из-за сжатости повестования их очень мало.

Кстати мне так ине пояснили кто такой феб с маленькой буквы.

Я ввел кантину в слвоарь и получил ответ - бар. Словарь наверное неправильный. Я просто не понимаю значение слова.

.

Теперь понял, что не удаляются по ошибке запостенные дважды комменты.
Уважаемые модераторы, и что делать?
Кроме как стирать и ставить точку?

АлексРус, ВОТ понятно мне ваше желание, абсолютно понятно, поверьте (мрачно припоминая, как вымарала полглавы хорошая, в общем, редактор АСТа, про те "самые детальки" при родах у собаки ГГ. Сплошной "натурпродукт" был, по горячим следам...

Но степень детализации бывает разной. И порой высокая - вредит тексту.

Много споров на эту тему, ведь мы - про "насыщенность букаваг конкретно-зримыми образами", да?
С определённым количеством написанных строк (оыбчно после 5-10-20 текста), начинаешь понимать, что классическое описание героя типа "Баба Клава представляла собой типичную сельскую поселянку, родившуюся ещё в годы коллективизации. Высокий рост, косая сжень в плечах, остановка кобыл на скаку и медали за пожаротушение не мешали блуждать улыбке Клавы на скуластом, топорно выточенном лице. Её поседевшие со временем пряди волос постоянно выбивались из-под застиранной ситцевой косынки, которой баба Клава прикрывала вечно немытую голову."...

Далее про нос, рот, зубы, грудь и т.д. ПРЯМОЕ описание персонажа, реализм с разными приставками от соц- до нео-
Однако ГОРАЗДО сложнее дать ПОСТЕПЕННОЕ и НЕНАВЯЗЧИВОЕ раскрытие образа (внешнее и внутреннее), опосредованное.
Это уже мастерство.
У Сениза довольно часто (не всегда, к сожалению, ещё) получается, как мне кажицА.

ЗЫ: И да, тот выкинутый кусок (поглавы) ВСЁ РАВНО вставим, поправив, в третью книгу))), авторы - они сцуко - упрямые гады



Почему бы вам, уважаемый АлексРус, не спросить у Незабвенной Сениза напрямую?) Насчёт разницы между турами и тюрнюрами, барами и кантинами, Фебом и похожими на него множественными фебами. Вдруг я не на то думаю...

То что вы перечислили - на мой взгляд, НА МОЙ, - абсолютный перебор. Для расскрытия героя нужны несколько основных черт характера, так же можно подчеркнуть/выделить какие-то примечательные детали внешности, можно даже не сразу, а впроцесе диалогов. А образ уже составит для себя читатель из тех мелких деталей ,что ему предоставили. Причем гораздо более достоверный для себе, ежели его описать прямо.

Да, это мастерство. Раскрывать образы постепенно и ненавязчиво - это то, над чем я пока что упорно бьюсь. А у Сенизы лично я прочел только два рассказа и в обоих я впринципе представил себе героев отлично. Так что я с вами согласен - у нее получается.

Это видимо не для меня - я ничего не понял.

Я и спросил в этой теме. Она промолчала пока. Я заинтересовался. Меня всегда интересует то, что я не могу понять/представить. Поэтмоу и у вас спросил - может это понятная всем истина, и один я не просвящен.

Феб как имя собственное и феб как имя нарицательное.

Переход имени собственного в нарицательное.
"....Так, слова донкихот, донжуан, робинзон, держиморда, иуда, меценат, геркулес, цербер, употребляясь в нарицательном смысле, пишутся со строчной буквы, а Обломов, Манилов, Плюшкин, Митрофанушка, Аполлон, Ювенал, Наполеон и многие другие сохраняют при этом прописную букву"

Cantina как имя собственное и кантина как имя нарицательное (музыка, которую играют в барах)
Жмите ссыль ниже, можно послушать.
"Cantina Band"

Кстати, погуглила.

Мне рассказ понравился сразу. Очень поэтичный, просто музыка в прозе. Многоплановый и неоднозначный образ мага. Дориан весь в себе и своих переживаниях настолько, что порой забывает о чувствах жены и дочери. "И пусть весь мир подождет..."
Такой рассказ нужно слушать под музыку. Жаль, что я не композитор. ))

Рассказ богат аллюзиями и эмоциями, пытаться его разложить по полочкам так же трудно, как удержать в кулаке прекрасную бабочку.

Под лаской плюшевого пледа
Вчерашний вызываю сон.
Что это было? — Чья победа? —
Кто побежден?


Основное в этом рассказе - это образность, потому что идея - как мне пришлось печально убедиться на собственном опыте - толкуется каждым читателем (и автором) абсолютно по-своему. Следовательно, идея отсутствует.

Коль скоро образность выходит на первый план, то надо относиться к ней с повышенным вниманием! А меня смущают некоторые ситуации. Например, маг "превращал улыбки женщин в порхающих бабочек". Отсюда же сразу следует, что на месте улыбок ничего не оставалось! Впрочем, это замечание уже кажется где-то было. Оно - не мелочная придирка. Автор играет картинками, он должен за картинки отвечать.



Какого "цветка"? Где цветки? Потом, чисто эстетически, мне кажется лучше поменять местами порядок появления слов "седая" и "величественная". Чтобы сразу возникал образ не старухи, а именно величественной женщины. Впрочем, опять мелочи, возразил бы мне автор...




"Победителя" чего? Вроде бы никакого состязания не было. Разве что Мага самим с собой, но об этом никто еще не знал.

Много слов, которые звучат вызывающе, как вот этот "победитель", но смысла не несут. Ищешь, ищешь этот смысл, этот тайный слой, и раздраженно не находишь.

После исправлений как-то четче стали проявляться акценты. Контраст прежний жизни, легкой и красивой, как бабочка, и тяжелых раздумий, мук творчества, строительства башни. Два мира постоянно сталкиваются друг с другом, слезами и жалами. Сталкиваются в образе двух непохожих, но по своему притягательных женщин. Этот контраст идет, идет через весь рассказ...

Но проблема, очень большая проблема в том, что устаешь следить за тем, кто победил! Напряженно ищешь разгадку в смене цветов на крыльях всяческих насекомых, в ничего не значащих легких диалогах. Ищешь разгадку в ворохе намеков автора, которые, быть может, вовсе и не намеки, а так, для красоты. Ищешь намеки на намеки... И текст теряется, улетает, рассыпается крылышками и улыбками.

Вот и повисает вопрос. Кто победил в этом рассказе?

Тафано, это прием такой. Сказка на символах построена, отсюда многозначность. Это не значит, что идея отсутствует. Идей много. Можно понимать так, как понимаю я, а можно и как вы.





Улыбки не есть ротовая полость. Или все же это одно и тоже?
*задумывается*


Видимо, победитель в категории «энергия»



Исправлен был камзол на фрак и пронежные пальчики. Собственно, все
Если это сильно повлияло на акценты, остается пожать плечами.


А вот за это спасибо! Над диалогами пришлось особенно долго работать, чтобы они казались незначащими. Если вам они такими кажутся, значит поставленная задача выполнена.



Победила дружба.


Спасибо за отзыв, Овод!

Многозначность - это когда есть много смысловых пластов. Конкретных смысловых пластов. Просто их много. А если каждый эпизод можно толковать как угодно, то это не многозначность, это отсутствие толкования. Это недоработка автора. Все-таки ЧТО-ТО ОПРЕДЕЛЕННОЕ текст должен значить, простите за занудство!

Зачем!?

Хоссподи... У дам пропали улыбающиеся губы и остались оскаленные ротовые полости. Бёртоновский мультик про Коралину в стране кошмаров отдыхает...

Я кстати тоже сначала так подумал). Потом решил сойтись с воображением на том, что дамы перестали улыбаться.

Если хотите что-то определенное, то отталкивайтесь от образа-символа Башни в искусстве.
Башни из слоновой кости
tour d’ivoire

Две башни двух магов. Отказ от башни.

Это надо расписать - как, что и почему. Это нельзя оставлять на эрудицию читателя.

Да вы буквалист, Овод

Я читатель!

Затем, чтобы подать идею не через слова, а через ситуацию, растворить ее в рассказе.

Буквоед.

Значит, этот рассказ не для Вас. Только и всего))

Собственно, все и расписано. Куда уж больше-то? В лоб? Или по лбу?

Так какую идею? Нету у вас там никакой конкретной идеи.

А, ясно. Извините.

Магия(искусство) ради магии (искусства) - плохо, магия (искусство) для людей - хорошо, добро есть, и большой гуд.



Ничего. Бывает. И вы меня извините.

Дорогая Ceniza! Я Вам уже говорила, что я - поклонник Вашего творчества. И не одно из Ваших произведений меня не разочаровало, - наоборот, с каждым разом я открываю в Вас новые таланты. На каждого писателя найдется свой читатель. Я, например, не понимаю большинства популярных авторов современной фантастики. Но с удовольствием роюсь на форумах в поисках таких вот неформатов.
И, кстати, полностью согласна с Мизераклем- надо приступать к крупной форме и выходить на печать, а не зацикливаться на сетевых конкурсах.
С литературной точки зрения - у Вас очень достойные работы.

На мой побитый взгляд, уважаемая Тафано, ваш коммент даже не занудство, нет, а, - что для меня гораздо хуже, - ВКУСОВЩИНА (что ещё пережить можно, мы все этим грешим), и ПОУЧАТЕЛЬСТВО (а вот это - НЕДОПУСТИМО, ну никак...).
Текст значит ровно то, что в нём обозначил автор. И плюс - то, что понял читатель.
Есть "прямое действие" и есть "аллюзивное".
Называть многозначность образа недоработкой - я бы не рискнул. Апломбом попапхивает, и плохо попахивает. Свысока так фонит.

Также не согласен с невозможностью превращать в бабочек улыбки.

Вопрос: "А что тогда останется?" (типа оскала, вместо губ) мог бы задать сугубый РЕАЛИСТ (и то, с натяжкой, б-а-альшой). Но уж никак не автор-фантаст. Да что угодно может остаться, если ПРАВИЛЬНО или ПО-СВОЕМУ (не авторски) понимать улыбку как состояние/губ/души/тела/мысли

Останется просто рот с нормально сжатыми губами (ака реалист), при этом при виде бабочки губы опять улыбнутся.

Останется блаженство души при бабочке на плече/руке/воротнике

Останется то, чему вы поспешили отказать, и что мне, например, ПРОЗРАЧНО в тексте Незабываемой Сенизы полностью.

Но когда ЦЕПЛЯЮТСЯ комментами (а я ещё ни разу не видел, чтобы вы так методично "долбили" текст на этом сайте в виде комментов), хочется спросить: "Зачем?"

Ну не понравился вам этот текст - можно пройти мимо (я так делаю в 9 из 10 случаев).
Понравился - так и напишите, что понравилось.
Но СПЛОШНЫЕ поучательства типа "Это надо расписать - как, что и почему" - в молоко, имхо.

При всём при том ваши комменты производят (или) здравое впечатление - не могу понять, что случилось.

Сениза - на вашем месте я бы не стал объяснять и давать первоисточники про башню: "Если что-то надо объяснять - ничего объяснять не нужно". У Тафано, в её победившем конкурсном рассказе, на мой взгляд, ляпов гораздо больше, чем в этом вашем тексте, несмотря на то, что там фантастика "прямого действия", без всяческих красот, выкрутас(ов) и полутонов. Но это опять же. на мой побитый взгляд.

С уважением ко всем оппонентам и читающим,

Мизер -с бабочкой на лысине))))

Все ОК, Мизеракль.

Я у Тафано сама спросила, что она думает о рассказе. Мне интересно было.
Так что никакой "методики" в ее действиях не было.


Хотя я как-то совсем не предполагала, что рассказ до такой степени смутный, безыдейный ну и тэ дэ.

Фу так делать, господин Мизеракль. Мой текст не имеет ни малейшего отношения к рассматриваемому здесь тексту, а также к тому, понравилось мне "Искушение Мага" или нет. Желаете обсудить мой текст - идите в мою тему. Это ясно любому, у кого не побита логика.



Фу так делать, господин Мизеракль. Вы переходите на личности.



Я - не вы. И потом, оставляю за собой право высказывать все, что думаю про какой бы то ни было текст. А только хвалить - это фу так делать, господин Мизеракль.

Ахах))) Сколько много "фу"

Да, меня это тоже огорчило

Да лана уже ))

Рассказ внешне сам как бабочка - радужный легкомысленный и порхающий. Читаешь будто ешь воздушный десерт


Женщины - цветы жизни. )) это как раз понятно сразу.
Оч хорошо и тонко.

Женская логика?

И снова - как же логично они себя ведут, эти женщины ))


После этого - только к адвокату по разводам, а они ничего - живут себе дальше


Лишние ремарки, имхо. Выбиваются из общего узора крыльев ))

Не сразу понятно кто кого куда откуда. И разве жало можно обмотать?


Ночная ведьма - это Эдгар? Очень извилист путь осознания этого


Сильно красиво :-)


В цитатник


У вас очень образный - даже не язык, потому что язык вроде бы прост, - а полет мысли, что ли.

Единственная проблема - может, это проблема лично моего недопонимания - но финальный эпизод, когда Элизабет приносит веснушки - это противоречит ее роли. Вроде бы она персонаж "темной стороны", и вдруг такой жест.

Спасибо.