В общем, я везде уже за эту штуку по голове получил. Почему бы и здесь не огрести?
Если кому имена собственные кажутся непривычными, я брал за основу перевод на русский Григорьевой и Грушецкого. По-моему, наиболее адекватный и отвечающий рекомендациям автора.



«... Наконец, трое друзей повернули домой, и теперь скакали уже не оглядываясь. До самого Шира не было сказано ни слова, но каждый радовался, что на этом долгом, грустном пути рядом были друзья.
На Западной Дороге они разделились. Вскоре Пиппин и Мерри уже распевали песни по пути в Заскочье, а Сэм свернул к Уводью.
У самой Горы Сэм спешился, отпустил пони и дальше пошел пешком.
День подходил к концу. Перед ним был его дом. Там горел огонь в камине, там готовили ужин и ждали его. Рози встретила Сэма на пороге, провела в дом, усадила в кресло и принесла маленькую Эланор. Сэм устало улыбнулся и глубоко вздохнул.
- Ну, вот я и дома, - сказал он.»

Фрибо перелистнул последнюю страницу, закрыл толстую книгу и тоже глубоко вздохнул.
В который раз он перечел длинное повествование о Фродо Девятипалом и Кольце Всевластья. И в который раз после прочтения хотелось ему куда-то бежать, что-то сделать, как будто что-то недосказано было в повести о Кольце, словно какое-то дело ждало его совсем рядом, за углом. Кажется, протяни руку, и вот оно...
- А не отправиться ли и вам в Приключение, мастер Фрибо,- говаривал он в таких случаях, но так, конечно, чтобы его никто не слышал, потому что хоббитам, как известно, не след толковать о разных там приключениях, гномах, эльфах и уж, не приведи случай, о драконах. Поэтому свою любимую фразу Фрибо всегда произносил будучи только абсолютно уверенным, что его никто не слышит. После этих слов Фрибо всегда представлял себе, как в одну звездную осеннюю ночь в компании верных друзей он отправится в дорогу, в опасное и долгое путешествие, которое несомненно закончится благополучно. Нет, не сейчас, конечно, потому что сейчас не осень, а только апрель, и птицы так замечательно поют по ночам в саду, и солнце с каждым днем греет все жарче. А всякий уважающий себя путешественник знает, что отправляться в путешествие в апреле - это вовсе против всяких правил, и что любое Приключение начинается осенью... Но, скорее всего, не этой осенью, а через год, или лучше через два, когда Фрибо будет совсем готов к Приключению.
Что значит «совсем готов», наш хоббит представлял смутно. Просто ему очень нравилось думать о том, как он отправится в путешествие, пускать колечки дыма к потолку, сидя в любимом кресле у камина, и слушать пение птиц в ночном весеннем саду за окнами своей норки.
Чайник, который давно уже шумел на плите, наконец засвистел.
- А не выпить ли вам чаю, мастер Фрибо,- в тон своему первому высказыванию сказал хоббит и, весело рассмеявшись, отправился в кладовую за парочкой кексов, испеченных с утра для такого случая.
Как всем известно, к чаю хоббиты относятся не так, как к приключениям, в том смысле, что выпить чашечку горячего чая они готовы всегда, а если к чаю добавить парочку кексов, то и две чашечки. А что вы хотите - ведь «хоббит есть хоббит», как говаривал прадед нашего Фрибо, который, как гласила семейная летопись, был знаком с самим Фродо Сумниксом. И не просто был знаком, а приходился ему даже дальней родней по туковской линии. Хотя находились злые языки, которые утверждали, что все это прадед нашего хоббита выдумал сам, начитавшись рассказов в Алой Книге Западного Крома. Находились даже такие, кто считал, что негоже порядочному хоббиту гордиться своими туковскими корнями, потому что по этой линии, известное дело, все хоббиты были со странностями. Нет, Фродо Сумнкис, конечно не в счет, хотя те же злые языки позволяли себе сомнительные намеки насчет известных всем событий в истории Среднеземья, в которых хоббиты сыграли не последнюю роль.
В те времена, о которых пойдет речь, уже мало кто из хоббитов верил в истории, которые описывались в Алой Книге. Кое-что, конечно, там было описано верно, особенно, что касается Шира и его истории. Однако вся эта эпопея с Кольцом, путешествие Фродо к Пылающей горе и его чудесное спасение, все эти эльфы и гномы - все это превратилось для хоббитов Шира в одну из тех сказок, которую можно рассказать детишкам длинным зимним вечером, или прочесть в переложении известного хоббитовского литератора Бэка Большенога, известного более под псевдонимом Алоизус Рэмпо. Хоббиты, между нами говоря, не любители копаться в разных там записях и дневниках, а также читать длинные повести и романы. Посудите сами, любой хоббит начинает читать книгу с последней страницы, поэтому какой же ему смысл вдаваться в длинные описания опасных путешествий, страшных битв и прочей ерунды, вроде эльфовских стихов, если он наперед знает чем все закончится. Тем более, что во времена Фрибо любой хоббитенок знал, что никаких таких эльфов не существует. Основное же внимание при чтении хоббиты уделяли завтракам, обедам и ужинам, а также перерывам на чай. Поэтому литературное переложение Алоизуса Рэмпо называлось так: «Невероятное путешествие хоббита из Шира Фродо Сумникса и его друзей далеко на Юг и их благополучное возвращение обратно в Шир с исключением сцен кровопролития, колдовства и черной магии, просто страшных сцен, а также явно вымышленных персонажей и событий». Чуть ниже на обложке крупными красными буквами было пропечатано важное примечание: «БЕЗ СТИХОВ». Само переложение занимало тридцать страниц не самым мелким шрифтом, включая роскошные иллюстрации. Но гораздо большим успехом стала пользоваться выпущенная вслед за «Невероятным путешествием» «Повареная книга мастера Фродо» с подробным описанием рецептов тех блюд, которых Фродо и его друзьям пришлось отведать в своем путешествии. За неделю был распродан весь тираж, так что пришлось печатать дополнительный. И впоследствии «Повареная книга Фродо» переиздавалась не один раз, а такие блюда, как «Тушеные грибы альюс* Фродо» или «Кролик в кастрюльке по-Сэмовски» стали дежурными блюдами многих гастрономических заведений.
* альюс - от эльфийского ай люс - в стиле

К чести Фрибо надо сказать, что он читать любил и читал Алую Книгу в оригинальном издании, да и не один раз. Надо также отметить, что любовь к разным странным историям, а особенно к истории Кольца, была в роду у Фрибо наследственной, и даже имя свое, как, наверное, уже догадался внимательный читатель, отец нашего хоббита составил из имен Фродо и Бильбо, потому что, как всем известно, в хоббитовском имянослове нет имени Фрибо.
Началось это, как мы уже сказали, с прадеда, который знавал самого Фродо, встречался с Мерри и Пиппином, о которых шла речь в описании истории Кольца, а также дружил с самим Сэмом Гэмджи, который прожил долгую жизнь, оставил после себя многочисленное потомство и великолепный сад, посмотреть на который съезжались из самых дальних краев.
Дед Фрибо взял себе в жены Миринду Сумникс - одну из дальних родственниц Бильбо и Фродо, и своим детям дал фамилию их матери, что у хоббитов не в обычае, но разрешено, и тем самым к туковской линии родства прибавилась уже непосредственная родственная связь. Ну, а всем известно, что получается, когда смешивается кровь Туков и Сумниксов - тут добра не жди.
Да, надобно рассказать хотя бы в двух словах о том, что представлял собой Шир в 1685 году по собственному счету или в 265 году четвертой эпохи.
Как ни странно, события великой борьбы за Кольцо мало изменили жизненный уклад и характер хоббитов. Странно-то оно странно, да только не для тех, кто хорошо знает этот народец. Да, в первые лет пять после возвращения Фродо и его друзей, какие-то перемены будто бы и наметились. Связано это было в первую очередь с рассказами Мерри и Пиппина об их похождениях. Сэм - тот все больше молчал и не разгибаясь работал в своем новом саду, да воспитывал детишек. Многие молодые хоббиты тогда, вдохновленные историями о дальних странах и опасных приключениях, решили отправиться в путешествие. Однако большинство из них вернулись через день-два, переночевав в Залесье и натерпевшись, по их словам такого страха, который и не снился Фродо Сумниксу с его друзьями. Арнидо Пузикс вернулся через неделю исхудавший, бледный с поседевшей на ногах шерстью. На все расспросы он отвечал только, что решил срезать дорогу к Перевозу, заплутал в Залесье и через несколько дней вышел в сторону Тукборо, где его чуть живого от страха и голода и подобрали местные хоббиты. Ни о том, что с ним случилось за эти несколько дней, ни кого он увидел Арнидо Пузикс рассказывать наотрез отказался, а потом и вовсе почти перестал разговаривать, а когда кто-нибудь из заезжих хоббитов в «Ветке плюща», где горе-путешественник проводил все свободное время за дальним столиком, начинал его расспрашивать, тот бледнел, его начинало трясти и уже ничего от него нельзя было добиться кроме двух слов: «Они смотрят, они смотрят». И тогда только кружка темного крепкого пива «по-гондорски» могла успокоить бедного Пузикса.
Были и такие, кто отправившись в путешествие, уже никогда не вернулся в Хоббитон. Однако, как впоследствии выяснилось, почти все они осели в той или иной части Шира. И только Пийону Дудкинсу в своем странствии удалось покинуть пределы Шира. Он дошел до Заскочья, где встретил своих дальних родственников, познакомился со своей будущей женой и окончательно поселился. Поначалу все считали его пропащим, пока года через три один перехожий верзила не передал письмо от него его близким. После первой большой волны путешествий на некоторых жителей Хоббитона иногда еще накатывало страстное желание испытать свое приключение. Обычно это происходило в начале осени, ближе к достопамятному дню рождения Бильбо. Этот праздник, надо сказать, прижился в Хоббитоне, он так и назывался «День рождения Бильбо». Его отмечали каждый год под знаменитым деревом, заново выращенным Сэмом, с танцами и фейерверками (не такими, конечно, как в тот раз - Гэндальфа-то не было), но без речей и стихов. Вот к этому самому дню кто-нибудь из хоббитов нет-нет, да и начинал поговаривать в кругу друзей о путешествиях, дальних странах, эльфах и несметных гномских сокровищах, охраняемых драконами. Кто-то рисовал карты, вывешивал их на стене «Ветки Плюща» и при большом скоплении посетителей, путаясь в названиях, рассказывал о маршруте своего будущего путешествия и непременного возвращения обратно с богатой добычей. Путешествие обычно намечалось на следующее утро и выйти планировалось непременно до рассвета. После этого все дружно предлагали поднять кружки за успех завтрашнего похода. Заканчивалось все тем, что незадачливый путешественник к полудню следующего дня хмурый и бледный появлялся в той же «Ветке плюща» и заказывал себе кружечку пива.
- Голова что-то болит, - обычно отвечал он на расспросы, - должно быть простудился вчера. В этом году, наверное, путешествия не получится, но вот следующей осенью обязательно...
Но находились и такие, кто серьезно готовился к путешествию, изучал карты и описания земель, закупал разные нужные в походе штуки - очень редкие в Шире, как вы сами понимаете, так что снаряжение иногда заказывалось издалека и ждать его приходилось месяцами. Когда же наконец такой путешественник собирался в путь, его выходила провожать целая толпа родственников и друзей, которая под общий плач и причитания в конце концов уговаривала беднягу остаться дома. Такие проводы одно время даже превратились в своеобразный обычай и были включены в программу «Дня рождения Бильбо». Однако постепенно волна романтики дальних странствий сошла в Шире на нет, и жизнь в Хоббитоне вошла в свое нормальное русло.
Но нельзя, конечно, сказать, что изменения, произошедшие в Среднеземье, совсем не затронули Шир. Западная дорога приобрела важное торговое значение. По ней товары со всего Среднеземья стекались в Серебристую Гавань, откуда по морю отправлялись в разные удаленные уголки, до которых по суше добираться было тяжело и накладно. Дорогу расширили и вымостили заново белым камнем. Два раза в год, весной и осенью на развилке к Уводью, на пересечении границ Западной, Южной и Восточной Четей устраивались ярмарки. Хоббиты привозили туда свои товары, главным образом это конечно было трубочное зелье известной на все Среднеземье марки «Волшебное Кольцо». Этот сорт листьев был выведен Сэмом Гэмджи спустя пятьдесят два года после возвращения. То ли Сэм действительно знался с колдовством, а то ли был самым талантливым садовником во всем Среднеземье, как говаривал мастер Фродо, да только «Волшебное Кольцо» далеко превзошло по качеству знаменитый когда-то «Лист Долгой Долины». А если принять во внимание, что по непонятной причине «Волшебное Кольцо» произрастало только в окрестностях Хоббитона, то нечего и говорить, что местное трубочное зелье ценилось на вес золота. Кроме того, только в Шире к тому времени росли окультурено и листья растения со сложнопроизносимым якобы эльфийским названием Асеа Аранион или Королевский Лист, как называли его заезжие. У хоббитов растение это называлось Ацелас и известно было своими прямо-таки чудесными целебными свойствами. Хоббиты научились готовить из его листьев настои, порошки и пилюли, которые пользовались большим спросом. Курительные трубки, изготовленные в Шире, считались лучшими во многих землях. Находились и такие покупатели, которые приезжали на ярмарки в Шир специально, чтобы послушать истории о Приключении Фродо Девятипалого и о Кольце Всевластья, и готовы были щедро заплатить за хороший рассказ о том, что не вошло в официальную историю Кольца и в Алую Книгу. Только хоббитов, способных на такие рассказы и всегда-то было немного, а к тому времени и совсем не осталось. Говорят, дед нашего Фрибо и сколотил на этом себе немалое состояние, так как отец его знавал и Фродо, и Сэма Гэмджи, а также частенько ошивался возле Мерри с Пиппином, не скупившихся на рассказы. Поговаривали даже, что прадед Фрибо записал эти истории, и было там такое, что не вошло в официальную версию. Как бы там ни было, а рукописи этой никто не видел, поэтому и говорить о ней нечего.
К разным новинкам, вроде машин на пару, хоббиты всегда относились с недоверием и предпочитали, когда это возможно, делать все по старинке. Хотя совсем сохранить прежний уклад и размеренный ход жизни в Шире не удалось. Оживленное движение по Западной Дороге, а также заметное потепление климата за эти годы вызвало приток разных перехожих верзил из разных земель, а особенно с Юга, которые хотя в Шире и не селились, но частенько останавливались проездом, и не всегда с добрыми намерениями. Пришлось вспомнить подзабытый уже опыт и возродить службу ширрифов. Но в остальном жизнь в Хоббитоне мало чем отличалась от жизни в конце Третьей эпохи, если не считать появления разных полезных мелочей в быту.
Да разве еще не видел никто больше в Хоббитоне гномов и не слышал рассказов об эльфах. И не появлялась уже как когда-то из-за холма островерхая шляпа Гэндальфа. Волшебство ушло из Среднеземья - ушло, казалось, навсегда. Люди все дальше селились по неизведанным ранее землям, а мир хоббитов сжимался до размеров Шира. Наступала эпоха людей, эпоха торжества разума и труда, где, казалось, не осталось уже места древней магии и волшебству.
Тихо и незаметно проходили дни Шира, а в Среднеземье разворачивались великие человеческие дела. И никому было невдомек, что тьма на Юге вновь набирает свою силу, что ожило недремлющее око и простерло свой взгляд на свободные земли. И не было уже в Среднеземье Гэндальфа, способного прозреть, что тихому малому народцу хоббитов предстоит еще раз сыграть важную роль в делах сильных мира.
Но в один из дней все вдруг изменилось.

Теплым вечером в конце апреля, когда солнце уже валилось за Белые Увалы куда-то в Серебристую Гавань, в уютной норке под Холмом хлопотал, накрывая на стол, почтенный и всеми уважаемый хоббит Фрибо Сумникс.
В норке, сказали мы - ничего себе, норка. Это была по всем меркам просторная и чистая нора, спроектированная и построенная по самым строгим хоббитовским правилам, кроме того отделанная и обставленная со вкусом. Просторная прихожая, выкрашенная в мягкий желтый цвет, выходила в длинный сводчатый коридор, по бокам которого тянулось по ряду аккуратных дверей, покрытых в два слоя лучшей морилкой для дерева. Эти двери вели в разные совершенно необходимые в жилище степенного хоббита помещения. Была здесь и гостиная с самым что ни есть настоящим камином. Была и маленькая, но уютная кухонька, где, однако, вполне помещалось все необходимое. Значительно большее помещение занимала кладовка с запасами всякой всячины, в которой нуждается хоббит, чтобы чувствовать себя уверенно перед надвигающейся зимой, наступающим вечером или приближающимся ужином. Далее шла спальня хозяина, выполненная в зеленых тонах, две спальни для гостей, буде таковые случатся, чулан и маленькая мастерская. Самое большое помещение в норе под Холмом, хотя это и не в обычае у хоббитов, занимал кабинет с библиотекой. По хоббитовским меркам библиотека была огромной - два стеллажа под самый потолок. Было здесь и несколько изданий Алой Книги Западного Крома, была рукописная история тана Туков и тана Сумниксов, сборники стихов Бильбо и Фродо, записки Бильбо, собранные дедом нашего хоббита, история Шира в двух томах. Были здесь книги и очень старые, написанные на языках далеких народов и даже на языках уже давно мертвых, прочесть которые вряд ли уже когда-нибудь удастся. Одним словом, это была вполне уютная и добротная нора, какую и полагается иметь уважаемому и респектабельному хоббиту с неподмоченной репутацией, каковой и обладал, по крайней мере, до начала нашего повествования, Фрибо Сумникс.
Да, чуть не забыл. Была и еще одна дверь, самая дальняя дверь справа, единственная в норке, запиравшаяся на ключ, который хозяин постоянно носил на шее, прикрепленным к серебряной цепочке. Замки-то у хоббитов не в ходу, поэтому Фрибо специально пришлось заказать себе один. Замок был выполнен под гномью работу, и на нем даже стояло клеймо с гномьими рунами. Такие подделки десятками завозились на ярмарки каждый год. И хотя всем прекрасно было известно, что это дело рук никаких не гномов, а изготавливается где-то далеко на юго-востоке, тем не менее такой товар хоббиты охотно покупали или выменивали на свое трубочное зелье.
На этой закрытой двери была прибита начищенная до блеска бронзовая табличка с выгравированной на ней надписью. Тот, кто внимательно изучал историю Кольца, без труда узнал бы эльфийские руны, а самые внимательные без сомнения смогли бы перевести две строчки на Всеобщее наречие:
«Чтобы всех отыскать, воедино созвать
и единою черною волей сковать.»

Что таилось за этой дверью, терпеливому читателю скоро станет известно. А пока Фрибо хлопотал на кухне, нарезая сыр и следя краем глаза, чтобы кексы в плите не подгорели. Хоббит достал из буфета пять чашек, установил их на маленький стол на колесиках, на него же выставил разложенную по тарелочкам снедь и приборы, выкатил столик из кухни в коридор и повез к дальней двери с блестящей табличкой, весело распевая:

???

Кстати, мы совсем забыли описать читателю нашего героя. Хотя, какой из хоббита герой - в росте и четырех футов не будет, щеки румяные, рот улыбчивый, животик упитанный. Фрибо к началу всей этой истории уже исполнилось тридцать девять лет. Возраст для хоббита не ахти какой, но вполне достаточный, чтобы считаться взрослым. Был он, может быть, и не такой упитанный, как большинство его соседей, но сей недостаток если не искупался, то вполне извинялся его ученостью. «Книжек много читает, - бывало говаривала Аделаида Дерикуль-Сумникс своему мужу Эверарду,- ишь, исхудал-то как. Не доведет это до добра - я уж эту туковскую породу знаю». Волосы у нашего хоббита были, пожалуй, чуть посветлее, чем у большинства жителей Хоббитона, да глаза от матери Фрибо унаследовал ясно голубые. А во всем прочем - стопроцентный хоббит.
Добравшись до конца коридора, Фрибо извлек ключ и, отомкнув замок, распахнул дверь. За дверью оказалась небольшая комнатка с камином, как и в гостиной, только поменьше. Посередине комнаты стоял круглый стол. Окон в комнате не было, так как это была та часть хоббитовского жилища, которая уходила вглубь Холма, поэтому Фрибо прежде всего пришлось зажечь светильники на стенах. При свете стало видно, что стены комнаты увешаны картинами. Картины эти все до единой были выполнены кистью самого хозяина жилища и выполнены, признаемся, неплохо по хоббитовским меркам. На картинах были изображены различные сцены из эпопеи Кольца, начиная с обретения его Бильбо в пещере Горлума. Всего холстов было девять. Над камином висела самая большая картина, на которой была изображена последняя сцена с Кольцом, где Фродо застыл с поднятой вверх рукой с Сокровищем над жерлом Огненной Горы. А вот то, что висело под картиной над самой каминной полкой, заслуживало особого внимания. Здесь находился длинный кинжал, по своим размерам для хоббита скорее подходивший в качестве меча. Оправленные в серебро ножны были покрыты узором эльфийских рун. Это и был знаменитый Шершень, подобранный Бильбо во времена Третьей эпохи в пещере троллей в самом начале своего Приключения, и подаренный им впоследствии Фродо. А рядом переливалась и таинственно мерцала в неверном свете светильников тонкая кольчуга из легендарного мифрила. Как эти древние реликвии попали к прадеду Фрибо, история умалчивает, но с тех пор они хранились в семействе и передавались по наследству.
Фрибо выставлял чашки и тарелки на стол, когда в прихожей звякнул колокольчик, возвещая о чьем-то приходе, и хозяин отправился встречать первого гостя, которых в этот вечер ожидалось четверо.
Как обычно первым заявился Сол. На самом деле звали-то его Солтос Брендискок, но поскольку в компании он был самым молодым - до хоббитовского совершеннолетия ему оставалось целых три года, то все называли его просто Сол. Сол был сыном Логона Брендискока, пекаря много лет назад перебравшегося из Заскочья в Хоббитон.
- Здравствуйте, мастер Фрибо. Могу чем-нибудь помочь?
- Да нет, Сол, спасибо, все уже почти готово. Проходи в клуб.
Не успел Фрибо достать из плиты кексы, как колокольчик снова звякнул. Это были Брэддин и Фрэмерик Сумниксы, приходившиеся хозяину такими дальними родственниками, что даже Томбо Сумникс, хранитель семейной летописи, вряд ли смог точно определить степень их родства.
- Я вижу наши собираются, - сказал Фрэмми свою фразу, которую он говорил каждый раз, приходя на собрание клуба.
Брэд и Фрэмми еще только вытирали свои мохнатые лапы о коврик в прихожей Фрибо, когда дверь раскрылась и в прихожую влетел запыхавшийся Арчи.
- Что с тобой, Арчи? - Фрибо тревожно посмотрел на друга, - Орки напали на «Зеленый Дракон» и выпили все пиво?
Арчи выглядел так, как выглядит хоббит, узнавший какую-то интересную новость, о которой еще никому неизвестно. Лицо его раскраснелось, глаза лезли на лоб, а рот был приоткрыт.
- Вы ни за что не поверите, - выпалил Арчи, пытаясь отдышаться.
- Опять про говорящего дятла? – поддел друга Фрэмми.
- Я из «Зеленого дракона». Там один верзила сейчас такого понарассказывал.
- А, - махнул рукой Брэд, - ты их больше слушай, этих верзил. Они за кружечку пива тебе и не такого порасскажут. Да вот, кстати, на прошлой неделе...
- Стоп, стоп, стоп, - остановил начинавшийся спор Фрибо. - Клуб в конце коридора направо. Прошу всех членов клуба проследовать на очередное заседание.
В комнате они застали Сола, приканчивающего второй кекс.
- Нет, вы только посмотрите на него, - возмутился Арчи, - ты что, есть сюда пришел?
- Я вас уже полчаса здесь жду, - с набитым ртом начал оправдываться Сол.

«Клуб почитателей истории Кольца Всевластья», как он официально был зарегестрирован в Большой учетной книге Хоббитона, состоял из пяти хоббитов, которых мы уже представили читателю. Между собой же пятерка именовала себя не иначе, как «Братство Кольца». И не без основания.
Не будет, пожалуй, преувеличением сказать, что не было во всем Шире, а, следовательно, и во всем Среднеземье никого, кто лучше членов клуба знал историю Кольца. И не только то, что вошло в официальные хроники, но и множество иных мелочей и подробностей. Конечно, эти неизвестные широкой публике подробности нисколько не меняли и не искажали общую картину эпопеи, а лишь дополняли отдельные моменты. Но что-то в последнее время заставляло Фрибо и его друзей думать о том, что не все ладно с официальной версией истории Кольца. Какие-то мелкие неясные лейтмотивы повествования местами вдруг сбивались с такта и начинали фальшивить. Чем дольше Фрибо вчитывался в знакомые с детства строки, тем большая неопределенность поселялась в его душе. Неясное предчувствие томило маленького хоббита из Шира. Создавалось ощущение, что кто-то очень мудрый и очень сильный старательно поработал над летописями, постаравшись вымарать из них какие-то важные детали, спрятать от мира часть правды, чтобы оградить Среднеземье от чего-то. В последнее время ощущение это овладело Фрибо так сильно, что он днями и ночами просиживал над различными списками истории, стараясь найти скрытые противоречия и различия. Казалось, что еще чуть-чуть и тайна раскроется перед ним.
Но нет, чей-то мозг, могучий и изощренный, тщательно все предусмотрел или... Или приходилось признать, что история Кольца правдива от начала и до конца.
- Или взять тех же орлов, - оседлал своего любимого конька Сол, - если они так просто прилетели и забрали Фродо и Сэма с вершины Ородруина, почему бы им также легко было не отнести их туда. Тогда не пришлось бы снаряжать отряд и подвергать Хранителя опасности. А ведь Гэндальф дружил с предводителем орлов, и тот не раз выручал его.
- Скажешь тоже, орлы. - возразил Брэд, - Орлы всегда-то были сами по себе – вспомни Битву пяти воинств. Захотели – прилетели, а не захотели бы…
- Вот и выходит, что вся история кольца сводится к «захотели – не захотели». Эльфы не захотели вмешиваться, сели на кораблики и фьюють – нет эльфов. Где они сейчас?
- Зря ты так, Сол. - вмешался Фрэмми, - Разве Фродо хотел идти в Мордор? А пошел, и Сэм пошел. Должен был пойти и пошел.
- Не захотел бы мастер Фродо идти, так и сидел бы в Шире. Закопал бы колечко где-нибудь под Сумкиной горой и сидел бы трубочку покуривал, - гнул свое Сол.
Фрибо краем уха слушал все эти разговоры, которые звучали в этой комнате уже не раз, а сам наблюдал за Арчи. Видно было, что тому не терпелось сообщить какую-то новость, но до сих пор он молчал и делал вид, что увлечен беседой и чаепитием, хотя чай его остыл, а кекс так и лежал на блюдце, хотя остальные гости за беседой не забывали об угощении. Это было необычно для непоседливого Арчи, который не умел держать при себе интересных новостей. В какой-то момент Фрибо понял, что его друг сейчас наконец заговорит, и будто что-то шепнуло нашему хоббиту, что не время сейчас для новости его друга. И в тот момент, когда Арчи уже подался вперед и открыл было рот, Фрибо поднялся, заложил пальцы в карманы жилетки и быстро проговорил:
- Внимание, внимание!
Все замолчали и посмотрели на него.
- Друзья и единомышленники! Я хочу сделать важное заявление. Вот уже несколько лет собираемся мы в этом уютном кабинете, обсуждаем новости, связанные с судьбой Шира и всего Среднеземья. Мы изучили, пожалуй, все, что можно было прочесть и узнать здесь в Шире об истории кольца. Каждый из нас считает, что в истории кольца существует некая загадка или, по крайней мере, недоговоренность. Я глубоко убежден, и думаю, что вы все со мной согласитесь, что нет в мире места лучшего для хоббита, чем наш немного скучный, но такой уютный и тихий Шир.
Хоббиты дружно закивали, пытаясь понять, к чему клонит их друг.
- Однако у каждого, даже самого степенного и добропорядочного хоббита, я уверен, наступает в жизни такой момент, когда ему хочется бросить все и отправиться в путешествие.
Фрибо сделал паузу, ожидая, что кто-то попытается опровергнуть это его смелое заявление, но поскольку все молчали, он продолжал:
- Каждый хоббит, засыпая в своей уютной норке, нет-нет, да и вздохнет, замечтавшись о том, что когда-нибудь его настигнет приключение. В конце концов, не умение выращивать табак прославило Шир на все Среднеземье, а дерзкое путешествие четырех хоббитов далеко, как говорится, на Юг, - Фрибо вновь замолчал и обвел взглядом членов собрания. Те сидели, внимательно следя за председателем и гадая, уж не собрался ли уважаемый Фрибо Сумникс эсквайр выставить свою кандидатуру на пост мэра.
Наконец Фрибо решился:
- Итак, друзья, я отправляюсь в путешествие!
В комнате повисла тишина. Если бы Фрибо, как когда-то Бильбо, закончил свою речь словами: «Сейчас же! Немедленно!» и при яркой вспышке растворился в воздухе – никто из присутствующих наверное не шелохнулся бы. Четыре пары глаз восторженно смотрели на Фрибо. Не то, чтобы члены братства не догадывались о намерениях своего друга. Собственно, все к этому и шло. Идея, что называется, висела в воздухе, и весь вопрос был только в том, когда она созреет. Но одно дело думать и догадываться, а другое дело вот так взять и объявить при всех о своем намерении.
- Вслед за Фродо, - восхищенно вымолвил наконец Арчи, и тут уж заговорили все разом.
Конечно, пойдут все вместе, конечно, по маршруту Кольца. «Туда и обратно, туда и обратно», - твердил как заведенный Сол. Арчи тут же вытащил из шкафа большой атлас Среднеземья и принялся беспорядочно листать его, разбив при этом чашку, а Брэд и Фрэмми затянули даже дорожную песню гномов:
За синие горы, за белый туман
В пещеры и норы уйдет караван;
За быстрые воды уйдем до восхода
За кладом старинным из сказочных стран…

Пришлось Фрибо прибегнуть к помощи председательского колокольчика, чтобы утихомирить вконец разошедшихся друзей.
- Да, пойдем по маршруту Кольца. Также посетим места крупнейших событий конца Третьей эпохи. Результатом похода должно стать написание книги, рабочее название: «По следам Фродо Сумникса, его друзей и Кольца всевластья». Также экспедиция должна подтвердить, либо окончательно опровергнуть сомнения в истинности и полноте изложения официальной истории кольца. Начало путешествия намечено на сентябрь, в День рождения Бильбо. Времени на подготовку вполне достаточно, но терять даром его не следует…
В тот вечер заседание «Братства Кольца» закончилось далеко за полночь. Не в силах оставаться в тесном кабинете, хоббиты перебрались в сад.
Дни уже были теплые, но ночи стояли все еще по-весеннему прохладные. Ветра не было, а на чистом небе загадочно мерцали крупные звезды. И хотя был еще никакой не сентябрь, а только конец апреля, но Фрибо готов был поклясться, что воздух напоен ароматом приключения. Хоббиты сидели в креслах на площадке в саду, укрывшись теплыми пледами, при свете нескольких больших свечей в специальных подставках, обсуждали детали предстоящего похода, составляли список вещей, необходимых в путешествии и спорили о возможных маршрутах. Только Фрибо не принимал участия в споре. Он смотрел на яркие весенние звезды, изредка выпускал вверх колечки дыма из своей любимой трубки и думал о том, что летом неплохо было бы устроить в Засумках ремонт, поменять мебель; да и сад давно не мешало привести в порядок. Нет, не только усадьба была на уме у хозяина Засумок. Он думал о том, что точно вот эти самые звезды сияли над Широм, когда приключение настигло Бильбо: «Опытный взломщик ищет работу по сходной цене…». Думал Фрибо и о том, что для этого звездного неба их Шир, да и все Среднеземье – не более, чем пылинка. Он думал о том, что ничего еще не произошло, а ощущение у него такое, будто его приключение уже состоялось. Фрибо улыбался и еще не подозревал, что дальнейшие события опрокинут все его планы, что приключение окажется далеко не такой приятной штукой, каким оно кажется на страницах любимой книги; не знал Фрибо и того, что его путешествие начнется гораздо раньше запланированного им срока, и направится он совершенно в противоположном намеченному им направлению.
Брэд предложил временно преобразовать клуб «Братство Кольца» в концессию и собираться теперь раз в неделю, для обсуждения предстоящего дела и подготовки к походу. Фрибо понял, что разговоры могут затянуться до самого утра и решительно заявил:
- Все. Всем по домам. Сол, тебе через несколько часов отцу в пекарне помогать. Проспишь, твой старик мне голову оторвет. А вот Арчи у нас бездельник, так он задержится и поможет мне вымыть посуду.
Арчи и сам рад был остаться. Когда Брэд, Фрэмми и Сол наконец ушли, Фрибо посмотрел на Арчи:
- Ну давай, выкладывай свои новости.
А новости и впрямь были интересные. Днем заглянул Арчи в «Зеленый дракон» перекусить чего-нибудь на скорую руку. Народу в это время года в Шире хватает – через неделю должна открыться весенняя ярмарка, и люди и хоббиты уже стекались, стараясь занять лучшие места в гостиницах и в домах, которые сдавались внаем. Поэтому и в «Зеленом драконе» наступили жаркие денечки.
- Народу много разного понабилось, - рассказывал Арчи, - верзил, значит, и хоббитов из нездешних. Но этого я сразу приметил. Сидит себе в углу один, пиво потягивает. Для верзилы роста вроде невысокого, но в плечах широк, а кулачищи-то, как он кружку взял, я так и ахнул. Кожа смуглая, глаза раскосые – видно, что южанин. Правду сказать, не люблю я их, мастер Фрибо, уж больно они на орков смахивают.
- Это где ж ты орков успел повидать? – улыбнулся Фрибо.
- Ну, видеть, может, и не видел, а вот в книгах читал, представление имею. Вот, увидел он, значит, что я место свободное ищу, и напротив себя показывает – присаживайся, мол. Делать нечего, подсел я к нему. Молчать неудобно, я его спрашиваю, откуда и как в наши края, да какие новости в разных землях. А он прищурился: с Юга я, говорит, и так хитро на меня смотрит. Ну что ж, говорю, с Юга, так с Юга, народу нынче много разного на ярмарку понаехало. Вы-то сами, сударь, извиняюсь, каким товаром торгуете, - это я его, стало быть, спрашиваю. Я, говорит, разные волшебные вещи продаю: амулеты, магические кристаллы, камни с древних развалин, да куски застывшей лавы с Огненной горы – здорово она в разных делах помогает; колечко-то, которое ваш полурослик туда булькнул, внутри горы целехонько.
Я сразу и не понял, о чем это он, а как дошло до меня, так я прямо супом и поперхнулся. А он вроде не замечает и дальше рассказывает. Потухла Огненная гора - год назад дымить перестала, а потом и вовсе застыла. В кратере сейчас озеро, только рыбу в нем ловить бесполезно.
- Подожди, - остановил друга Фрибо, - как потухла?
- Вот и я его спрашиваю, как это, мол, потухла? Да, говорит, остыл Ородруин.
- Вот это новость, - пробормотал Фрибо.
- Еще, он рассказал, что много сейчас вокруг горы чудного люда собирается. Там и всегда-то с конца Третьей эпохи темные личности ошивались, секты эти, да монахи из разных орденов. Говорит, странные вещи там творились, людей много попропадало, короче, по-вашему, говорит, нехорошее место эта гора. А сейчас, как Ородруин потух, так и вовсе разный люд потянулся. Все роют, камень долбят – колечко ищут. Легенду-то многие помнят. Потом замолчал он, Южанин этот, опять прищурился на меня и спрашивает, как там этого полурослика-то звали: Сумникс как будто? Ты случаем таких не знаешь? Это он меня спрашивает. Ну, я обед-то свой уже доел. Нет, говорю, не знаю таких, извините, дела у меня, расплатился и наружу на солнышко.
- Да брось ты, про Сумникса нарочно придумал, чтобы меня попугать, - недоверчиво улыбнулся Фрибо, а у самого внутри что-то сжалось, слишком хорошо знал он бесхитростного Арчи и видел, что тот не придумывает.
- Да чтоб у меня шерсть на ногах повылазила, мастер Фрибо, все так и было.
- Ладно, Арчи, ты вот что, остальным про это пока не говори. Не знаю почему, но кажется мне так сейчас правильней будет. Обдумать мне все надо, прикинуть. И вот еще… иди-ка ты домой, поздно уже. А когда ярмарка откроется, ты мне этого Южанина покажешь.
Фрибо проводил друга до двери, но на пороге тот замешкался и стал переминаться с ноги на ногу.
- Ну что еще? – спросил хозяин.
- Я так вам скажу, мастер Фрибо, думаю, неспроста этот южанин тут ошивается. И фамилия ваша не просто так всплыла. Если уж кто-то на Юге вспомнил фамилию Сумникс, тут худого жди. Вы уж будьте поосторожней.
- Ну, Арчи, - засмеялся Фрибо, - ты заканчивай меня пугать. Что может грозить хоббиту в самом сердце Шира?
- Надеюсь, что вы правы, - сказал Арчи и с этими словами исчез за дверью.
А Фрибо между тем был не так спокоен, как хотел показать это своему другу. Он вышел на порог и слушал, как затихают на тропинке, удаляясь, шаги Арчи. И хотя стояла глубокая ночь, спать нашему хоббиту совсем расхотелось. «Что может грозить хоббиту в Шире?»… Он вдруг вспомнил черных всадников и начало путешествия Фродо.
Издалека со стороны Залесья донесся крик ночной… птицы? Что-то странное и неестественное было в этом далеком звуке среди ночной тишины. Фрибо аж передернул плечами не то от холода, не то еще от чего, и поспешил обратно в нору. Он еще раз вернулся в кабинет, чтобы проверить, все ли убрано, и прогорели ли угли в камине.
Окинув хозяйским взглядом уютное помещение, наш хоббит снова повеселел. Картины на стенах оживили в его памяти историю Кольца, и ему вдруг с неодолимой силой захотелось прямо сейчас оставить свой дом и отправиться в путешествие полное опасностей, навстречу новым землям, испытаниям и подвигам. Фрибо снял со стены Шершень, подержал его в руках, наслаждаясь тяжестью и силой этого знаменитого оружия. Потом он медленно извлек клинок из ножен и похолодел.
По самой кромке лезвия бежала маленькая голубая искорка, оставляя тонкий светящийся след.

Друзьям Фрибо не стал рассказывать о ночном происшествии. Старинный эльфийский клинок, выкованный древними мастерами в те далекие благословенные времена, когда ремесло было искусством, предупреждал владельца об опасности. Да, опасность была далеко – свечение было еле заметно, но тревожило другое. Если ожило древнее эльфийское оружие, то это значило, что ожили и силы не менее древние, чем этот клинок, если о них позволено сказать «ожили». Это значило, что в мир вернулись силы иных эпох; силы, ужасающие по своей мощи и противные всему живому в своих целях. Чем больше Фрибо думал об этом, тем мрачнее становились его мысли и тревожнее предчувствия. Неспроста, ох неспроста вспомнили на Юге фамилию Сумникс.
Хорошо было Фродо, рассуждал про себя хоббит, рядом был Гэндальф, всегда готовый прийти на помощь мудрым советом, а то и грозным волшебством. Были и эльфийские владыки, пусть и на закате своего могущества. Был в конце концов Колоброд – человек из рода древних королей. Где сейчас маги и эльфы? Где скитальцы, хранители земель? Маленький добрый Шир посреди огромного тревожного мира, в котором что-то зреет; слишком маленький и слишком добрый.
Думая обо всем этом, Фрибо и не заметил, как оказался перед дальней дверью, запертой на ключ, и взгляд его остановился на бронзовой табличке с эльфийскими рунами. Фрибо прошептал губами двустишие на мордорском языке:
«Чтобы всех отыскать, воедино созвать
и единою черною волей сковать.»

и, словно до срока наступившие сумерки, бросили тень на все предметы. Тень кольца снова незримо присутствовала в хоббитовской норке под Холмом.
- Вот как, - проговорил Фрибо, - мудрый Гэндальф, добрые эльфийские владыки, сильные и храбрые люди – вы думали навсегда спрятать кольцо от злой воли его единственного создателя и властелина. А выходит так, что не прошло и трех столетий, и кольцо снова готово объявиться в Среднеземье. Видимо, прав был Бильбо – приключение никогда не заканчивается.
Фрибо прошел в кабинет и на одном из стеллажей отыскал книгу, которая давно уже не давала ему покоя. Это были «Хроники последних дней Третьей эпохи Среднеземья», составленные неизвестным автором на нуменорском языке. Текст был вручную записан эльфийскими рунами на плотной пожелтевшей бумаге и оправлен в изрядно потертый кожаный переплет. Фрибо быстро отыскал нужное ему место и принялся в сотый раз вчитываться в загадочные строки, пытаясь отгадать, правильно ли он истолковал значение некоторых слов:
«В Великой битве Черная крепость была разрушена. Темный властелин исчез. Некоторые говорят, что он был уничтожен волей Ордена магов, некоторые рассказывают, что был он пленен и скован заклинаниями на века. Кто-то утверждает, что дух Саурона, так и не обретший плоти, ускользнул от мудрых и скрылся в землях на далеком Юге.
Легенда также гласит, что однажды властелин кольца вернется в Среднеземье, чтобы подчинить своей воле свободные народы.
Гэндальф же Белый ушел за море на Заокраинный Запад вместе с последними эльфийскими владыками, чтобы никогда не вернуться. В тревоге и сомнениях пишу я эти строки, ибо мудрейшие покинули мир, оставив в нем древнее зло».
Фрибо надолго задумался, уставившись взглядом за окно. Там плыли по небу высокие весенние облака, природа вновь просыпалась, чтобы порадовать всех живущих своей нескончаемой силой. Беспечные птицы нестройным хором щебетали свои вечные незатейливые песни, набухали почки на ветвях, готовые вот-вот распустить нежные зеленые листы навстречу ласковому солнцу. И Фрибо вдруг представил, как в далеких неизведанных землях где-то далеко на Юге, где это же самое солнце светит совсем не ласково, а зло и безжалостно, рабы неведомой темной расы, поклонившиеся беспощадной воле создателя кольца, возводят новую Черную твердыню. Как выросла посреди знойной пустыни мощная неприступная крепость, а над ней – высокая башня, блистающая под жаркими лучами черным антрацитовым блеском.
В животе Фрибо ощутил пустоту, и резкая боль пронзила вдруг все его тело. Словно наяву привиделось ему огромное багровое око, пронзающее с вершины этой башни недремлющим взором весь мир. И такая мощь, такая неистребимая воля сквозила в этом взгляде, что Фрибо почувствовал, что ноги его вдруг стали ватными, и его начало неодолимо клонить к земле. Ему захотелось вдруг пасть на колени и поклониться этой силе, признать себя верным ее слугой и даже рабом. Но было и еще нечто во взгляде этого багрового ока, что внушало ужас и отвращение – тысячелетний голод и вековечная ненависть исходили из него. Рука Фрибо сама собой потянулась к груди, к несуществующему кольцу, но нащупала только ключ на цепочке.
И еще узрел хоббит в этом странном видении, что упал, поддерживаемый цепями, мощный мост, разверзлись черные врата крепости, и один за другим неспешным шагом стали выезжать всадники – маленькие черные силуэты рыцарей. «Один, два… - начал считать Фрибо, заранее угадав число, - …пять, шесть… - ему хотелось закричать, убежать, спрятаться, - …семь, восемь… - Фрибо вдруг захотелось, чтобы эти страшные всадники продолжали выезжать из крепости; пусть их окажется двенадцать, сто, пусть даже целая тысяча, но только не… - …девять, - ворота с грохотом захлопнулись, и зазвенела цепь, поднимавшая мост. Девять!»
В прихожей хлопнула дверь и звякнул колокольчик. Фродо очнулся и приподнял голову, он и не заметил, как задремал, уронив голову на раскрытую книгу. За окном сгустились короткие весенние сумерки, птицы в саду утихли. Тени от предметов в комнате удлинились и стали какими-то размытыми и призрачными. Фрибо тряхнул головой, отгоняя остатки странного сна, и отправился в прихожую встретить гостя.
Это оказался Арчи. Едва взглянув на Фрибо, он вытаращил глаза и ошарашено спросил:
- Что это с вами, мастер Фрибо, сударь?
- А что со мной такое? - попытался улыбнуться хоббит.
- Да на вас лица нет, полюбуйтесь-ка на себя.
Фрибо посмотрел в небольшое овальное зеркало, висевшее здесь же в прихожей, и отшатнулся. Лицо его было покрыто мертвенной бледностью, под глазами залегли глубокие черные тени, и даже губы приобрели неприятный синеватый оттенок. А вот сами глаза – ясно голубые глаза Фрибо - были налиты кровью, и в быстро сгущающихся сумерках, казалось, источали слабое багровое сияние. Всем своим видом сейчас мастер Фрибо Сумникс, эсквайр, хозяин Засумок и уважаемый хоббит, производил впечатление жуткое и, прямо скажем, неприличное.
- Задремал я над книгой, Арчи, - наконец выдавил из себя Фрибо, - да и вообще, неважно что-то себя чувствую – не выспался вчера.
Арчи промолчал и только покачал головой, внимательно глядя на друга. Видно было, что Арчи хочет что-то сказать, но не решается.
- Да, чего уж там, - наконец махнул он рукой. – Беда у нас, мастер Фрибо – Сол пропал.
Туман, навеянный сумеречным кошмаром, мигом выветрился из головы хоббита.
- Как пропал, куда? – Фрибо живо вспомнил ночное происшествие. И этот странный крик вдалеке, и светящийся по краям эльфийский клинок. – Да не молчи, Арчи, рассказывай.
- Вчера, то бишь сегодня, стало быть, ночью, как они от вас ушли, - это мне Фрэмми рассказал, - прошли они по тропинке через сад, через ваш сад, выходит, а у калитки-то Сол возьми, да и скажи, мол: «Ну, вам, ребята, в проулок, а мне огородами оно быстрее будет». А Брэд пошутил еще, говорит, короткая дорога, Сол, она, знаешь ли не самая быстрая – странные вещи по ночам случаются с одинокими путниками, - это у Брэда шутки, стало быть, такие.
- Да эльфы с ним, с Брэдом, - нетерпеливо отмахнулся Фрибо, - что с Солом-то.
- Так, по всему выходит, пропал Сол. Сгинул и все тут. Утром мастер Логан, отец Сола, к Фрэмми и Брэду Боба прислал, ну, парнишка у него в подмастерьях ходит. Так и так, куда, мол, Сол пропал. Думал, может он у вас заночевал в Засумках, или опять же к Фрэмми с Брэдом зашел, да и остался на ночь. К полудню искать начали да в роще за огородами ножик его и нашли. Ну, тот который мы ему от клуба нашего на день рождения подарили.
Это был небольшой ножик, такой имеется в хозяйстве большинства хоббитов доростков, и служит самым различным совершенно необходимым вещам – будь то срезать гриб, выстругать кораблик или вырезать свое имя на соседском заборе – в зависимости от интересов и степени воспитанности. Такой, да не совсем. Фрэмми и Брэд, которые были без ума от изучения книжек о всяком оружии и разбирались порой в мечах и арбалетах получше некоторых оружейников, съезжавшихся на ярмарку со своим товаром, сами сделали рисунок, выбрали сталь и заказали клинок лучшему по их мнению мастеру. Надпись, что мастер вытравил на клинке, составил Фрибо в соответствии с древним пособием по рунам, хранившемся в его библиотеке. Это была древняя магическая формула для защиты от нежити и прочей дряни. Ну а Арчи, который был мастер на все руки и все время возился, изготавливая какие-нибудь безделушки для малышни, смастерил из дерева и кожи легкие и прочные ножны, выложив по их черной бархатистой поверхности витой серебряной нитью красивый эльфийский узор, выбранный, опять же, в одной из книг Фрибо.
- Лезвие по самую рукоятку обломано. А больше ничего от нашего Сола не осталось, - Арчи всхлипнул. – Что ж это творится, мастер Фрибо, сударь? Выходит, хоббиту в Шире уже нельзя и огородами до дома пройти. Гэндальфа-то, почитай, нет, Элронда нет, Колоброда нет. Что же теперь со всеми нами будет? – Слезы двумя ручейками потекли по щекам Арчи. – А как же теперь наше путешествие? Ни тебе туда, ни тебе обратно.
Фрибо попытался взять себя в руки. Он достал из кармана носовой платок и протянул его Арчи:
- Реветь заканчивай – слезами Солу не поможешь. Назавтра к полудню собери-ка мне всех наших, только постарайся без шума. И… будь поосторожнее, Арчи, видно прав ты был ночью, когда меня предупреждал. Что-то происходит, и пусть отсыреет мой табачок, если это «что-то» – хорошее.
В быстро наступающей темноте Фрибо проводил друга через сад до калитки и вернулся обратно в нору. Очутившись внутри и закрыв за собой дверь, хоббит постоял минуту раздумывая, а затем задвинул маленькую защелку – впервые за многие годы.

Хоббитон гудел словно растревоженный улей. Еще бы, такого происшествия здесь не случалось уже очень давно, с тех самых пор, как Арнидо Пузикс потерялся в Залесье, да еще когда пару лет назад Дрого Большеног провалился в колодец и чуть не утонул.
- Я вам так скажу, - вещал в «Ветке Плюща» при большом стечении народа Эверард Дерикуль-Сумникс, - дело это чрезвычайно темное и запутанное.
Эверард на ближайшие три года был выбран старшим околоточным начальником над местными ширрифами.
- Расследование ведется под моим личным руководством.
- Знаем мы твое руководство, - подал голос из-за дальнего столика старик Сидди Песошкинс; несмотря на довольно ранний час, перед ним уже стояли три пустые пивные кружки. – Прошлым летом аккурат южане перехожие у Боба Сдобса двух пони увели – все помнят, соврать не дадут. Правду сказать, твои ребята вроде этих конокрадов сперва и поймали… - тут старичина Сидди закашлялся, а Эверард часто заморгал и начал нервно оглядываться по сторонам, - да только ночью-то эти южане из околотка утекли и краденых пони из ширрифовской конюшни прихватили.
- Что ты хочешь этим сказать, Сидди? – сухо обратился к нему начальник ширрифов.
- А то и хочу сказать, что твоя Аделаида на следующий же день отправилась новую мебель заказывать.
По рядам присутствующих прошел легкий шумок. О том, что Эверард нечист на руку, поговаривали давно. Все же знали и о давней неприязни старого Песошкинса к главному местному ширрифу, по вине которого ему не раз приходилось, заложив лишнего за воротник, ночевать в околотке. Эверард стал пунцовым, словно вареный рак.
- А знаете ли вы, мастер Сидди Песошкинс, что за такие слова я могу привлечь вас к ответу и отправить на месяц подметать в Хоббитоне улицы и подстригать общественные кустарники?
Но Сидди уже сделал вид, что ничего не слышит, а полностью увлечен содержимым своей кружки.
- А есть ли уже какие-то подозреваемые? – нарушил неловкую паузу кто-то из присутствующих хоббитов.
Эверард сначала достал носовой платок, вытер со лба обильно выступивший пот и попытался вернуть себе обычный самоуверенный вид.
- Конкретных подозреваемых нет. Но я хотел бы предупредить некоторых представителей общественности Хоббитона о недопустимости распространения среди молодежи разных вредных идей и фантазий. Все мы стали свидетелями, к чему привело пагубное увлечение сказочными историями и прочей ерундой. Более того, мы, вместе с нашим глубокоуважаемым мэром, сейчас рассматриваем вопрос о запрещении деятельности на территории Хоббитона некоторых вредных для умственного здоровья клубов. С полной ответственностью должен вам заявить: никаких там эльфов, гномов и уж тем более, тьфу ты, волшебных колец мы в Шире не потерпим.
Имен названо не было, но намек был вполне прозрачен. Собравшиеся зашумели, обсуждая между собой слова Эверарда. Однако из угла снова раздался голос Песошкинса:
- А еще, Эверард, я тебе вот что скажу. Я-то против был, когда тебя выбирали, но порядки я знаю. Ты – начальник ширрифов, тебе, как говорится, и перо в шляпу. Однако, мастера Фрибо ты нам тут не марай. Сумниксы – тан древний и почтенный. А нашего мастера Фрибо я, почитай, совсем сопливым хоббитенком помню. Тяжело парнишке пришлось – рано один без родителей остался, однако вырос хоббитом порядочным и всеми уважаемым; грамоте разной, опять же, во всем Шире лучше всех разумеет. – Тут Сидди окунул сливу своего носа в кружку и сделал приличный глоток. – И еще ты вот о чем подумай. Население Хоббитона давно уже отдало Засумки в вечное владение Сумниксам по линии Бильбо. И наш мастер Фрибо к своей фамилии иногда прибавляет слово эсквайр.
- К чему ты клонишь, Сидди? – перебил его Эверард.
- А к тому, что выборы мэра не за горами, да и ты не навечно тут поставлен. А мастер Фрибо Сумникс эсквайр, хоббит, повторю, влиятельный и имеет вес в местном обществе. Так что, Эверард, если у тебя никаких улик нет, то ты заткнись и помалкивай, да ищи парнишку, а не по кабакам языком чеши.
Надо ли говорить, что ближайшую ночь старик Песошкинс провел в околотке.

Примерно в это самое время в норе под Холмом собрались четыре хоббита, чтобы обсудить создавшееся положение и решить, что они могут предпринять для поисков товарища. Однако пока они все молча сидели в большой гостиной Фрибо, стараясь не смотреть друг на друга.
- Ладно, - наконец решил нарушить молчание Фрибо. Он чувствовал за собой неясную вину за пропавшего Сола, да к тому же он был и председателем клуба, - молчи не молчи, а друга выручать надо. Что нам известно сейчас о самом происшествии? Брэд, когда вы вчера расстались, ничего подозрительного не видели или… не слышали?
- Нет. Все как обычно было: мы в калитку, в проулок, а он огородами домой. Он все время в сухую погоду огородами ходил. – Неразговорчивый Брэд развел руками, не зная, что еще говорить.
- Фрэмми...?
- Да, что тут скажешь, все так и было. Я здесь еще сегодня с отцом Сола мастером Логаном парой слов перекинулся. Говорит ни следов, ни вещей каких – ничего не нашли, одну рукоять от ножа. Только она вроде как не обломана, а оплавлена.
- Час от часу не легче, - ужаснулся Фрибо.
- И я ему говорю, не сломать такой ножичек запросто так, сталь-то отменная. Только не до меня ему тогда было. Он сейчас собирает всех местных хоббитов, кто не занят – пойдут в сторону Уводья местность прочесывать.
- Ну а ты, Арчи? Ты же всеми днями по Хоббитону слоняешься, с народом общаешься, что говорят-то?
Арчи жил на вольных хлебах. Нанимался к кому-нибудь из зажиточных хоббитов на неделю-другую помочь по хозяйству, сладить какую-нибудь вещь, починить крышу или походить за садом.
- Всякое говорят, - Арчи замялся. – Вас, мастер Фрибо, частенько поминают. Да и не всегда добрым словом.
- Как так? – удивленно вскинул голову Фрибо.
- Так ведь, говорю, что слышал. Чего не слышал – врать не буду, - покраснел Арчи. – Это ж все, известное дело, Эверард народ подначивает, видно, Дерикуль-Сумниксам до сих пор Засумки покоя не дают. Еще история эта про Фродо многим вспомнилась, а кто-то даже и путешествие Бильбо ко всему этому приплел. Говорят, не след хоббитам во всякие темные дела нос совать – понять, как говорится, не поймешь, а хлопот не оберешься.
- Никак опять про Бильбовское золотишко вспомнили? – присвистнул Фрибо.
В Хоббитоне нет-нет, да и всплывала временами легенда о сокровищах старого Бильбо, закопанных где-то под Сумкиной горой. Со временем фантазия местных жителей приумножила этот клад до каких-то неслыханных размеров, наградила разными волшебными свойствами, и поговаривали даже, что не пришлось бы когда-нибудь жителям Хоббитона, а то и всего Шира, за это золотишко расплачиваться. И вот теперь слухи поползли с новой силой.
Друзья замолчали. Фрибо поднялся, заложил руки в карманы жилетки и несколько раз прошелся по гостиной туда-обратно, затем подошел к окну и с минуту думал, уставившись вдаль невидящим взором.
- А сделаем мы так… - он вернулся к камину, где рядом на стене была вывешена карта Шира. – Вместе со всеми не пойдем – там и без нас народу хватит, мешаться только будем. Да и с Эверардом мне что-то встречаться неохота. Я так рассуждаю, сам по себе Сол пропасть не мог – не в грядках же он заблудился, в конце концов. Вот и ножик сломанный опять же говорит о том, что без кого-то чужого здесь не обошлось. А если кто чужой с недобрыми намерениями захочет схорониться в Хоббитоне, то вряд ли он станет это делать возле Западной дороги: в Уводье или там еще где – слишком людное место, - Фрибо задумался и потер подбородок. – А вот к северу, в Перегорках или чуть дальше, пожалуй поискать стоит. Туда и пойдем.
- Когда выходим? – подвел итог короткой речи лаконичный Брэд.
- Через час сбор на пустыре у северной окраины. Возьмите еды на день, да теплые вещи – возможно сегодня и не вернемся, заночуем под открытым небом. Брэд, Фрэмми, прихватите-ка арбалет, да и ты, Арчи, с голыми руками не выходи. - Фрибо секунду подумал. – И постарайтесь, чтобы вас как можно меньше народа видело, нам сейчас лишние разговоры ни к чему.
Фрибо проводил друзей и принялся сам собирать вещи в короткий, но тревожный поход. Ему понадобилось достаточно много времени, чтобы отыскать в дальнем углу чулана походную котомку, которой он ни разу не пользовался. Он уложил туда немного вяленого мяса, полголовки сыра, хлеба, бутылку «Старой Винодельни», на случай, если они совсем замерзнут в весеннем лесу; собрал кое-что из теплых вещей. Затем он проверил свой кисет и убедился, что его любимая трубка из корня вереска на месте, а табаку вполне достаточно, чтобы отправиться в короткое путешествие.
Перед тем, как выйти, Фрибо на минуточку присел возле окна, попытавшись сосредоточиться и вспомнить, ничего ли он не забыл. Он раздумывал, не взять ли ему Шершень, но затем отказался от этой мысли, представив, какой глупый вид он будет иметь, шагая по Хоббитону с котомкой за спиной и с мечом у пояса. Он решил ограничиться обычным маленьким ножом, какой носят при себе многие хоббиты для различных хозяйственных нужд. Перед дверью он взял свой любимый дорожный посох, который использовал для прогулок за лесными грибами и ягодами, затем открыл дверь и шагнул за порог.
День выдался пасмурный. Небо с утра обложило какой-то низкой серой мутью, и сразу стало ясно, что до лета еще далеко. Без солнца стало заметно прохладнее, а сверху, то усиливаясь, то затихая сыпала холодная весенняя изморось, временами переходя в… снег, не снег – какую-то мелкую ледяную крупу.
Фрибо шагал по проулку и замечал, что временами то тут, то там мелькают за заборами любопытные лица соседей. И не всегда эти лица имели дружеское выражение – видимо, слова Эверарда заронили в душу многих хоббитов тень сомнения в благонадежности хозяина Засумок.
Братья уже ждали Фрибо на пустыре. Они были одеты в короткие куртки с накинутыми капюшонами, а за спинами у них были приторочены небольшие дорожные мешки. Кроме того у Фрэмми из-за плеч виднелась короткая дуга арбалета. Через несколько минут показался и Арчи. Его котомка была побольше, а в руках он держал длинный посох, к вершине которого бельевой веревкой накрепко был прикручен большой кухонный нож. Одет Арчи был в какую-то длинную серую хламиду крупной ручной вязки, а на голове у него была изрядно поношенная соломенная шляпа с большими полями, из-под которых грозно сверкали глаза хоббита. Вид у Арчи был комичный, и хоббиты невольно улыбнулись, несмотря на совсем не праздничное настроение.
Быстрым шагом они преодолели последние хозяйственные постройки на окраине Хоббитона, прошли вдоль посадки мимо заливных лугов и через какое-то время далеко впереди зазеленели Перегорки – высокие холмы сплошь покрытые смешанным лесом. Большую часть деревьев составляли сосны и ели, поэтому Перегорки и выделялись зеленью среди унылого серого пейзажа.
Идти было тяжело. Весенняя слякоть просохла еще далеко не везде, а изморось, сыплющая с утра, успела порядком развезти тропинки там, где они уже было высохли. Путники быстро выбились из сил, и шаг их вскоре замедлился. Шляпа Арчи давно намокла, поля ее обвисли и с них струйками стекала вода. Фрибо, идущий впереди, оглянулся на друзей, оценил ситуацию и спросил:
- До Перегорков дотянете? Там устроим привал, перекусим и согреемся у костра, а потом начнем поиски. До темноты надо успеть побольше осмотреть.
В ответ он услышал то, что ожидал услышать, пожалуй, меньше всего. Арчи, замыкающий короткую шеренгу, пару раз кашлянул и затянул вдруг неожиданно звонким голосом:

????????????

- Что-то я ни разу от тебя не слышал этой песни, - ревниво сказал Фрибо, втайне почитающий себя лучшим в Шире знатоком хоббитовского фольклора. – Где ты ее откопал?
- Да, вроде как, сам сочинил, - раздалось из-под полей шляпы. – Читал как-то про путешествие Бильбо, и на ум само пришло.
- И часто тебе такое на ум приходит? – полюбопытствовал Фрэмми.
- Не так, чтобы очень… - вздохнул Арчи. – Однако кое-что в запасе еще есть.
Песня подняла хоббитам настроение и на время отвлекла от нелегкой дороги. И хотя Перегорки оказались дальше, чем это казалось вначале, но, как говорят в Шире, кто идет – тот и приходит. Вскоре они достигли большого старого дуба, который рос у подножия ближайшего со стороны Хоббитона холма. Здесь же они нашли несколько толстых сухих сучьев и быстро соорудили костер.
Тот, кто хорошо знаком с хоббитами, знает, что у этого тихого и ничем, на первый взгляд, не примечательного народца, есть множество талантов и способностей, которые не вдруг и встретишь у многих, скажем, из людей. Один из таких талантов заключается в том, что в любом самом неуютном и неудобном месте хоббит как-то незаметно и очень быстро создаст вокруг себя обстановку тепла и уюта, напоминающую атмосферу у домашнего очага. Справедливости ради, надо отметить, что хоббиты крайне редко оказываются в неуютных и неудобных местах, поэтому об этом их таланте мало кому известно. Еще хоббиты замечательны тем, что умеют искренне радоваться самым, казалось бы, простым вещам, будь то погожий денек, бокальчик «Старой Винодельни» с ломтиком сыра или трубочка, выкуренная в хорошей компании.
Вот и сейчас хоббиты удобно расположились у костра под сенью старого дуба. И хотя ветви дерева еще не оделись листвой, но крона его была настолько мощная, что внизу было почти совсем сухо. Они перекусили ветчиной, сыром и хлебом, испеченным на костре. Фрибо откупорил бутылку, налил каждому по стаканчику и произнес тост:
- Грустное событие собрало нас здесь. Не так хотелось бы отправиться мне, друзья, вместе с вами в далекий путь… Но, все равно, мне бесконечно приятно, что в этом непростом деле мы все заодно помогаем нашему другу. Будем надеяться, что происшествие это закончится благополучно. Не дракон же завелся в Шире, в конце-то концов, и орков в свободных землях почитай уж лет двести никто не видел. Верю, найдем мы Сола и осенью отправимся уже в настоящее путешествие. За друзей!
Вино напомнило о доме и согрело хоббитов. Они надели просушенную у костра одежду (от Арчи еще поднимался пар), прислонились к необхватному стволу древнего дерева и принялись набивать трубки «Волшебным Кольцом», вытянув свои усталые мохнатые ноги к догорающему огню. Вскоре в сторону костра полетели колечки дыма разной формы и размера. Каждый старался перещеголять товарищей в своем умении. Фрибо славился на весь Хоббитон тем, что умел пускать сразу два колечка – одно внутри другого. Арчи был известен тем, что установил абсолютный рекорд по количеству колец, выпущенных с одной затяжки. Брэд умел делать самые большие кольца, а Фрэмми закручивал свои так, что они летели, переворачиваясь в воздухе в разные стороны.
- Я вот что думаю, - проговорил наконец Фрибо, - до ночи и этот холм осмотреть не успеем, а на все Перегорки у нас все лето уйдет.
Теперь, когда они пришли на место, идея вовсе не казалась ему такой блестящей. Действительно, как они вчетвером смогут прочесать все эти холмы и леса. А если здесь кто и прячется, то ему не составит труда укрыться, переходя с места на место.
- Вот этот первый холм, он же, кажется, и самый высокий. Поднимемся на вершину, поглядим вокруг – может что и заметим.
Как ни хотелось хоббитам отдохнуть у костра еще часок-другой, но дело было превыше всего. Они быстро собрались, загасили огонь и двинулись к подножию. Вскоре отыскалась и тропинка, ведущая к вершине, она круто забирала вверх, и вскоре друзья выбились из сил и запыхались. Здесь, на южном склоне холма, под навесом вечнозеленых сосен было сравнительно сухо. Земля была усыпана старой пожелтевшей хвоей, местами на тропинке встречались следы протоптавших ее зверей.
- Хорошо, если это козы, - пробормотал Брэд, - а если дикие свиньи?
Близились сумерки, когда хоббиты достигли вершины. Однако густые заросли прутьев орешника не позволяли осмотреть окрестности прямо отсюда.
- Видно ничего не поделаешь, - пробормотал Арчи, - придется кому-то лезть наверх.
Конечно, под словом «кому-то» подразумевался Фрэмми, лучше всех лазавший по деревьям. Он быстро скинул котомку, аккуратно положил на нее арбалет и, затянув потуже пояс, огляделся в поисках подходящего дерева. Как назло, на вершине росли почти исключительно одни сосны с прямыми гладкими стволами, забраться по которым не представлялось никакой возможности. И лишь в одном месте маленького плато выделялся черный ствол дуба. Не такой старый и огромный, как у подножия холма, но достаточно высокий.
- А тебе на самую верхотуру и не надо, - сказал Фрибо, - главное – выше кустарника подняться, а стволы сосен тебе мешать не будут.
Фрэмми подошел к дереву, примерился и подпрыгнул, уцепившись при этом за нижний сук. Затем он подтянулся, закинул ногу и быстро полез наверх, скидывая вниз куски старой коры и стряхивая прошлогодние желуди. Неожиданно с соседней сосны с громким карканьем поднялись вверх и принялись кружиться, набирая высоту две большие серые вороны. И будто потревоженные их криком, с окрестных склонов поднялись в воздух и присоединились к ним еще с десяток птиц. Вскоре высоко над головой Фрэмми с криками кружила небольшая стая.
- Ой, не нравится мне этот концерт, - сказал Фрибо, наблюдая за воронами.
- Будто кому знак подают, - поддержал его Арчи.
Прошло несколько томительных минут, и Фрибо уже начал нетерпеливо притопывать ногой.
- Ну, что там?! – наконец не выдержал он.
В ответ сверху снова посыпалась труха и сломанные сухие ветки. Фрэмми быстро спускался вниз. Не добираясь до нижних ветвей, он спрыгнул и довольно сильно приложился об землю, шмякнувшись прямо под ноги друзьям.
- На северном склоне нашего холма, - потирая ушибленное место и стараясь отдышаться, затараторил Фрэмми, - дымок от костра. Поднимается невысоко, потому что погода плохая, да и дымка на небе – так просто и не заметить. Направление – вот сюда, - Фрэмми указал рукой.
- Идем быстро, но тихо, - принял решение Фрибо, - до темноты успеем.
Об умении хоббитов бесшумно ходить и ловко прятаться до сих пор можно услышать самые невероятные истории. Может быть одной из причин этого явилась выпущенная лет восемьдесят тому от описываемых нами событий небольшая книжица, написанная Тоби Большеногом и озаглавленная «Тайное боевое искусство хоббитов. Древнее умение малого народа бесшумно подкрадываться к жертве и внезапно нападать». Конечно, навряд ли вам удалось бы отыскать в Западных Землях, да и во всем Среднеземье, кого-нибудь, кто хоть раз видел подкрадывающегося к жертве и нападающего хоббита. Просто Тоби Большеног в свое время решил подзаработать на ремонт своей усадьбы, а многие наемники, сопровождавшие купцов с товарами на ярмарки, да и монахи из некоторых орденов готовы были платить за подобного рода чтиво.
Но, что правда, то правда. Умению хоббитов бесшумно передвигаться и прятаться могли позавидовать самые искушенные следопыты и охотники Запада. Если бы процессия из четырех хоббитов проследовала в трех шагах от вас по тропинке в весеннем лесу, то вряд ли вам удалось что-нибудь услышать.
Вскоре друзья уловили запах дыма от близкого костра, а через минуту впереди среди стволов и кустарника стала проглядывать небольшая поляна, над которой и вился этот дымок. Еще через несколько шагов идущий впереди Фрибо заметил сидевшую у костра фигуру человека, одетого в черный плащ с откинутым капюшоном. Человек сидел к хоббитам спиной, поэтому лица его было не разглядеть, по промокшим длинным темным волосам стекали капли дождя. У ствола большого дерева, росшего в центре поляны, был сооружен небольшой двухскатный шалаш из лапника ели и сосны.
Фрибо сделал друзьям знак остановиться и, когда хоббиты приблизились к нему, зашептал:
- Фрэмми, заряжай, арбалет, пробирайся слева к краю поляны и бери его на прицел. Арчи, обойдешь немного справа и тоже будешь ждать в кустах. Если начнется заварушка – подоспеешь на помощь. Брэд, - мы с тобой пойдем открыто по тропинке - посмотрим, что за тип. Держись чуть сзади и внимательно следи за ним, а я буду разговаривать.
Фрэмми поставил арбалет вертикально, вставил ногу в специальную скобу и, взявшись за тетиву, выпрямился, натягивая упругую стальную дугу. Это был не слишком мощный арбалет, который можно было перезарядить без специальных приспособлений в виде крючков и рукояток, по человеческим меркам, скорее, подходящий для подростка. Однако, это все равно было настоящее боевое оружие, пробивающее легкие доспехи и грозное в опытных руках. Фрэмми вложил короткую тяжелую стрелу в специальную колодку и двинулся влево от тропинки, чтобы занять удобную позицию. Арчи взял свою импровизированную острогу наперевес и, стараясь не наступать на сухие сучки, отправился вправо. Фрибо и Брэд постояли еще некоторое время, давая друзьям расположиться по местам, а затем зашагали прямо по тропинке уже не таясь.
Человек в черном сидел, вытянув руки к огню, на котором булькал в котелке какой-то отвар. Он словно и не слышал, что кто-то позади вышел на поляну. Фрибо сделал несколько неуверенных шагов вперед и остановился в нерешительности. Он уже было собирался громко кашлянуть, чтобы привлечь внимание незнакомца, как вдруг взгляд его упал на вход в шалаш, завешенный какой-то дерюгой, и по спине у него пробежали мурашки. Из-под дерюги, служившей дверью, выглядывали две мохнатые ноги, сомневаться в принадлежности которых хоббиту не приходилось.
Не замышляя ничего конкретного, а скорее, повинуясь мгновенному порыву, Фрибо двинулся вперед к незнакомцу. Но не успел он сделать и пяти шагов, как откуда ни возьмись перед ним вырос огромный пес с короткой черной шерстью и большой головой на короткой шее. Откуда он появился, Фрибо не увидел. Просто мгновение назад между ним и человеком никого не было, а теперь на расстоянии вытянутой руки перед застывшим от страха хоббитом стояла, оскалив клыки, грозная зверюга, готовая к прыжку.
- Нокт мубзен, Крэг, нокт мубзен! – негромко скомандовал псу человек у костра, даже не пошевельнувшись.
Пес повел ухом и присел на задние лапы, продолжая скалиться. Фрибо с удивлением узнал даеч – наречие нескольких северных племен варваров, кочующих на границе полуночных земель. Главным их промыслом была охота, но часто они нанимались проводниками к купцам и путешественникам, а также были известны в свободных землях как искусные воины и часто служили наемниками. У Фрибо в библиотеке было несколько книг с древними сказаниями этих племен, как на языке даеч, так и переводов на всеобщее наречие. В свое время дед Фрибо сопоставил переводы с оригиналом и составил очень краткий словарь. Насколько хоббит смог припомнить в сложившейся ситуации, человек вроде бы приказал своему псу не шевелиться. Фрибо застыл на месте, лихорадочно соображая, что делать и переводя взгляд то на пса, то на человека у костра, то на мохнатые ноги, торчащие из шалаша, которые, он не сомневался в этом, принадлежали Солу.
- Скажи своим друзьям, чтобы тоже выходили на поляну, иначе, одно мое слово и Крэг вас порвет в клочки, - все также не оборачиваясь, проговорил черный. – И пожалуйста, будь поосторожнее с арбалетом, дружок, - чуть повысив голос добавил он в ту сторону, где в кустах должен был прятаться Фрэмми.
- Я не позову своих друзей, - тихо проговорил Фрибо, глядя в затылок незнакомцу, - пока вы не скажете нам, кто вы такой, и что вы здесь делаете.
Однако, из кустов раздался голос Арчи:
- Мы выходим, мастер Фрибо, - вскоре показался и он сам, держащий наизготовку свое оружие, которое уже не казалось таким смешным, как вначале путешествия, - пусть попробует справиться со всеми разом.
С другой стороны показался и Фрэмми с арбалетом, направленным на человека.
- Дадите команду собаке, и я пущу стрелу, - проговорил он.
- Вы хотите знать, кто я такой? – человек поднялся в полный рост и внезапно коротко расхохотался. – Дорого бы я заплатил тому, кто ответил бы мне на этот вопрос.
С этими словами незнакомец в черном медленно повернулся лицом к хоббитам.

Роста человек был высокого, даже для верзилы. Под плащом трудно было разобрать его комплекцию, но выглядел он скорее худощавым, чем плотным. Об этом же говорило и худое бледное лицо с холодными стальными глазами, обрамленное длинными темными волосами О возрасте незнакомца трудно было судить - ему можно было дать на вид как тридцать лет, так и сорок пять. Под плащом у него была надета кожаная куртка с нашитыми металлическими пластинами, а кожаные штаны, какие носят охотники, были заправлены в высокие сапоги. На поясе человека Фрибо разглядел широкий охотничий нож.
- Но манхе*, Крэг, - скомандовал незнакомец псу, и тот, оставив хоббитов, подбежал и уселся у ног хозяина.
* Ко мне (даеч)
- Прошу к костру, - человек сделал рукой жест, приглашая хоббитов, - посидим, потолкуем. Вы, кажется, принадлежите к этому малому народу… как же там… полумерки. Правильно?
- Мы – хоббиты, - мрачно глядя на незнакомца ответил Арчи, - и мы в Шире, исконной нашей вотчине.
- А в западных землях нас называют полуросликами, - добавил Фрибо, - а вот, кто вы такой, мы до сих пор не услышали.
Человек улыбнулся. Зубы у него были ровные и белые, однако Фрибо заметил, что когда он улыбался, глаза его по-прежнему оставались холодными и бесстрастными. Не дожидаясь, пока хоббиты примут его приглашение, незнакомец сам обошел костер, уселся у огня и подбросил в него несколько припасенных заранее веток. Фрибо постоял с секунду, раздумывая, а затем прошагал к костру и тоже уселся напротив незнакомца. Друзья последовали его примеру, расположившись вокруг огня.
День подходил к концу. Под сенью деревьев быстро смеркалось. Дождь прекратился, однако на смену ему пришел пронзительный ветер, наполнивший вечерний лес таинственными звуками и шорохами. Незнакомец какое-то время прислушивался к чему-то в глубине леса, повернув голову и, словно забыв о своих гостях, однако его пес зорко следил за каждым движением хоббитов. Фрибо попытался получше разглядеть лицо человека. Узкое и бледное оно было покрыто сеткой мелких морщин. Прямой и тонкий нос, упрямый подбородок, высокий лоб. От края левого глаза по щеке тянулся глубокий старый шрам, чуть оттягивая книзу уголок века, что придавало лицу незнакомца немного грустное и, в то же время, жестокое выражение.
Наконец человек повернулся к огню, снял с пояса небольшой мешочек, высыпал из него на ладонь горку сушеных листьев и, кинув их в отвар в котелке, размешал его деревянной палочкой. Воздух наполнился густым тягучим ароматом – не зловонным, но и не слишком приятным.
- Там, в шалаше, - он махнул рукой за спину, - лежит ваш соплеменник. Он серьезно ранен, и я пытаюсь вылечить его.
- Уж не вы ли его и ранили? – грозно прищурившись спросил Арчи.
- Подожди, Арчи, - остановил его Фрибо. – Сударь, не знаю, как вас называть, мы ищем нашего друга. Вчера ночью он пропал, будучи в двух шагах от дома. И вот, мы, поразмыслив, отправляемся на поиски сюда, в Перегорки, и что же мы находим? Вас, не желающего называть своего имени, вашего Крэга, или как его там, который, прямо скажем, не внушает мне симпатий, - услышав свое имя, пес склонил голову набок и уставился на Фрибо, - и, судя по всему, нашего друга, без движения лежащего в вашей палатке. Что же мы должны думать обо всем этом, скажите на милость?
- А думайте, что хотите, - усмехнулся черный, - все равно от ваших мыслей ничего не изменится – друг ваш не поправится, а я не провалюсь прямиком в Мордор… А ну-ка, кажется, зелье поспело, - с этими словами он, обмотав руку краем плаща, снял котелок с огня и направился к шалашу.
Фрибо хотел было подняться и последовать за ним, но при первом же его движении пес оскалился, зарычал и изготовился для прыжка.
- Сударь! – возмутился Фрибо вслед незнакомцу. – Да что же это, в самом деле! Вы нас так и будете всю ночь собаками травить?
Человек, словно и не слышал слов хоббита. Фрибо же, лихорадочно перебирал в уме все слова, которые он помнил из варварского наречия, на котором человек общался со своим псом. Наконец, очень надеясь на то, что он ничего не напутал, хоббит вполголоса проговорил, дружелюбно обращаясь к собаке:
- Хофен дарге, хофен.
* Хороший пес, хороший. (даеч.)

Человек в черном плаще, видимо услышал это, остановился на полпути и внимательно оглядел хоббитов, сидящих у костра.
- Ты, - указал он на Арчи, - иди сюда.
Арчи решительно поднялся, стараясь напустить на себя грозный вид и не глядеть на пса, который на это раз даже не обратил на него внимания, и двинулся вслед за незнакомцем. Тот, подойдя к шалашу, откинул циновку с входа и склонился над лежащим хоббитом. Арчи тем временем тоже подошел ближе и заглянул через плечо человека.
- Это Сол, мастер Фрибо, провалиться мне на этом самом месте! – крикнул он. - И он серьезно ранен.
Хоббиты у костра заерзали, но пес вновь грозно зарычал, нервно перебирая лапами.
Арчи, между тем, видел, как человек достаточно ловко и умело снял повязку, с груди Сола. С правой стороны под ключицей открылась глубокая рана. Рана была словно прижжена и уже не кровоточила. Горячим отваром незнакомец протер грудь раненого хоббита, затем из того же отвара сделал компресс и наложил новую повязку. Потом он взял стоявшую тут же глиняную кружку и протянул ее Арчи:
- Зачерпни из котелка, приподними его голову и влей в рот хотя бы несколько глотков.
После этого он повернулся и зашагал к костру. Что-то такое было в голосе незнакомца, что заставило Арчи послушаться его. Он зачерпнул кружкой отвара и склонился над другом. Сол был абсолютно бледен и дышал тяжело и прерывисто.
- Ничего, дружище Солтос, - шептал Арчи, положив голову хоббита себе на колени и поднося кружку с отваром к его губам, - ты обязательно поправишься. Главное, что мы тебя нашли, а теперь-то уж мы не отдадим тебя никаким таким черным незнакомцам, какие бы там собаки у них не были.
Арчи и не заметил, как глаза его наполнились слезами и они закапали на лицо друга.
Незнакомец вернулся к костру, уселся на свое место и обвел хоббитов внимательным взглядом.
- Вот, значит, вы какие… полурослики, - проговорил он неизвестно к чему. – Ваш друг поправится. Не сразу, но поправится. Его счастье, что я оказался поблизости, когда все это произошло.
- Что произошло? – спросил Фрибо.
Незнакомец посмотрел куда-то поверх голов хоббитов, в черные лесные заросли.
- Времена изменились. Ничто уже не останется таким, каким было прежде. – Он усмехнулся. – Неужели вы думали, что Враг забудет про Шир? И про роль малого народа в последней битве? Не надейтесь.
- Враг? – Фрибо попытался изобразить удивление, - Но Враг уничтожен…
- Уничтожен? – незнакомец откинул голову и снова коротко расхохотался своим сухим каркающим смехом, от которого у хоббитов мороз прошел по коже. Затем он сделался вдруг серьезным, чуть подался вперед и проговорил, сузив глаза, тихо и зловеще, - А вот на это не рассчитывайте.
Фрибо вдруг на секунду показалось, что время потекло вспять и он очутился где-то в далеких веках в конце Третьей эпохи. Здесь, в тихом и спокойном Шире, в Перегорках, они сидели у ночного костра плененные зловещим незнакомцем в черном плаще, неподалеку лежал без сознания их раненый товарищ, а позабытое слово Враг из старых историй и любимых книг вдруг обрело реальный смысл. В какой-то момент Фрибо отчетливо осознал ту пропасть, которая лежит между захватывающей книгой, прочитанной вечером у камина, и реальной опасностью; между кровью битвы, вплетенной в буквы романа, и глубокой раной Сола, лежащего вот здесь же неподалеку без памяти. И осознание этого холодной злой иглой на миг пронзило сердце хоббита, поселив в нем тоскливую ноющую боль.
…Впоследствии, когда хоббиты вспоминали этот момент, каждый толковал его по-своему, однако все сходились в одном: когда девочка вышла на поляну, всем показалось, что ночь отступила, и на мгновение вокруг посветлело. А случилось вот что…
Случилось вот что. Незнакомец вдруг повернул голову и прислушался к чему-то справа от себя, где скрытый кустарником и стволами деревьев распадок изломанным шрамом уходил к подножию холма. На лице его на миг отразилось легкое беспокойство, и, почти не пошевелив губами, он издал легкий мелодичный свист. И через несколько секунд ночь расступилась и на краю поляны оказалась девочка, ведущая в поводу неоседланного черного коня с белым пятном во лбу. Девочка сделала несколько шагов, остановилась и сказала негромким ясным голосом:
- Ай на ведуи алс.
И улыбнулась.
Фрибо показалось, что даже языки пламени в затухающем костре вдруг на мгновение взметнулись навстречу этому голосу, выбросив несколько ярких искр. Грозный пес был слишком хорошо выдрессирован – он так и остался сидеть рядом с хозяином. Но обрубок хвоста, задвигавшийся вправо и влево, выдал его. Крэг оскалил пасть и вывалил язык, и Фрибо готов был поклясться, что если только этот пес мог улыбаться, то сейчас он именно улыбался.
Девочка что-то тихо проговорила коню, легко хлопнула его ладошкой по шее, и тот шагом направился к шалашу, где и остановился неподалеку от Сола и Арчи, понурив голову. Девочка же прошагала к костру, уселась рядом с человеком и протянула руки к огню. Тот сказал ей несколько фраз на даеч, судя по всему, строго выговаривая за что-то. В ответ девочка подняла на него свои большие глаза, опушенные длинными ресницами, и сказала совсем просто, но с каким-то величественным укором, чуть кивая головой в такт своим словам:
- Ты меня бросил, Айри. Одну, ночью, в темном лесу. Мне было страшно.
И она вновь отвернулась к огню, вздернув упрямый подбородок и плотно сжав губы, улыбаясь чему-то своему одними уголками рта.
- Никогда больше так не делай, - добавила она, глядя на пламя.
И Фрибо к удивлению своему заметил, что незнакомец смутился и растерялся.
- Я оставил с тобой Рондо, - проговорил он, явно оправдываясь.
Девочка вновь подняла на мужчину свои глаза и сказала назидательно, выставив вперед руку с поднятой кверху ладошкой:
- Он всего лишь конь, Айри, хотя и очень умный.
- Рондо – боевой конь, и вполне способен расправится с двумя-тремя врагами, а в случае опасности – унести тебя от погони.
Однако, девочка молча отвернулась к огню, все также чему-то печально улыбаясь и чуть покачивая головой в такт какой-то мелодии, слышной ей одной. Хоббиты смотрели на нее, как зачарованные. Это была девочка лет девяти в светлом платье из простого домотканного полотна. Ее светлые растрепанные волосы опускались ей едва ниже плеч. Чуть курносый по-детски нос, тонкие упрямые губы и глаза… Большие глаза ее не имели постоянного цвета. Когда девочка хмурилась, они казались серыми, когда смотрела на огонь, в них проплывали зеленоватые сумерки, когда же она прямо встречала чей-то взгляд, в ее глазах открывалась бездонная морская синева. Лицо девочки было местами перепачкано и это придавало ей одновременно трогательный и комичный вид.
- Я хочу есть, Айри, - неожиданно объявила девочка, обращаясь к своему спутнику.
Тот на секунду смутился и лицо его помрачнело.
- Я добыл пару кроликов и тетерева, - быстро проговорил он, и девочка скривила рожицу при этих словах. - Знаю, знаю… Но обменять это на что-нибудь подходящее для тебя мы сможем только завтра. Там, в сумке, еще осталось немного позавчерашнего хлеба… Могу заварить чай, - добавил незнакомец, но как-то уж совсем неуверенно.
Девочка кивнула, легко поднялась и направилась в сторону шалаша.
- Если позволите, сударь, - Фрибо взялся за свой походный мешок, который перед тем, как сесть возле костра, снял и поставил рядом на землю. – У нас с друзьями найдется немного сыра и свежего хлеба, если это устроит вашу спутницу. Да и к чаю что-нибудь соберем.
- У меня есть немного сушеных фруктов, - неуверенно подал голос Арчи.
- А у меня немного шоколада, - пробормотал покрасневший Брэд.
Незнакомца это неожиданное предложение немного смутило.
- Что ж, - сказал он, - я готов заплатить вам… допустим, завтра.
- А, бросьте, - беспечно махнул рукой Фрибо. – Кто берет плату за трапезу, разделенную у ночного костра в лесу? Тем более, что предлагаем не вам, а голодному ребенку. Но если вы действительно говорите правду и спасли нашего друга от гибели, то мы рады будем преломить с вами хлеб, - с этими словами хозяин Засумок встал и вежливо поклонился незнакомцу.
- Айри всегда говорит правду, - серьезно сказала девочка, вновь возвращаясь к компании у костра.
- Значит вас зовут Айри? – спросил Фрибо, открыто посмотрев в глаза незнакомцу.
- Нет, меня зовут не так, - усмехнулся человек в черном плаще. – Просто она всем дает свои имена. Не обращайте на нее внимания..
- Его зовут Фрайдрик, - снова ответила за мужчину девочка своим чистым звонким голосом. Тот вновь строго выговорил ей что-то на варварском наречии, но она только с улыбкой махнула в его сторону рукой.
- Прекрати, Айри. Ты же не видишь, а я вижу. Они чистые, и в них нет зла. – Сказано это было с такой простотой и непосредственностью, что все, включая мужчину, только молча открыли рты. – Где котелок-то? Надо же воды поставить.
Вскоре в котелке над костром закипала вода. На чистой тряпице была разложена нехитрая снедь. Девочка уплетала сыр с хлебом, изредка зачерпывая своими грязными пальчиками засушенные фрукты из кулька Арчи. Она ела жадно, как едят проголодавшиеся дети во всех уголках Среднеземья, не заботясь о манерах и правилах приличия, однако, в каждом ее движении проглядывало то благородство, которое получают некоторые люди при рождении и которое не способно дать ни одно воспитание.
- В некоторых землях меня называют Эйрик Найрамон, а кое-где именуют не иначе, как господин Фрай, - незнакомец лишь отломил себе небольшой кусок хлеба и теперь задумчиво жевал его, явно наслаждаясь его свежим ароматом и вкусом.
Фрибо достал из своей сумки бутылку «Старой Винодельни», где оставалась еще добрая половина, и предложил:
- Не откажите составить компанию.
Незнакомец молча кивнул, и вино было разлито по кружкам.
- А можно мне? – неожиданно спросила девочка, прожевав очередную порцию сухофруктов.
Мужчина взял ее кружку, попросил у Фрибо бутылку и плеснул на дно немного вина – на четверть пальца, не больше. Затем взял флягу с чистой водой и щедро разбавил вино.
- Держи, - протянул он кружку девочке.
Та обхватила кружку обеими ладошками, приподняла на уровень лица и сказала:
- Да будет счастливой наша встреча в этом лесу. Пусть уйдут ваши заботы, и пусть жизнь возвращается к вашему другу, - после чего она зажмурила глаза и отпила два или три глотка. Потом девочка, не открывая глаз, нащупала перед собой кусок шоколада и отправила его в рот.
- Сегодня настоящий праздник, правда, Айри? – проговорила она, жуя шоколад и блаженно улыбаясь. – И благодарить за это мы должны этих славных… - она вдруг перестала жевать и посмотрела на Фрибо. – А как называется ваш славный народ?
Фрибо невольно улыбнулся, глядя в ее глаза.
- Люди называют нас полуросликами, но в большинстве летописей и историй мы проходим под названием хоббиты.
Большие глаза девочки, если это только было возможно, раскрылись еще больше.
- Хоббиты?! Айри, ты слышал, это же хоббиты. – И тут девочка неожиданно звонко рассмеялась и захлопала в ладоши.
И снова ночь словно расступилась вокруг, и затих на секунду холодный ветер в ветвях, и взметнулись из костра кверху языки пламени…
- Мастер Фрибо, - неожиданно раздался от шалаша голос Арчи, который все это время сидел рядом с раненным другом, - кажется, Сол очнулся.
Фрибо посмотрел на человека, затем покосился на пса.
- Вы позволите?
Человек молча кивнул и приказал собаке:
- Зо зитаэн.
Все трое хоббитов поднялись и направились к шалашу. Сол, поддерживаемый под голову Арчи, обвел взглядом друзей и улыбнулся. Видно было, что улыбка далась ему не просто – по лицу у него пробежала тень испытываемой боли.
- Вот ведь как вышло, мастер Фрибо, - еле слышно проговорил он. – Вы уж меня простите…
- А вот это ты мне брось, - строго проговорил Фрибо, не в силах, однако, скрыть своей радости. – Главное, мы теперь вместе. С утра двинемся к дому, подлечим тебя. До осени еще поправишься. Не расхотелось тебе еще в путешествие?
Сол отвел глаза и ответил чуть погодя:
- Не знаю я. Страшно мне как-то… и холодно.
И снова что-то кольнуло Фрибо в груди. Он посмотрел на друга и сказал, стараясь придать голосу побольше бодрости:
- Сейчас отдыхай, Сол, у нас завтра тяжелый день, - он повернулся к остальным. – Нам всем надо хотя бы немного поспать. С утра Сола домой на себе потащим.
Все стали устраиваться на ночлег. Фрайдрик стелил для девочки рядом с костром, а она сидела, широко зевая, и глаза ее слипались.
- Хоббиты, - пробормотала она между двумя долгими зевками, - надо же…
Улучив минуту, когда они оказались вдвоем, Арчи прошептал Фрибо:
- Все равно не нравится мне этот черный верзила. Ребенок при нем, скажем прямо, очень даже милый – чудо, а не девочка. Да только неизвестно, где он ее взял и куда везет. Я вот и толкую, подежурить надо нам ночью.
Фрибо беспечно махнул рукой.
- Знаешь, Арчи, мне кажется, что если бы он и хотел нам что худое сделать, давно сделал бы. Мы ж полностью в его руках были.
- Вы как хотите, мастер Фрибо, а я всю ночь глаз не сомкну. Да и Крэг этот, этакая страшилища.
- Вот и зря. Ты нам завтра выспавшийся нужен будешь и бодрый. Укладывайся и спи.
Не прошло и получаса, как на поляне все стихло. Спали хоббиты, уставшие от непривычных волнений ушедшего дня. Мерно посапывала возле костра странная девочка. Задремал, наклонив голову к земле, черный конь, укрытый заботливо попоной. Только человек сидел, прислонившись спиной к дереву, укутавшись в свой черный плащ и накинув на голову капюшон, из-за которого не видно было, спит он или бодрствует. Да большой черный пес, разлегшийся у него в ногах, изредка поднимал свою широколобую голову с передних лап и внимательно прислушивался к чему-то, происходившему в глубине леса.
Фрибо проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Он открыл глаза и в промозглых сумерках увидел перед собой Фрэмми.
- Ты чего, Фрэмми? Спи давай – завтра вставать ни свет ни заря, - и с этими словами Фрибо попытался перевернуться на другой бок, но товарищ снова затряс его.
- Так уже эта самая ни свет ни заря и наступила, - сказал он, - надо вставать, завтракать и трогаться в путь. Да и незнакомец наш пропал.
Фрибо резко принял сидячее положение.
- То есть как пропал? Куда пропал?
- А мне почем знать? – возмутился Фрэмми. – Я проснулся – ни его, ни коня, ни собаки… ни девочки. Всем подъем! – вдруг прокричал он и, приставив ладонь ко рту, протрубил шутливый сигнал рожка.
Хоббиты позавтракали на скорую руку остатками своих припасов.
- А шоколад-то мой, тю-тю, - неожиданно сказал Брэд, допивая чай. И хоббиты весело рассмеялись, вспомнив маленькую странную девочку, с которой их вчера свела судьба.
Взамен шоколада незнакомец оставил им небольшой мешочек с травой, отваром которой он ночью напоил Сола, и который, судя по всему, немного помог ему. Чуть поразмыслив, решили еще раз сделать отвар и дать его Солу. Тот был в сознании, но выглядел ужасно, и видно было, что боль еще страшно терзает его. Срубили две жерди и, пожертвовав двумя походными мешками и некоторыми тряпками, соорудили вполне приличные носилки, на которые осторожно уложили раненного товарища. Нести носилки было решено по очереди, и вскоре небольшая процессия не спеша двинулась в путь, огибая холм по направлению к дороге.
Тучи немного развеялись, и сквозь разрывы облаков показалось солнце. Когда хоббиты выбрались на дорогу, оставив Перегорки за спиной, уже занимался день. Фрибо оглянулся назад и бросил взгляд на покрытый соснами и елями склон. Образ незнакомца в черном плаще и его маленькой спутницы не давал покоя хоббиту. Шир показался ему вдруг очень тесным. Ему захотелось вырваться за его границы, заглянуть за край, испытать опасности и волнения дальних странствий, ощутить запах морского ветра, наполняющего грудь и почувствовать соленый вкус брызг океанской волны. Фрибо улыбнулся и помахал Перегоркам рукой.

Сол медленно шел на поправку. Правда, это было известно только со слов его отца, который, хотя и поблагодарил друзей от души, однако пускать кого-либо к Солу с того момента, как он вернулся домой, категорически отказался. Даже Эверарда, явившегося для разъяснения обстоятельств дела, как он сам выразился, мастер Логан даже в калитку не пустил. Тот уж и просил и грозился, да только все зря. Поэтому никому в Хоббитоне так и не было пока известно ни самого дела, ни, тем более, его обстоятельств.
А, между тем, дни шли. Минула неделя, и подошло время открытия Ширской ярмарки. Фрибо не любил суету первого ярмарочного дня, поэтому воскресный день он решил провести у себя под Холмом. Немного собрать прошлогоднюю листву и сухие ветви в саду, подмести дорожку, а затем, ближе к вечеру, привести кое-какие записи в библиотеке в порядок. Но если вы думаете, что хозяин Засумок любил наводить порядок по воскресным дням, то глубоко заблуждаетесь.
И до этого их странного путешествия в Перегорки жизнь в Хоббитоне не то, чтобы стала тяготить нашего почтенного хоббита, а, как бы это сказать, ожидание перемен стало почти невыносимым. Ощущение чего-то нового, что вот-вот должно войти в жизнь, последнее время стало острее. А встреча у ночного костра с таинственным незнакомцем в черном и его странной спутницей и вовсе увлекли воображение Фрибо. И та злая игла, что впервые поселилась в его сердце, когда он увидел своего раненого товарища, все чаще давала о себе знать тупой ноющей болью. Так бывает, когда чьим-то глазам открывается крошечный просвет между мирами, и ослепительная вспышка под названием неизведанное на миг поражает рассудок. И слово приключение, смакуемое кончиком языка, обретает новый смысл, а все тело откликается на него томительной сладкой болью. Это коварная уловка судьбы, на которую попадаются даже мудрые. Где-то там, на окраине мира, могущественные Валары держат нити наших жизней, направляя наш путь. Но случается, что нить эта рвется, и тогда рок вступает в противоборство со свободной волей… Но мы отвлеклись.
Хлопотами по хозяйству и будничными делами Фрибо старался заглушить в себе то новое чувство, которое поселилось в нем, и которому он не мог дать выхода. Собрав в кучу прошлогоднюю листву и сухие ветки, Фрибо зажег ее, и запах дыма от сухих листьев вдруг напомнил ему об осени. Близился воскресный вечер. Небо очистилось от облаков, и солнце вновь пробудило к жизни весеннюю природу. Ничто не в силах было остановить извечный круговорот.
Фрибо сидел в своем кабинете над раскрытой книгой, но взгляд его был устремлен не на строки давно уже открытой, да так и не прочитанной страницы. Вдруг хоббиту показалось, что в быстро сгущающихся сумерках за окном промелькнула чья-то тень. Фрибо подумал было, что это Арчи решил заглянуть на вечерний чай, поделиться впечатлениями от первого ярмарочного дня, но тут же вспомнил, что Арчи собирался остаться сегодня на ярмарке поработать. Фрибо подошел к окну, распахнул его и выглянул в сад. Быстро темнело. В саду было как-то непривычно тихо. Молчали птицы в ветвях, утих ветер. Из окна потянуло сыростью и каким-то чуть уловимым неприятным сладким запахом. Фрибо поежился и закрыл окно, задернув его плотной синей шторкой. И в этот момент он услышал, как что-то осторожно скребет снаружи по стенам норки. Фрибо похолодел. Мигом вспомнились ему недавние события: и услышанный в лесу крик, и таинственное нападение на Сола, и чужак в черном плаще. Фрибо кинулся в прихожую и быстро закрыл дверь на задвижку. Это несколько успокоило хоббита, хотя, по здравому рассуждению, маленькая блестящая защелка на двери вряд ли смогла выдержать и простой удар ногой. И тут Фрибо услышал это…
Сперва могло показаться, что это шорох ветра в ветвях или шум сильного дождя за дверью. Так могло показаться, если бы Фрибо минуту назад не выглядывал в окно и не видел, что никакого ветра, а тем более дождя снаружи не было. Это был шепот, но какой. Он проникал сквозь стены норки и дубовую дверь, заползал в щели, липкой холодной волной просачивался в тело, морозом пробирая до самых костей. Слов было не разобрать. Да если бы и разобрал Фрибо слова, что он мог в них понять? Кто, скажите, вообще в Шире и во всем Среднеземье мог что-нибудь понять в шепоте того, что перестало быть много веков назад, что теперь вернулось из мира, из которого не возвращаются, и встало перед дверью хоббитовской норки под Холмом этим поздним весенним вечером?
Бледный и трясущийся стоял Фрибо в прихожей, не в силах двинуться с места, прислушиваясь к творимой снаружи не то молитве, не то заклинанию. Мы не хотим делать нашего героя лучше, чем он есть на самом деле. Хоббиты замечательный народец, а Фрибо Сумникс – не самый худший его представитель. Но, что было, то было. Хозяин Засумок в этот момент издавал невнятные горловые звуки, которые и хотелось бы назвать по другому, да нельзя. Фрибо Сумникс эсквайр тихонько поскуливал.
Внезапно шепот снаружи стих, и через мгновение добротная дубовая дверь, ведущая в хоббитовское жилище, затряслась мелкой дрожью, и маленькая блестящая защелка запрыгала с дробным стуком. Это последнее обстоятельство словно сняло чары с хоббита. Фрибо перестал трястись и кинулся по коридору к дальней двери. Непослушными руками он сорвал с шеи цепочку с ключом, далеко не с первого раза попал им в замочную скважину и отворил дверь с двустишием на бронзовой табличке. Не зажигая огня, он кинулся к камину, нащупал над ним висящую на стене кольчугу и принялся натягивать ее на себя, путаясь в рукавах. Наконец, кое-как совладав с доспехом, Фрибо сорвал со стены Шершень. С радостным «вжииик» кинжал покинул ножны. Клинок по всей ширине светился холодным злым пламенем. И вот здесь туковская натура стала брать верх в нашем хоббите. Он заставил себя усмехнуться, хотя это и не очень получилось, и решительным шагом направился к входной двери, которая с каждым мгновением тряслась все сильнее, и задвижка вот-вот грозила сорваться.
Фрибо встал перед дверью, сжал рукоять Шершня двумя руками у себя перед грудью и стал ждать. И тут какие-то разрозненные мысли сложились в голове у хоббита в одну, и он, сам удивляясь себе, каким-то чужим хриплым голосом громко и отчетливо прокричал:
А Элберет Гилтониэль
О менель-палан дириэль,
Ле нэллон си ди’нгурутос!
А тиро нин, Фануилос!

Стоило прозвучать первым словам древней песни, как снаружи все стихло, дверь перестала трястись, и лишь какой-то жалобный стон донесся до слуха Фрибо.
Хоббит не стал открывать дверь и проверять, ушло ли то Нечто, что посетило его в этот неурочный час. Согласитесь, для хоббита это был бы весьма неосмотрительный поступок. Фрибо так и просидел всю ночь в кресле, не снимая кольчуги и не выпуская кинжала из руки, изредка забываясь тревожным полусном. Когда первые лучи рассвета стали пробиваться в окна, и птицы встретили наступающий новый день радостными трелями, Фрибо отправился на кухню и заварил себе чая покрепче. Он чувствовал себя совершенно разбитым и подавленным. Когда хоббит подносил дымящуюся чашку ко рту, он заметил, что руки его трясутся.
Фрибо так и просидел взаперти, пока часов в десять не заявился Арчи. Тот, пожалуй, впервые за годы посещения Засумок, натолкнулся на запертую дверь. Он принялся громко стучать и звать Фрибо. Хозяин усадьбы предстал перед ним с бледным и осунувшимся лицом. Доспехи к тому времени Фрибо снял и вернул на место, но тень пережитого ночью кошмара оставила слишком явный след на его лице. Арчи внимательно посмотрел на друга, но спрашивать ни о чем не стал, а, стараясь говорить бодро и весело, стал рассказывать Фрибо о первом дне ярмарки, веселых аттракционах и новинках из разных дальних уголков, привезенных для продажи. Постепенно, слушая друга, Фрибо начал приходить в себя. Он собрал завтрак на скорую руку и накрыл столик в саду.
- А южанина того не видел больше? – вспомнил он рассказ Арчи.
- Нет, того не видел, - ответил тот, допивая вторую чашку, - занят я был. Сами знаете, как оно бывает в первый день – голова, как говорится, в цветах…
Арчи смущенно замолчал, а Фрибо вдруг заливисто рассмеялся, вспомнив вдруг окончание этой неприличной поговорки, слышанной ими во время прошлой ярмарки в «Ветке плюща» от одного бородатого, подозрительного вида моряка, неизвестно как оказавшегося в Шире.
Ну, что тут сказать… хоббит есть хоббит. Малый народ не может долго помнить плохое. Кажется, только несколько часов назад Фрибо пережил такой страх, от которого не каждый человек покрепче хоббита сразу опомнится. Глянь, а у него уже и щеки порозовели, и улыбка до ушей. Нет, прав был Гэндальф - странный народ эти хоббиты.
Как ни разбит был Фрибо после бессонной ночи, но он все-таки решил отправиться сегодня на ярмарку. Допив чай и быстро собравшись, Фрибо с Арчи дошли до «Зеленого дракона», где на время ярмарки некоторые местные хоббиты, владельцы пони, подрабатывали извозом. Были здесь и большие экипажи, рассчитанные на целые семьи или на местных жителей, отправлявшихся на ярмарку за товаром, или, опять же, отвозящих туда свой товар на продажу. Такие большие повозки могли быть запряжены и двумя и даже четырьмя пони. Фрибо сразу увидел старика Песошкинса, восседающего на козлах небольшой двухместной повозки, с запряженным в него пегим пони, почти таким же древним, как сам старик Сидди. Сидди Песошкинс увидел хозяина Засумок, весело подмигнул ему и крикнул:
- А вот, мастер Фрибо и мастер Арчи, довезем вас с моим Питом до самой ярмарки. Может не так быстро, но мягко и надежно.
Фрибо нанял старика, и им всю дорогу пришлось выслушивать его жалобы на нынешние порядки в Хоббитоне, на самоуправство Эверарда и воспоминания об ушедших «старых добрых временах», когда и цены на все были ниже и народ был приветливее.
- Вот я и говорю, - вещал Песошкинс под монотонный скрип несмазанного колеса, - раньше испокон веков «Зеленым драконом» в Хоббитоне кто владел и управлял? Большеноги. Еще, почитай, с самого начала, как хоббиты в Шире селиться стали, задолго даже до истории той с мастером Фродо, когда он пропал было, а потом нагрянул со своими головорезами мастером Мэрри и мастером Перегрином. Вот я вам скажу, как это при моей молодости было. Пэдди Большеног тогда был хозяином, за стойкой сам обычно стоял, да… И пиво… пиво, молодые люди, тогда так наливали – сначала нальют до края, потом погодят, пока пена осядет, и снова нальют. Да, у него даже табличка такая над прилавком висела: «Требуйте долива после отстоя пены». Вот так вот.
Старик Сидди надолго замолчал, раскуривая трубку, а Арчи только усмехнулся и недоверчиво покачал головой.
- А нынче что? - продолжал Песошкинс, - Продал сынок Пэдди «Зеленого дракона», как папаша-то преставился. Так добро бы в хорошие руки отдал, так нет же – какому-то верзиле, да еще и южанину. И что теперь? Пиво на вкус такое, будто его водой из колодца разбавляют.
- Ну, это вы загнули, - не выдержал Арчи, - не может такого быть, чтобы пиво водой разбавляли. Это куда же тогда наш Шир катится?
- Эх, помяните мое слово, мрачные времена настают, молодые люди. А слыхал я вот что. Будто король, тот, настоящий, запретил верзилам вообще нос свой в Шир казать. Да только кто ж теперь старые законы помнит, да кто будет за порядком следить, это Эверард что ли? Тьфу ты… А вот и ярмарка.
И действительно, это была ярмарка. Шумная, разноцветная весенняя ярмарка в Шире. С леденцами и петардами для малышей, с клоунами и заезжими гадателями и прорицателями, с товарами со всего Среднеземья.
Фрибо главным образом интересовали книги. Обычно их привозили на продажу или на обмен монахи из братств и орденов. Были у нашего хоббита и несколько знакомых продавцов, которые могли достать некоторые редкие экземпляры на заказ. Они с Арчи побродили по ярмарке. Фрибо купил себе две небольшие книги, несколько вещиц по хозяйству и пару безделушек. Арчи договорился с одним из продавцов по поводу работы на завтрашний день, и они собрались пойти перекусить в харчевню, сооруженную тут же под открытым небом на время ярмарки. Проходя мимо одного из прилавков, Фрибо почувствовал, как кто-то цепко схватил его сзади за полу жилетки. Это была праздничная ярко-желтая жилетка Фрибо с начищенными до блеска медными пуговицами, и ему очень не понравилось, что кто-то хватается за нее. Но не успел он повернуться и выказать свое недовольство, как услышал неприятный скрипучий голос, произнесший:
- Ссссумммниксссс…
Фрибо обернулся и увидел перед собой… человека? Нечто сгорбленное, закутанное в длинный черный балахон с надвинутым на глаза клобуком, ростом было едва ли выше хоббита. Сухие жилистые старческие пальцы выпустили полу хоббитовской жилетки, и беззубый рот, только и видимый из-под капюшона, вновь прошелестел:
- Сссумникссс…
- Простите, сударь, я спешу, - с этими словами Фрибо попытался повернуться и потихоньку улизнуть.
Не то, чтобы хозяин Засумок хотел показаться невежливым, но как бы вы себя повели, если не самого приятного вида незнакомец стал хватать вас за одежду и назвал по фамилии? Если же вспомнить все, пережитые за последнее время нашим хоббитом события и кошмар последней ночи, то понять поведение Фрибо вполне можно. Однако незнакомец опередил хоббита. Он легко коснулся тощими желтыми пальцами его руки и спросил вкрадчиво:
- Ты Сумникссс? Тот, другой, так тебя называл.
Тут Фрибо решил, что это какой-нибудь гадатель-шарлатан из одного из нищих монашеских братств, которых так много развелось по всему Средниземью за последние два столетия. Подоспел Арчи, увидевший, что его спутник отстал.
- Следите за кошельком, мастер Фрибо, - прошептал он на ухо другу, - эта публика на ходу пятки причешет.
- Простите, сударь, не имею чести вас знать, - насколько можно вежливо проговорил Фрибо. – Если желаете мне погадать, то я в этом не нуждаюсь.
И с этими словами Фрибо во второй раз попытался повернуться и продолжить свой путь, но что-то в голосе монаха, которым он произнес следующую фразу, заставило его остановиться.
- Книга для Ссуммниксса… Хорошая книга, старая. Сказали, найдешь Ссумниксса, много денег даст. Аш назг дурбатулук, аш назг гимбатул.
Сказано это было почти шепотом, но словно легкие облака набежали на солнце, и тень пронеслась по земле. Сбилась с ладу веселая мелодия, доносившаяся из балаганчика неподалеку. Заплакал в голос ни с того ни с сего маленький хоббитенок, стоявший с родителями рядом. Фрибо вздрогнул и поморщился.
- Покажите, - он решительно протянул руку.
Монах извлек откуда-то из складок своего запыленного в дороге балахона предмет, завернутый в серую холстину и перевязанный бечевкой. Негнущимися дрожащими пальцами, он долго возился с узлом, наконец развязал его и, не спеша развернув тряпку, протянул Фрибо фолиант – довольно толстую книгу в пол-листа, по всему видно, что очень старую. Обложка мягкой кожи, вероятно, была когда-то черного цвета, но от времени вытерлась и поседела, приобретя благородный серый оттенок. Никакого заглавия на обложке не было. Фрибо раскрыл титульный лист, и сладкое предчувствие, знакомое собирателям разных редкостей, приятно и тревожно толкнуло его в сердце. Книга была написана на вестроне – всеобщем наречии. Заглавие гласило: «То, что было после, или размышления о закате Третьей эпохи и магических последствиях ухода Волшебных колец». Книга была написана от руки, и Фрибо сразу узнал почерк. Книги Авединуса, чародея из северо-западных земель, были огромной редкостью. Авединус жил и творил в первые годы Четвертой эпохи, и про него ходили самые невероятные легенды и слухи.
Фрибо, как опытный покупатель, старался ничем не выказать азарта, овладевшего им. Он пролистал фолиант; поднеся книгу к самому уху, прошелестел страницами, ощупал кончиками пальцев бумагу, которую умели делать только в прошлую эпоху, оглядел переплет ручной работы.
- И сколько вы хотите? – постаравшись придать своему голосу как можно более беспечные интонации, спросил Фрибо, не торопясь, однако, выпускать книгу из своих рук.
- Хорошая книга, старая, - снова завел свою песню незнакомец. – Сказали, найдешь Сумммникссса, он хорошо заплатит…
- Сколько? – уже нетерпеливо повторил хоббит.
Монах протянул свои скрюченные пальцы и жадно провел по корешку фолианта, который Фрибо держал в руках.
- Пятьдесят золотых монет.
Арчи только крякнул над ухом у Фрибо.
- Пятьдесят всеобщих золотых? – попытался уточнить тот, совершенно ошеломленный ценой.
- Да… Хорошая книга, очень хорошая. Аш назг дорбатулук… Сказали, Сссумниксс заплатит.
Пятьдесят золотых была неслыханная сумма для книги, пусть даже для редкой и старинной. За сотню золотых в хоббитоне можно было сторговать вполне добротную норку. Без излишеств, конечно, но приличную.
- Послушайте, уважаемый, - Фрибо усмехнулся, - нет такой книги, за которую я, да и вообще кто-нибудь в Шире, заплатил бы такие деньги. Может где в Среднеземье и есть такие чудаки, да только не у нас. Поищите-ка покупателя в других местах.
Незнакомец вцепился в книгу и почти силой вырвал ее из рук хоббита. Голос его сделался совсем злым, и он прошипел, брызгая слюной из беззубого старческого рта:
- Нехорошо, Сссуммникссс, нехорошо. Книгу ищут. Тебя ищут. Я долго шел. Сказали, найдешь Ссумниксса, он заплатит, - в голосе его послышался укор, обращенный к кому-то неведомому.
- Да кто сказал-то? – растерялся Фрибо. – Может я не тот Сумникс, который вам нужен? Знаете, сколько в Шире Сумниксов.
- Тот, - прошамкал монах. – Книгу взял, почерк смотрел, бумагу слушал. Я видел, как ты книгу трогал. Тот Сумммниксс.
Арчи потянул друга за рукав и жарко зашептал на ухо:
- Пойдемте, мастер Фрибо, не нравится мне эта страхолюдина. Что-то он больно часто шипит вашу фамилию, будто вынюхивает чего.
Фрибо огляделся по сторонам. Вокруг кипела обычная ярмарочная суета. Люди и хоббиты продавали и покупали, ели, пили пиво, веселились.
- Дайте-ка еще раз посмотреть, - неожиданно попросил Фрибо.
Монах будто нехотя протянул книгу обратно в руки хоббита. Фрибо пролистывал пахнущие сыростью и какими-то специальными травами страницы, и в сознании его вставали слова и обрывки фраз, записанные чародеем-отшельником много-много лет назад.
«…необычная буря. Корабли разметало… пучина… колдовство. Гэндальф пытался бороться… на одиноком острове в волшебном гроте. Эльфы спаслись не все…»
«…последний Король. Древнее Зло воплотилось… рана, смертельная рана… железный век… Маги уничтожены, волшебство ушло, люди забыли… грязные народы… внутри пустота…»
«…решили остаться… эльфы, последние из Перворожденных… Девять королей, девять колец…»
Арчи тронул своего друга за руку:
- Мастер Фрибо…
Фрибо словно вернулся из какого-то далекого волшебного мира в суету веселого ярмарочного дня. Не выпуская книгу из рук, он посмотрел на странного продавца.
- У меня нет с собой таких денег, - медленно выговорил он.
Незнакомец пальцами обеих рук вцепился в книгу и потянул на себя, Фрибо неохотно выпустил.
- С собой нет – дома есть. Сказали, Суммниксс заплатит, обязательно заплатит. Я подожду. Завтра приходи, приноси деньги. Пятьдесят золотых, аш назг дорбатулук…
- Ладно, ладно, - поспешил Фрибо прервать монаха и поморщился. Он еще несколько мгновений стоял, глядя на книгу в руках монаха, а затем, словно решившись на что-то, неожиданно сказал:
- Завтра будут вам деньги. К открытию приеду и привезу, ждите у входа.
Друзья нашли старика Песошкинса, который успел уже хорошенько опробовать разные сорта пива, привезенные на продажу, и отправились обратно в Хоббитон. Фрибо вернулся к себе в Засумки, но все никак не мог найти себе места. Книга не давала ему покоя. Наконец, он не выдержал, извлек из потайного ящичка бюро увесистый кошелек, отсчитал пятьдесят золотых монет и убрал изрядно полегчавший мешочек обратно. Дойдя до «Зеленого Дракона», он, как и предполагал, нашел там Песошкинса и долго втолковывал ему, что хочет снова попасть на ярмарку. Тот все никак не мог взять в толк, зачем это порядочному хоббиту, вроде Фрибо Сумникса, два раза за день ездить на ярмарку. Старичина Сиддди уже изрядно заложил за воротник, но был еще в состоянии править своим пони.
Ярмарка на сегодня уже закрылась, когда Фрибо вернулся. День клонился к вечеру, покупатели разъезжались, продавцы убирали товар, и Фрибо стоило немалого труда найти нужного ему монаха. Благо, фигура у того была запоминающаяся, и Фрибо, опросив с десяток людей и хоббитов, наконец обнаружил его ужинающим в одиночестве за столиком харчевни.
- Вот ваши деньги, - сказал Фрибо, усаживаясь напротив и бросая на стол тугой кошелек.
Монах вздрогнул и чуть приподнял голову, все также покрытую клобуком. Желтыми сухими пальцами он потянул кошелек к себе, пересчитал под столом золото, попробовав его зуб.
- Все верно, - прошипел он, пряча кошелек за пазуху.
- А где книга, - нетерпеливо спросил Фрибо.
Почему-то ему поскорее хотелось покончить с этим делом и расстаться с продавцом, который, прямо скажем, не вызывал ни симпатии, ни доверия хоббита.
- Книга… - протянул тот.
- Ну да, книга, за которую я вам уже заплатил.
- Ах, книга. Здесь книга, она всегда при мне, - старик извлек уже знакомый сверток и вновь принялся долго развязывать бечевку и разворачивать холст. Он извлек книгу и погладил ее пальцами. – Хорошая книга, - прошептал он.
- Конечно хорошая, раз я заплатил за нее пятьдесят золотых, - снова напомнил Фрибо.
Старик тяжело вздохнул:
- Заплатил, да. Суммниксс купил книгу.
Фрибо не выдержал, протянул руку и вцепился в переплет.
- Вот именно, что купил, - сказал он с нажимом на последнее слово и почти силой вырвал книгу из рук монаха. Тот только что-то злобно прошипел. – Всего вам доброго, - сказал Фрибо, убедившись, что книга действительно та и поспешно поднимаясь из-за стола, - если будет еще что интересное, милости просим. – И с этими словами он повернулся и поспешно вышел вон.
Уже направляясь туда, где он оставил своего возничего, Фрибо вспомнил, что так и не расспросил продавца об одной странной фразе, которой тот обмолвился – насчет того, что его кто-то ищет. Но возвращаться, как вы сами понимаете, не стал. День подошел к концу, а до дома было не так, чтобы уж далеко, но и не близко. Аккурат от калитки до ужина, называл такие расстояния старый Бильбо. Но возле их повозки Фрибо ждал еще один сюрприз. Пиво, выпитое за день, сыграло со старичиной Сидди дурную шутку. Он спал, примостившись на козлах своей повозки, и сколько не старался Фрибо растолкать его, отвечал на это только глухим ворчанием.
- Да, видно ничего не поделаешь, - пробормотал Фрибо, и эта его фраза, если уж на то пошло, также впоследствии стала поговоркой.
Фрибо прикинул расстояние до дома и решил, что до темноты поспеет. Ему даже стало приятно от мысли о пешей прогулке перед предстоящим ужином и сном. Он поправил на плече сумку, куда уложил купленную книгу, посмотрел вперед на заходящее солнце, на Зеленые холмы по левую руку, с которых в свое время Фродо в последний раз перед Приключением разглядывал далекие огоньки Хоббитона. Фрибо улыбнулся и весело зашагал на Запад, по дороге домой. Когда он отошел подальше от ярмарки, то запел, сначала тихо, а потом уже во весь голос сочиненную им самим же песню:

???????

Уже близок был поворот к мосту через Водью, за которым начинался Хоббитон, когда дорога нырнула в низину, поросшую деревьями и кустарником. Деревья подступали здесь вплотную к дороге, местами склоняясь с двух сторон и образуя подобие коридора. Смеркалось, а здесь в низине среди стволов и кустарников и вовсе уже залегли густые тени. Было безветренно и тихо, поэтому Фрибо отчетливо услышал хруст веток в придорожных зарослях. Затем он увидел, как неясная темная фигура шагнула на дорогу перед ним, и глухой хриплый голос произнес:
- Торопитесь, господин Сумникс?

- …Вот по всему и выходит, что уходить вам надо, Фрибо, - одноглазый отхлебнул чай из чашки. – И чем скорее, тем лучше.
Они сидели в саду хоббитовской усадьбы и завтракали после бессонной ночи, проведенной за разговорами. Для Фрибо это была уже вторая ночь, проведенная без сна, но спать ему не хотелось.

Когда вчера вечером незнакомец шагнул перед ним на дорогу и назвал его по имени, наш хоббит решил, что тут-то ему и конец. «А ведь бывают и такие приключения» – мелькнуло у него в голове, а затем почему-то сразу совсем уже не к месту возникла мысль, что эту фразу надо бы записать в дневник. Никаких тебе сражений, никаких подвигов или эльфийского волшебства. А просто в часе ходьбы до дома кто-то выйдет на дорогу: «Торопитесь, господин Сумникс?». Раз, – и никуда уже господин Сумникс никогда торопиться не будет. В тот самый момент в голову Фрибо и пришла простая по своей гениальности мысль о том, что у приключения нет начала и приключение никогда не заканчивается, а значит готовым к нему надо быть в любой момент, потому что приключение – это то, что происходит здесь и сейчас.
Но в тот момент ему некогда было додумать эту мысль до конца. Человек, закутанный в серый дорожный плащ, стоял перед ним на пустынной лесной дороге и ждал он здесь именно его, Фрибо Сумникса. И даже следующая фраза незнакомца совсем не успокоила хоббита. Человек сделал как бы предостерегающий жест рукой и проговорил низким голосом:
- Я друг, господин Сумникс. У меня к вам есть разговор.
Фрибо прокашлялся и, постаравшись придать своему голосу как можно более серьезные интонации (так он обычно разговаривал с Эверардом, если, конечно, этого никак нельзя было избежать), сказал:
- Должно быть у моего друга есть достаточно веские основания, чтобы поджидать меня поздним вечером на пустынной дороге?
- Более, чем веские… - медленно проговорил незнакомец, тяжело роняя слова.
С ветки прямо над ними громко захлопав крыльями взмыла в вечернее небо большая ворона и с громким карканьем исчезла в сгущающихся сумерках. Незнакомец вздрогнул, как-то затравленно огляделся и сунул руку под плащ.
- Время, господин, Сумникс, время. Его у нас почти не осталось.
Фрибо вдруг представилось, что какая-то сила, медленно сужая круги, обволакивает его плотным кольцом, сжимает пространство и время вокруг него, словно взводя тугую пружину, готовую в любой момент сорваться.
- Что ж, - наконец проговорил он, - сдается мне, что вы знаете, где я живу. Для друзей у меня всегда найдется горячий ужин, чашечка крепкого чая и трубочка доброго табака. Милости прошу в гости.
Вот так и оказалось, что уже совсем поздно, ближе к полуночи, они сидели в уютной хоббитовской норке под Холмом на кухне за собранным на скорую руку ужином… Кстати, если вы подумали, что это два бутерброда и печенье к чаю, то вы ошиблись. Нет, это совсем не тот ужин, который накрываете вы, намереваясь быстренько перекусить. Ужин на скорую руку по-хоббитовски состоял из яичницы-болтуньи, холодной курицы, окорока, сыра, брусничного варенья, испеченных заранее кексов. Да, хоббиты народец обстоятельный, особенно когда дело касается поесть-попить.
За всю дорогу Фрибо с незнакомцем обменялись от силы пятью словами. Тот только сказал, что зовут его Найгель.
- А каков род ваших занятий, господин Найгель? - спросил Фрибо.
Тот на мгновение замешкался и странно ответил с легкой усмешкой:
- Я охотник… - и, чуть подумав, добавил. – Охотник за силой.
Позже, когда Фрибо разжег светильники в норке и затопил камин (было сыро, а к ночи пошел дождь), он смог получше рассмотреть своего гостя. Во-первых, оказалось, что он гораздо старше, чем это показалось хоббиту сначала. Двигался тот как человек лет сорока, однако увидев вблизи при свете его лицо, Фрибо сказал бы, что ему лет шестьдесят по человеческим меркам, а может быть и больше. Человек был абсолютно лыс, а наискосок через его лысую загорелую голову была надета черная матерчатая повязка, закрывающая левый глаз. Окладистая подстриженная борода его была абсолютно седой. Свой серый пропыленный дорожный плащ гость оставил на вешалке в прихожей, а сам оказался в каком-то старомодном длинном сюртуке, перепоясанном широким поясом, на котором висел кинжал в кожаных ножнах. На ногах человека были надеты высокие запыленные ботфорты с тяжелыми квадратными мысами. На безымянном пальце левой руки Фрибо еще разглядел простое кольцо, вроде из серебра, по всему видно, что очень старое.
За ужином хозяин и гость, словно сговорившись, молчали и все больше всматривались друг в друга. Вглядываясь в единственный глаз своего ночного гостя, хоббит уловил, что в его синей глубине на самом дне лежит тень такой боли и страдания, что он даже вздрогнул, а по спине пробежали мурашки.
Чайник на плите начал шуметь и Фрибо предложил выпить чаю в гостиной у камина. Незнакомец прошел в гостиную, а Фрибо еще с минуту возился, разливая чай и ставя чашки на поднос. Когда он вошел в комнату, гость стоял возле камина и вертел в руках старую трубку самого Бильбо, которая в качестве сувенира украшала каминную полку. Больше всего хоббита удивило, что человек не рассматривает трубку, а как бы ощупывает ее кончиками пальцев, уставившись единственным глазом в потолок, словно пытаясь что-то вспомнить на ощупь.
Да, Засумки не раз ремонтировались и однажды перестраивались. Сама нора под Холмом подверглась значительной переделке и даже перепланировке, но кое-что здесь все еще сохранялось по прежнему, как было еще при старике Бильбо. И даже некоторые вещи в качестве семейной истории бережно хранились и передавались по наследству. Трубка из вишневого дерева была одной из таких вещей. Увидев Фрибо, гость, словно спохватившись, положил трубку на место и уселся лицом к огню, на предложенное хоббитом место. Спустя несколько минут, чувствуя, что дальнейшее молчание становится невыносимым, он проговорил:
- Вот… Специально проделал долгий путь, чтобы поговорить с вами, а теперь не знаю, как и начать.
- А начните с новостей, - неожиданно предложил Фрибо.
- То-то и оно, что новости одна хуже другой. Как говорят на востоке: есть две новости, одна плохая, а вторая – про дракона. Вам с какой начинать?
- А вы не преувеличиваете, любезный господин Найгель? – покосился на него хоббит. – У нас-то в Шире все спокойно. Не без проблем, конечно, нет. Так когда их совсем не было? Однако живем себе потихоньку. Ярмарка вон какая в этом году, я и не припомню, когда такая богатая в последний раз была. А осенью, думаю, еще лучше будет – год, по всему видно, урожайным обещает быть. Попробуйте-ка моего прошлогоднего табачка, - с этими словами Фрибо откинул крышку коробки, стоявшей тут же на чайном столике. Незнакомец поблагодарил, извлек из кисета трубку с длинным мундштуком и принялся набивать ее хозяйским табаком.
- О Шире разговор особый, - сказал гость, разжигая трубку и выпуская замысловатое колечко. – Хоббитон и всегда-то особняком стоял. Правду сказать, однажды и он сыграл важную роль в истории Среднеземья, - при этих словах одноглазый бросил внимательный взгляд на Фрибо. – Да –только времена те давно прошли.
- Времена может и прошли, а хоббиты остались, - беззаботно ответил Фрибо, раскуривая свою трубку. Здесь, у себя под Холмом, он вновь чувствовал себя уютно, попивая чай возле камина и беседуя с этим странным, много чего повидавшим человеком о всяких важных и серьезных, а даже может и опасных вещах, которые происходят где-то далеко и не с ним.
Гость вздохнул:
- Эх, видно вы, хоббиты, так никогда и не изменитесь. Не знаю даже, хорошо это или плохо. Да только вашим беззаботным денечкам, похоже, приходит конец.
Фрибо искоса бросил вопросительный взгляд на незнакомца.
- Знаете ли вы, господин Сумникс, - продолжал тот, - что сидя здесь у вас в гостях, попивая чаек и покуривая ваш, без сомнения прекрасный, табак, я ставлю себя вне закона и формально являюсь преступником.
- Это как? – вытаращил глаза хоббит.
- А приходилось ли вам слышать об указе короля Элессара, или Арагорна II, или, если вам будет угодно, Колоброда, согласно которому Большой Народ не имеет права переступать границы Шира?
- Слышать-то приходилось, да, признаться, я считал все эти слухи просто байками, которых много можно услышать за кружкой пива в «Ветке Плюща».
- Есть такой указ… вернее, был. Только короля уже давно нет. Вернее, король-то есть, да только... – Найгель осекся и задумчиво уставился на пляшущие в камине языки пламени. В неверном свете огня его единственный глаз горел каким-то странным внутренним светом. – Холодная нынче весна, - неожиданно сменил тему гость.
- Дда, - словно нехотя откликнулся Фрибо. – Странно это. Год от года все теплее и теплее вроде, а вот этой зимой даже снег выпал. Такого в Хоббитоне никто и не припомнит. То-то детишкам радость.
- Радуйтесь, может оно и в последний раз. Скоро от жары не будете знать куда деться. Юг наступает.
И снова в комнате повисла тишина, нарушаемая только потрескиваем дров в очаге, да стуком капель дождя, швыряемых о стекло холодным злым ветром.
- Враг вернулся.
Фрибо очнулся от раздумий и повернул голову к своему гостю.
- Что?
Но тот только задумчиво пускал кольца дыма вверх. Может быть хоббиту только послышались эти два слова?
- Да, мир изменился, - наконец заговорил гость. – Многое изменилось, очень многое. Но что-то осталось неизменным.
- Но ведь враг был уничтожен. Кольцо скрыто навсегда.
- Враг был повержен, но не уничтожен, нет. Саурона Темного побеждали не раз и не два, и всегда он возвращался. Кроме старшего кольца были и еще кольца, и не все из них покинули Среднеземье. А поскольку одно главное не было уничтожено, то и остальные не потеряли всей своей силы.
- Но разве Гэндальф не предвидел этого, когда посылал хранителя к Роковой Горе?
- Гэндальф? – человек как-то горько усмехнулся. – Гэндальф не всемогущ, да и время его было на исходе. И потом… Пора бы нам всем понять, что в этом мире не существует окончательных решений. Если приключение закончится, то вместе закончится и сам этот мир.
- Но надо же что-то делать, - Фрибо заерзал в кресле. – А король? Разве он ничего не знает? У него должны быть войска. Если люди всех королевств и княжеств объединятся вместе, то враг ничего не сможет сделать.
- Короли королям – рознь. Бывает так, что сила столетий воплощается в одном человеке. И тогда люди готовы следовать за ним даже на смерть, тогда создаются великие королевства и вершатся великие дела. Но бывает и по-другому, - одноглазый раскурил давно потухшую трубку. – Нынешний король болен. И, боюсь, корни этой болезни надо искать на Юге.
И снова в комнате повисла тишина. Фрибо подумалось, что когда-то давно возле этого камина также сидели Гэндальф и Фродо, и также беседовали о тревожных событиях «где-то далеко на Юге». А вскоре после той беседы Фродо пришлось отправиться в свое знаменитое приключение.
- Ну, - наконец прервал затянувшееся молчание Фрибо, устремив на своего гостя проницательный взгляд, - мы-то хоббиты далеко от всего этого. Однако, сдается мне, не затем вы проделали свой долгий путь и не затем поджидали меня на лесной дороге, чтобы развлечь разговорами о погоде. Так что, господин Найгель, если есть у вас что важное, так выкладывайте начистоту. Мы тут в Хоббитоне народ такой - уважаем простоту и ясность.
Гость метнул на хоббита пронзительный взгляд своего единственного глаза.
- Что ж, по-простому, так по-простому. Саурон собирает силы для новой войны. Вот так. А еще он, в отличие от некоторых, помнит такие названия на карте как Шир, Хоббитон, Засумки. Да и фамилию Сумникс он навряд ли когда-нибудь забудет.
Фрибо как открыл рот, чтобы что-то ответить, да так и не смог ничего произнести. Нельзя конечно сказать, что такая новость не польстила самолюбию хозяина Засумок, да только, сами понимаете, столь неожиданная известность мало кого могла порадовать.
- Да ведь столько лет прошло, - наконец выдавил он из себя.
- Лет? – Найгель невесело усмехнулся. – Саурон – существо из предначальной эпохи. Он уже был, когда Среднеземье только начало приобретать свой нынешний вид. Эти три столетия промелькнули для него как один день. Может быть, не самый удачный день, но один из многих. Что ж, вчера ему не повезло, но наступил новый день и… почему бы ему не попытаться снова.
- Да что же это такое?! – Фрибо вскочил и зашагал взад-вперед, заложив руки за спину. Это выражало крайнюю степень раздражения и возмущения. – Неужели этот ваш Саурон никогда не успокоится, или его никто не успокоит? Чего же он в конце концов хочет?
- Власти, - просто ответил одноглазый. – Саурон хочет власти над всем Среднеземьем. А может быть и не только над ним. Думаю, сама мысль о том, что где-то существуют свободные земли и народы ненавистна природе этого существа. И, будьте уверены, господин Сумникс, он не успокоится, пока не подчинит их своей черной воле. Или, как вы верно выразились, пока его кто-нибудь не успокоит.
- Ну хорошо, - Фрибо остановился, все также заложив руки за спину, и вперил в своего гостя такой взгляд, будто тот был посланником самого темного владыки. – От меня-то вы чего ждете?
Одноглазый как-то растерянно усмехнулся и, опустив глаза, принялся разглядывать мысы своих запыленных сапог.
- А вот это и есть самое трудное, – он вновь поднял взгляд на хоббита. – Я не знаю ответа на этот вопрос.
Фрибо хотел уже было ответить на это странное заявление какой-нибудь злой шуткой, но гость остановил его, подняв руку:
- Знаю, знаю, что вы хотите сказать, господин Сумникс. Но подождите. У меня еще есть много что вам рассказать. Когда выслушаете все, тогда и решите, насколько вообще нужно было разыскивать вас и караулить на лесной дороге. Я давно в пути, и у меня есть много историй. Про разоренные города и деревни, про выжженные леса, стоявшие от начала времен и помнившие высоких эльфов, про многочисленные тайные ордена и секты, со странными поверьями, поклоняющиеся злым сущностям и приносящие им человеческие жертвы. И это только, что касается живых существ. А что уж говорить о нежити, о тех тварях, что кажется сами состоят из страха и ужаса, - одноглазый провел по лицу ладонью, словно пытаясь стереть воспоминание о каком-то кошмаре, пережитом им. – Да, у меня много историй. Чтобы рассказать их все, понадобится много времени, а его-то как раз у нас и нет. Поэтому я поведаю только самое важное.
Гость на несколько секунд прервался, чтобы пошевелить угли в камине. Зловещие красные отблески причудливо исказили его лицо, черты заострились, глубокие тени залегли в глазницах, и Фрибо на мгновение показалось, что он видит перед собой не человека, а мертвеца. Мурашки поползли по спине хоббита. Но вот гость откинулся на спинку кресла, и лицо его вновь приобрело человеческие черты.
- Как нам известно из хроник последних событий ушедшей эпохи, - неспешно начал свой рассказ одноглазый, - Саурону так и не удалось обрести свою телесную оболочку. Очень давно совет магов общими усилиями, надо сказать, усилиями немалыми, изгнал Саурона из Сумеречья за его занятия некромантией, сослал в Мордор и приговорил к развоплощению. Если бы позже Единственное попало в руки Врага, он вновь воплотился в нашем мире, и мы не беседовали бы сидя мирно у камина в Хоббитоне. Но, как известно из азов магического искусства, бестелесная сила не может полноправно проявлять себя в явном мире.
Говоря все это, Найгель смотрел на причудливую игру света в догорающих углях камина, но тут он повернулся к Фрибо, единственный глаз его хитро прищурился, и с легкой улыбкой он спросил:
- А не найдется ли у вас, дружище хоббит, стаканчика «Старой винодельни»? Признаться, долгие годы, странствуя, я мечтал о том, чтобы выпить самого доброго вина в мире, сидя у камина в уютной норе у хоббита из Шира.
- Конечно найдется, - вскочил Фрибо. – А вам раньше приходилось бывать в Шире?
Гость задумчиво кивнул и проговорил:
- Приходилось…
Много, ох, как много мог бы добавить он к этому своему «приходилось». Мог бы он рассказать, что бывать ему приходилось не просто в Шире, а в Хоббитоне, в этих самых Засумках, и сиживать у этого вот камина не один раз сначала со старым хозяином Бильбо, а затем с его племянником Фродо. Но обо всем этом гость предпочел умолчать, покуда наш хоббит откупоривал припасенную для такой вот беседы бутылочку «самого доброго вина» урожая 1652 года, которых на весь Шир набралось бы едва три дюжины бутылок.
Одноглазый поднес бокал с рубиновым напитком к носу, несколько раз вдохнул аромат, затем сделал маленький глоток и некоторое время подержал вино во рту, желая получше распробовать аромат. Только после этого он неспешно осушил половину бокала, вздохнул и блаженно улыбнулся.
- Как замечательно, что остались в мире еще такие уголки, как ваш Шир. Но надолго ли это?
- Но ведь Кольцо если и не уничтожено, то надежно погребено в недрах Роковой горы, - не то вопросительно, не то утвердительно пробормотал Фрибо.
Найгель кивнул.
- Кольцо скрыто надежно. Пусть даже все гномы, которые остались в Среднеземье, соберутся вместе, им и то не под силу будет превратить Ородруин в каменную крошку и просеять весь его в поисках Кольца.
- А гномы еще остались? – глаза Фрибо загорелись живым интересом, Туковская натура вновь взяла верх.
Одноглазый улыбнулся, глядя на хоббита:
- Остались, остались. Может даже, если поискать хорошенько, то и эльфа можно сыскать.
- Вы видели эльфов? – Фрибо так и подскочил на месте.
Одноглазый помрачнел.
- Давно… очень давно. Но речь сейчас не об этом. Кольцо, как оказалось, не единственный магический артефакт, способный вернуть телесный облик Врагу. Существует еще как минимум две волшебные вещи подобной силы.
Фрибо так и застыл в ужасе с открытым ртом.
- Конечно, природа их несколько иного свойства, чем природа волшебных колец, - продолжал между тем Найгель. – Эти два артефакта не связаны напрямую с Врагом.

Алекс, я Толкина (или Толкиена - как правильно?) не читал, потому не знаю, что сказать. :-)
... ну, или - чтобы могли сказать люди, знающие первоисточник.

Мне понравилось.
Я бы такое при случае с удовольствием почитал в дождливый вечер у камелька
...(хе-хе... жаль, нету у меня камелька) :-)

Стилистически начало мне почему-то напомнило книжку "Муми-тролль и комета" Туве Янссон :-) Вероятно потому, что Приключение с большой буквы... А так, чувствуется, блох особо много не найдешь :-) - над текстом поработали...

Ужасно понравилось. По моему скромному мнению фанфик даже лучше оригинала. Написано атмосферно, особенно порадовал щедро добавленный легкий юмор.

Ну вот, Алекс, у вас появился новый читатель. Поздравляю.
Я знаком с этой вещью еще по ЛБ. Мне понравилось. Но я не хочу говорить о том, насколько авторский стиль близок к оригиналу, или насколько верны описания Средиземья. Для меня это не столь важно. Главное, что заметен титанический стилистический труд автора и его любовь к этому миру - а без этого, заметьте, ни фига бы не вышло. Для меня это наиважнейший фактор - когда автор любит то, что пишет. Это чувствуется, и это в отрывке есть. Я говорю это, заметьте, не особо любя фанфики и подражания, которые, как правило, убоги. Но тут иначе. Хотя, выдерживая стиль профессора, автор повторяет и его ошибки, в частности, неимоверно затянутое начало, что в современной литературе просто бонтон, и не фанат Толкиена тотчас отложит книгу в сторону, едва пробежавшись по первым страницам.
Алекс, вы дальше-то пишете? Есть продолжение, закончен роман?

Спасибо за отзывы и за такие авансы
С одной стороны, понимал, что пытаясь подражать стилистике оригинала (да еще читанного в переводе), серьезно себя ограничиваю. С другой стороны, во всех книгах по миру профессора мне не хватало именно его стиля. Хотелось хоть чуть-чуть приблизиться.
Что касается затянутости начала, полностью согласен. Даже без оглядки на современную литературу. Именно поэтому надолго забросил написанное, увяз. Сейчас решил сперва сделать схему-сюжет всего произведения (никогда заранее сюжеты раньше не планировал), а потом уже продолжать писать.