Папа так смешно спорит: тычет пальцем, как мушкетер – шпагой. Или нет, подумала девочка Тася, это, наверное, такой спорщицкий пистолет, из которого папа стреляет правильными словами.
Она на всякий случай спряталась за маму, чтобы не быть проколотой или застреленной.
А мама стрелять не умела. Зато она умела делать многозначительные глаза и смотреть ими сквозь ресницы. Это была очень сильная магия, и у папы сразу кончились все патроны.
– Я тебя умоляю! – сказала мама.
Тут девочка Тася решила обязательно запомнить это могучее волшебство и потренировать его у себя в комнате перед зеркалом.
– Голограммы тоже пахнут. Уже лет десять как. Любыми елочными запахами, а также их букетами от профессиональных ароматистов. Хвойная полифония от Шанель, например. А вот пивом – да, голограммы не пахнут. Надо полагать, это тебя и смущает, – мама немного подумала и добавила, – милый.
– Нет! – папа зарядил новую обойму. – Голограммы пахнут – голограммами! А ёлка должна пахнуть – ёлкой!..
Девочке Тасе прискучили эти одинаково правильные, но равно непонятные речи, и она пошла к себе в комнату, попутно утянув две конфеты из перевязанной блестящей лентой большой красной коробки, в которой уже успела проковырять удобную дырочку.
В комнате Таси жили два компьютера: мальчик Виртя и девочка Андроша.
Андроша умела болтать на разные интересные темы, сплетничать, секретничать и придумывать с Тасей восхитительные истории про мушкетеров и волшебниц, сражающихся со злыми врагами, а потом живущих долго и счастливо и помирающих в один день. Еще Андрошу можно было воспитывать, она очень любила воспитываться. А Виртя был строгий компьютер и учил Тасю всякому умному про цифры и буквы, которые обязательно надо было рисовать карандашом на бумаге. Очень, очень трудное занятие! Но зато Виртя называл девочку Тасю «принцессой», от чего у нее таяло сердце.
Однако сегодня Тася не поддалась «дешевому мужскому НЛП» (мамин диагноз) и, сделав специальные щуристые глаза, сказала: «Я тебя умоляю!», после чего они все втроем полезли во взрослый интернет искать что-нибудь про Новый Год.
А папа с мамой всё спорили. Теперь – о формате.
– Зачем на семейном празднике какие-то левые конферансье? Подчеркиваю красным – семейном! – папа сделал подчеркивающий жест. Получилось эффектно.
– Затем, что традиция, – ответила мама. – Прилетает волшебник в голубом… как его… ё-мобиле?
– Мерседесе, – поправил папа с умным видом. – Ну ладно, допустим. Волшебник. Шоумен для перформанса и раздачи подарков. Закажем что-нибудь радующее глаз. Например, мисс Зиму прошлого года, топ праздничного рейтинга, девяносто-шестьдесят…
– Э! э! – сказала мама. – Её мы заказывать не будем.
– Почему?
– Потому. Слишком голая… грамма.
– Она же клон, чего ты…– примирительно сказал папа.
– Тем более. И вообще, оно не шоумен, а шоувумен.
Тут пришла девочка Тася и спросила, что такое «Дед Мороз». Она про него нашла в интернете. Еще она там нашла «Санта Клауса».
Тася, конечно, очень рисковала, потому что эти, как и многие другие слова из взрослого интернета могли быть неприличными.
– Ну, не знаю… – засомневалась мама. – Такое ретро…
А папа сказал:
– Надо подумать.
И они стали думать.
– Какая вообще между ними разница?
– О, узнаю своего любимого бизнес-стратега! Ты тендер хочешь провести что ли?
– Это принципиальный вопрос! – обиделся папа.
Девочка Тася почувствовала, что вот-вот опять заскучает, и попросила родителей разговаривать человеческим языком. Тогда папа сказал, что особой разницы нет, просто Санта Клаус это, вроде бы, который на оленях ездит. И непьяный, добавила мама. Понятное дело, согласился папа, за рулем же.
– Милый, я не пойму, – вспомнила мама, – ты же ёлку собрался покупать? давай уже, определяйся: либо классический Санта на оленях, либо ёлка. Надеюсь, мне не надо объяснять, что одна натуральная ёлка обрушит весь семейный бюджет – глянь цены на eBay…
– У нас будет настоящая ёлка? – тоненьким восторженным голосом спросила девочка Тася.
– Посмотрим-посмотрим… – папа озабоченно наморщил лоб и полез в аукционную аналитику, считать финансовые риски.
Девочка Тася сразу побежала к себе в комнату, чтобы обрадовать своих компьютеров. По этому поводу они устроили маленькое представление в заколдованном хвойном лесу с инопланетянами на оленях, принцессами в бальных скафандрах, а финале убили большого пьяного монстра, из которого выпрыгнул ранее съеденный Дед Мороз с мешком чупа-чупсов.
Они так заигрались, что не заметили, как на мягких (оленьих, наверное) лапах подкрался Новый Год.
Мама нарядила девочку Тасю в белое платье невероятной красоты и воздушности, и они вошли в совершенно преобразившийся зал, где играл симфонический оркестр эльфов, порхали феи, разбрасывая разноцветное конфетти, а на папином любимом телевизоре сидели семь гномов и восхищались принцессой Тасей – каждый на свой лад.
Посреди зала стояла ёлка. Настоящая.
Она была прекрасна. Она пахла морозом, праздником и счастьем.
Принцесса Тася изумленно всплеснула руками и сказала «ах!», а мама посмотрела на папу особенным взглядом, от которого тот засиял не хуже новогодней ёлки.
Ровно в полночь гулко пробили куранты – и в зале совершенно из ниоткуда появился дядя в галстуке. Дядя вежливо поздоровался со всеми присутствующими (принцессе Тасе он, галантно изогнувшись, даже поцеловал руку!), затем сделал паузу и сказал «Дорогие россияне!»
(Он тоже клон? спросила мама шепотом – Да кто их разберёт… тоже шепотом ответил папа)
Когда дядя, наконец, закончил своё торжественное выступление, мир за окном чудесным образом осветился, в небе расцвели феерические фейерверки и грандиозные лазер-шоу, вострубили трубы, засвистели свирели, вихрь превращений закружил принцессу Тасю, и стремительные олени (они оказались очень милыми и рогатыми) помчали ее вдоль Млечного пути, и пели серебряные звезды, и волшебный вальс вращал вселенную вокруг ёлки – живой и неповторимой…
…Светало, салюты поблекли, усталая и счастливая принцесса Тася опять превратилась в девочку.
Но перед тем как идти спать, надо было сделать одну очень важную вещь: загадать желание на следующий праздник. Девочка Тася тщательно нарисовала на листке бумаги маленького человечка и написала: «ХОЧУ БРАТИКА», после чего положила этот листок под ёлку, а так как елка была настоящая – это колдовство должно было обязательно совершиться.
Тася поцеловала маму с папой, выключила их – и они исчезли.
Девочка Тася очень хотела бы побыть с ними подольше, но не могла заставить их смотреть на растворяющийся мир, который они так любили.
Тася выключила свою комнату, папин рабочий кабинет, мамины косметику и интерактивные зеркала. Картины, диваны, эмоциональные обои на стенах и умные стулья – всё растворялось, опадало бледными символами.
Потом девочка Тася выключила себя – и её не стало.
До следующего Нового года.
***
В пустой комнате стояла ёлка. Настоящая.
Как она там оказалась, я не знаю. И уж тем более не знаю, чем она пахла.
Может, надеждой?..
но нет – тыщи этак две лет назад, был у меня текстик один полушутливый, с финальной фразой:
