Felis Catus

Теперь, когда я сижу взаперти, у меня появилось очень много свободного времени. Но я замечаю, что все больше его уходит на бесцельное слоняние по комнатам, игры с многочисленными игрушками, которые мне подарил Хозяин Коттэр и сладкий безмятежный сон совершенно без снов. Порою у меня даже возникает сомнение, что я когда-то видела сны. Правда, я помню, что в самом начале меня постоянно съедали различные сложные и неприятные мысли. Я все время пыталась что-то выяснить, что-то, что, как мне казалось, было очень важно и для меня и для других людей. Но постепенно мысли эти сами собой куда-то исчезли. И осталось только теплое уютное и совершено безоблачное бытие.
Хозяин Коттэр обращается со мной хорошо – я ем три раза в день, раз в неделю он лично купает меня и вычесывает мои волосы. Мне разрешено прогуливаться по наружному фасаду его дома. Сетовать на жизнь в моем положении было бы просто грешно! Ведь, в конце концов, он не стерилизовал меня. Мне приходилось видеть стерилизованных домашних людей – жалкое зрелище, как будто вместе с гениталиями у них отняли те крохи собственного достоинства, которые еще кое-как удерживала память о прошлой жизни.
Кроме того, Хозяин Коттэр разрешает мне читать книги, закрывает глаза на то, что я иногда говорю с ним. Он вообще очень добр ко мне. И я беспредельно рада, что он оказался таким благородным котом – он помнил, что я тоже была добра к нему в прежние времена.

***
Надо сказать, сначала я вообще даже не испугалась. Но тело мое одеревенело, а пакет с продуктами сам как-то выпал из рук. Он глухо упал на сиреневый кафель, и оттуда выкатилась жестяная банка с кошачьим кормом.
В двух шагах от меня Кузя – согнутый пополам, стоя на коленях – дрожал всем телом и издавал звуки, похожие на звериный рык и человеческий стон одновременно. Это точно был Кузя. Кое-где на спине и плечах еще даже остались клочки рыжего меха, и волосы на голове были жесткие и рыжие. А на пальцах красовались длинные загнутые когти. Почувствовав, что он не один, Кузя подпрыгнул и прижал меня к стене, схватив за горло.
- Имей в виду, я тебя не выбросила, когда ты в обувь напакостил, и даже не кастрировала! – выпалила я, взвизгнув, и вот тут по-настоящему испугалась.
Если говорить начистоту, то я была ужасно неряшливой хозяйкой. Ив мне давно прожужжала все уши, что пора его кастрировать, но я все откладывала это дело. Не только потому, что денег лишних у меня не водилось. А еще и потому, что мне было жалко уродовать зверька. Я редко мыла его, правда я и в доме я убирала редко. Да и кормился он у меня несносно, хотя, когда денег не хватало даже на корм, я приносила ему объедки с работы.
На двух ногах он стоял уже вполне уверенно, только слегка сгибал дрожащие колени. В целом он выглядел как человек, если не считать слегка раздвоенной верхней губы и немного удлиненных и острых ушных раковин. Ну, еще у него были слишком длинные пальцы с явно нечеловеческими когтями. И зрачки-щелочки.
Мой крик, кажется, вывел его из состояния помутненного сознания. Он часто заморгал, потом быстро разжал пальцы, отдернул руку и отступил на шаг. И тут мы оба одновременно обратили внимание на то, что он совершенно голый. И как это ни странно я почувствовала, что у меня щеки порозовели и отвернулась.
- Пардон, - проговорил Кузя и наскоро обернулся кухонным полотенцем. Голос у него оказался грудной с низким внутренним рыком.
- Э… а что с тобой собственно произошло? – у меня вырвался истерический смешок. И дураку ясно, что произошло: мой кот у меня на кухне в мое отсутствие превратился в человека!
- Да черт его знает, - пожал плечами Кузя, нервно расхаживая из угла в угол, – лежал, как обычно, спал в своей корзинке. И тут меня замутило. Я еще подумал, это из-за несвежих куриных шеек.
- Если тебя вырвало, убирать будешь сам, - категорически заявила я.
Он рыкнул что-то тоскливо, сел на табуретку, упер локти в столешницу и обхватил голову руками.
- Господи, как это вышло? – я села напротив. У ног валялась банка кошачьего корма.
- Не знаю, - пробормотал Кузя.
- Хорошо, - я поднялась, подобрала пакет и принялась раскладывать продукты на полки. Голова была тяжелая от прошедшей бессонной ночи. И краешком сознания я все еще надеялась, что это или сон наяву, который случается, когда долго не спишь, или какая-то галлюцинация. – Что случилось, то случилось. Будем как-нибудь исправлять эту проблему.
- Как? – Кузя поднял на меня страдальческий взгляд. – Что тут можно исправить?! Я на двух ногах, облысел, на собственном хвосте сижу…
- А у тебя хвост остался? – мне стало любопытно.
- Да.
- Покажи!
- Ты что, издеваешься?!
- Да, ладно, - вид у него был жалкий, и мне захотелось хоть как-то утешить его. - Может тебе вообще понравится быть человеком.
Кузя продолжал сидеть. Но хвост теперь я заметила. Кончик его свисал под стол и нервно дергался. Обычный пушистый кошачий хвост. В полметра длинны.
- Давай для начала ты помоешься, - предложила я и поставила перед ним открытую банку корма. – А то я не помню, когда последний раз тебя купала.
- Зато я помню…
Кузя зарычал и прошествовал мимо меня, нервно дергая хвостом под полотенцем. Он оказывается выше меня почти на две головы! Надо же! Как непривычно. До этого прискорбного превращения он был совсем маленьким дворняжным рыжим котиком, которого я подобрала возле нашего мусорного бака позапрошлой зимой. Он был ленивый и пакостный, большую часть времени проводил либо у себя в корзинке, либо на подоконнике. Гонял по дому, царапал стены и грыз мою обувь, за что я его прозывала фетишистом.
А теперь он сажень в плечах и я смотрю на него снизу вверх.
- Не жалей шампуня, - бросила я ему вдогонку, глянув на короткий рыжий мех, тянущийся вдоль позвоночника. – И, это, можешь пользоваться моей зубной щеткой.
- Во что же мне тебя одеть, - размышляла я озадаченно, пока Кузя мылся. Женский шкаф, как известно, это склад всяких ненужных шмоток, но Кузя оказался слишком большим для одежды моего размера. – Так, сиди здесь и никуда не уходи, - крикнула я через закрытую дверь в ванную. – Я схожу, одеться тебе куплю.
- Угуррр-ффррр-ммррр… - послышалось в ответ сквозь звук льющейся воды.
Было воскресение, 10.00 на часах. Я как раз возвратилась с ночной смены и до того, как увидела Кузю, планировала первую половину дня провести в постели. Пустынные улицы воскресного утра – привычное зрелище в нашем квартале работяг. Живу я тут относительно недолго – с тех пор, как устроилась продавцом в круглосуточную аптеку – но уже уяснила одно заветное правило: нет ничего более постоянного, чем временное! Весь наш квартал служил наглядным пособием этому правилу. Люди проживали в нем целую жизнь, до конца будучи уверенными, что они тут долго не задержатся, что это только временная необходимость, пока не закончатся тяжелые времена. Они и одевались соответственно, дескать, зачем сейчас тратиться, вот приведу дела в порядок, а там развернемся; и ели что придется, и пили безбожно всякую дрянь, чтобы хоть как-то скрасить мерзость своего униженного бытия…
Но вот что я поняла – у неудачников тяжелые времена не заканчиваются. Никогда.
Бессовестно зевая так, что челюсти становилось больно, я затворила за собой покосившуюся дверь подъезда. И вот, когда я оказалась на улице, меня вдруг охватило смутное беспокойство. Слишком много людей сейчас точно так же как я торопливо шагали вдоль решетчатой изгороди парка, поглощенные какими-то смешанными чувствами и разноречивыми мыслями. Чувства и мысли эти проступали у них на лицах так явственно, что в меня невольно стала закрадываться паника.
- Привет, Антон!
Он затворил дверь в подсобку и повернулся ко мне. На плешивой голове пылинки заиграли в луче света. Насколько мне было известно, он уже месяц не появлялся дома, а оставался ночевать или прямо в магазине или где-то неподалеку у своего друга-собутыльника.
- Что?
- Ты чего такой напуганный? – я принялась выбирать Кузе одежду. – Что, опять подружу свою в подсобке прячешь? Смотри, босс узнает – уволит.
- Ага… - рассеянно как-то ответил продавец и оглянулся на дверь, ведущую в служебное помещение. Обычно шутки про подружку (которой у Антона уже не весть с каких пор не было) выводили его из себя, но сегодня он почему-то пропустил мои слова мимо ушей.
- Так и еще… Да! Исподнее. Угу, - я прикинула в уме, во сколько мне обойдется Кузина обновка. Вот же зараза! – как все дорого. – Да, и вон ту шапку тоже давай.
- У тебя, что мужик появился? – не преминул подколоть меня Антон.
- Да, замуж вышла, - огрызнулась я, пересчитывая деньги, прежде чем отдать ему.
Тут из подсобки послышалась какая-то возня, потом что-то с треском упало. Антон ругнулся и бросился туда.
- А деньги?
Он уже стоял у двери и осторожно приоткрывал ее, но услышав мой голос, поспешил закрыть ее и повернулся ко мне:
- Да на стол положи, все свои, – и скрылся в подсобке, откуда продолжали доноситься звуки возни.
Когда я возвратилась, Кузя сидел на кухне, кутался в одеяло и упражнялся с вилкой. Мелкая моторика пальцев у него оставляла желать лучшего. Вилка все время выпадала из руки, он нечаянно царапал когтями крышку стола, недовольно муркал что-то.
- Трудно, - сказал он, заметив меня.
- А то, - я протянула ему пакет с одеждой, - люди этому с детства учатся.
Кузя озадаченно достал из пакета штаны.
- Ммрррэээ… я это не надену!
- Поздно! Стал человеком – носи штаны. Если выйдешь на улицу без штанов, проблем не оберешься. И, кстати, бирки пока не срывай, если тебе размер не подойдет, поменяю.
- Как это одевать? – побеждено спросил Кузя.
Одним словом, одевать мне его пришлось самой. И процесс это был душещипательный, так как одежду Кузя, оказывается, считал полным извращением. Все ему было не так, все казалось плохо сидит, жмет и совершенно не к месту.
Когда ужас был позади, вид у Кузи оказался весьма симпатичный. Хвост мы спрятали в штанину, уши и мех на голове прикрыли шапкой. Особо пришлось помучаться с обувью. И хоть я взяла на размер больше, чтобы не ограничивать свободу когтям, ему все равно было жутко неудобно.
- А как ты говорить научился? – вдруг осенило меня. Ведь действительно говорил он почти идеально.
- Я с рождения с людьми, - фыркнул он, - что я тупой, что ли.
- Вот как, - проговорила я, - так значит, все животные говорить умеют.
- Не знаю, - пожал плечами Кузя, - я никогда не видел других животных. Кроме того рогатого урода, которого ты на меня натравила на даче.
- Ты имеешь в виду, когда я хотела познакомить тебя с бабулиным козлом?
- Познакомить?! Он меня чуть не укусил.
- Он не ест котов.
- Эххммр!- Кузя махнул рукой, почесал шею, оттягивая воротник свитера, и затравлено глянул в зеркало. - А теперь что?
Я смотрела на него растерянно. Ведь действительно. Куда его девать – у него нет никаких документов, он ничего не умеет, и вообще он кот!
- Надо выяснить, как это произошло, - сказала я и поспешила набросить плащ. – Давай! Пошли.
- Куда? – запротестовал Кузя, но куртку натянул и последовал за мной.
А пошли мы к моей бывшей однокласснице Иванне (для друзей – Ив), которая жила почти в другом конце города. Она была одним из лучших ветеринаров в нашем округе.
Передвигались мы в основном глухими проулками и пустырями, так как Кузе обувь немилосердно жала, и он заметно хромал сразу на обе ноги. А еще потому, что лицо его при свете дня все меньше походило на нормальное человеческое. Глядя на это лицо, я ощущала смутную не поддающуюся словесному описанию тревогу, во мне росло непреодолимое чувство уверенности, буд-то грядут огромные перемены.
Ив мы нашли у нее дома. Она была большая, но весьма привлекательная брюнетка – из тех, кого называют аппетитной пышкой – и обожала подчеркивать это яркими откровенными нарядами из магазина «Для Больших Красавиц». Волосы она неизменно стригла так, чтобы кокетливая челка сама собой наводила мысли на что-то французское, немного пошлое и в то же время строгое. Не знаю, как у ее парикмахера это получалось.
- А, привет! – она улыбнулась мне и кивнула моему спутнику (Ив была ужасно близорука, и пока очки висели у нее на груди, на цепочке, она вполне могла принять Кузю за человека). Мы редко виделись, но сохраняли, тем не менее, весьма теплые отношения, какие могут оставаться между двумя подружками только в том случае, если они вместе годами противостояли насмешкам и гонениям целого класса.
- Привет, Ив, - мы обнялись и чмокнули друг друга в щечку.
- Давно не виделись, - защебетала Ив, но как-то натянуто, похоже, моему появлению она была не рада. – Как поживаешь?
- …это… - я закрыла за нами дверь, - это, Ив, одним словом, то, из-за чего мы без предупреждения вторглись к тебе сим воскресным утром… это мой кот, Кузя, только с ним что-то стало и вот…
Взгляд Ив все время, пока я говорила, рассеянно блуждал по мне и Кузе. Похоже, мы создавали впечатление психов, потому что она была несказанно напряжена. Обычно, когда к Ив приходили гости, даже незваные, она всегда приглашала их на кухню и щедро угощала какими-нибудь сладостями собственного приготовления, которыми ее холодильник изобиловал всегда. Но сейчас видно было, что Ив не расположена никого угощать. Она выслушала меня, еще раз посмотрела на Кузю.
- Как интересно! – видно было, что Ив нисколечко это не интересно. А вот с двери, ведущей на кухню, она глаз не спускала.
- А где твои Шарон и Тайлор? – вдруг вспомнила я. Ив держала дома пару ротвейлеров. И они всегда приветствовали гостей совершенно беззлобным лаем.
- Гуляют, - соврала Ив. Она никогда не умела врать. – С Машей гуляют. Она приехала ко мне на выходные и вот вызвалась помочь, представляешь!
Я не представляла, так как ее сестра Маша не только не любила собак, но и не разговаривала с Ив и другими своими родственниками уже больше четырех лет.
- А… хорошо, что она наконец-то… Так ты посмотришь на Кузю, а то мы не знаем, что дальше делать?
На кухне определенно кто-то был. Этот кто-то грузно и нервно расхаживал из угла в угол, стараясь ступать бесшумно. Но безуспешно.
- Может не надо? – напряженно спросил Кузя, враждебно глядя на кухонную дверь. Он сгруппировался, словно перед тем как отразить чью-то атаку.
- А давай завтра, а? - взмолилась Ив. Мы знали друг друга слишком долго и близко, чтобы не понять этот ее взгляд. «Уходи немедленно! – умоляли ее глаза, - уходи, не то будет плохо…»
- Хорошо, - торопливо ответила я, шаги за дверью становились все более нервными. – Хорошо. Я позвоню к тебе в клинику и запишусь на завтра. Пока.
Мы с Ив даже не поцеловались на прощание! Кузя подтолкнул меня вперед, словно мы выходили из клетки с тиграми. Он уходил из дома Ив, пятясь, прикрывая меня словно телохранитель. Когда мы оказались на улице, он облегченно вздохнул.
- Ты знаешь, что твоя подружка сейчас спасла тебе жизнь? – спросил он, сунув руки в карманы.
- Как это? – я посмотрела на своего кота, и что-то тяжко упало мне в желудок. Боже мой! Страшная догадка заставила меня дрожать, как осиновый лист.
- Они убьют ее, - хмуро заключил Кузя. – Может, она и не понимала этого, когда прогоняла тебя, но…
- Мы должны спасти ее, слышишь! – я схватила Кузю за отворот воротника.
- Хорошо. – Кузя мягко отстранил меня, словно истеричного ребенка. – Твои предложения, как мы это сделаем.
Я бессильно оглянулась на бежевую дверь, за которой сейчас Ив осталась один на один со своими ротвейлерами. Нет! Я не имею права оставлять ее.
Пустота и тишина городских улиц действовала угнетающе. Словно все жители нашего мегаполиса разом затворились в своих домах. И теперь за каждой дверью они таились и прятались, подавленные каждый своей невероятной, но страшной тайной.
- Кажется, я знаю, что тут произошло, - проговорил Кузя, поднимая обломок арматуры, прислоненный к будке. Самого сторожа нигде не было видно. Мы стояли перед входом на автостоянку на противоположной стороне улицы и смотрели в окна дома Ив.
Я не ответила ему. Мне было ужасно страшно. И еще я не могла понять, почему все люди стали прятаться друг от друга со своими… животными?! Ведь если это произошло с каждым, то нет никакого смысла в тайне. А есть только огромная – пусть и невероятная – проблема, которую предстоит решать.
- Я не смогу их одолеть, - мрачно заключил Кузя, пробуя на вес свое нехитрое оружие. – И убежать от них у нас тоже не получится, потому что они бегают быстрее.
- У Ив есть машина, - вспомнила я. – Вон она, - и я указала пальцем на красную «тойоту» почти у выезда со стоянки.

Одним мощным ударом он высадил дверь и успел ударить Тайлора поперек лица куском арматуры. Тот пошатнулся, но Шарон пришла ему на помощь и повалила Кузю на пол. Дом наполнился нечеловеческими криками, грохотом разрушения и надсадным треском мебели. Я нашла Ив на кухне. Платье на ней было порвано, и из пухлого бедра сочилась кровь. Она плакала – косметика грязными струйками стекала по щекам – что-то непонятное было с пальцами ее правой руки. Но тогда я не обратила внимания, что два из них сломаны, а третий откушен.
Я схватила Ив за плечо и потащила к выходу, крича:
- Ключи от машины! Где ключи?!
Она только водила дрожащим подбородком и всхлипывала. В прихожей мне представилась с ума сводящая картина. Шарон и Тайлор – голые черные с клочками гладкой шерсти на плечах и спинах… Залитое кровью лицо Тайлора напоминало самого черта! Между глаз его красовалась глубокая трещина, обнажающая желтоватую черепную кость. Он нависал над Кузей и замахивался на моего кота тем самым куском арматуры, которым тот совсем недавно раскроил ему голову. Кузя, стоя на коленях, отчаянно вырывался, шипя совсем по-кошачьи. Куртка его была разорвана, на плечах и груди кровоточили раны. Шарон крепко держала его, перехватив локтем за шею.
Я пронзительно закричала. И скорее всего я даже не отдавала себе отчет, что я делаю.
- Плохие собаки! Плохие! Плохие собаки! Фу!
Шарон и Тайлор оба остолбенели на мгновение. У Тайлора даже опустилась рука со злосчастной арматуриной, а Шарон слегка ослабила хватку. В их памяти еще остались отголоски своей прошлой животной жизни, где эти крики имели над ними власть и внушали страх и стремление к повиновению. Замешательство, правда, было коротким. И очень скоро собаки пришли в себя. Но даже тех нескольких секунд, что они таращились на меня в недоумении, хватило, чтобы Кузя вырвался из рук Шарон. Он с остервенением схватил журнальный столик и разбил его о голову Шарон. Коротко жалобно заскулив, собака осела на пол. Тайлор взвыл, поняв, что Шарон умирает и ринулся на Кузю. Его большое нескладное тело казалось ожившим черным облаком, он двигался грузно, но при этом неумолимо быстро. Кузя, наученный горьким опытом, моментально сориентировался. Он вспрыгнул на люстру, обильно посыпая наши головы штукатуркой, раскачнулся и приземлился прямо перед нами с Ив. Дрожащая и плачущая, она указывала теперь покалеченными пальцами за его спину.
Размахивая куском арматуры как дубиной, Тайлор мчался прямо на нас, но Кузя почему-то не двигался с места. В ужасе я закричала и закрыла лицо руками.
Сначала несколько секунд был только мой крик и темнота. А потом я услышала глухой удар, какой-то сдавленный болезненный рык и наступила тишина. Даже Ив перестала плакать.
Когда я открыла глаза, Тайлор лежал на полу в луже крови. Ив стояла перед ним, прижимая к груди больную ладонь здоровой. Шарон по-прежнему неподвижно сидела у стены, свесил голову на сломанной шее набок. Кузя стоял на коленях, часто и глубоко дыша. Он смотрел в пол перед собой.
- Я, кажется, говорил, что это была скверная идея, - отозвался он и тяжело сел на пол.
- Ты в порядке? – спросила я.
- Я живой, а они нет, - ответил Кузя. – Значит, я в порядке.

Городские улицы были ужасающе пустынны. Мы очень быстро добрались ко мне домой. На дверях магазинов все чаще встречались вывески «обед», «переучет», «ремонт» и тому подобное. Кое-где двери домов были раскрыты настежь, повсюду в глаза падали следы разрушения и мародерства. Но нигде мы не увидели больше людей!
- Почему люди прячутся?! – нервно отозвалась я, не выдержав.
- А мы, по-твоему, что сейчас будем делать? – спросила Ив, она вела машину одной рукой, держа забинтованную ладонь на руле просто для симметрии.
Рядом со мной на заднем сидении Кузя усердно зализывал глубокие царапины на своих руках. Бинтоваться он категорически отказался. Я так и не поняла, как ему удалось одолеть Тайлора. Скорее всего, он проткнул ротвейлера осью от люстры, которую сорвал, когда прыгнул на нее. Но убираясь впопыхах восвояси, я так и не подняла голову к потолку.
В подъезде остро неприятно пахло звериной мочой и чем-то мне незнакомым. Кузя подтолкнул меня в дверь, и мы поспешно закрылись на все замки.
- Надо узнать новости, - проговорила Ив.
- Вот, - я вручила ей полотенце и отправила умываться. – Сейчас включу телик и приду, помогу тебе с рукой.
Из двадцати каналов, доступных моей потрепанной антенне, работало всего два. По первому суровый диктор зачитывал с листа, что необходимо сейчас делать и куда направляться, чтобы получить укрытие в убежище.
На втором канале шел прямой репортаж из центра города. Там происходило настоящее сражение между людьми и животными. Непонятно как некоторые звери уже успели раздобыть огнестрельное оружие и сформировать вполне отлаженную группировку. Судя по их внешности, это были собаки. Они весьма успешно противостояли наряду ОМОНа!
- Что будем делать? – Ив первой нарушила тишину, утираясь полотенцем.
Мы больше не смотрели трансляцию поединка. И так стало ясно, что животные очень быстро освоились в новой роли, и позиции сдавать они не планировали.
Кузя высвободил ноги из обуви и с блаженным видом растянулся на диване. Но расслабленность его была обманчива. Как я смогла убедиться, аллертность, это самое естественное для него состояние.
Он некоторое время принюхивался к своей чашке кофе, но отпить из нее так и не рискнул. «Никогда не понимал, зачем ты пьешь эту гадость!» - признался он. «Да затем, что иначе я свалюсь на ходу и усну», - объяснила я. Но тут Кузя тоже понять затруднился. Он был все же ночным животным.
- У нас есть несколько вариантов, как поступить, - проговорил он, почесывая затылок, – можем остаться дома и ждать, пока ситуация сама не вырулит как-нибудь. Но у меня такое чувство, что это самый плохой путь. Можем послушать дядьку из телевизора и продвигаться к ближайшему убежищу, чтобы примкнуть к людям. Но тогда мне – хана. А еще можем поискать здесь таких же отщепенцев и сколотить свою банду. Тогда у нас больше шансов выжить.
- Это замечательно, - нервно сказала Ив, - хотя я бы предпочла искать убежище. И почему ты решил, что люди станут с тобой плохо обращаться?
- Потому что я слишком хорошо знаю людей, - огрызнулся Кузя. – Не задумывалась, отчего твои собаки так хорошо к тебе отнеслись? Нет? Ну, так поразмысли на досуге: мужику яйца отрезала, бабу бесплодной сделала. Еще и уши и хвосты им покалечила…
- Тогда почему ты помогаешь нам, – спросила я, посмотрев Кузе в глаза, – если мы, люди, такие плохие?
- Гммррррр… - он шумно выдохнул. – Эти, - он кивнул на телевизор, - меня не примут. Ты единственный друг, который у меня есть.
- Решено, - я поднялась, залпом осушив свою чашку кофе. Ужасно хотелось спать, в голове что-то назойливо звенело.
- Что решено? – уточнила Ив.
- Идем искать друзей, - объяснила я.
- Нет! – запротестовала Ив. – Убежище. Только убежище. Это единственный правильный поступок.
- Ив, - я осадила рассерженного Кузю жестом, - в одиночку мы до убежища все равно не доберемся. А так есть шанс выжить и еще помочь кому-то. Или ты бы предпочла, чтобы мы с Кузей за тобой не возвращались?
Надув пухлые алые губки, она нехотя согласилась.
Там, где мы оставили машину Ив, было пусто. Моя подружка нервно хихикнула и швырнула ключи в открытый сточный люк.
- Интересно, как они ее угнали? – пробормотала Ив. – И кто это сделал: люди или животные?
Пришлось идти пешком. Как и где искать товарищей по несчастью, мы не знали. Одно было понятно. Люди и животные теперь по разные стороны баррикад. Но всегда должны оставаться отщепенцы вроде нас с Кузей. Всегда! И еще одно, что следовало бы учесть – как будут складываться отношения между животными разных видов? Все ли виды очеловечились? И если не все, то по какому принципу это происходило?.. Вопросы роились в моей голове как туча назойливых мух.
Но главный вопрос был один – есть ли в этом городе еще люди и животные, которые не стали врагами друг другу?
Время перевалило уже далеко за полдень, длинные прозрачные – какие бывают только весной – тени ложились впереди нас. Ив не привыкла много двигаться и ужасно задерживала нас. Кузя, казалось, полностью освоился в своем человеческом теле. Даже обувь ему приглянулась – после первой же попытки ходить босиком.
На старика мы буквально натолкнулись. От неожиданности он попятился и вскинул свое корявое ружьишко, но как только заметил, что компания у нас разношерстная, опустил оружие и негромко крикнул кому-то сзади:
- Выходи!
Это была… кошка, наверное… Я не смогла бы сказать с уверенностью. На первый взгляд, просто высокая стройная девушка с некрасивой раздвоенной верхней губой и растопыренными ушами. Густые бурые космы торчали пучками, создавая на голове настоящее воронье гнездо. Она куталась в грязную фуфайку, которая была ей до середины бедра, на голых ногах красовались старые армейские сапоги.
Она недоверчиво посмотрела на меня и на Ив, а потом взгляд ее упал на Кузю и она замерла с раскрытым ртом.
- Деда…
- Да, милая, видишь, – радостно проговорил старик. - Не одна ты такая.
- Деда? – я посмотрела на старика, приподняв одну бровь.
- Это внучка моя, - воинственно произнес старик. – У меня даже документ есть!..
- Хорошо, хорошо, - я примирительно подняла ладони, – а это мой… брат, двоюродный.
Ив нервно прыснула смехом. Старик посмотрел на нее осуждающе и подошел к своей «внучке». Только теперь я заметила, почему старик так ревниво поглядывает на Кузю.
Оба сомнительных родственника – мой «двоюродный брат» и его «внучка» – не сводили глаз друг с друга. Девушка нервно подергивала хвостом, выбивающимся из-под фуфайки. И тут Кузя… замурлыкал! Никогда еще он не издавал подобных звуков.
- Но, но, кобель! – прикрикнул старик и потянулся за своим ружьем.
- Деда, брось! – остановила его «внучка» и подошла к Кузе.
Некоторое время мы, люди, все трое остолбенело пялились на них. И мне казалось, что я просто сплю и вижу бредовый сон. Они осторожно обнюхали лица друг друга, потом взялись за руки и принялись изучать пальцы друг друга. Весь этот ритуал сопровождался дуэтом невероятного мурлыкания, урчания и фырканья.
Старик озадаченно поскреб затылок, и, мирясь с неизбежным отныне родством, протянул мне руку для пожатия.
- Георгий Саныч, ввиду неформальной обстановки, можно просто дед Жора, - представился он.
Я ответила ему рукопожатием и тоже представилась. Ив продолжала истерически смеяться. Похоже, ей стало совсем плохо. Я извинилась перед дедом Жорой и принялась трясти подружку за плечи, чтобы привести в себя.
- Да ты смотри! Смотри! – не унималась Ив, показывая на животных.
Я обернулась и остолбенела.
Кузя стоял на одном колене и держал свою неожиданную любовь за руку. «Конечно, - мелькнуло у меня в голове, - он же ничего не знает о животном мире. Но он смотрел телик и… «Айвенго»! Книга. Он читал ту книгу!»
От последней догадки я опешила. Вот откуда он взял, как признаваться девушке. Я недавно принесла домой книгу «Айвенго». Какой-то пьяница на улице пристал и продал мне ее за гроши. Я конечно не букинистка, но мысль о том, что книгу – живую бумажную книгу, а не эти электронные суррогаты – безжалостно выбросят на помойку, меня огорчила. И я, запустив руки в карманы, выудила оттуда магазинную сдачу и протянула алкашу.
Книга была мне известна. Даже не помню, в каком классе я ее прочла, и я просто положила ее на подоконник (книжного шкафа у меня не было) – на тот самый подоконник, где любил спать Кузя…
И вот он сейчас признавался в любви этой кошке, повторяя слово в слово отрывок из «Айвенго»!
Дед Жора прослезился.
- Вот уж не думал, что внученьку замуж выдам так скоро…
Ив побагровела от смеха.
Я стояла и смотрела на двух кото-человеков с чувством абсолютного принятия и совершенного спокойствия. Все правильно – в бредовом сне не бывает ничего невероятного.
- Вашего зятя зовут Кузьма, - объявила я деду Жоре.
- Маришка она, - ответил старик, кивая на свою «внучку».
Как выяснилось, раньше у него и правда была внучка. А это была ее кошка. Девочка умерла два года назад от лейкемии. Дети ухали из города. И он остался один. Все, что напоминало ему о семье – маленькая сиамская кошка Мурка, которая сегодня утром превратилась в девушку!
Разумеется, это чудо Господне, это его Маришка воротилась с того света в такой необычный способ. Но радость тут же омрачили мародеры. Когда он накрыл праздничный стол и вручил «внучке» только что принесенное из магазина платье, в дом ворвалась банда дюжих парней, вооруженных кто чем. Они громили все подряд и выкрикивали всякую ругань в адрес таких как Маришка.
Дед Жора, знававший военные беспорядки с детства, оказался сообразительным малым, и они с Маришкой ушли через подвал, правда, оставшись, в чем мать родила, потому что захватить с собой он успел только ружье. Весь день они скитаются по опустошенным улицам, не зная, куда податься. К людям-то понятно соваться – смерть! А зверье тоже какое-то злобное…
Пока старик рассказывал свою историю, я вела Ив под руку, надеясь, что она наконец-то успокоится. Кузя и Маришка шли впереди, держась за руки как влюбленные подростки.
У одежного магазина, где еще сегодня утром торговал Антон, а сейчас на распахнутой настежь двери болталась вывеска «закрыто», Кузя задумчиво остановился, потом нырнул внутрь и вынес ворох одежды.
- Ну, это же не воровать, раз она все равно уже никому не нужна, - проговорил он, глядя на меня.
Я согласно кивнула. Конечно, не самый лучший поступок. Но магазин, похоже, уже до нас обнесли. А одеться Маришке не помешало бы.

Солнце уже клонилось к закату, когда они загнали нас в глухой проулок.
Их было больше десяти. Похоже, те самые отморозки, которые лишили деда Жору и Маришку праздничного обеда. Но не они были самой большой нашей проблемой, так как убегали мы сначала не от них. И очень скоро, когда люди увидели наших истинных преследователей, им стало не до нас.
Я так понимаю, это была обычная стая бродячих собак – голодные, грязные и почти все голые, они неловко еще передвигались на ногах и размахивали дубинами, обломками арматуры и прочими средствами подручного вооружения.
- Господи, хоть бы они друг друга перебили… - взмолилась Ив, прижимаясь ко мне.
И никогда в жизни я не хотела так сильно, чтобы ее желание сбылось.
Они схлестнулись, как набежавшие друг на друга волны, заполнив пространство вокруг воем, руганью и скрежетом металла, камней и древесины.
- Сматываем, - приказал дед Жора.
Но тут от общего побоища отделилось несколько собак, и бросились на нас. Кузя выскочил вперед, прикрывая свою новоявленную невесту.
- Успеется, - пробормотал старик и потянул его за рукав.
Мы с Ив заметно отставали от остальных. Ну, что я могла с ней поделать – Ив никогда не отличалась особой физической подготовкой. И в прежнем мире ей это совершенно не мешало.
- Все… я больше… не могу… - она упала, уперевшись руками в асфальт и тяжело хватая ртом воздух.
- Черт! – я оглянулась на убегающих товарищей.
Кузя остановился и подался назад. Дед Жора потянул его за собой, но тот высвободился и подбежал ко мне. Собаки уже были совсем рядом. Он подхватил Ив и потащил вперед. Маришка кинулась помогать.
- Мы ее не дотянем, - злобно крикнул дед Жора, – погубит нас эта толстая баба…
- Заткнись! – не выдержала я, подталкивая Ив сзади. Она уже почти теряла сознание от напряжения.
В отчаянии Кузя бросил ее мне и Маришке на руки и выхватил у деда Жоры ружье.
- Да оно не заряжено, - горько признался старик.
К счастью, псы его признания не слышали. И при виде оружия отпрянули. Кузя остервенело заорал по-кошачьи и двинулся на них. Шапка съехала на затылок, обнажая острые уши, дергающиеся от волнения. Собаки не спешили уходить, но и не нападали.
Медленно пятясь, мы выбирались из проулка. Шум драки, к сожалению, приближался – побеждающая сторона гнала пораженных прямо на нас.
- Сюда! – Маришка навалилась на массивную железную дверь. Та неохотно отодвинулась на сантиметр. Мы с Ив и дедом Жорой тоже повисли на ней. Надсадно скрипя, дверь еще немного приоткрылась, Маришка юркнула внутрь и потянула дверь на себя.
Еще чуть-чуть и мы все оказались в сыром темном помещении. Кузя заскочил последним, ударив прикладом по просунувшейся морде. Мы как прежде почти синхронно навалились на дверь, и с помощью Кузи она поддалась намного быстрее.
- Засов заржавел… - Кузя шипел, сдерживая напор снаружи, пока Маришка и дед Жора сражались с засовом. Наконец-то им удалось заклинить дверь.
Ив сидела на полу, шумно сипя.
- Кто-то что-то видит? – осведомилась я, склоняясь над подружкой.
- Да, - в один голос отозвались Кузя и Маришка. Теперь на ней красовалось серое шерстяное платье до колен, фиолетовые шерстяные гетры и короткие сапожечки на низком ходу. Оказывается, они с Кузей плохо различали цвета, зато отлично видели в темноте.
Скорее всего, это был погреб какого-то склада-магазина. Немного пошарив в темноте, я отыскала выключатель, и тусклая лампочка осветила крутую цементную лестницу, ведущую куда-то вниз.
- Ну, что? Пошли! – я помогла Ив подняться. Она уже немного отдышалась и теперь вполне могла идти, опираясь на мою руку.
Маришка ухватилась за Кузю, дед Жора забрал у него свое символическое ружье и мы все вместе принялись спускаться в неизвестность.
Спуск оказался коротким. И внизу нас ждала печальная неприятность – большая новая металлическая дверь, которая никак не поддавалась, даже когда Кузя, дед Жора и Маришка наваливались на нее одновременно.
- Придется возвращаться, - подавленно произнес Кузя, – мы тут все равно не прорвемся.
Маришка прильнула к нему напугано и посмотрела туда, откуда мы спустились.
- А если она нас ждут?
Кузя что-то замурчал ей, и я с удивлением поняла, что они разговаривают на совершенно незнакомом мне языке, хоть и состоящем из слов, отдалено напоминающих человеческие. Они мяукали и мурлыкали что-то друг другу тревожными голосами, обнимались, Маришка все жалась к нему, а Кузя все утешал ее. И эта их инопланетная беседа уже начала сводить меня с ума.
- Довольно, дети, - отозвался дед Жора. Он, похоже, воспринимал кото-людей как своих родных детей и нисколько не удивлялся их причудам. – Слезами горю не поможешь, милая, - сказал он своей «внучке», - придется выходить. И лучше сейчас, когда у нас еще силы есть. А не то они нас измором возьмут.
- Может, немного отдохнем, - предложила я, покосившись на бледно-синюшное лицо Ив.
Мы отдыхали примерно час. То ли снаружи действительно было тихо все это время, то ли звуки просто не доходили до нашего крошечного подземного укрытия.
Кузя расстелил на полу свою продырявленную еще Тайлором и Шарон куртку и усадил Маришку. Наблюдая за ними, я чувствовала себя динозавром. Вот перед моими глазами новый разумный вид. Они наследники человечества – как ни крути! Я не знала, что послужило этому невероятному превращению. И скорее всего, не узнаю никогда. Но я была уверена в одном – эти кото-люди, собако-люди и не весть еще какие зверо-люди будущие правители планеты Земля. Сам факт их появления – такого внезапного, что застало человечество врасплох – свидетельствовал о том, что люди отживали последние дни на земле. Ведь если говорить откровенно, единственное преимущество перед другими видами у человека – это его разум. А поскольку теперь он не один наделен этим благом, то больше козырей у него нет.
Кузя прислушивался почти минуту, прежде чем осторожно отодвинуть засов и просунуть голову наружу. Маришка напряженно следила за ним.
- Чисто, - прошептал Кузя и шагнул вперед.
Действительно, было чисто. Ни людей, ни животных – только зловещая тишина и следы разрушений.
Но стоило нам выйти на открытое пространство, как тут же словно из-под земли перед нами выросли две высокие темные фигуры. Я оглянулась – еще двое приближались сзади.
- Смотри! – Ив показала одними глазами, боясь пошевелиться. На крыше ближайшего дома было еще двое.
Они что только парами ходят?
Это все были кото-люди. Кузя притянул к себе Маришку и обнял ее за плечи, давая понять, что она его самка. Один из тех двоих, что шли нам навстречу выступил вперед.
- Это твои люди? – первым делом спросил он, кивнув в нашу сторону.
- Эти люди мои друзья, - ответил Кузя.
Большой серый кот с объеденным правым ухом издал какой-то неопределенный звук. И мне показалось, что он смеется. Потом взгляд его упал на Маришку.
- А это, - Кузя прижал ее к себе еще плотнее, - моя невеста.
Он откровенно враждебно смотрел на старого кота. Но тот снова «засмеялся» и проговорил:
- Хорошо. Пойдем.
- Куда? – осведомилась я. Но кот не удостоил меня ответом.

- Меня зовут, командор Спарк, - представился старый кот, когда ворота за нами затворились. – Так меня называл мой человек, и я решил сохранить это имя в память о нем.
А они неплохо тут все обустроили. Заброшенная недостроенная консервная фабрика, в которую упирался наш квартал, теперь превратилась в военную базу кото-людей.
- И много вас тут? – поинтересовалась я.
Командор Спарк смерил меня взглядом, не то презрительным, не то снисходительным и ответил.
- Много. – Потом посмотрев на меня словно под другим углом, снизошел до более пространного ответа. – Я собрал команду, еще когда был… диким. Так легче выживать, когда тебя бросили. Мой человек умер, и его самка прогнала меня. Это случилось почти год назад. С тех пот я обитал на базе, - он указал размашистым жестом на посеревшие от времени стены.
Молчаливые и суровые кото-люди деловито ходили мимо нас, казалось, совсем не замечая. Здесь были и коты и кошки, все они были одеты, многие хорошо вооружены. Где кото-люди достали оружие и одежду, оставалось только догадываться.
- Новости на сегодня таковы, - сообщил командор Спарк, запустив руки в карманы и не глядя ни на кого из нас, - мы имеем дело с двумя серьезными противниками: собаками и людьми. Да, увы! – он покосился на раскрывшую было рот Ив, - люди не стали делать различия между нами и собаками. И теперь мы вынуждены воевать на два фронта, поскольку ни на какие переговоры люди не соглашаются!
- А как же другие животные? – снова вмешалась я.
- Какие другие животные? – насмешливо спросил командор Спарк.
Я решила не испытывать его терпение и больше вопросов не задавала.
- Я видел тебя, когда собаки наступали, - командор Спарк обратился к Кузе, - ты смелый малый. А нам смелые ребята всегда нужны. Если останешься, обеспечу место тебе и твоей невесте.
- А люди? – спросил Кузя, коротко глянув на меня.
Командор Спарк проследил его взгляд и смерил меня очередным снисходительным взглядом.
- Это твой человек, - догадался он и кивнул на меня.
- Да, - признался Кузя.
- И что, ты готов кормить ее за свой счет, держать у себя в доме?..
Такие его рассуждения меня уже просто раздражали. Я хотела что-то ответить на подобие того, что у командора, очевидно, не все гладко сложилось в жизни, но Ив меня опередила.
- Вы в своем уме?! – вскипела она, махнув рукой перед лицом командора Спарка. – тоже мне, рабовладельцы! Что вы обще себе позволяете?!.
Движение оказалось таким быстрым, что я даже не заметила, как это произошло. Голос Ив резко оборвался, словно командор выключил звук, и она упала на бетонный пол прямо ему под ноги.
Кузя зашипел. Но тут отозвался дед Жора, осадив его. В старых глазах блеснули далекие воспоминания о временах не менее жутких, о его страшном безрадостном военном детстве. Он посмотрел на еще бьющийся в конвульсиях труп Ив, потом перевел глаза на командора Спарка, вытирающего когти замшевой салфеткой, повернулся к Маришке, спрятавшей лицо на груди Кузи, и тихо сокрушенно проговорил:
- Герр Спарк, если ваша милость, выслушайте. Маришка моя, она мне не родная. Она из ваших. Так что Маришку не обижайте…
- Герр… - старый кот покатал на языке незнакомое слово, посмотрел на меня, на деда Жору. – Не герр, а командор, - поправил он совершенно невозмутимо.
Кузя напряженно дергал ушами, все так же обнимая Маришку.
- Эти люди мои! – проговорил он настойчиво. – Вы не имеете права так с ними обращаться. Я готов содержать их, готов придерживаться всех правил, какие вы скажите, относительно их содержания. Но вы к ним больше даже не прикоснетесь!
Его слова позабавили командора Спарка. Я стояла одеревеневшая, тупо таращась на истекающее кровью тело Ив. Мне было по-звериному страшно. И не потому, что они сейчас распоряжались моей жизнью, а потому, что они были теми, чьими жизнями еще вчера распоряжалась я и мне подобные.
- Плохи дела, командор, - молодой кот с длинной белой шерстью на голове, подбежал к своему начальнику, - собаки разгромили людей и идут на нас…
- Сгруппироваться! – рявкнул командор Спаркс. И повернулся к Кузе. – Хочешь, чтобы твои домочадцы выжили, дерись на моей стороне. Собаки не пощадят ни их, - он кивнул на нас с дедом Жорой, - ни твою невесту.
Кузя мягко отстранил Маришку и взял из рук командора Спарка винтовку.
- Покажи, как стрелять, - мрачно сказал он.

***
Сначала я пыталась считать дни. Потом мне это просто надоело. Нас с Маришкой увели в подземную часть «базы». Здесь располагалась штаб-квартира и разной степени важности объекты.
Маришку отдали в распоряжение какой-то хромой лысеющей кошке. Как я поняла, она была кем-то вроде местного полевого врача. А нас с дедом Жорой поместили в маленькую темную комнатушку, где из мебели были только два прохудалых матраса.
Сколько времени мы провели в этой комнатке, я не помню. Я так же не знаю, кто победил тогда в схватке. Но, по всей вероятности, коты. Иначе меня бы уже не было в живых. Когда Маришка приносила нам еду, она в основном говорила с дедом Жорой, но все чаще ей было трудно объясняться на человеческом языке, а он не мог понять ее мурлыканий. Я тоже не могла разобрать, что она говорит и прислушивалась в основном к интонации, чтобы хотя бы уловить общий смысл ее настроения.
Она очень хорошо с нами обращалась.
Подолгу сидя в темноте на своем матрасе, я пыталась понять, как так получилось, что люди капитулировали буквально в тот же день, когда животные обрели разум и человекоподобие. Как получилось так, что вся научно-техническая мощь, организаторские способности, столетия эволюции пошли насмарку?! Но я не знаю, почему так случилось, и у меня нет даже никаких догадок. Мне кажется порою, что истина совсем на поверхности. Что стоит немного напрячь разум, и ответ станет очевиден. Но где-то внутри моего мозга словно срабатывает предохранительный клапан. И я понимаю, что мне тяжело думать.
Что касается деда Жоры, то он был счастлив уже тем, что его «внучка» жива и здорова. Старик со временем впал в бред и стал верить, что Маришка никогда не умирала, что мы сейчас в плену у немцев, но Маришку взял замуж какой-то молодой офицер, и теперь у его внучки все будет хорошо. А он, старый свое уже пожил…
В принципе, не так уж все у него и плохо получилось. Он умер счастливым. Когда его хоронили, мы еще прятались на базе, но котов стало намного больше. Как я поняла с обрывков случайных фраз, брошенных Маришкой, к ним присоединилась еще одна большая команда во главе с кошкой по имени Амазонка.
Они с командором Спарком некоторое время соперничали, теперь на базе биумвират…
А еще через некоторое время мы все вместе – Кузя, Маришка и я – переехали жить в новый дом. Кузя занял не последнее место в городском управлении, он много сделал для восстановления города. Иногда, возвращаясь после работы домой, он жаловался Маришке, что правительство слишком мягко настроено по отношению к собакам. Что делить с ними территорию – унизительно. Но войны не хотела ни одна из сторон.
И потому город просто разделили огромной стеной, строительство которой должно было вот-вот закончиться…
Я окончательно утратила чувство времени. И теперь не могу точно воссоздать события. Но, кажется, стену достроили как раз к тому времени, когда Хозяйка Маришка родила Хозяину Коттэру троих сыновей и двух дочерей. Они счастливы в браке и растят потомков. Я живу в их доме совершено праздно, ибо заняться мне нечем, да и желания нет. Я с трудом понимаю их речь.
Но до сих пор помню и могу похвастаться, что когда Хозяин искал для себя подходящую фамилию, то спросил совета у меня. И я вспомнила старую сказку про кошку по имени Тереза Коттэр.

КОТЫЫЫЫЫЫЫЫ!!!!!!!!!!

Они самые ))

если посетит муза - напишу продолжение

.

А ведь - неплохо и даже хорошо.

Интересная задумка. И с главной мыслью - читателю "на подумать". Хотя и авторское объяснение не помешало бы.

Читается легко. Сюжет плотненько выстроен.
Есть резкий мазок - убийство Ив. Не думал, что автор на такое решится. Но - это в плюс. Сюжетом оправдано.

Язык хороший, "выдержанный". Слышны ровные авторские интонации. Даже удивительно: Белая Кошка - и без эмоционально акцентированной "кошкомании". )))

С запятыми извечная беда нашего времени. Их нет там, где надо, но они есть там, где не надо. Впрочем, всё это в умеренных количествах, терпеть можно.


… Конечно, мне, как собачнику (пусть ныне и в отставке), абыдна, что "наши" выставлены "фошистами". Ну ничего, вот, может быть, мы, лохматые, ка-ак соберёмся да как…

http://www.youtube.com/watch?v=gLGflrA6iUc

Причин для столь быстрой деградации разума героини я не увидел, но пусть это будет обратная сторона того же явления, которое породило котолюдей и собаколюдей. И, да, непонятно все же, с чего все собаки так на людей ополчились, ибо собаки к людям как раз обычно больше привязаны. Я понимаю, банды бродячих или кастрированных, но ведь не все же подряд.
Ну, и написано, конечно, весьма славно.

Большое спасибо за внимание!


"С запятыми извечная беда нашего времени. Их нет там, где надо, но они есть там, где не надо. Впрочем, всё это в умеренных количествах, терпеть можно."

...стыдно. Исправлюсь!

"… Конечно, мне, как собачнику (пусть ныне и в отставке), абыдна, что "наши" выставлены "фошистами". Ну ничего, вот, может быть, мы, лохматые, ка-ак соберёмся да как…

http://www.youtube.com/watch?v=gLGflrA6iUc

"


Конечно же не все собаки относились к людям плохо и не все коты - хорошо. Здесь представлена история только одного человека и тех животных, с которыми этот человек встретился.

Тема кошек давно не нова.
Но весьма ведь немаловажно,
Что они возвращаются снова
В этот мир со страниц бумажных.

"Кошкокрылые", кошкообразные
Смотрят серым "кошачьим взглядом".
Люди кажутся безобразными,
Если сравнивать с кошками рядом.

Вежливо разделять территорию,
Полагаться лишь на обоняние...
Мы откроем эпоху новую,
Где в чести будут рык и скитания.

Тема кошек давно не нова.
Да ведь это и неудивительно!
Ведь в кошачьих все то основа,
Что в приматах весьма сомнительно.


Мир Кошек. История первая:
Путешествие Квентрэн

…солнце уже было довольно высоко над их головами. Жэн посмотрела на небо, приставив ладонь ко лбу и привычно щурясь. Она не устала. Годы тренировок и лесных походов позволяли ей чувствовать себя превосходно на этой их прогулке по летнему городу. Дрю на первый взгляд тоже выглядела неплохо. Но Жэн знала, или хотела знать, что на самом деле Дрю смертельно устала.
- Значит, ты хочешь написать про их мир, - заключила Жэн, идя совсем рядышком и украдкой разглядывая фигуру Дрю.
- Да, - пожала плечами Дрю.
- И как это будет выглядеть?
- Я еще смутно себе представляю, - призналась Дрю, - но скорее всего это будет что-то наподобие альтернативного мира. Мира, где по какой-то причине кошки, именно кошки! эволюционировали в разумных существ.
- А люди?
- А что люди… Люди в этом мире не более чем еще один вид животных. Некоторые богатые кото-господа даже держат таких забавных зверушек у себя дома. Но это дорогое удовольствие, потому что люди агрессивны, плохо обучаемы и нуждаются в больших хорошо проветриваемых и освещаемых вольерах, а так же в большом количестве корма.
Последние слова особенно позабавили Жэн. В отличие от нее, Дрю страдала жутчайшей булимией, и все, что касается корма было для нее темой весьма болезненной.
- Хм… Забавно, дэц, - Жэн приглушенно смеется.
- Понимаешь, - Дрю входит в азарт. Ее глаза горят, она начинает обильно жестикулировать. – Это будет целый мир. Мой собственный мир… Вернее мир моего собственного изготовления. И в этом мире все должно быть правдоподобно: правдоподобная структура общества, правдоподобные отношения, социальный строй, положение науки и религии, даже половые извращения!
- Ого! – только и смогла сказать Жэн, пряча неопределенную улыбку в ладонь. – И как, по-твоему, должно выглядеть это правдоподобное кото-общество?
Дрю останавливается на минуту и смотрит по сторонам, словно ответ ей могут подсказать дома, залитые удушливым солнцем и запахом плавленого асфальта .
- Ну… это будет нечто совершенно не такое как человеческое общество, - заявляет она наконец.
- Это понятно… - снисходительно смеется Жэн.
Но Дрю вдруг меняется. Она больше не слушает Жэн, она вообще больше не смотрит на мир по сторонам, а только куда-то внутрь себя. Даже голос ее немного переменился, стал более глубоким и отчужденным.
- Да! Кошки ведь не такие социальные животные как люди. – Вещает Дрю своим новым отчужденным голосом, и Жэн становится немного не по себе. - То есть, не будет городов, стран… в нашем понимании. Будут территории! Да, да… Территории и Дома. У кошек есть свои определенные территории – кажется их три по степени отчуждения от логова – так вот, эти территории и буду структурной единицей кошачьего общества. В центре – Дом, прилежащие к нему земли – Территория Родства. Это земля обитателей Дома. Следующий этап – Территория Соседства. Это пространство, где имеют право находиться обитатели соседних Домов. Так сказать общая и в то же время ничейная земля. Но на ней пребывать правомочны только ее совместные владельцы – соседи, жители соседних Домов. И наконец – Территория Чуждости. Это ничейная земля. На ней могут находиться все. Она ничья…
Жэн смотрит на Дрю озадаченно. Она впервые такая. И Жэн уже готова поверить, что все те россказни про кошмарные сны, путешествия в чужие сознания и прочий бред Дрю имеет под собой какое-то основание. Может, это шизофрения? думает Жэн, пристально глядя на Дрю.
- Должно быть этот мир намного менее густо населен… - бормочет она, чтобы поддержать беседу.
- Правильно! – Соглашается Дрю, кивая. - Очень жесткий естественно-искусственный отбор, потому что кошки животные-одиночники. И им нужно много свободной территории.
- Да..
- И еще. Это как бы двойное общество.
- То есть?
- Ну, Дома и их сложная территориальная устроенность это удел кошек… самок. На территории Дома – полнейший матриархат. Дом носит имя Матриарха, в доме живут ее дети и внуки и так далее, а так же ее социально не состоявшиеся сестры. Ее мать и бабушки... Но это касается только женского населения.
- А самцы?
- А удел самцов – Территория Чуждости.
- Почему так строго?
- Что значит строго?! Ничего и не строго. Это нормально для них. Смотри. Территория Чуждости это ведь не заброшенные пустыри. Это тоже жилое обустроенное пространство. Место трактиров, гостиниц, кое-каких административных учреждений. К слову сказать, объекты культуры и науки тоже есть на Территории Чуждости, не только в Домах. Но способ жизни самцов радикально отличается от способа жизни самок. В то время как самки живут на одной определенно территории, у них есть стабильное недвижимое имущество, они привязаны к определенным Домам. Самцы же – бродяги. Они не имеют права на недвижимое имущество, но зато они вольны передвигаться по всей Территории Чуждости. И да… они приходят в Дома только для спаривания. И чем больше Домов посетил самец, тем он успешнее.
- Понятно… - Жэн хотела сдержать смех, но не смогла, - хи-хи…
- Что «хи-хи»?! - очевидно, Дрю так и не поняла причины ее смех, - это не просто прийти потрахаться! Самец должен соответствовать социальному статусу Дома, чтобы его приняли. И он приходит к своей самке, назовем ее – женой.
- То есть у них многоженство…
- У них несколько иной институт семьи, чем у нас. У самца вообще нет семьи. Он относится к роду своей матери, носит ее имя. Но фактически он частью семьи не является. У него есть жены. Ну, в их Домах. И все. Самец никому ничего не должен и вообще его самка может видеть один раз в жизни. А если это формальная женитьба для улучшения отношений с другим Домом, то они могут прожить всю жизнь и даже не быть знакомыми. По этому поводу даже могут ходить шутки, мол, встретившись как-то при случае на Месте Сбора, они узнали, что оказывается они муж и жена.
- Печально…
- Нет. У самки таких мужей может быть до сотни.
- А зачем так много?
- Большая часть их – формальные мужья. Муж-патриарх – тот, от которого она рожает детей. Этих немного – не больше десятка.
- Ага…
- Так вот, о чем это мы?
- Территория Отчуждения…
- Нет! Территория Чуждости!
- Да…
- На Территории Чуждости самке быть неприлично. За исключением некоторых ситуаций: война, ряд церемониальных праздников, путешествие в другой Дом и так далее. И она должна иметь при себе соответствующий заверяющий документ и проволдника-самца.
- На… этой Территории опасно.
- Конечно! Вся преступность, практически вся, сконцентрирована на Территории Чуждости. Но, кстати сказать о войнах. В этом мире не бывает глобальных войн, как и нет больших государств. А точнее сказать, государств вообще нет – их функции выполняют Дома. И поскольку все Дома, так или иначе, связаны между собой, то вся планета покрыта одним государством – его можно назвать Федерацией Домов. А вот Территория Чуждости – это как бы отдельное государство, которое растворилось в Федерации Домов. И надо заметить, что Дома и Территория Чуждости между собой не воюют никогда. А вот некоторые Дома иногда схлестываются. Это довольно жестокие и кровопролитные поединки. Но они носят весьма локальный характер.
- У них, получается, мир мужчин и мир женщин несколько отстранены друг от друга.
- Да.
Дрю замолкает, исторгнув из себя сгусток информации – маленький вымышленный мир. Она кажется теперь немного опустошенно и от этого дезориентированной.
- А как у них с науками? – спрашивает Жэн, чтобы вернуть мысли Дрю в нужное русло.
- Я об этом много думала, – мгновенно оживляется та. - Смотри, все наши познания и стремления к познаниям основаны на наших чувствах… на том, что доступно нашим органам чувств. И еще одно! Что касается общества: язык! Основа любого общества – это язык. Так вот, у них будет не настолько вербальный язык как у нас. Их способ общения больше основывается на запахах, вибрациях, мимике… но в основном на запахах. Да! Это будет цивилизация запахов! Их язык, наука, культура, искусство, религия – это все основано прежде всего на запахах.
- Круто. Только немного сложно для понимания…
- Для понимания людей – да. Но, исходя из этого, можно сделать выводы, какие науки у них будут собственно популярны. Правда, это скорее будут аналоги наших наук, потому так и будем говорить: аналог химии, фармации, конечно же очень будет развито парфюмерное дело, но не в том ракурсе, что у нас…
- А каком?
- Запахи будут более тонкие. И цели их более пространные, более сложные… и больше способов применения. А не только – замаскировать вонь собственного тела, как у людей.
- Не очень-то ты о людях…
- Так вот! Основа их системы познания – это запахи. Они не различают или плохо различают цвета (я точно не знаю), потому физика – во всяком случае, оптическая – вряд ли будет в чести. Система письма, конечно же, будет, но для человека она покажется сплошным мракобесием. Тем более, что и письменность, скорее всего, будет основана на запаховом принципе.
- В таком обществе, должно быть, будет трудно врать.
- Да нисколечко! Врать они научатся. Уж поверь!
- Верю…
- И еще у них будет несколько другой подход к производству ресурсов.
- Ну, понятно. Они же хищники.
- Да! Вместо хлебных пашен – луга и леса, где выращивается добыча. А охота – и промысел, и основа аграрной системы и искусство в чем-то.
- Это нежизнеспособно…
- Неправда! Это нежизнеспособно только если основано на принципе безвозмездного потребления. А они устроят целую систему наук по созданию, уходу и эксплуатации охотничьих угодий, которые, кстати, закреплены по большей части за Домами.
- Хэ-хэ…
- Религия, искусство… - взгляд Дрю заметался по темной зелени придорожных кленов. - Я думаю, искусство тоже в основном парфюмерия. И… музыка! Да! Не такая как у нас, у кошек совсем другой слух – более тонкий… но музыка станет чем-то вроде основы искусства и магии. И соответственно религии. У них будет многобожие.
- Свои боги для самцов и для самок…
- А это идея! Спасибо.
- Да, не за что.
- И еще. У них ведь будет иная анатомия.
- А медицина…
- Куда же без нее. Но тут дело не в ней, вернее не только в ней. Анатомия это тоже искусство и эстетика. Например, у них будут хвосты. Представь наше общество только с хвостами.
- Товары для хвостов, мода на хвосты…
- Да! Да! Мода на определенные хвосты, товары, услуги по уходу за хвостом, пластические операции для улучшения хвоста. Хвост может служить индикатором статуса… даже фетиш хвоста. Представь: перчатки, пояса, чехла для хвостов (назовем их нахвостники)…
- Хи…
- А что, неплохо.
- Прикольно, дэц…
- Даже виды извращения, такие как отрицание хвоста или использование хвоста не по назначению.
Жэн вдруг перестала смеяться и задумалась.
- А назначение у него какое? – спросила она.
- Ну… - замялась Дрю. Она определенно не знала, что ответить. Похоже, она придумывала этот свой мирок на ходу. Как, впрочем, все и всегда, отметила Жэн. - Скорее всего, хвост станет атавизмом в цивилизованном обществе и его назначение будет сугубо бутафорское. – Выкрутилась Дрю.
- Тогда как его можно использовать не по назначению? – не унималась Жэн.
- Пока не знаю, – раздраженно призналась Дрю. - И вообще, это они сами уже додумают. Их хвосты, в конце концов!
Они добрались наконец-то к цели их путешествия – старой заброшенной стройке, притаившейся среди густых зарослей кленов и другой растительной жизни. Жэн помогла Дрю спуститься по практически отвесной промытой весенними дождями дорожке, укрытой разлапистыми ветками. И они очутились в тихом месте, совершенно отрезанном от шумного пыльного и прожаренного июльским солнцем города.
- Прикольный мирок, – отозвалась Жэн, расстилая покрывало на цементном полу недостроенного сооружения. - И что дальше?
- Ммммм…. Дальше я хочу придумать героя для этого мира. – Сказала Дрю, сидя на корточках и обхватив колени руками. - Кого-то кто не вписывается в рамки общепринятых правил и кто своего рода изгой.
- Это не ново.
Жэн устроила их место, сняла с плеч рюкзак и принялась «накрывать на стол». Ей нравился этот пустырь. Они выбрали идеальное место для пикника.
- Это и не должно быть ново. – Отозвалась Дрю, перебазировавшись на покрывало. - Это неизбежный закон бытия. Только изгой может перевернуть мир. И только жизнь изгоя достойна того, чтобы о ней слагали истории. Потому что существование серой однородной нормальной массы никому (а особенно этой самой массе) не интересно.
- И как же будет выглядеть этот изгой? – спросила Жэн, раскладывая бутерброды.
- Это будет калека, - без выражения ответила Дрю.
И что-то внутри Жэн вздрогнуло и заставило ее замереть с бутербродом в одной руке и крышкой он бутербродницы в другой. Странное чувство пронзило ее, словно в этот миг где-то далеко-далеко и вправду кто-то стал калекой.
- …
- Не в нашем понимании, - продолжила Дрю. - Это будет молодая кошка, давай назовем ее Квентрэн.
- Глупое имя…
- У Квентрэн проблема, она… у нее практически нет обоняния. А в их обществе это что-то вроде слепого у нас.
- Печально.
- Ну, да. До совершеннолетия она жила в Доме матери и никто не замечал ее увечья, так как Квентрэн научилась «читать по губам».
- Хм?..
- Она уделяла больше внимания собственно словам. Поскольку была лишена способности понимать запахи, она хорошо знала слова, даже те, которым практически не придавали значения в обиходе и, опираясь на них, догадывалась, что пахнут ее собеседники.
- Ага, и что же она?..
- Она вполне нормально жила у матери, получила классическое образование, была в принципе неплохой кошкой и недурна собой. А свою страшную тайну она скрывала с детства. Никто об этом не знал. – Дрю говорила торопливо, словно боялась забыть то, что пришло ей в голову. - Но вот наступил ее день рождения, когда она стала кото-девушкой, и ей предстояло впервые принять участие в общественном празднике.
- То есть покинуть материнский Дом?
- Да. Но Квентрэн знала, что за пределами Дома ее точно разоблачат, потому что одно дело притворяться в своем Доме, где все с детства знакомо, а совсем другое – на незнакомом месте. Да еще и на Территории Чуждости!
- Ну, «слепая» она, ну и что?
- Это позор.
- Почему?
- Нездоровое потомство подлежит уничтожению. А она умудрилась вырасти, получить сертификат жизни, образование и вообще…
- И что?
- Ее Дом… то есть Дом ее матери оштрафуют и понизят в статусе.
- И что же делать?
- А вот об этом и задумалась Квентрэн на кануне отъезда. Она очень любила мать, свой Дом, родных и друзей. И она не хотела причинять им такую беду.
- А это беда?
- Еще бы! Штраф отнимет большую часть охотничьих угодий. А дурная слава лишит ее мать половины, а то и больше мужей.
- И что же она решила, эта… кошка?
- Квентрэн.
- Ну, да…
- Квентрэн решила инсценировать собственную смерть. Да! Если бы она умерла, никто бы не узнал, что она была ущербная. И семья бы только понесла годовой траур и все. Это дало бы даже преимущества перед другими Домами, потому что за несчастный случай общество возмещает Дому убыток. И Квентрэн решается на такой отчаянный поступок. Она собирает кое-какие вещи. И не свои причем, чтобы ее смерть выглядела абсолютно натурально и закапывает их на границе с Территорией Чуждости (правда, она совершает маленький проступок – она берет с собой фамильный амулет Богини-Артери. Эту вещь она не должна была бы брать в путь). А потом утром, когда экипаж был собран и уже готов пуститься в путешествие к Месту Сбора (Это своего рода общественная территория в пределах Территории Чуждости, где действуют законы общие для всех Домов, и где самцы и самки могут пребывать одновременно на равных правах – но только на период праздника. В это время и в этом месте творятся законы, крупные торговые и прочие соглашения и ведется собственно общественная жизнь). Так вот, когда экипаж тронулся, Квентрэн сделала вид, что дурачится на стропилах и хочет запрыгнуть в свое седло. Но она оступилась, по-настоящему оступилась. Правда, ей повезло. Лошадь…
- У них были лошади?
- Мы же одомашнили коней, почему бы и кошкам не одомашнить разных животных. Так вот, лошадь понесла ее. И к тому времени как лошадь догнали и изловили (а она забежала в лес), Квентрэн успела освободиться и спрятаться.
- То есть ее не нашли?
- Нашли окровавленный халат. Квентрэн поранила руку.
- И заключили, что она погибла.
- Нет, заключили, что она где-то в лесу раненная. Снарядили отряд поиска. А экипаж двинулся без нее. Они не имели права опаздывать.
- И что же?
- Квентрэн спряталась в лесу на Территории Родства и стала выжидать удобного момента, чтобы пробраться к своему тайнику, а потом – скрыться на Территории Чуждости.
- Но она же самка!
- Да. Но у нее не было другого выбора. Только либеральные законы Территории Чуждости, ее практическая неконтролируемость могли дать Квентрэн возможность жить и не приносить вреда своему Дому.
Жэн вручила Дрю бутерброд. Странно, подумала она. На первый взгляд совершенно стандартная история. Но что-то все же задело. Почему-то судьба этой кошки с невыговариваемым именем стала ей небезразлична…
- И что же с ней произошло на Территории?.. – отозвалась Жэн, вгрызаясь в бутерброд.
- А вот этого я пока не знаю. – Мрачно призналась Дрю, глядя в одну точку. - И может быть, не узнаю никогда…

***
Квентрэн очнулась от резкой боли. Очевидно, она уснула. И во сне оперлась на больную руку. Ее знобило, и было непривычно разглядывать мир через яркую пелену воспаленных глаз.
«В конце концов, даже если я уму на самом деле, - подумала Квентрэн, силясь подняться, - это не страшно. Дом уже записал меня в пропавших без вести и значит репутация Дома в безопасности».
Она поднялась кое-как на ноги и, опираясь на корявый сук, который уже почти два дня служил ей посохом, пошатываясь, пошла в сторону Территории Соседства. Это самая опасная часть ее путешествия, если рассматривать с точки зрения репутации Дома. Ведь здесь так много тех, кто ее знает. И если ее – предполагаемую покойницу Квентрэн Коттэр – увидят живой, позор Дома только приумножится.
Квентрэн старалась не думать о возможной неудаче. В конце концов, у нее получилось сбежать и инсценировать свою смерть. Значит, получится и до Территории Чуждости добраться!
С этими воинственными мыслями она немного выпрямилась и пошла вперед более уверенным шагом.

.

Хо!

1.
Авторский замысел кошкомира излагается не сухим описанием, а словами персонажа-автора, да с реакцией собеседника, да в движении, да с додумыванием.
Этакое "моделирование online".
Этот ход мне понравился. Лихо задумано, легко исполнено.

2.

Реакция автора на "миропостроения" персонажа. То есть - заложен пласт иронии. Да на такое распространённое и болезненное явление-состояние. В котором...


... (какова оговорочка-поправочка...) ... в котором Чувства не предусмотрены или отторгаются сознательно-подсознательно. Ну, коль не реализовались у персонажа, создающего такой мир.
Жесткость штриха про калеку - подчёркнута. И вот этот же штрих положить в основу сюжета - это сильно.

Однако же... глубоко копает Белая Кошка. И при этом - бережно.


3.



И всё-таки - очеловечивание.
Значит, авторское стихотворное противопоставление - дымовая завеса. Автор, а Вы молодца.


4. По тексту:


Чо за слово? Оно здесь точно надо?


Слитно в данном случае.


Одиночники - бывают фигуристы и гребцы. А Акела, например, был волк-одиночка.


К воспроизводству?


5.
Запятые... "прихрамывают". Не критично, но тем не менее.

.......................................................

Продолжайте, УайтКэт. Любопытно, как Вы развенчаете-ниспровергнете-создадите.

Доброй охоты!

Хорошо написано, Автор.! Очень необычный сюжет, я такого еще не читал. Текст легкий, красивый слог, динамичный сюжет. Теперь немного по другому взгляну на свою кошку, мало ли....
Отлично, Автор!

Прежде всего, большое спасибо за внимание!
Огромное спасибо за конструктивную критику!

Грамматика - за нее прошу прощения. Русский мне не родной (хотя это не слишком существенное оправдание).
Что касается "дэц", "прикольненько" и тому подобного - я решила не менять стиль речи персонажей, "рисованных" с живых людей.


"И всё-таки - очеловечивание." - А как же без него?! Мы, человеки, иначе не можем(((

"Теперь немного по другому взгляну на свою кошку, мало ли.... " - Кошки - те же люди, только кошки

"Прикольненько" - сойдёт, а вот "дэц"... мало того, что просто непонятно, но ещё и смотрится аналогом русского... ну, Вы понимаете.
Разве Жэн - такого уровня жен... то есть кош... )), чтобы так выражаться?
Подумайте ещё над этим.
Ведь в целом у Вас и правда шикарный язык. Никогда бы не подумал, что не родной. ))

.

***
1
Квентрэн очнулась от резкой боли. Очевидно, она уснула. И во сне оперлась на больную руку. Ее знобило, и было непривычно разглядывать мир через яркую пелену воспаленных глаз.
«В конце концов, даже если я уму на самом деле, - подумала Квентрэн, силясь подняться, - это не страшно. Дом уже записал меня в пропавших без вести и значит репутация Дома в безопасности».
Она поднялась кое-как на ноги и, опираясь на корявый сук, который уже почти два дня служил ей посохом, пошатываясь, пошла в сторону Территории Соседства. Это самая опасная часть ее путешествия, если рассматривать с точки зрения репутации Дома. Ведь здесь так много тех, кто ее знает. И если ее – предполагаемую покойницу Квентрэн Коттэр – увидят живой, позор Дома только приумножится.
Квентрэн старалась не думать о возможной неудаче. В конце концов, у нее получилось сбежать и инсценировать свою смерть. Значит, получится и до Территории Чуждости добраться!
С этими воинственными мыслями она немного выпрямилась и пошла вперед более уверенным шагом.
Сейчас хорошее время – Время, когда говорят боги. Позднее лето похоже на зрелую женщину, преисполненную жизненной мудрости, но не утратившую еще своей красоты. Это благодатная пора. К Месту Сбора прибудут ученые мужи и жены со всей округи. Квентрэн много читала о Месте Сборов. Может когда-нибудь, когда этот ужас уже окажется позади, когда она станет совершенно другой личностью, ей посчастливится увидеть это замечательное место? А пока что…
Она осторожно прикоснулась здоровой рукой к раненой. Попыталась пошевелить онемевшими пальцами. Что-то не очень получается. Это плохо. Но ведь занятно – какое неестественное спокойствие! Когда ты уже мертва, совершенно не имеет значения, что с тобой произойдет дальше. И потому бояться больше нечего.
Квентрэн шла, не останавливаясь, пока хватило сил. Густой лес давал приятную прохладу, наполнял воздух голосами птиц и животных, тихим журчанием ручьев. Несколько раз на ее пути попадались следы оленя, а один раз – даже человека! Завелись все-таки! В сердце Квентрэн шевельнулось беспокойство. Она ведь не сможет предупредить никого из своих. А эти пакостные существа опять начнут портить лес! Нету большей напасти для леса, чем бобры и люди!
Слишком мало времени прошло с ее «кончины» и Квентрэн непроизвольно продолжала думать о благоустройстве ее родного леса. Не стоит этого делать! Она умерла. А мертвые ни о чем не переживают, мертвым нет дела до проблем живых. Она должна научиться быть мертвой, если не хочет, чтобы ее план провалился. Ей должно быть все равно, что произойдет с ее Домом, с ее родными и с ее лесом…
Когда среди веток стали угадываться густые оранжевые лучи заходящего солнца, она решила сделать привал. Огонь она не разводила. Мертвым не бывает холодно, мертвые не хотят есть, они не нуждаются ни в чем и не оставляют следа за собой. За последние несколько дней выяснилось, что быть мертвой не так уж и приятно. Ее продолжало знобить то ли из-за больной руки, то ли от голода. Она стала заметно быстрее уставать. Но страха… того страха, который пришел, казалось, вместе с самим решением бежать, больше не было. Похоже, на страх у Квентрэн не осталось сил.
На лес надвинулись тихие приветливые сумерки. Это самое опасное время. Сейчас она как никогда легко может столкнуться с охотничьей группой или какой-нибудь одинокой охотницей. Поэтому Квентрэн и решила передвигаться днем, когда в лесу не так много народу.
До Территории Соседства оставалось всего полдня пути. Эта мысль подбодрила ее. Забравшись в неглубокий овражек, куда запрудил свои облезшие корни старый вяз, Квентрэн свернулась клубком и попыталась уснуть. Сон хороший союзник – он избавляет от лишних мыслей. А сны ей уже больше не снятся. И это замечательно.
… если уж умирать, то умирать как следует. Достаточно того, что я появилась на свет зимой! Умереть я хочу летом: в погожий жаркий день. И чтобы у меня в голове не было ни страха, ни других предательских чувств или мыслей.
И еще, надо обязательно привести себя в порядок: умыться, подстричься, обзавестись приличным женским платьем... Я не хочу оставаться на всю смерть некрасивой!..
Ее разбудили голоса. Квентрэн осторожно пошевелилась в своем неуютном убежище, стараясь определить, откуда исходят звуки и что они сулят ей.
- …я слышу запах! – негромко сообщил голос, по всей видимости принадлежащий мужчине.
- Дурак! Какой запах?! Нет тут никого, - прошамкал второй мужской голос. Это определенно говорил старик.
- Сам дурак! – огрызнулся первый. – Совсем нюх потерял, старый осел!
- Ты как с учителем говоришь?! – начал было второй, но замолчал даже раньше, чем ему ответили:
- Да какой ты мне учитель?! Такой же безродный бродяга, как и я только еще и старый к тому же.
Старик ничего не ответил. А молодой осторожно присел на корточки у края оврага и стал внимательно внюхиваться и вглядываться в темноту. Квентрэн уперлась глазами в свои коленки, надеясь, что свет сейчас не отражается от ее глаз. Унюхали! Унюхали все же!..
И только после к ней пришла ошеломляющая мысль. Это же мужчины!! Что они вообще делают на территории ее Дома?! В такое время. Да еще прячутся. Кто они?
Праведный гнев придал Квентрэн излишней уверенности, и она посмотрела незваному гостю прямо в глаза. Тот от неожиданности слегка подался назад. Но тут же совладал с собой, уперся коленками в край оврага и, запустив руки вниз, выудил Квентрэн как сурка из норы.
- Это еще кто тут у нас? – спросил он, подняв свою находку как котенка держа ее под мышки.
- А сам-то ты кто такой? – Квентрэн сразу перешла в атаку, надеясь хоть этим спасти положение. Незнакомцы уж точно не мужья матери и никакие не родственники вовсе. Так что правомочие их пребывания на Территории Дома весьма сомнительно.
- Воры мы, - бесцеремонно сообщил старый кот, подойдя к ним ближе, и приказал своему молодому спутнику: - А ну поставь девку на землю!
- Отстань! – шикнул его спутник.
Воздух рассек свист деревянной палки, что-то сочно стукнулось о коленку молодого задиры и тот, уронив Квентрэн, запрыгал на одной ноге.
- Да чтоб тебя моль побила, старый дурак! – завопил он. – Ты меня покалечишь когда-нибудь! Вот не сдержусь, видит славный Гормур, не сдержусь да как врежу…
- А не доживешь ты, молокосос, до того дня, когда я тебя побить не смогу! – воинственно произнес старик.
- Скорее ты не доживешь, папаша, - пробормотал молодой, став, наконец, на обе ноги.
Квентрэн стояла между двух бродяг, силясь понять, что тут происходит и как они вообще пробрались на территорию ее Дома.
- Уважаемые господа, - с нескрываемой иронией обратилась она, - не удосужитесь ли вы объяснить мне, кто вы такие и что вы здесь делаете?
- Мы воры, - повторил старик уныло, - воруем. А вот ты кто? Вроде этим Домом пахнешь, и одета не в лохмотья. Что ж ты на ночлег так неуютно устроилась?
- Не ваше дело! – вспылила Квентрэн, потупив глаза.
- Стало быть, и наше дело не твое, - прокряхтел старик, наклоняясь к земле. С видимым усилием он поднял небольшой мешок и взвалил себе на плечи. – Пошли, Сумир, - обратился он к своему молодому спутнику. Квентрэн для него больше не существовало.
Но молодой кот не двигался с места. Он пристально разглядывал свою нечаянную находку, подергивая вибриссами и неопределенно улыбаясь. Под тяжестью этой улыбки плечи Квентрэн бессильно опустились. Она мертва – а значит, она даже на помощь позвать не может! Мертвым не нужна помощь. Мертвым все равно…
- Комок, а давай ее украдем, - предложил вдруг Сумир, все так же нависая над своей добычей.
- На кой она тебе ляд сдалась?! – злобно шикнул старый Комок. – Хочешь, чтобы нас из-за нее поймали, молокосос!
Хватит! подумала Квентрэн прежде, чем молодой вор открыл рот, чтобы ответить своему подельнику. Пора принимать решение. Вот это то, чего и смерть не отнимет у нее. Даже мертвая имеет право решать, когда речь касается ее судьбы.
- Нет, нет, Комок! – она рукой остановила Сумира, который от неожиданности так и застыл с открытым ртом. – Давайте вы действительно меня украдете.
Ее слова упали в тишину. И казалось весь ночной лес в изумлении уставился на Квентрэн Коттэр и на старого Комка. Ожидая, что же он ответит.
- Гм, - Комок прочистил горло, словно приготовился произнести речь, опустил обратно на землю свой мешок. Как плохо, что он не повернулся к ней лицом. Как плохо, что она не слышит, о чем он пахнет! Если бы только она могла видеть его лицо, она бы догадалась, говорит он серьезно или просто издевается над ней. Если бы только она могла понимать как все – понимать запахи… - Хочешь, чтобы мы тебя украли, - прошелестел голос Комка. – Но только зачем же тебе, девонька, это нужно, а? Что если ты преступница? Ну, как ты чего дурного натворила и нас в подельники запишешь?
- Я ничего плохого не сделала, - как можно более невозмутимо заявила Квентрэн. Мозг ее вскипал от лихорадочной работы. Сейчас же, прямо сейчас нужно придумать правдоподобную причину, почему она здесь и зачем ей нужно идти с ними! И еще, ее единственный козырь – играть до конца, делать вид, будто она понимает настроение своего собеседника. – Я хочу… увидеть Территорию Чуждости! – вдруг выпалила Квентрэн и сама удивилась своим словам.
- Гм, - снова кашлянул Комок. – Вот значит как. На Территорию Чуждости тебе захотелось. Отрицанка значит.
- Да, - твердо проговорила Квентрэн. Да славится Великая Мать Артери! В Доме Коттэр сроду не водилось отрицанок. И пусть Богини простят ее ложь, пусть и впредь такого зла не случится в ее Доме.
- То-то я подумал, стремная она какая-то, - отозвался Сумир. – Так ты из тех, кто считает, что для мужчин и женщин должны быть одни Боги и одни законы!
- Ага, - стариковски хихикнул Комок, - и одно платье и одна Территория. Значит, мужчиной быть хочешь, да?
- Да, - мрачно соврала Квентрэн. Позор-то какой! Ее просто переполняло негодование. Но единожды приняв решение, она уже не имела куда отступать. – Возьмите меня с собой, и я докажу вам, что нет ничего такого, что можете вы и чего бы не смогла я!
- Давай начнем с простого, - ехидно предложил Сумир, - как насчет писать стоя?
- Заткнись, болван! – Комок воинственно замахнулся на него палкой, но не ударил. – Ладно, - обратился он к оторопевшей от стыда и обиды Квентрэн, - пошли, поборница чертова, только не отставай.

Мона-Арната Коттэр, младшая сестра Моны-Тарны – хозяйки Дома Коттэр – была вынуждена отказаться от поездки к Месту Сборов. Сейчас она нервно мерила шагами пол своего кабинета. Утренний свет, сочась сквозь ажурные ставни, ложился ей под ноги причудливыми солнечными зайчиками. Тяжелая мебель, укрытая шерстяными пледами и шкурами, прочно стояла на своих местах. Полы плотного халата иногда шевелили мех шкур легким ветерком, когда Мона-Арната слишком резко поворачивала у стены, чтобы продолжить шагать в обратную сторону.
Паршиво судьба обошлась с ее несчастной племянницей! Пусть Квентэрн не могла занять место своей матери в будущем, тем не менее, ей сулили приличное положение в обществе. Но еще хуже судьба распорядилась жизнью самой Моны-Арнаты. Мало того, что ей до сего дня приходится жить в тени старшей сестры. Так и сейчас, когда она наконец-то получила шанс обзавестись собственным мужем-патриархом и повысить свой статус в родном Доме, смерть этой дурочки Квентрэн лишила ее возможности посетить Место Сборов. Ведь теперь она вынуждена возглавить расследование поиска пропавшей!
Мона-Тарна ни за что не смирится с исчезновением Квентрэн. Тело ее дочери должно быть обнаружено. Квентрэн положено похоронить, как подобает, а не оставлять на съедение дикими животными в лесу!
- Ну, прямо-таки закон подлости в действии!!! – Мона-Арната с бессильной яростью ударила кулаком стену. В месте удара обои покрылись сеточкой мелких трещин, и кабинет наполнился какофонией запахов. Мона-Арната поморщилась. Вот же! Такой запаховый узор испортила. Стена ответила ей глухим безразличным звуком, от которого Моне-Арнате стало еще более скверно на душе. Да неужели так сильно невзлюбили ее Великая Мать Артери и Свет-Луна, что вот в день, когда старшая сестра должна была представить обществу младшую из своих дочерей, в день, когда Мона-Арната обрела право на брак, надо было случиться такому несчастью!
Раздался мягкий стук в дверь, и на пороге возникла Кара. Обоим Монам она приходилась сестрой по пятому колену восьмого мужа-патриарха их матери Рарты Коттэр, чьи почтенные останки ныне покоятся в семейном склепе. Кара Коттэр была начальницей службы безопасности Дома.
- Что нашли? – осведомилась Мона-Арната, потирая костяшки.
- Ничего не нашли, - уныло ответила Кара. – Ее словно лес поглотил!
Кара придвинула резной стул к столу у окна и села. На безобразие с запахом обоев она, казалось, не обратила никакого внимания. Мона-Арната машинально поправила воротник тяжелого шерстяного халата.
Третий день пошел. Нужно привлекать следователей. Иначе могут возникнуть проблемы с оформлением документов – свидетельство о смерти, заявка на компенсацию… И все-таки как же паршиво быть Второй Коттэр! У последней служанки в Доме есть свое имущество и свои дети. А Моне-Арнате приходится оставаться вечной компаньонкой старшей сестры!
- Что ж поделаешь, - пожала плечами Мона-Арната, обращаясь то ли к своим мыслям, то ли к Каре. - Это по твоей части. Свяжись с Домом Фогов и Домом Муров, пусть они предоставят независимых следователей.
Скрестив мускулистые руки на груди, Кара Коттэр повела носом, ее вибриссы слегка дрогнули. Она не знала, как начать разговор на беспокоившую ее тему, потому замялась, подбирая подходящий запах.
- Я вот подумала… - отозвалась она после недолгого размышления.
- Ну? – Мона-Арната уселась на мягкий диван, подобрав ноги. Разговор, судя по запаху, предстоял долгий.
- А если придется искать на Территории Чуждости? – начала издалека Кара.
- Ну, вряд ли до такого дойдет, – покачала головой Мона-Арната. - Я вообще склонна думать, что по закону подлости ее тело лежит где-нибудь на виду. Вот только никто найти не может.
- Может быть, - осторожно согласилась Кара. – Но что-то мне подсказывает, что мы ее нескоро отыщем.
- Если потребуется, - Мона-Арната с интересом принюхалась, - я выпишу тебе сопроводительную грамоту, и отправишься на Территорию Чуждости. Вся группа следователей отправится, если уж на то пойдет.
- Боюсь, что так оно и будет, - сокрушенно вздохнула Кара.
- Это почему еще? – Спросила Мона-Арната, печально подумав, как говорится, беда одна не ходит.
- И, похоже, тебе придется ехать с нами, - Кара обронила очередную осторожную порцию неприятного известия.
- Да неужели?! – терпение Моны-Арнаты было на пределе. И Кара решила, что тянуть дальше нет смысла.
- Вот смотри, - Кара достала из кармана небольшой конверт из жесткой серой бумаги и высыпала на стол перед Моной-Арнатой горсть сверкающих самоцветов. Все они были необычной формы - миниатюрные фигурки Богинь.
- И что? – фигурки как фигурки, таких полно в шкатулке любой кошки.
- Это амулеты Квентрэн, - пояснила Кара.
- Ну?
- Одного не хватает, - добавила Кара, растолкав пальцем горсть крошечных фигурок, чтобы Мона-Арната могла сама убедиться в ее словах, – нефритовой Великой Матери Артери.
- Хм…
- И еще одно, - добавила Кара, принюхавшись. Похоже, Вторая Коттэр правильно поняла ход ее мыслей, - после того, как одна из прислужниц обнаружила эту пропажу, по моему приказу были проверены все вещи Квентрэн. Ничего больше не исчезло. Но вот, в одной из кладовых на днях нестало нескольких головок сыра и хлеба, и исчезла пара штанов прямо из шветейной.
- Ты на что намекаешь? – грозно поднялась Мона-Анрата.
- Я не намекаю, я говорю прямо. – Мрачно ответила Кара, давая понять своей высокопоставленной собеседнице, что не боится ее. - Кто-то забрал продовольствие и одежду. Немного. И никто бы не хватился такой мелкой пропажи, не случись более серьезной беды.
Мона-Арната машинально огладила шерсть на загривке. На что намекает Кара – более чем понятно. Как и понятно, почему ей так непросто дается это лихое известие. Страшная угроза нависла над древнейшим и благороднейшим из Домов. Но, по правде говоря, рано или поздно чего-либо похожего стоило ожидать. Атеисты, отрицанцы и прочая безродная нечисть начинает понемногу входить в моду среди современной молодежи. Не исключено, что даже дочери славного Дома Коттэр когда-нибудь да поддадутся соблазну.
- И что, по-твоему, произошло? – примирительно спросила Мона-Арната.
- Не знаю пока, - пробормотала Кара - Но мне кажется, следователей весьма заинтересует такая информация.
- А мне кажется, следователям эти сведения представлять ни к чему. – Ответила Мона-Арната.
Кара с облегчением вздохнула в душе. Это главное, чего она ожидала от их тяжелого разговора. Прямой или косвенный, но приказ Второй Коттэр об умалчивании. Решение, которое приняла не Кара. И раз не она приняла это решение – не ей расплачиваться за его последствия.
- Мне и вправду придется присоединиться к поисковой команде, – согласилась Мона-Арната и еще раз, не стесняясь Кары, ударила кулаком в стену, - Да что же за жизнь такая?!

- Жрать охота – не могу! – бесцельно проговорил Сумир, сутуло шагая впереди.
- Заткнись! – ответил ему Комок по привычке.
- Заткнись! Заткнись! – угрюмо передразнил Сумир. – Сам заткнись! С три короба наобещал, а теперь таскаюсь тут с тобой по бабскому лесу голодный и ободранный. Гроша ломанного не стоят ни твои обещания, ни это твое…
Он хотел ткнуть кулаком в мешок, который старик не доверял нести никому, хоть как тяжело ему ни было. Комок неожиданно ловко увернулся и, угрожающе шикнув, уставился на своего молодого подельника.
- Не тебе, дурень, судить о моих обещаниях. Иди и помалкивай.
Внезапный грозный выпад старика подействовал на Сумира весьма эффективно. Он мигом посмирнел, сунул руки в карманы и молча зашагал вперед.
Зябко обнимая себя за плечи, Кветрэн шла сзади, ее ужасно измотал непредвиденный ночной марш-бросок. Эти двое передвигались намного быстрее, чем сама она прежде. В голове неприятно гудело, потрескивало как в старом приемнике, цветные пятна перед глазами не стирала даже предутренняя темнота. Если не найти способ заставить их сделать привал, она упадет. А ждать ее эти двое не станут. Минуту поколебавшись, Квентрэн отозвалась:
- Я могу достать еды, - сообщила она.
- Где достать? – подозрительно спросил Комок.
- Тут недалеко, - отрывисто дыша, сказала Квентрэн, - надо немного свернуть вправо… я там тайник сделала.
- Так ты, выходит, запасливая у нас, - улыбнулся Комок, хитро подмигнув. И опять недостаток запахов оставил ее в замешательстве, говорит он одобрительно или с сарказмом.
- Это честно никакая не западня, - не выдержала Квентрэн, - там хлеб и сыр, правда он уже несколько дней там лежит, но думаю, есть можно… я для себя прятала…
- Хорошо, - сказал Комок, чтобы она замолчала. – Сейчас разберемся. Как тайник найти?
- Надо выдернуть третий куст ежевики от самой скрюченной березы. Он подкопанный и под ним… сумка.
- Слышал? – спросил Комок, кивая Сумиру. – Чего ждешь? Хотел жрать – пойди и возьми. А мы тут подождем, – он снова повернулся к Квентрэн. – Как ты думаешь, за сколько он обернется?
-Это недалеко, - повторила Квентрэн, - вот только перейти через этот большой овраг и с обратной стороны будет березовая рощица. Но там надо быть очень осторожным. Там часто соседи наши бывают.
- Слышал? Смотри мне в оба! – Скомандовал Комок.
- Да понял, понял, - оживленно ответил Сумир и исчез среди темных очертаний растительности.
Старик тем временем опустил свою драгоценную ношу и уселся на мешок. Квентрэн устало плюхнулась в траву, осторожно потирая больную руку по окрестностям вспухшей раны.
- Что с рукой? – спросил Комок, разглядывая кусты, в которых только что растворился Сумир.
- С лошади упала, - призналась Квентрэн.
- Дай посмотреть, - Комок повелительным жестом подозвал ее к себе.
Квентрэн тяжело поднялась. Как же она устала! Как, оказывается, трудно быть мертвой. Под ложечкой неприятно засосало то ли от боли, то ли от голода и весь мир закружился бесноватым хороводом ярких вспышек. Еще миг, и она упала обратно в траву. – Дура чертова, - устало пробормотал Комок, нехотя поднялся и подошел к Квентрэн.
В эту же минуту со стороны оврага послышались крики, шипение и хруст ломающихся веток.
- Чертов дурень! – уже совсем спокойно проговорил Комок, поспешил вернуться к своему мешку и взвалить его на плечи. – Хватай девку и деру! – Крикнул старик, когда взъерошенный, прижимающий к груди сумку молодой кот упал в траву рядом с Квентрэн.
Без малейших колебаний Сумир исполнил приказ.
- Они верхом? – осведомился Комок, прыгая через сухие ветки и небольшие кусты.
- Нет, - ответил Сумир, - это вообще дети.
- Тьфу-ты!, - пробормотал Комок. – И за каким чертом их сюда принесло?!
Теперь все их дело зависело от того, как скоро они доберутся до Территории Чуждости.

2
- Так, ты говоришь, он был один? – уточнила Мона-Арната, вертя в пальцах обрывок кленового листа. Эта ее привычка срывать листок и неспешно анатомировать его между делом, приводила Кару в бешенство.
- Д-да, - запинаясь, ответил котенок. Он стоял, уперев глаза в землю, и сосредоточенно изучал тяжелые сапоги Кары.
- Хорошо, - Мона-Анрата одобрительно потрепала мальца по загривку и приказала, - ступай к маме.
Малыш мигом исчез за юбкой большой ширококостной кошки, чья фигура выдавала уроженку Дома Фогов. Всего на поляне у разрытого ежевичного куста собралось почти десяток кошек. В основном из Фогов. Тревожное известие подняло на ноги всю Территорию Соседства, казалось быстрее, чем даже если бы его сообщили по радио, когда куча напуганных зарюмсанных ребятишек прибежала домой и сообщила, что на поляне по соседству с Коттэрами на них напал какой-то страшный дядька.
- Браконьер, - предположила Кара, окидывая собравшийся народ оценивающим взглядом.
- Скорее всего, - ответила ей Мона-Арната, взбираясь на лошадь. – Возвращайтесь домой, - обратилась она к собравшимся, - никакой угрозы нет. Будет учрежден дозор и если браконьер еще на нашей территории, его в скорости изловят.
- Дело принимает дурной оборот, - заметила Кара, когда они пересекли большой овраг, отделяющий Территорию Соседства от границы Дома Коттэр. – Попахивает нешуточным скандалом, если этого… браконьера изловим не мы, а соседи, скажем те же Фоги.
Мона-Арната согласно кивнула.
- Будем надеяться, что наш браконьер доберется до Территории Чуждости раньше, чем его поймают Фоги, - угрюмо отозвалась Вторя Коттэр через время.
- Подожди! – прервала ее Кара. Она спешилась и принялась изучать примятую траву у края оврага. – Что это?
- Где?
- Вот! – указала Кара, сгорбившись, и ее ноздри нервно затрепетали. – Ты знаешь, похоже, мужчина тут точно был! – заключила она и резко выпрямилась. – Так! Место немедленно оцепить. Соседи этого обнаружить не должны ни в коем случае. Тут действительно были посторонние. И… наш браконьер с ними!
Час от часу не легче! обреченно подумала Мона-Арната и тоскливо посмотрела в ту сторону, где как она знала уже четвертый день Первая Коттэр пировала в Месте Сборов.