Густая безлунная ночь спустилась на континент. Накрыла тёмной пеленой стенающее поле битвы. Утешила раненых, похоронила мёртвых. До утра.

До заката здесь кипело сражение. Кровопролитное и жестокое. В безумной схватке сошлись Маорат и Маотур – племена одного бога, дети одной земли. Они не знали пощады, не слышали криков, не ощущали боли. Они убивали, жадно поедая чужие жизни, и умирали, отравляя кровью невинную землю.

Ночь пришла миротворцем. Исполинской птицей пронеслась по небу и сожрала жестокое солнце. Ночь священна. Ей поклоняются, уповая на милосердие. Ночь молчалива. Она хранит чужие тайны в безбрежном море звёзд.

Живые ушли с поля брани, унеся с собой раненых. Поредевшее войско собралось у костра в своём лагере -есть и пить, оплакивать мёртвых, молить богов о победе. Люди пропахли кровью. Тяжёлое зловоние смерти разносилось вокруг, оседая в лёгких вязким осадком.
Никто не посмеет сомкнуть глаз. Не из страха, а из почтения к тем, кто пал на поле брани. Их имена не забудут, но вслух не произнесут никогда; кощунство - тревожить тех, кто больше не принадлежит этому миру.

Медный горн протяжно споёт о победе лишь после гибели последнего врага. Тогда на поле выйдут матери. Под пристальными взглядами тех, кто убивал их детей, они соберут тела в братской могиле. Изнемогая от горя и усталости, укроют их сушняком и польют маслом.

Пламя взметнётся до неба, густой дым расстелется по земле. Такова участь проигравших, не все могут смириться с ней.

Спотыкаясь об останки врагов и соплеменников, медленно брёл сквозь тьму одинокий старик. Долгая жизнь оставила на нём немалосвоих отпечатков. Спину согнуло под тяжестью лет, выпали волосы, оголив угловатый череп, глаза запали в провалы глазниц.

Старик вглядывался в лица мёртвых воинов, кривясь в гримасе отвращения всякий раз, когда видел боевой раскрас вражеского племени.
Во славу свою ночь скрыла путника от посторонних глаз.

Отполированныйгодами посох – лишь декорация, неотъемлемый атрибут возраста. Старик шёл вперёд, опираясь на силу своего духа, на смелость своего племени, на свой долг перед народом. И пусть терзает измождённое тело суровый ночной ветер, проникая под грубое сукно накидки. Пусть прилипает к босым ногам сырая от крови земля, утяжеляя шаг. Он не свернёт с нелёгкого пути.

Ему некуда отступать, за ратным полем раскинулась его деревня. Там женщины и дети, затаив дыхание, ждут рассвета. Ждут первых лучей Солнца-Воеводы, что поведёт под знаменем своим отважных воинов Маорат.

Поведёт к неминуемой смерти, ибо противник превосходит их числом. За плечами врага – сотни побед, поверженные племена и покорённые земли. Безжалостны его правители. В стремлении своём овладеть плато Отманы, они растратили всю человечность. Они превратили созвездие племён в клубок воспалённых нервов, готовых вот-вот разорваться на части.

Старик шёл медленно - воспоминания всплывали с каждым шагом: первые слова, первая охота, первое сражение его сына. Первое и последнее. Он обещал победить, во что бы то ни стало. Обещал защитить свою мать и сестру. Обещал стать гордостью своего отца и своего народа.

Он пал, сражённый вражеским мечом. На поле битвы с ним умерла династия вождей.И тем страшнее виделся старцу предстоящий ритуал.

Гибель старших сыновей он встретил достойно, как подобает вождю сильного племени. Он принял её, как целебный отвар шамана – залпом проглотив жгучую горечь. Ведь у него оставалась надежда, вскормленная молоком последней жены. Его младший сын – отрада старости.

Он лежит где-то там, среди сотен чужих тел. Среди сотен безликих тел. Одинокий и мёртвый. Долг отца – найти своего сына. Он где-то рядом.

Чутьё не подвело вождя. Запачканный кровьюнагрудник блеснул под безразличным взглядом звёзд. Старик остановился. Мышцы его онемели, тьма вокруг стала плотной и липкой. Тошнота застряла в горле удушающим комком, заставляя лёгкие жадно глотать воздух.

- Иди… Иди вперёд! – Хрипло пробормотал он в пустоту.

Ноги нехотя повиновались –каждый шаг отдавался болью в висках. Сердце дико стучало в своей клетке, протестуя безжалостной пытке.

Вот он – смелый сын вождя. Отважный юноша, сразившийся с врагом. Несчастный юноша, не ставший мужем и отцом. Сколько ещё он мог повидать, сколько учений мог освоить! Но война ненасытна. Она пожирает тела и души в тщетной попытке утолить голод. Пожирает без разбора.

Обессилив, старик упал на колени рядом с сыном. Взглянул в родное лицо -глаза были открыты. В них словно всё ещё теплилась жизнь. Они будто полнились надеждой, неоправдавшейся надеждой на спасение. Их взгляд тонул глубоко в небесах.

«Он всё ещё верит своим богам» - промелькнуло в голове.

Дрожащей рукой вождь опустил сыну веки, и тут же отдёрнул её, осознав, как сильно успело остыть тело. Смерть пришла уже давно. Возможно, в самом начале сражения. Мысль эта как-то придала ему уверенности, убедила в справедливости намерений.

Рука потянулась за пазуху, мгновение спустя оттуда показался короткий ритуальный нож. Полированный лепесток стали на костяной рукоятке – символ смерти, страданий, утраты. К нему не прикасаются без крайней надобности. Его хранят в старом ларце и достают лишь в ночь сражений.

Острие коснулось бледного горла юноши.

Кровь скользнула по лезвию тёмной слезой, последней каплей потерянной жизни. Вместе с ней земля примет мечты, стремления, надежды, безвольно покидавшие мёртвое тело. Поутру рассеются с туманом духи умерших, оставив за собой лишь слабые тени – безмолвный укор тем, кто не смог их сберечь.

Нож безжалостно погружался в плоть. Чёрная полоса зияющей раны разделит душу надвое. С головой усопшего отойдёт в мир иной его сущность – всё то, что он успел приобрести за недолгую жизнь.

Тело придадут огню в полдень, на глазах Солнца-Воеводы. Оно примет безглавого, снарядит, как подобает великому войну Орды и поставит в шеренгу предков. Дабы сражался он в Великой Войне бок о бок с прославленными сынами своей династии.

Вождь был настойчив в своём ритуале. Перепачканные в крови пальцы когтями дикого зверя вцепились в рукоять ножа. Острие клыками падальщика терзало безжизненное мясо. Но в каждом движении отражалось глубокое отчаянье отца, потерявшего последнего сына.

Неподалёку послышались чьи-то шаги. Старик вскочил на удивление ловко, вспоров пустоту отточенным взмахом ножа. Тяжёлые капли сорвались с лезвия, улетая в темноту, нотут же звонко разбились о металл чужого нагрудника.

Ночь нехотя открыла взору старика второго скитальца. Он приближался к вождю уверенным шагом, легко переступая через тела врагов и соплеменников. В руке его поблёскивал длинный изогнутый меч, украшенный священными письменами.

«Проклятые Маотур! День дал им мало крови?!»

Но вождь Маорат не станет сражаться ночью. Опустив нож, он рассмотрел врага. Тот был высоким и крепким мужчиной в расцвете своих лет. Руки покрыты шрамами, нагрудник – вмятинами. Рыжие волосы слиплись от пота и крови противников. Чёрная туника разодрана в клочья – он славно сражался за свой народ.

Старик узнал в нём человека, чья ненасытная гордыня разожгла войну на плато. Этот безумный зверь, привык убивать без жалости. Он сражается в первых рядах своей армии, увлекая воинов лихим азартом.

Достойный правитель сильного племени.

«Проклятые Маотур!» - Старик напрягся, готовясь встретить смерть.

Враг остановился в нескольких метрах. Мельком взглянув на окровавленное тело юноши, он ухмыльнулся, указал на него мечом и произнёс:

- Я заберу его.

«Проклятые Маотур!» - Вскипел старик.

Он знал, он предвидел это! Бесчестный враг жаждет опозорить его род, надругаться над телом его последнего сына, выставив его как трофей своей очередной победы! Он торопился завершить ритуал, но не успел. Но свою честь он так просто не уронит!

- Гнусный пёс! Возвращайся в свою нору!

Вождь Маорат сверлил взглядом врага, ножом преграждая ему путь к добыче. Если придётся, он согрешит – осквернит ночь кровопролитием ради сына.

Вождь Маотур оскалился, обнажив полусгнившие зубы, вскинул меч и двинулся вперёд. Коротким рывком он преодолел отделявшее его от старика расстояние, и в то же мгновение сшиб соперника с ног глухим ударом рукояти в грудь.

Старик упал навзничь, раскинув руки. Нож отлетел в сторону и затерялся в темноте. Голова гудела от боли, рот наполнился солёной кровью. Тело обмякло, наотрез отказавшись повиноваться.
На удивление, ему удалось сохранить сознание.

Он видел, как тень мелькнула к телу его сына, как резкий удар меча отсёк от тела голову, как грязная рука врага подняла её с земли, небрежно ухватив за волосы.

- Я насажу её на кол. – Раздался голос вождя Маотур. – На потеху своим… - тут он внезапно осёкся, и в следующую секунду священную ночь взорвал его истошный вопль.

Мерцающий свет озарил тёмное небо. Что-то упало, глухо ударившись о землю. И вновь воцарилась тишина.

Старик попытался подняться, но тело ещё не слушалось. Свечение становилось ярче, постепенно заполняя всё вокруг. Исчез куда-то ночной холод, и стих порывистый ветер. Земля отзывалась гулким дребезжанием на каждый всплеск сияния. В небе что-то горело, словно тысячи звёзд слились в одну.

Постепенно силы вернулись. Боль ушла, оставив за собой лишь неприятный осадок в памяти. Вождь с трудом поднялся на ноги, скрипя уставшими от жизни костями. Слепящий свет ударил по глазам с такой силой, что пришлось прикрыть их рукой.

Краем глаза старик увидел вождяМаотур– тот лежал на земле в неестественной позе, и со стороны был неотличим от составлявших ему компанию трупов. Лицо его казалось бледным, обескровленным, изуродованным гримасой боли и страха. Однако он был жив.

Неподалёку лежала голова сына. Старик неуверенно подошёл ближе. Словно некий голос нашёптывал: «Не оставляй! Не оставляй меня!». Сын звал его? Не может быть! Дрожащими руками вождь поднял голову с земли. Сияние тут же погасло. Сын смотрел на него немигающим взглядом. Жутким взглядом, полным отчаянья и страха.

Желая прекратить эту пытку, вождь вновь попытался опустить ему веки, но тут же одёрнул руку – губы мёртвого зашевелились.

- В нём течёт моя кровь! – Гулко произнесла голова. – И она горит огнём!

Одиноко лежащее, изувеченное тело юноши неожиданно вспыхнуло, словно ворох сухих листьев, напугав старика. Бездымное алое пламя бушевало,рассыпая искры вокруг.

- В нём течёт моя кровь! – Повторила голова. – Она сожжёт всех дотла!

Голова замолчала, глаза её закрылись сами собой. Казалось, что лёгкая улыбка замерла на губах, в знак успокоения души.

Вождь Маорат, привыкший к туманным пророчествам шаманов, без труда нашёл зерно истины в словах своего сына. Оставив позади начавшего приходить в себя врага, он бежал что было сил к лагерю своего войска, крепко прижимая к груди голову сына.

Мысли сменялись в безумной пляске. Старик не верил, что всё повернулось именно так. Нарушено столько запретов! Столько грехов совершено в эту ночь! Боги должны отомстить. Они не оставят его безнаказанным… или же - нет?

Сбив ноги о камни, вождь достиг, наконец, своей цели. Вбежав в лагерь, он, задыхаясь, упал на колени. Воины встретили его встревоженными взглядами, тут же собравшись вокруг плотным кольцом. Наверное, все они видели сияние на поле битвы. Видели, и устрашились его! Всё верно, пусть трепещут перед неизвестностью!

Разодетый в шкуры шаман с трудом пробрался к вождю, растолкав соплеменников руками. Лицо его скрывалось за уродливой маской из грубой коры чёрного дерева с узкими прорезями для глаз. Он наклонился к старику, возложил руки ему на плечи, и прошептал:

- Мудрейший, вам удалось, он снова с нами.

Услышав эти слова, вождь наконец пришёл в себя. Резко поднявшись на ноги, он с силой оттолкнул шамана – тот еле удержался на ногах.

Голова сына тут же оказалась в руках одного из воинов, никак не ожидавшего быть удостоенным подобной чести,а сам старик во всё горло требовал привести к нему советника.

До рассвета оставалось несколько часов.

Грузный смуглый мужчина в годах ещё не почтенных, но уже не молодых, спешил на зов вождя, тяжело переваливаясь с ноги на ногу. Он был одет так, как подобает советнику – во всём пытаясь подражать правителю. На лице его отпечаталась усталость, томительные часы без сна расплылись кругами под глазами. Уголки губ, по природе опущенные вниз, постоянно подёргивались, выдавая глубокие внутренние переживания.

Вождю он поклонился со всем почтением, чем сразу расположил его к себе:

- Мудрейший, позвольте быть полезным вам!

- Будешь! – Вождь жестом предложил советнику подойти поближе. – Выбери из числа здоровых воинов трёх самых расторопных мужчин. – Тихо, почти шёпотом произнёс он. – Вели им бежать в деревню. Пусть приведут оттуда женщин, недавно одаривших мужей сыновьями. – Старик сурово посмотрел в глаза собеседника и добавил. – У тебя не больше часа.

***

Рассвет близился, солнце вот-вот должно было показаться на горизонте. Ночь таяла, сменяя тишину негромким щебетанием ранних птиц. Утро сочилось отовсюду, пробуждая плато и вселяя страх перед новым сражением.

Уставшие за сутки воины собирались неровными рядами. Мечи и копья безвольно свисали в ослабших руках. Никто не ждал чудес. Маорат готовились умирать.

Чуть поодаль советник собрал матерей с младенцами на руках. Их было немного – несколько встревоженных женщин, безуспешно пытавшихся угомонить рыдающих детей. Вскоре к ним присоединился вождь. Младенцы угомонились, словно само появление правителя внушало им спокойствие.

- Я знаю, вы верные дочери племени, - начал вождь, - и тяжела ваша участь в этот суровый час. Но я прошу вас… Нет! Я прошу ту из вас, что совершила грех против мужа своего, сознаться в нём.

Женщины молчали. Вождь укоризненно взглянул на них и продолжил:

- Да будь же честна с собой! Твой муж умрёт и не узнает правды. А боги? Им ведома каждая мысль твоя!

Женщины переглядывались, пытаясь угадать блудницу.

- Внука! Ты родила мне внука! Позволь ему жить достойно. Позволь ему жить! – Надрывно требовал старик.

Молодая девушка, пожалуй, самая юная из всех, чуть подалась вперёд. Она склонила голову, густые рыжие волосы упали на лицо, прилипая к мокрым от слёз щекам. Тонкие белые руки крепко обнимали ребёнка, с любовью укутанного тёплым одеялом.

Вождь подошёл поближе. Девушку колотило с ног до головы, слёзы градом катились по лицу. Даже заплаканная, она была прекрасна. Где-то в глубине души, старик одобрил выбор сына.

Ребёнка он забрал без тени сожалений. Рыдая в голос, девушка упала на колени. Советник жестом отдал воинам приказ. Те торопливо подхватили её под локти и потянули вверх, заставляя подняться.

- Как ты назвала его? – Сухо поинтересовался вождь.

- Раорг. – Сипло произнесла она.
- Раорг! – Пропел вождь, подняв ребёнка над собою. – Твоя кровь горит огнём!

И в тот же миг вокруг старика с младенцем на руках взвилось вверх кольцо алого пламени. Раскалённая стена поднялась к небу, скрывая их от посторонних глаз. По другую сторону завесы коротко вскрикнула девушка, захрипела и глухо упала на землю. Жизнь покинула её тело.

- В тебе кровь вождей и дух Воеводы! – Старик прижал младенца к груди. Стена огня постепенно опала. – Мой внук приведёт нас к победе! – Обратился он к собравшимся зевакам. – Узрите бога Маорат!

- Раорг! – Прокричал советник.
«Раорг!» - дружно подхватили воины.

Форумчане, я надеюсь на критику )

Прости, Феникс, мне кажется в прозе так не надо. Слишком много "красивостей", тем более, когда описывается битва.
Я люблю, чтобы было просто: подлежащее - сказуемое. Утрирую, конечно. Но "Цена Шедевра" лучше написана. Хоть там много поэтики. Но она к месту, отвечает задачам. А здесь, это излишне.
Это всего лишь мнение одного человека. И я думаю, что его благополучно оспорят форумчане.

Спасибо за отзыв ) Я люблю красивости, но могу и переборщить с ними.

Эпичненько.
В начале слишком много "жратвы".
Суета вокруг тела напомнила о Гекторе.

Кровь быстро сворачивается и никуда не течет. Тем более звонкими каплями.
Подробности ритуала ужасающи.
Пламя как-то нереалистично. Откуда возникает, не совсем понятно. Ну так легенды и не обязаны быть реалистичными.
Почему девушка умерла, тоже не совсем понятно. В качестве жертвы?
Зеваки - не комильфо.

Из крупных артерий кровь течёт даже у трупа.
Зевак поправлю.
Девушку убили за грех. Может и поясню в доработке )
Спасибо за отзыв!

Ну и родственники! И сидели бы, без греха и без потомства.

угу

Она изменила мужу и родила от чужого мужика ) За то и казнили )

Ага, родила от сына вождя. А если б не родила?
Кому бы лучше было, сюжету?

Я не понял, о чём вы )
Родила, потому что забеременела. Рассказывать никому не стала, ибо замужняя, а замужним за измену грозит смерть.
Я думал, что всё не так уж и сложно )

Всё предельно просто. Женщины рожают от мужиков детей, в данном случае - ещё и бога, а мужики их за это - в топку!
Разве справедливо?! Так и хочется сказать - не по христиански это, да нельзя - контекст не тот.
Девушку жалко - вот в чём дело.

А, теперь я вас понял ) Конечно несправедливо, но я так решил =Р

И аз воздам . А мужиков, которые плодят внебрачных детей, тож в топку?

Да. Я противник измен ) Сын вождя поплатился жестоко =Р его покарали боги!

Поддерживаю ). Все бы так думали, был бы рай на земле

А мужики, простите, этих самых детей плодят без участия баб?

Вы бы лучше по тексту что-нибудь написали ^^

Зачем старик отпиливает голову трупу сына? Тело сожгут, а голову куда девают? Кроме того вы, похоже, смутно себе представляете анатомию человека, хотя возможно ритуал подразумевает переламывание шеи в районе третьего позвонка через колено? Мораль неясна. Что это? Ода байстрюкам?

? о_О

пардон. Отредактировал, хотя, сомневаюсь, что это вас порадует.

Реакция общества на факт плодения детей обычно такова, что можно сделать вывод - бабы плодят без мужыков, пусть за это, дуры, и отвечают.
И аз воздам , говорит общество.

Морали нет, ибо это лишь подводка к остальной сказке )
Голову похоронят в склепе вождей. Об этом - позже.
Про позвоночник я действительно не додумал. Что-нибудь влеплю для оправдания )

Нет, вы неправы ) Дело в том, что мужика, сделавшего ей ребёнка, ещё поискать нужно. А потом ещё и доказать, что накасячил именно он. А баба - вот она, бери горячую XD Обществу ведь должно кого-то линчевать.

А сейчас с этим просто. Доказывается в принудительном порядке по заявлению медицинскими способами
Так что будте бдительны

Я женат ) И, слава богу, у нас законы не такие строгие, как у Маорат =Р

И очень зря, ибо, как гласит народная мудрость: "Сука не захочет-кобель не вскочит".

Ну да, насиловать пойдёт не каждый второй )

В очередной раз нарываюсь на критику ) Господа, не нужно щадить мои нервы =Р

А мне красивости понравились, только надо до конца их блюсти и не выбиваться из стиля. Например: "С головой усопшего отойдёт в мир иной его сущность – всё то, что он успел приобрести за недолгую жизнь." Сущность - звучит по-казенному, нужен синоним, и само предложение от этого выбивается из рифмы.

Спасибо! Исправлю )

Снимаю перед Вами шляпу, Автор! Великолепная по накалу и безукоризненная по исполнению вещь! Редкая вещь. Давно чтение не вызывало у меня таких эмоций.
Респект!

Пасиб ) Давно я не слышал таких приятных слов! ))

Ну, может, и я скоро скажу
В турнире стихов будешь участвовать?

Ну да, там даже что-то родилось уже. Только вот не слишком пафосно получилось пока-что )

Без пафоса лучше

О пользе красивостей
или
осторожно воспринимая критику
***
Хрустальный Феникс, во-первых, этот текст - очевидная удача. Ваша.
Реально, достоверно построенный мир (о чём я говорил вам ещё в вашей прошлой английской ипостаси при анализе совсем другого текста) - ваше сильное место.
Не согласен про красивости - да простит меня Незабываемая братья Ceniza (в слове братьЯ хочется поставить ударение на последний слог, учитывая гендерный аспект).
Прописано всё как раз очень хорошо, с умеренной, на мой взгляд, дозой стилизации/стиля. Хотя усложнения соподчинения в нескольких местах вы, на мой взгляд, не избежали.

Смысловых ошибок особо не нашёл (кроме свернувшейся уже в трупе крови. Это происходит в течение двух-трёх часов после смерти. Старик шёл УЖЕ после битвы, а его сын был убит одним из первых, не так ли? Так что здесь я полностью согласен с замечанием про кровь, но и это не важно).

При отрезании головы всё вполне даже может произойти с помощью обычного ножа, не надо править (в личке поясню, если захотите)))). Ваш критик забывает, что шейные позвонки сочленяются не намертво, в отличие от кобчиковых (сросшихся). И как раз голова как сакральность - и для врагов (поругание), и для своих (объект почитания) оч уместно. Очень.

Абстрагируясь от критических замечаний: текст вполне читается как законченный, без продолжения. И пишу я этот отзыв по памяти (прошло больше двух часов, а всё свежо в памяти, и для меня это самый главный показатель).

У вас как у автора, есть безусловное право казнить женщину за измену), но посмотрим, когда/если вы измените жене сами. Что вы тогда скажете? Только не спешите сейчас ответить, что этого не будет. С возрастом начинаешь ценить прелесть адюльтера (с) (твоего ли, твоей жены ли). Понимаю, оч хорошо понимаю грустные всегда (!) глаза Богоматери на иконах. И это с учётом НЕПОРОЧНОГО зачатия.

Мао - как общий бог двух племён проявлен в пламени. Вопрос: так ли нужно было указывать на то, что бог - общий? Не дать ли на метафизическом плане противопоставление? Опять же, это просто размышление, возможно неуместное здесь.

Ну и всегда уважаю авторов, которые не зажаты рамками ОДНОГО стиля/формы. Это сложно.

Ещё раз респект.
Бест реГАДс.

П.С. Чисто семантически: Рао - внук Мао?
П.П.С. Судя по тому, что вы ответили незабвенной Ceniza в одном из комментов, я уже прошёлся своим топорным катком по вашим стихотворным строчкам, за что приношу свои искренние извинения. Негоже сапожнику лезть в выпечку, но вот сегодня меня понесло(. Обещаю исправиться.

Вы знаете, очень приятно слышать столько приятный отзыв, но вы меня, наверное, с кем-то путаете. Маорат - буквально третье произведение моего авторства, и нигде ранее я не публиковался, к сожалению )


Бог описан единым, чтобы Раорг от его имени мог объединить все племена.


Меня вполне устроил ваш отзыв =)

Приношу извинения, старость имеет свои недостатки: склерозен стал, забывчив (или мнителен, поспешен на скорые выводы) /перепутал видимо вас с одним автором. Но тогда снимаю комплимент про разные стили))).

Задумка про объединение требует дальнейшего развития текста, но вполне хороший зачин тогда получается.

Про публикации - не спешите сожалеть. Когда ваш текст упростят до восьми авторских листов из 14, вымарывая красивости и делая "читабельно", вот тут впору задуматься. Слышал от знакомых, что Виктор Олегович вообще не подпускает теперь к своим текстам редакторов. Но для этого ему надо было стать Пелевиным сегодняшним. Вчерашнему отказывали в десяти с лишним издательствах, по его легенде).

Бест реГАДс/размышляя которое из 11 стихо ваше. кажиЦа, догадываюсь...

Ничего, я ещё нарвусь на подобный комплимент )
А не могли бы вы дать мне ссылку на того человека, с которым меня перепутали?

Будет и развитие, если я не заброшу этот проект, увлёкшись другим.

Выскажите свою догадку?

Здорово! Какую смелость надо иметь, чтобы написать такое на полном серьезе - без малейшей иронии! И какое чувство меры: показать сильные чувства - и не перебрать с эмоциями...


Великолепно!


Очень образно


И это...


Верное наблюдение

Я таких эпитетов в свой адрес ни разу в жизни не слышал. Это вы щас прикалываетесь, да? =(

Сильная вещь. Эмоционально очень сильная. И мир, настоящий...
Были там какие-то опечатки... Может, и неувязки есть, но это не так важно

Ну, всё, неделю сахар есть не буду. =) Спасибо. =)

Чуть разбавим
Значицца, мне без авторских комментов было непонятно: что и почему убило вражеского вождя? Родился бог? И насчет наказания за прелюбодеяние можно только догадываться...
А стилизация замечательная: очень трудно не впасть в пафос - вам это удалось! Мои поздравления!

Ну, это ж легенда. Я старался передать именно сам факт рождения Раорга. Поэтому я только ему дал имя... Но вы правы, надо бы уточнить, что девушку убили за блуд. А вождя Маотур я убивать не планировал. =)
Я хочу сделать несколько таких, а потом по этому миру написать романчик, если запала хватит.

Попробую перечитать: с первого раза не дошло, что бог родился...

Да? Там написано прямо: узрите Бога Маорат. Или как-то так.

Видимо и правда: в голове у меня куда больше, чем в тексте. =)

Это нормально А прибавьте еще - народ невнимательный...
Хорошо, "узрите"! А почему вдруг родился бог? Родители вроде обычные люди?

А это уже будет дальше. На самом деле он не Бог... но эту фишку я планировал раскрыть в следующих частях. =)
Мне было важно паказать, что Раорг родился в годы войны. Потерял родителей. А единственный близкий человек видел в нём не ребёнка, а будущего полководца и бога. Понятно же, что нормальный человек из него не получится. Одна победа за другой, освобождение племени, а потом и доминирование в регионе... амбиция мирового господства. Он же бог, а все вокуруг - неверные.