Привет всем.
Я не писатель, и рядом не стоял. Просто в последнее время вижу столько отвратительных вещей, издающихся под рубрикой фэнтези, что стало просто обидно - сплошное махание мечами и глубокомысленные беседы с Великим Драконом, ни чувств, ни подстрочника. Написал больше из чувства протеста свой маленький роман, в котором попытался под фэнтезийной оболочкой все же пробудить у читателя какие-то чувства. Пытался написать о Любви, Верности, Чести.
"Захрусталье" дописан, но еще в работе - я недоволен им. Может быть отзывы форумчан помогут сделать его лучше.

Жду критику, отзывы.

От автора
Если Вы ищете героический роман, где тысячные орды злобной нечисти бьются с горсткой отважных храбрецов, выступающих за правое дело - не читайте этот рассказ. Если Вы хотите слышать звон клинков, треск ломающихся копий, бульканье кипящей смолы на стенах осажденных городов - не читайте. Здесь нет волосатых варваров и мудрых драконов, нет гномов и эльфов. Батальные сцены составляют очень незначительную часть рассказа и право - не стоит терять время, если Вы настроились на чтение боевика в стиле фэнтези.


Выкладывать буду кусками, очень прошу отзывов.

Омыв горы, короткий дождь прошел. Праздничное разноцветье осеннего леса радовало глаз яркими красками, тихо звенел по камням ручей. Где то в горах негромко рокотал оползень. За ночь земля подмерзла, и пушистый налет инея смотрелся поразительно красиво, оттеняя бездонную синеву неба. Все вокруг дышало покоем и безмятежностью. На прогалину, густо опушенную подлеском, вышел скальд. Какое-то время зверь стоял неподвижно, выискивая чуждые запахи, потом негромко рыкнул, позвал остальных. На поляну выбрались трое щенков и тут же затеяли веселую возню. Длиннолапые, неуклюжие, не сменившие еще даже окрас, снежно-белые, с редкими серебряными проблесками в густой шерсти. Взрослый скальд еще раз понюхал воздух, и успокоился, присел на задние лапы. По вершинам деревьев пронесся ветер, зашумел в ветвях.
- Болт, - одними губами прошептал Дрейк. - Чаруй! В подставленную ладонь легла короткая арбалетная стрела, усиленная заклятьем.
Охотники затаились в кустах на пригорке, откуда прекрасно была видна поляна с резвящимися на ней зверями.
- Сука - моя, - так же почти неслышно прошептал Дрейк. Залегшие рядом Лерой и Шак кивнули, взяв на прицел молодняк. Коротко щелкнула спущенная тетива, послышался глухой шлепок и по глазам стегнула ослепительная вспышка сработавшего заклятья. Шак коротко и зло выругался – его болт ударил в землю рядом со скальдом. Двое оставшиеся в живых щенков бестолково закружили по поляне, визжа от страха. Они то кидались в лес, то возвращались обратно, не в силах понять, откуда пришла смерть.
- Лерой, твои. - Дрейк торопливо перезаряжал арбалет, поминая Предков.
Прозвучало короткое заклинание, и еще один скальд беззвучно лег в пожухшую траву. Оставшийся в живых щенок, наконец, кинулся бежать. Вдогонку ему понесся очередной болт. На этот раз Шак не промахнулся.
- Хорошо колданул, - одобрительно ухмыльнулся Дрейк. Маг пожал плечами, вытирая тонкую струйку крови, побежавшую из носа. Охотники поднялись из желтой пожухшей травы, стряхнули с себя пыль. Лерой почувствовал, как по всему телу разливается слабость – расплата за колдовство. Он почувствовал, как набрякли вены, мышцы скрутило тугими узлами, а в висках бешено запульсировала кровь.
- Все, на пару дней меня не дергать, - сказал он, морщась от головной боли. - Слишком сильный откат.
Охотники посмотрели на поляну, где в корчах умирали скальды. Мать еще дергалась, сучила ногами, пыталась поднять свое окровавленное тело с земли, добраться до своих детей. Люди невольно поежились, видя, как мускулистые лапы вырывают из земли куски дерна и обрывки корней. Из страшной раны на боку вывалились кишки, дымились в холодном воздухе осеннего утра. Густая кровь залила мох, ярким пятном выделяясь на желто-зеленом фоне.
- Да хоть неделю теперь валяйся! - Шак хлопнул по плечу Лероя. - Такое дело сделали! Ну-ка, Дрейк, это уже который по счету?
- Седьмой или восьмой, я уже не помню,- равнодушно отозвался предводитель. - Щенков я не считаю. Теперь хоть скотина цела будет. А то ведь порезали полстада… да и девки спокойно в лес смогут ходить. Помоги-ка шкурку снять.
Скальд, наконец, затих и вытянулся во весь рост. Дрейк приблизился, попытался перевернуть обмякшее тело. Двое кинулись ему помогать – скальд был тяжел.
- Здоровая, - пропыхтел толстяк Лерой - пудов на шесть потянет.
От натуги его лицо посерело, из ноздрей снова показалась кровь. Колдун виновато посмотрел на товарищей. Шак оттолкнул его: «Не лезь, без тебя управимся. Иди, присядь». Совместными усилиями они перевалили скальда на спину.
- Да они взрослые все такие, - ловко подпарывая шкуру, отозвался Дрейк. - Стой, а где еще один щенок?
- Да вон он, в кусты заполз, и там сдох. - Шак кивнул в сторону. В густых вечнозеленых зарослях отчетливо виднелось светлое пятно, за которым тянулся кровавый след. - Ладно, меньше слов, время дорого.
Чрез полчаса все было закончено. Мясо скальдов мог есть только очень голодный человек – оно было слишком твердым и жилистым, с неистребимым запахом псины. Никто на него и не зарился, взяли только шкуру, да еще Лерой вырезал страшные клыки, острые, как бритва. Нагруженные добычей охотники пошли к лошадям, спрятанным в лесу. До деревни оставался всего день езды, подсумки были полны. Удачная охота.
***
- Папа, помоги! Папа, мне больно!
***
- Едут!- Звонкий крик Айды разнесся над деревней. Малышка подбежала к невысокой пухленькой женщине и затеребила ее за рукав: «Мама, мама, папка едет! Пойдем скорее!"
- Ну, беги, встречай,- улыбнулась Териан, глядя на дочь. Довольная девочка опрометью кинулась на дорогу, по которой уже вступали в деревню тяжело нагруженные лошади. Подбежав к Шаку, она с размаху обняла его за ноги, подняв вверх счастливое лицо. Рядом уже обнимался Лерой с невестой. Чуть отставший Дрейк смотрел на них с доброй улыбкой. Неторопливо, степенно подошел Ветер, кузнец. Он бегло взглянул на усталых лошадей, оценил набитые торбы. Высокий и плечистый, казалось, весь состоящий из перевитых жилами мускулов, Ветер дружески хлопнул по плечу Дрейка, отчего тот слегка присел: «Здрав будь, Ведущий», помахал рукой остальным: «Шак, Лерой - рад вас видеть».
- Здрав будь, Ветер,- отозвался Шак.- Как дела, что нового в деревне?
- Да пока тихо все, жаловаться не на что. Только вот руду последнее время приносят никудышную, считай, вполовину меньше прежнего в ней железа стало. Надо бы людей послать новые жилы поискать. – Ветер вопросительно глянул на Ведущего. - А по хозяйственной части баб спрашивай, им виднее.
Дрейк нетерпеливо отмахнулся - Ладно, разберемся. Без железа не останешься, на крайний случай в Смолянск пошлю, там купим. Омаха тут?
- Дома вроде была. - Ветер поскреб бороду, - слышь, Ведущий, дело такое. Мы тут всеми скинулись, собрали, кто чем богат. От зверя так мужа потерять - не приведись никому такое... баба то без кормильца осталась... да еще и на сносях.
Дрейк кивнул одобрительно, вздохнул, вспомнив об Итоне, и тронул лошадь. Проехав пару дворов, он остановился перед добротным срубом, еще хранившим смолистый запах свежего дерева. Даже отсюда на левом углу были видны глубокие борозды, пропахавшие венец дома - следы когтей. Прошло всего восемь дней со дня смерти друга, а во дворе уже появились первые признаки запустения – под ногами мусор, недостроенный навес покосился, дверь в сарай распахнута настежь. Постучав, Дрейк вошел в дом. За прошедшую неделю Омаха, казалось, так и не изменила позы в которой он оставил ее, уезжая. Молодая женщина в несвежей рубашке так же сидела в углу и безучастно перебирала разложенные на столе каменные фигурки.
- Вот этого дракончика он мне первым подарил, когда еще начинали с ним встречаться, - она жалко заглянула в глаза Дрейку, пытаясь улыбнуться. - А лисенка вырезал, как дочка родилась. Обещал сделать скальда, как сына рожу... а скальд... - по ее лицу текли слезы.
Ох, не любил Ведущий такие моменты. Стоишь, слова глотаешь, да и что с этих слов, не помогут тут они. Всего-то чуть больше года девчонка замужем побыла, только начала дом и счастье свое строить, и тут на тебе… Лучший стрелок, любимец всей деревни, друг каких мало, погиб. Да не в бою за клан, не честь отстаивая, а зверем диким разорван. Дрейк скривил губы, сжал покрепче, шагнул вперед, обнял зашедшуюся в плаче женщину. Стоял и баюкал, кусая губы, пока немного не стихла. Потом отодвинул враз и сказал.
- Мертвых не вернуть, а живым - жить. Его помнить будем, да и ты одна не останешься. А тебе вот... От нас… ну как бы отомстили, в общем. Прими.
Дрейк с натугой вволок неподъемные торбы в дом. Развязал тугие завязки, вытряхнул содержимое на пол. Темно-серые, слегка мерцающие серебром шкуры скальдов покрыли пол.
- Спасибо, - растерянно прошептала Омаха, прикипев взглядом к лежащему под ногами сокровищу. - Спасибо тебе, Бельчонок.
Сердце тоскливо заныло: « Бельчонок». Еще детское его прозвище, которым называла его мама... и она… когда мальчишкой еще бегал за ней, заливаясь краской и немея от смущения. Когда чуть повзрослев, шептал ей: « Вот вырасту, стану Ведущим и возьму тебя в жены». Когда не встретила она еще Итона. Ладно, было - и прошло. Обнял еще раз женщину, бережно поцеловал в щеку - и за порог, скорее прочь, пока есть силы молчать.
Смеркалось. В деревню потянулись люди с шахты, зажглись первые огни в окнах. Деревня, названная когда-то Приютом, была первым и самым крупным поселением клана. Были, конечно и другие села – в Дальнем распадке, в устье речушки Ворчунья, неподалеку от Хрустального ключа, были поселки при шахтах. Но Приют так и остался самой густонаселенной деревней – уж очень удачно он был расположен. Окруженный со всех сторон лесом, Приют раскинулся у подножия горной гряды, носящей странное название «Рыбий хребет» Откуда оно пошло – никто не помнил. Хотя, при должной фантазии можно было найти определенное сходство – частые островерхие вершины стояли в ряд, образуя почти прямую линию. Чуть ниже располагались поля клана. Именно возможность раскорчевать обширные участки, заросшие лесом не так густо, как все вокруг, и привлекла в свое время основателей Приюта
Дрейк не торопясь шел домой. Он очень любил это время, когда вернувшись с охоты можно просто пройтись по тихой деревне , перекинуться парой слов с жителями, спокойно попить пивка и послушать байки старого Ветра. Когда можно побыть двадцатилетним парнем, не отягощенным бременем Ведущего. Все дела завтра. Проходя мимо Круга - излюбленного места посиделок молодежи, Дрейк услышал хриплый, чуть запинающийся голос :
Мне не дано узнать тепла твоей руки
Изгиба губ, неровного дыханья
С тобою рядом не дано идти...
Дрейк хмыкнул: «Опять Кальт девкам головы дурит. Пьянота, калека, а ведь липнут к нему, дуры». В груди всколыхнулось что-то, похожее на завистливое раздражение. Вот кому заботы нет - днем по лесу ягод набрал, а вечером сидит, пиво хлещет, и стихи свои девкам читает. А у самого хата второй год как с дырявой крышей стоит, так за два года и не собрался отремонтировать. Пошарит в кои веки по закраинам Жерла, нетопырей набьет и скупщикам в Смолянске сдаст. Тем и живет. Никчема, в общем. Примак. Хотел раз выгнать его, так бабы как одна пошли отбивать. Скучно нам без него, говорят, будет. Ладно, одного бездельника деревня прокормит.
Навстречу Дрейку неторопливо шла черноволосая миниатюрная девушка. Маленький прямой нос, высокие скулы и огромные темно-синие глазищи. Дочка одного из шахтеров, Адриана. Она рано осталась без матери, умершей во время эпидемии Тихой Смерти. Очень добрая, мягкая и чуть застенчивая. Нейла одета в длинный коричневый плащ с капюшоном, отороченным белым мехом. Ей очень к лицу этот наряд. В руках девушка несла маленький котелок, над которым вился пар. Дрейк отметил, что она одна: нечастое явление – вокруг Нейлы всегда полно ухажеров.
- Здрава будь краса, - сказал он, улыбаясь.
- Здрав будь, Дрейк. Как охота прошла? - Мягкий грудной голос достойно завершал портрет юной красавицы. - Говорят, ты десяток скальдов извел?
- Не десяток, восемь. И щенков.
Нейла улыбнулась. Ласково, благодарно: « Ты просто герой, Ведущий. Красив, смел, а теперь как выяснилось, еще и щедр. Омахе такое сокровище отдал, себе ни шкурки не оставил».
Ведущий, несмотря на то, что был на четыре года старше, смущенно опустил глаза, покраснел, как мальчишка.
- Все собирали что могли, не я один... а с Шаком и Лероем я сам разочтусь.
- Знаешь, Дрейк, - девушка посмотрела ему в глаза, - мы рады, что у нас такой Ведущий. Правда. Ты молодец.
Она вдруг приподнялась на цыпочки, и притянула одной рукой голову Дрейка к себе. Крепкий поцелуй ожег его губы. « Это за Омаху». Нейла тут же засмущалась собственной смелости, потупилась, отступив на шаг.
Дрейк замялся, не зная как ответить на неожиданную ласку: « Эээ… ну мы все же один клан…а ты куда собралась? – наобум спросил он. Девушка качнула котелком.
- Да Кальту горячего отнесу, один же мужик живет. Побалую. - Уже издалека отозвалась она, подарив на прощание Ведущему еще одну улыбку.
Вот так. Ты и молод, и красив, и все тебя любят. А вот балуют Кальта. М-да...

Господа, неужели настолько плохо, что из 18 просмотревших никто даже не захотел написать отзыва?(

KalT
Не огорчайтесь. Немного не в то время вы попали. У нас тут конкурс. 64 расказа к вычитке и оценке. Лично у меня уже немножко перегруз. Люди зашли, прочитали шапку, сказали себе: "обзательно загляну, как только конкурсные дочитаю", и вышли.
А вы присоединяйтесь к обсуждению действующего конкурса

Первое предложение не вяжется во времени с последующими. Если так: КОроткий дождь прошел, омыв горы и сразу праздничное разноцветье осеннего леса начало радовать глаз яркими красками.
Хотя "начало радовать глаз" - тоже коряво, но, я думаю, вы поняли, что я имею ввиду. Плюс к тому - непонятно чей глаз все это великолепие начало радовать. Или радовало.
Иней оттеняет небо... Это ж как надо извернуться, чтобы одновременно посмотреть и на иней на земле и на небо?
Скальд - древнескандинавский певец-воин. А у вас это зверь. ПРичем не кличка зверя. Однозначно надо придумывать другое название.
"трое щенков" - так не пишут.
нетипичное поведение для животных. Умный зверь сразу уйдет в лес и затаится. Особенно молодняк.
Пыль в траве? Достаточно просто - "отряхнулись".
клыки животных не бывают острыми как бритва. Резцы - еще тудым-сюдым. Клыки - как наконечник копья, например.
излишнее уточнение. И так ясно, что по дороге лошади идут.
бережно.. хм.. нет. Можно ли поцеловать - не бережно? Нежно, едва коснувшись губами, страстно, коротко и по всякому по-другому. Не знай, мне - не нравится.
Ну можно же немного по-другому, не так сухо.

Очень много имен. Они нужны?
Настроение есть. Все видится, читается. Будет интересно посмотреть что дальше.

Ээх, большое спасибо.
Принял большинство комментов, кое что поясню.

Почему- "скальды". Да я знаю, что это - барды, но действие происходит не на Земле, дальше по тексту будет понятно, и название тоже будет объяснено).( очень красиво воют) - скажу, забегая вперед)))
Клыки как бритва - зверь придуманный, поэтому и клыки у него такие же.. хотя это кст несущественно, просто дальше эта острота клыков потребуется в финале.
Насчет умного зверя - дело в том, что они не просто умны, они разумны. Дети никак не могли бросить умирающую мать, поэтому и кружились. Но больше не буду о сюжете)
Нейлу подробно не описываю потому, что это проходной персонаж.
Еще раз спасибо, кладу след. отрывок.




Пробуждение далось с трудом. Голова гудит, тело будто чужое, язык едва ворочается в пересохшем рту. Кальт пошарил под лавкой, нащупал жбан с водой, жадно припал к нему. Стало чуть легче. Вспомнив, что вчера спьяну пообещал Териан набрать клюквы, он досадливо поморщился. «Придется тащиться к самому Жерлу» - подумал Кальт – «причем, сегодня. Пообещал все-таки». Вода в объемистой фляге, копченое мясо, запасные подметки - по острым камням иной раз и две пары изорвешь, соль, кремень. Готово. Кальт приладил на культю левой руки жестяной гребень с мешочком для ягод и плотно примотал его лосиными сухожилиями. Маленький самострел, взводимый одной рукой, занял свое место ближе к локтю. Мысленно поблагодарив лекаря, спасшего ему два пальца на правой руке, Кальт закинул мешок за спину. Проверил нож, закрепленный под запястьем - все в порядке, острый. Ну, вот и готов. Но как же неохота что то делать!
Идти было легко. Земля, подмерзшая за ночь, еще не успела оттаять, прохладный воздух бодрил, и хотя вчерашний перебор еще давал о себе знать, боль и тяжесть в голове уходили, уступая место покою и предвкушению дороги. Кальт умел ходить далеко, умел беречь силы, а такие прогулки, пусть даже до Жерла, только доставляли ему удовольствие, отвлекали от тягостных мыслей. Несколько раз он встречал след лося, один раз наткнулся на затаившегося в кустах зайца. Солнце давно растопило иней на траве, воздух прогрелся. Погода стояла тихая, почти безветренная, и Кальт с удовольствием скинул грубую куртку. В воздухе витал чистый запах осени – тонкий, горьковато-щемящий, едва уловимый. Ближе к полудню Кальт решил сделать привал. Развести костер? Лень. Сжевал всухую несколько полосок копченого мяса и откинулся на спину, глядя в небо. Немного ныли ноги. Слабый ветер кружил хороводы облаков в прозрачной вышине, невнятно лопотал в листьях. Кальт прикрыл глаза, подставил лицо нежарким солнечным лучам.
- Папа, спаси меня! Папа, мне больно!
Из-за мешка за спиной быстро вскочить на ноги не удалось. Кальт перекатом сместился в сторону, одновременно взводя самострел. И вновь, в голове дикой болью - детский крик.
- Папа, помоги!
Кальт схватился руками за голову. « Опять!» - прошептал он. Липкий страх парализовал его, лишая сил. Он внезапно ясно увидел невесть откуда взявшийся морок: залитая кровью поляна, сломанные кусты, небо, испещренное черными силуэтами падальщиков. Неопрятная груда мяса на траве, вырванные куски дерна. Смрад. Одиночество. Страх.
- Папа, я умираю. Спаси меня! - детский голос в голове.
Сердце рвет дикая боль… « Почему? Сколько это еще будет длиться?» Паника. « Кто ты?» Кальт застыл на месте: «Думай. Не бойся. Ты же знаешь это место. Помнишь, ты водил туда Айду? Это поляна близ рубежа, рядом с Хрустальным ручьем. Не бойся, это всего лишь наваждение».
Когтистая лапа вцепилась в сердце, не отпускает. « Папа, спаси меня».
- Я не твой папа. Но я уже бегу. Я бегу, слышишь, кто ты ни был. Держись! - единым мигом мелькнули мысли в голове калеки.
Мешок подпрыгивал, больно молотил по спине. Кальт бежал падая, задыхаясь, полуослепший от пота. Он уже не чувствовал, как ветки хлещут по лицу, раздирая его в кровь. Неудачный прыжок - и нога неловко подвертывается, острая боль заставляет вскрикнуть. Кальт вскочил и тут же рухнул обратно. Он торопливо стянул сапог, ощупал поврежденную ногу. Малейшее прикосновение к ступне невыносимо, боль такова, что перехватывает дыхание. Как же не вовремя! Ничего, уже недалеко. Кальт опустился на четвереньки, обрезал сухожилия, крепящие гребень к культе. Гребень мешает. «Держись. Я успею».
Вот и Хрустальный ручей. Прозрачная вода журчит, манит к себе. Остановиться бы, залить огонь в глотке, смыть кровь и пот. Некогда. « Бегу». Кальт выскочил на поляну и вторично увидел картину, вспыхнувшую в мозгу часом раньше. Черные мазки запекшейся крови по всем поляне, разбросанные куски дерна, освежеванный труп, большой, но жалкий в смерти. Белые и сизые внутренности растащили птицы, они теперь разбросаны по всей поляне, похожие на обрывки старых тряпок. Вокруг царит мертвая тишина, странная даже для засыпающего леса. Калека оглянулся в надежде увидеть того, чей голос звал его на помощь. Никого – живых.
- Это безумие - Кальт провел рукой по глазам, тщетно пытаясь успокоить дыхание - Что это было? Отпусти меня!
В кустах на окраине поляны раздался тихий шорох. Тело, перенасыщенное адреналином, отреагировало само - самострел смотрит в сторону шума, рука не дрожит, глаза выискивают малейшее движение. И опять – наваждение, опять голос в голове.
- Папа... – Это уже не крик, угасающий шепот.
Кальт шагнул к кустам. Там, в самой гуще, лежал молодой скальд. Белая шерсть испятнана кровью, голова запрокинута назад, белые клыки обнажены в бессильном оскале. Широкий розовый язык бессильно выпал из пасти, на него налипла земля и хвоя. В боку зверя, утонув почти на всю длину, виднелись охвостья двух арбалетных болтов. Но щенок был еще жив – его бока едва заметно колебались в такт тихому дыханию. Кальт зубами стянул кожаный чехол со своего клинка и осторожно приблизился, выискивая место поудобнее, чтобы покончить с хищником одним ударом в горло. Внезапно по телу щенка пошла судорога, и он открыл стекленеющие мутно-коричневые глаза.
- Папа, спаси меня.
Нож, не дойдя до горла скальда на волосок, застыл. Несколько минут Кальт неподвижно стоял на месте и боролся с тем, что казалось ему безрассудством. Он глубоко вдохнул, закрыв глаза и, наконец, решился. Нож вновь спрятался в чехле, а Кальт, сложив искалеченные руки перед грудью, ушел в себя, накапливая Силу. Магия этого мира плохо давалась людям, слабея из поколения в поколение. По паре простеньких заклинаний знали все, но срабатывали они не у всех, и не часто. Откат же, как правило, был очень жестоким. Пытавшиеся лечить чужую простуду заклинанием, люди сами потом не вставали по нескольку дней с постели - откат отбирал все силы, грозя раздавить человека. Творить волшебство могли все: у кого то получалось лучше, у кого то – хуже. Но поскольку случаи удачного колдовства были редки, люди постепенно стали называть магами тех, у кого на четыре – пять попыток приходилась одна удачная. Еще более редкими были маги, способные сотворить три заклинания подряд - редкими и берущими за свои услуги баснословные деньги. А то, что собирался сделать Кальт, было безумием вдвойне, ведь даже самые простенькие заклинания удавались ему считанные разы. Перелив жизни -это заклинание знали все, но осмеливались использовать - единицы. Заклиная, отдавая свои силы и энергию, можно было вернуть к жизни практически мертвеца, но при этом исцеляющий слабел настолько, что сам очень часто занимал место своего пациента. И неважно, сработало заклинание, или нет. Поэтому лечили им невероятно редко, и никто не знал, сколько золота переходило к магу-счастливчику, рискнувшему и отнявшему пациента у смерти. Для Кальта тем более особая опасность крылась в том, что заклинание требовало особо точного распределения энергопотоков, абсолютной симметрии жеста. С его искалеченными руками опасность умереть возрастала многократно. Еще несколько секунд Кальт колебался, прислушиваясь к собранному потоку Силы, затем резко развел руки в стороны и открыл глаза, начиная действо. И застыл.
Из кустов на него смотрела пара светящихся янтарем глаз. Скальд не нападал, он просто стоял, вперив тяжелый взгляд в исцарапанного человека, стоявшего на коленях перед умирающим щенком. Хищник появился настолько бесшумно, что калека увидел его, лишь встретившись взглядом. Кальт замер, медленно потянулся было к арбалету, но сильное жжение в груди отрезвило его. Медлить с колдовством было нельзя. Собрав Силу, ее нужно использовать сразу - или умереть. Не получившее воплощения заклинание, спустя короткое время разрушало все энергоканалы человека, и тот погибал от остановки сердца.
- Ихам олуа! - между рук Кальта возник неяркий, жемчужного цвета шар. Воздух вокруг задрожал, и человек почувствовал, как поток Силы откликнулся на его приказ. Заклятье заработало.
- Ихам верде! - шар стал уменьшаться в размерах, приобретая интенсивность цвета и вес. Кальт почувствовал, как стремительно тают силы. Отбирая жизнь у мага, шар аккумулировал его энергию в себе, неотвратимо наливаясь тяжестью. Теперь главным было не пропустить того момента, когда еще оставались силы, и отдать пациенту это средоточие жизни.
- Аведо! - шар, повинуясь воле творящего, поплыл к распростертому скальду и растекся по его шести бледным сиянием, постепенно угасавшим. Кальт упал на землю. Сейчас придет откат, и хорошо, если сознание отключится сразу, избавив его от мук. Слушая сердце, Кальт считал - четыре, пять, шесть ...Шесть? А сердце продолжало отбивать ритм. Отката не было. Полежав еще немного, Кальт встал, точнее, попытался встать, потому, что, несмотря на ясную голову и полное отсутствие корчей, обычных при откате, сил пошевелиться не было. Ноги не держали ставшее неподъемным тело. Мужчина скосил глаза на скальда. Тот дышал. Рядом валялись два болта, вытесненные из тела вновь наросшей тканью. Кальт перевел взгляд на кусты, туда, где стоял второй скальд, наблюдавший за ним. Никого. Кусты и трава. Теперь оставалось только ждать, пока восстановятся силы. Уснуть Кальту не составило ни малейшего труда.

Ярко, Автор! Не все мне понравилось в прочитанном, но написаны главы повести, несомненно, талантливо. Запоминается.

Въезжая в город, с него слетела шляпа. Похоже. Первое предложение надо менять, однозначно. Вообще не стоит строить предложение с причастного оборота, это бонтон. Тем более, первое.

Если зверь искал чуждые запахи, значит, он уже знал, что тут есть чужаки. Не вяжется с последующей сценой. Можно написать: повел носом, или потянул носом воздух, принюхался... Как-то так.

Задумка с откатом магии хороша, хоть и не нова. Самая известная, на мой взгляд, это в сериале "Сага о Копье" Уэйс и Хикмен. Мне понравилось, что они наверно первыми очень хорошо прописали этот магический откат. Я сам не любитель магии, когда щелчком пальцев сносятся стены у крепости. Но! Слово "откат" в нашем мире имеет весьма устойчивые ассоциации, я бы рекомендовал вам заменить его. Хотя подходит оно хорошо, не спорю.

Еще, свое, своих - убрать, вычистить от них текст - будет совсем хорошо. Эти слова-паразиты очень часто прилипают к начинающим писателям. Сам от этого страдал.

Наверно, лучше написать: друзья кинулись помогать. Двое - как-то безлико, как о боевых единицах речь.

Я не спорю, что клыки могут быть острыми. Но как бритва - это ужасный штамп, автор, вам лучше придумать иное сравнение, и будет здорово.
Подобных ошибок достаточно, но это вычитывается и правится. Не беда. В целом же хороший повествовательный текст, хороши описания, мне понравилось. Что не очень хорошо - так это огромное количество имен на первых же страницах. Этого лучше не допускать. Читатель начнет путаться. Еще у вас славянские имена и названия перемешаны с другими - это не есть хорошо, надо бы придерживаться чего-то одного.
Можно придраться к мотивации мага - я так и не понял, какого рожна он стал лечить щенка, тем более, что за спиной стоял страшный зверь. Тут инстинкт самосохранения сработать должен, а он не о своей жизни, а о жизни враждебного деревне существа думал. Тут у вас логический провал. Такого априори не могло произойти. Надо тщательнее все объяснить. Здесь нелогично.
И постарайтесь уделить внимание характерам героев, по диалогам они похожи друг на друга, отличий я не заметил, разве что маг - толстый и у него кровь идет от заклятий, это запоминается. Ну, и Кальт немного другой, но об этом мы узнаем из разговора.
В заключении могу сказать, что мне понравилось, как вы пишете. Так держать. Ждем продолжения.

Насчет того, что перемешаны имена - задумка такая, великое смешение народов и нравов, дальше будет ясно. Тем более я не выложил пролог, он частично объясняет ситуацию. Но пролог мне самому настолько не нравится, что я его наверное, еще раз пять перепишу, пока решусь выложить.)
Насчет того, почему Кальт не кинулся бежать, когда увидел рядом хищника.
Монк, возможно Вы пропустили, но там совсем рядом есть такая фраза "Собрав Силу, ее надо было использовать сразу - или умереть". Кальт уже собрал Силу, когда увидел скальда, поэтому бежать ему смысла не было, все равно помер бы) так что именно здесь логической нестыковки не вижу.)
Все остальное принял, спасибо.
А вот насчет диалогов разных людей...мда, задачка... будем думать...

Это я понял. Я не понял, почему вдруг он решился лечить щенка? Откуда такой посыл? Тем более, что зверь - враждебный его племени, и недавно убил его сородича. Да если в деревне узнали бы, этого Кальта порвали бы на части, и он должен это понимать. Но у него и мысли такой не возникло. Вот где не вижу логики.

Значит удалось) Намекну_) см. выше по тексту

вновь, в голове дикой болью - детский крик.
- Папа, помоги!
Кальт схватился руками за голову. « Опять!» - прошептал он. Липкий страх парализовал его, лишая сил. Он внезапно ясно увидел невесть откуда взявшийся морок: залитая кровью поляна, сломанные кусты, небо, испещренное черными силуэтами падальщиков. Неопрятная груда мяса на траве, вырванные куски дерна. Смрад. Одиночество. Страх.
- Папа, я умираю. Спаси меня! - детский голос в голове.
Сердце рвет дикая боль… « Почему? Сколько это еще будет длиться?»


Он не впервые слышит призыв о помощи. Но кто кричит, и почему он после этого крика решился спасти враждебного зверя - это будет почти в самом конце. Да и показан дальше Кальт как человек, совершенно равнодушный к клану, где его приютили. А беречься от сокланов он будет ) Еще одна подсказка - курсив.) Думаю, примерно уже понятно
Послезавтра выложу продолжение, как раз и начало выправлю.
В начале действительно, многое непонятно. По мере раскрытия сюжета остается все меньше пятен, и лишь в самом конце, как ударная сцена, будет отрывок из прошлого Кальта, после чего читатель по идее, должен сказать" Ааа... вон оно что!" Хотя, оыптный читатель начнет понимать примерно с середины. Не хочу строить безискусное повествование, хочу поинтриговать немножко.

кладу исправленный текст - верной ли дорогой иду? И ниже - продолжение.





Наутро ветер разогнал дождевые тучи, и в многочисленных прорехах засияло яркое небо. Подножия гор утопали в праздничном разноцветье осеннего леса. Где-то звенел по камням ручей, далеко в горах рокотал оползень. Все вокруг дышало покоем и безмятежностью. На прогалину, густо опушенную подлеском, вышел скальд. Какое-то время зверь стоял неподвижно. Он осмотрелся, потянул носом, выискивая чуждые запахи наконец, негромко рыкнул. Вслед за ним на поляну выбрались трое щенков, и тут же затеяли веселую возню. Длиннолапые, неуклюжие, не сменившие еще даже окрас, снежно-белые, с редкими серебряными проблесками в густой шерсти. Взрослый скальд еще раз понюхал воздух, и успокоился, присел на задние лапы. По вершинам деревьев пронесся ветер, зашумел в ветвях.
- Болт, - одними губами прошептал Дрейк. - Чаруй! В подставленную ладонь легла короткая арбалетная стрела, усиленная заклятьем.
Охотники затаились в кустах на пригорке, откуда прекрасно была видна поляна с резвящимися на ней зверями.
- Сука - моя, - так же почти неслышно прошептал Дрейк. Залегшие рядом Лерой и Шак кивнули, взяв на прицел молодняк. Коротко щелкнула спущенная тетива, послышался глухой шлепок, и по глазам стегнула ослепительная вспышка сработавшего заклятья. Шак коротко и зло выругался – его болт ударил в землю рядом со скальдом. Двое оставшиеся в живых щенков закружили по поляне, визжа от страха. Они то кидались в лес, то возвращались обратно к матери, не в силах понять, откуда пришла смерть.
- Лерой, твои. - Дрейк торопливо перезаряжал арбалет, поминая Предков.
Прозвучало короткое заклинание, и еще один скальд беззвучно лег в пожухшую траву. Оставшийся в живых щенок, наконец, кинулся бежать. Вдогонку ему понесся очередной болт. На этот раз Шак не промахнулся.
- Хорошо колданул, - одобрительно ухмыльнулся Дрейк. Маг пожал плечами, вытирая тонкую струйку крови, побежавшую из носа. Охотники поднялись из желтой пожухшей травы, стряхнули с себя пыль. Лерой почувствовал, как по всему телу разливается слабость – расплата за колдовство. Он почувствовал, как набрякли вены, мышцы скрутило тугими узлами, а в висках бешено запульсировала кровь.
- Все, на пару дней меня не дергать, - сказал он, морщась от головной боли. - Слишком сильный откат.
Охотники посмотрели на поляну, где в корчах умирали скальды. Мать еще дергалась, сучила ногами, пыталась поднять окровавленное тело с земли. До детей. Люди невольно поежились, видя, как мускулистые лапы вырывают из земли куски дерна и обрывки корней. Из страшной раны на боку вывалившиеся кишки дымились в холодном воздухе осеннего утра. Густая кровь залила мох, ярким пятном выделяясь на желто-зеленом фоне.
- Да хоть неделю теперь валяйся! - Шак хлопнул по плечу Лероя. - Такое дело сделали! Ну-ка, Дрейк, это уже который по счету?
- Седьмой или восьмой, я уже не помню,- хрипло отозвался предводитель. - Щенков я не считаю. Теперь хоть скотина цела будет. А то ведь порезали полстада… да и девки спокойно в лес смогут ходить. Помоги-ка шкурку снять.
Скальд, наконец, затих и вытянулся во весь рост. Дрейк приблизился, попытался перевернуть обмякшее тело. Друзья кинулись ему помогать – скальд был тяжел.
- Здоровая, - пропыхтел толстяк Лерой - пудов шесть будет.
От натуги его лицо посерело, из ноздрей снова показалась кровь. Колдун виновато посмотрел на товарищей. Шак оттолкнул его: «Не лезь, без тебя управимся. Иди, присядь». Совместными усилиями они перевалили скальда на спину – помогла недюжинная сила Шака. Из всей троицы он был самым старшим.
- Да они взрослые все такие, - ловко подпарывая шкуру, отозвался Дрейк. - Стой, а где еще один щенок?
- Да вон он, в кустах сдох. - Шак кивнул в сторону. В густых вечнозеленых зарослях отчетливо виднелось светлое пятно, за которым тянулся кровавый след. - Ладно, меньше болтай, время дорого.
Чрез полчаса все было закончено. Мясо скальдов мог есть только очень голодный человек – оно было слишком твердым и жилистым, с неистребимым запахом псины. Никто на него и не позарился, взяли только шкуру, да еще Лерой вырезал страшные клыки. Нагруженные добычей охотники пошли к лошадям, спрятанным в лесу. До деревни оставался всего день езды, подсумки были полны. Удачная охота.
***
- Папа, помоги! Папа, мне больно!
***
- Едут!- Звонкий крик Айды разнесся над деревней. Малышка подбежала к невысокой пухленькой женщине и затеребила ее за рукав: «Мама, мама, папка едет! Пойдем скорее!"
- Ну, беги, - улыбнулась мать, глядя на дочь. Довольная девочка опрометью кинулась на дорогу, навстречу тяжело нагруженным лошадям. Подбежав к Шаку, она с размаху обняла его за ноги, подняв вверх счастливое лицо. Рядом уже обнимался Лерой с невестой. Чуть отставший Дрейк смотрел на них с доброй улыбкой. Неторопливо, степенно подошел Ветер, кузнец. Он бегло взглянул на усталых лошадей, оценил набитые торбы. Высокий и плечистый, казалось, весь состоящий из перевитых жилами мускулов, Ветер дружески хлопнул по плечу Дрейка, отчего тот слегка присел: «Здрав будь, Ведущий», помахал рукой остальным: «Шак, Лерой - рад вас видеть».
- Здрав будь, Ветер,- отозвался Шак.- Как дела, что нового в деревне?
- Да пока тихо все, жаловаться не на что. Только вот руду последнее время приносят никудышную, считай, вполовину меньше прежнего в ней железа стало. Надо бы людей послать новые жилы поискать. – Ветер вопросительно глянул на Ведущего. - А по хозяйственной части баб спрашивай, им виднее.
Дрейк нетерпеливо отмахнулся: « Ладно, разберемся. Без железа не останешься, на крайний случай в Смолянск пошлю, там купим. Омаха тут?»
- Дома вроде была. - Ветер поскреб бороду, - слышь, Ведущий, дело такое. Мы тут всеми скинулись, собрали, кто чем богат. От зверя так мужа потерять - не приведись никому такое... баба то без кормильца осталась... да еще и на сносях.
Дрейк кивнул одобрительно, вздохнул, вспомнив об Итоне, и тронул лошадь. Проехав пару дворов, он остановился перед добротным срубом, еще хранившим смолистый запах свежего дерева. Даже отсюда на левом углу были видны глубокие борозды, пропахавшие венец дома - следы когтей. Прошло всего восемь дней со дня смерти друга, а во дворе уже появились первые признаки запустения – под ногами мусор, недостроенный навес покосился, дверь в сарай распахнута настежь. Постучав, Дрейк вошел в дом. За прошедшие дни Омаха, казалось, так и не изменила позы, в которой он оставил ее, уезжая. Молодая женщина в несвежей рубашке так же сидела в углу и безучастно перебирала разложенные на столе каменные фигурки.
- Вот этого дракончика он подарил, когда еще начинали с ним встречаться, - она жалко заглянула в глаза Дрейку, попыталась улыбнуться. - А лисенка вырезал, как дочка родилась. Обещал сделать скальда, как сына рожу... а скальд... - по ее лицу текли слезы.
Ох, не любил Ведущий такие моменты. Стоишь, слова глотаешь, да и что с этих слов, не помогут тут они. Всего-то чуть больше года девчонка замужем побыла, только начала дом и счастье свое строить, и тут на тебе… Лучший стрелок, любимец всей деревни, друг каких мало, погиб. Да не в бою за клан, не честь отстаивая, а зверем диким разорван. Дрейк скривил губы, сжал покрепче, шагнул вперед, обнял зашедшуюся в плаче женщину. Стоял и баюкал, кусая губы, пока немного не стихла. Потом отодвинул враз и сказал.
- Мертвых не вернуть, а живым - жить. Его помнить будем, да и ты одна не останешься. А тебе вот... От нас… ну как бы отомстили, в общем. Прими.
Дрейк с натугой вволок неподъемные торбы в дом. Развязал тугие завязки, вытряхнул содержимое на пол. Темно-серые, слегка мерцающие серебром шкуры скальдов покрыли пол.
- Спасибо, - растерянно прошептала Омаха, прикипев взглядом к лежащему под ногами сокровищу. - Спасибо, Бельчонок.
Сердце тоскливо заныло: « Бельчонок». Еще детское его прозвище, которым называла его мама... и она… когда мальчишкой еще бегал за ней, заливаясь краской и немея от смущения. Когда чуть повзрослев, шептал: « Вот вырасту, стану Ведущим и возьму тебя в жены». Когда не встретила она еще Итона. Ладно, было - и прошло. Обнял еще раз женщину, осторожно поцеловал в щеку - и за порог, скорее прочь, пока есть силы молчать.
Смеркалось. В деревню потянулись люди с шахты, зажглись первые огни в окнах. Деревня, названная когда-то Приютом, была первым и самым крупным поселением клана. Были, конечно, и другие села – в Дальнем распадке, в устье речушки Ворчунья, неподалеку от Хрустального ключа, были поселки при шахтах. Но Приют так и остался самой густонаселенной деревней – уж очень удачно он был расположен. Окруженный со всех сторон лесом, Приют раскинулся у подножия горной гряды, носящей странное название «Рыбий хребет» Откуда оно пошло – никто не помнил. Хотя, при должной фантазии можно было найти определенное сходство – частые островерхие вершины стояли в ряд, образуя почти прямую линию. Чуть ниже располагались поля клана. Именно возможность раскорчевать обширные участки, заросшие лесом не так густо, как все вокруг, и привлекла в свое время основателей Приюта.
Дрейк не торопясь шел домой. Он очень любил это время, когда вернувшись с охоты можно просто пройтись по тихой деревне, перекинуться парой слов с жителями, спокойно попить пивка и послушать байки старого Ветра. Когда можно побыть двадцатилетним парнем, не отягощенным бременем Ведущего. Все дела завтра. Проходя мимо Круга - излюбленного места посиделок молодежи, Дрейк услышал хриплый, чуть запинающийся голос:
Мне не дано узнать тепла твоей руки
Изгиба губ, неровного дыханья
С тобою рядом не дано идти...
Дрейк хмыкнул: «Опять Кальт девкам головы дурит. Пьянота, калека, а ведь липнут к нему, дуры». В груди всколыхнулось что-то, похожее на завистливое раздражение. Вот кому заботы нет - днем по лесу ягод набрал, а вечером сидит, пиво хлещет, и стихи свои девкам читает. А у самого хата второй год как с дырявой крышей стоит, так за два года и не собрался отремонтировать. Пошарит в кои веки по закраинам Жерла, нетопырей набьет и скупщикам в Смолянске сдаст. Тем и живет. Никчема, в общем. Примак. Хотел раз выгнать его, так бабы пошли отбивать. Скучно нам без него, говорят, будет. Ладно, одного бездельника деревня прокормит.
Навстречу Дрейку неторопливо шла черноволосая миниатюрная девушка. Маленький прямой нос, высокие скулы и огромные темно-синие глазищи. Дочка одного из шахтеров, Адриана. Она рано осталась без матери, умершей во время эпидемии Тихой Смерти. Очень добрая, мягкая и чуть застенчивая. Нейла одета в длинный коричневый плащ с капюшоном, отороченным белым мехом. Ей очень к лицу этот наряд. В руках девушка несла маленький котелок, над которым вился пар. Дрейк отметил, что она одна: нечастое явление – вокруг Нейлы всегда полно ухажеров.
- Здрава будь краса, - сказал он, улыбаясь.
- Здрав будь, Дрейк. Как охота прошла? - Мягкий грудной голос достойно завершал портрет юной красавицы. - Говорят, ты десяток скальдов извел?
- Не десяток, восемь. И щенков.
Нейла улыбнулась. Ласково, благодарно: « Ты просто герой, Ведущий. Красив, смел, а теперь как выяснилось, и щедр. Омахе такое сокровище отдал, себе ни шкурки не оставил».
Ведущий, несмотря на то, что был на четыре года старше, смущенно опустил глаза, покраснел, как мальчишка.
- Все собирали что могли, не я один... а с Шаком и Лероем разочтусь по-свойски.
- Знаешь, Дрейк, - девушка посмотрела ему в глаза, - мы рады, что у нас такой Ведущий. Правда. Ты молодец.
Она вдруг приподнялась на цыпочки, и притянула одной рукой голову Дрейка к себе. Крепкий поцелуй ожег его губы. « Это за Омаху». Нейла тут же засмущалась собственной смелости, потупилась, отступив на шаг.
Дрейк замялся, не зная как ответить на неожиданную ласку: « Эээ… ну мы все же один клан…а ты куда собралась? – наобум спросил он. Девушка качнула котелком.
- Да Кальту горячего отнесу, один ведь мужик живет. Побалую. - Уже издалека отозвалась она, и подарила на прощание Ведущему еще одну улыбку.
Вот так. Ты и молод, и красив, и все тебя любят. А вот балуют Кальта. М-да...
Пробуждение далось с трудом. Голова гудит, тело будто чужое, язык едва ворочается в пересохшем рту. Кальт пошарил под лавкой, нащупал жбан с водой, жадно припал к нему. Стало чуть легче. Вспомнив, что вчера спьяну пообещал Териан набрать клюквы, он досадливо поморщился. «Придется тащиться к самому Жерлу» - подумал Кальт – «причем, сегодня. Пообещал все-таки». Вода в объемистой фляге, копченое мясо, запасные подметки - по острым камням иной раз и две пары изорвешь, соль, кремень. Готово. Кальт приладил на культю левой руки жестяной гребень с мешочком для ягод и плотно примотал его лосиными сухожилиями. Маленький самострел, взводимый одной рукой, занял свое место ближе к локтю. Мысленно поблагодарив лекаря, спасшего ему два пальца на правой руке, Кальт закинул мешок за спину. Проверил нож, закрепленный под запястьем - все в порядке, острый. Ну, вот и готов. Но как же неохота что то делать!
Идти было легко. Земля, подмерзшая за ночь, еще не успела оттаять, прохладный воздух бодрил, и хотя вчерашний перебор еще давал о себе знать, боль и тяжесть в голове уходили, уступая место покою и предвкушению дороги. Кальт умел ходить далеко, умел беречь силы, а такие прогулки, пусть даже до Жерла, только доставляли ему удовольствие и отвлекали от тягостных мыслей. Несколько раз он встречал след лося, один раз наткнулся на затаившегося в кустах зайца. Солнце давно растопило иней на траве, воздух прогрелся. Погода стояла тихая, почти безветренная, и Кальт с удовольствием скинул грубую куртку. В воздухе витал чистый запах осени – тонкий, горьковато-щемящий, едва уловимый. Ближе к полудню Кальт решил сделать привал. Развести костер? Лень. Он сжевал всухую несколько полосок копченого мяса и откинулся на спину, глядя в небо. Немного ныли ноги. Слабый ветер кружил хороводы облаков в прозрачной вышине, невнятно лопотал в листьях. Кальт прикрыл глаза, подставив лицо нежарким солнечным лучам.
- Папа, спаси меня! Папа, мне больно!
Из-за мешка за спиной быстро вскочить на ноги не удалось. Кальт перекатом сместился в сторону, одновременно взводя самострел. И вновь, в голове дикой болью - детский крик.
- Папа, помоги!
Кальт схватился руками за голову. « Опять!» - прошептал он. Липкий страх парализовал его, лишая сил. Он внезапно ясно увидел невесть откуда взявшийся морок: залитая кровью поляна, сломанные кусты, небо, испещренное черными силуэтами падальщиков. Неопрятная груда мяса на траве, вырванные куски дерна. Смрад. Одиночество. Страх.
- Папа, я умираю. Спаси меня! - детский голос в голове.
Сердце рвет дикая боль… « Почему? Сколько это еще будет длиться?» Паника. « Кто ты?» Кальт застыл на месте: «Думай. Не бойся. Ты же знаешь это место. Помнишь, ты водил туда Айду? Это поляна близ рубежа, рядом с Хрустальным ручьем. Не бойся, это всего лишь наваждение».
Когтистая лапа вцепилась в сердце, боль не отпускает. « Папа, спаси меня».
- Я не твой папа. Но я уже бегу. Я бегу, слышишь, кто ты ни был. Держись! - единым мигом мелькнули мысли в голове калеки.
Мешок подпрыгивал, больно молотил по спине. Кальт бежал, падая, задыхаясь, полуослепший от пота. Он уже не чувствовал, как ветки хлещут по лицу, раздирая его в кровь. Неудачный прыжок - и нога неловко подвертывается, острая боль заставляет вскрикнуть. Кальт вскочил и тут же рухнул обратно. Он торопливо стянул сапог, ощупал поврежденную ногу. Малейшее прикосновение к ступне невыносимо, боль такова, что перехватывает дыхание. Как же не вовремя! Ничего, уже недалеко. Мужчина опустился на четвереньки, обрезал сухожилия, крепящие гребень к культе. Гребень мешает. «Держись. Я успею».
Вот и Хрустальный ручей. Прозрачная вода журчит, манит к себе. Остановиться бы, залить огонь в глотке, смыть кровь и пот. Некогда. « Бегу».
Кальт выскочил на поляну и вторично увидел картину, вспыхнувшую в мозгу часом раньше. Черные мазки запекшейся крови по всем поляне, разбросанные куски дерна, освежеванный труп, большой, но жалкий в смерти. Белые и сизые внутренности растащили птицы, они теперь разбросаны по всей поляне, похожие на обрывки старых тряпок. Вокруг царит мертвая тишина, странная даже для засыпающего леса. Калека оглянулся в надежде увидеть того, чей голос звал его на помощь. Никого – живых.
- Это безумие - Кальт провел рукой по глазам, тщетно пытаясь успокоить дыхание - Что это было? Отпусти меня!
В кустах на окраине поляны раздался тихий шорох. Тело, перенасыщенное адреналином, отреагировало само - самострел смотрит в сторону шума, рука не дрожит, глаза выискивают малейшее движение. И опять – наваждение, опять голос в голове.
- Папа... – Это уже не крик, угасающий шепот.
Кальт шагнул к кустам. Там, в самой гуще, лежал молодой скальд. Белая шерсть испятнана кровью, голова запрокинута назад, белые клыки обнажены в бессильном оскале. Широкий розовый язык бессильно выпал из пасти, на него налипла земля и хвоя. В боку зверя, утонув почти на всю длину, виднелись охвостья двух арбалетных болтов. Но щенок был еще жив – его бока едва заметно колебались в такт тихому дыханию. Кальт зубами стянул кожаный чехол со своего клинка и осторожно приблизился, выискивая место поудобнее, чтобы покончить с хищником одним ударом в горло. Внезапно по телу щенка пошла судорога, и он открыл стекленеющие мутно-коричневые глаза.
- Папа, спаси меня.
Нож, не дойдя до горла скальда на волосок, застыл. Несколько минут Кальт неподвижно стоял на месте и боролся с тем, что казалось ему безрассудством. Мужчина прекрасно понимал, на что идет, спасая детеныша лесного хищника. Если узнают в деревне – ему не жить. Он глубоко вдохнул, закрыв глаза и, наконец, решился. Нож вновь спрятался в.............




ПОДОЛЖЕНИЕ



С утра у Ветра было мало работы. Поправить пару плугов, наклепать наконечников для стрел да сработать на заказ несколько гребней для ягод - вот и вся работа. Солнце еще не дошло до зенита, как все было готово. Старый кузнец вздохнул вспомнив то время, когда оба горна с утра и допоздна были в работе, работали у него в подручных двое ребятишек - и то - не успевал. А ведь прошло с тех пор всего ничего. Еще пять лет назад население Хрустального рубежа было почти вчетверо больше. Торговые караваны не успевали собирать товар, заготовленный кланами и вольными поселениями, люди богатели. Но потом как-то исподволь, незаметно, богатства Хрустального рубежа стали сходить на нет. Вначале исчезли белки, которых раньше били все, кому не лень, не сразу, но быстро опустели рудные шахты. И это в горах, где казалось, выработки можно вести много десятков лет. Несколько лет неурожая пшеницы дополнили список бед. Теперь, чтобы прокормить немногих оставшихся обитателей Хрустального рубежа, приходилось каждый год выжигать новые поля, отвоевывая их у леса. Торговцы почти перестали появляться по эту сторону границы Захрусталья. Дверь кузни распахнулась.
- Здрав будь, Ветер, - сказал вошедший Лерой. - Дрейк тебя зовет, поговорить хотел. Не оторвем от работы ?
- Да какой там занят - ворчливо ответил кузнец - передай, сейчас приду.
Зайдя в дом, Ветер сменил прожженный кожаный фартук на чистую рубаху, умылся, и шагнул за порог. Потом он вспомнил что-то, улыбнулся в усы и достал из схрона под крыльцом объемистую флягу с напитком, который все, не мудрствуя лукаво, так и называли - Ветровка.
- К Дрейку я - пояснил он жене.
- Что-нибудь случилось?- вяло полюбопытствовала она.
- Если за новостями, то б мне не к нему, а к тебе дорога - проворчал Ветер - вы, бабы, все раньше всех узнаете.
- А ты б поменьше штаны в кузне протирал, да почаще к людям выходил - парировала жена, - все одно, сидишь, с места на место свои железки перекладываешь.
- Да не могу я, Нава! Руки без работы опускаются! А тут за молот подержишься... а… -
махнул рукой Ветер и вышел, не закончив фразу.
В доме Дрейка всегда было людно. Кто-то приходил, кто-то уходил, ребятишки приносили новости с поселков, за судом шли обиженные. Да и просто так - посидеть, поговорить, отдохнуть душой. Места хватало всем - дом Ведущего был самым большим в поселке, в три этажа. И самым старым - дом стоял с самого первого года, как за Хрустальный рубеж заглянул человек. Но сейчас он был почти пуст и непривычно тих.
- Ветер, поднимайся к нам - крикнул Дрейк с лестницы.
Небольшая комната. На стенах турьи и лосиные шкуры, у дальней стены потрескивает дровами камин. Мебель старая, потемневшая от времени, но крепкая и опрятная. В центре комнаты - шесть внушительного вида стульев вокруг огромного овального стола. Четыре места заняты, два - свободны. Лерой, Дрейк, Териан, Шак. И он, Ветер.
- Териан, рассказывай новости - попросил Дрейк.
Териан вздохнула: « На Дальнем беда. Трое в горы ушли и пропали. Уже пятый день, как их ищут. Боюсь, бесполезно - в той стороне полно скальдов. Были бы живы - уже бы дали знать».
- Семейные? - спросил Лерой.
Нет, молодые все, не успели пережениться. Да ты, наверное, одного знаешь. Тур, плотник, что тебе с домом помогал.
Колдун почесал затылок.
- Да, помню. Вроде серьезный парень, не из домоседов. Такой просто так не сгинет.
- А за Дальним и матерые охотники, случалось, гибли, - вставил Ветер.- Проклятые там места, глушь и болота.
- Что еще? - нетерпеливо перебил Дрейк. Пять дней поисков – считай все, живыми людей уже не найти. Он опустил голову, чтобы никто не увидел мелькнувшие в глазах смятение и боль. Гибнут, гибнут люди! До недавних пор скальды не нападали на поселян, Итон стал первым. Случалось, резали скот, но редко и не всех. Что случилось? Как произошло, что звери преодолели страх перед человеком? Знать бы ответ.
-Еще? Еще руда пошла, считай, пустая. Нужно опять разведчиков в горы слать, иначе к весне втридорога будем железо покупать.
- Да, Ветер уже жаловался - Дрейк потер лоб. - Шак, возьмешься? Десяток человек возьми и пошарь по хребтам, может, повезет.
- Вряд ли – задумчиво отозвался Шак - Но попробуем. Только десяток там даром не нужен, хватит и пятерых. Только лошадок бы нам, получше.
Шак хитровато прищурился, глядя на Дрейка.
- Лошадок тебе... Хорошо, возьмешь горных лошадей, я попрошу Ваню, чтобы не отказал. А заодно и колдунам нашим накажу, что не вздумали с тобой идти. Опять в Жерле приключений решил поискать? Мало тебя упыри поучили? Нет там ничего стоящего, ради чего людей класть. Чем за старыми артефактами гоняться, лучше о людях подумай.
- Да мы не…
- Я знаю, что "не"! Без магов вы туда не полезете, поэтому и не дам магов. Целее будете. Не то время, Шак, - уже мягче сказал Дрейк, хмуро глядя в огонь камина - Нельзя нам сейчас рисковать ради легенды. Зима, считай на носу, зверье уходит. Людей кормить некому, каждый на счету.
Он вздохнул, потер глаза. Каждый год в бездонную пещеру нет-нет, да и пытались заглянуть все новые искатели приключений. Неизвестно откуда появившаяся легенда о сокровищах Прежних, будоражила многих. Одни надеялись найти золото, другие – легендарное оружие. Ходили слухи, что именно сюда, в Захрусталье, сбежали когда-то, спасаясь от казни, уцелевшие боевые маги. Вот из-за этих-то нелепиц много смелых и ловких охотников уже сгинуло без следа. Хорошо, хоть располагалось Жерло на отшибе, высоко в горах. Жажда наживы и приключений толкнула однажды в Жерло и старшего ловчего клана. Шак ушел один, не предупредив никого. Отыскали его только через три дня – в окровавленных лохмотьях, искусанного, едва живого. Териан едва не поседела, выхаживая мужа. Но произошедшее, кажется, уже успело выветриться у него из памяти.
- Зануда ты, Дрейк - кисло отозвался Шак.
- Да хоть и зануда! - огрызнулся Ведущий - зато вас, веселых, сберегу по мере сил.
-Дрейк дело говорит - сказал Лерой, - В Жерло осенью идти - все равно, что в воду с камнем сигать. Упыри потомство вывели, они сейчас злые и голодные.
Териан блеснула глазами: « А еще у нас свадьба в Тихом распадке намечается. Давно бы справили уже, но Итона только похоронили, не по-людски было бы вслед праздновать. А теперь и эти трое… Кай и Мэри женятся, так что еще один сруб в распадке ставить будем».
- Я их не знаю - пожал плечами Шак. - Что за люди-то? Сами не могут бревен накатать?
- Сироты они. Что он, что она - тихо сказал Дрейк - Их родители погибли, когда мы с материка перебирались. Мы вперед, а они прикрывать остались, еще отец рассказывал. Некому им с домом помогать, если только друзья... Всеми поставим.
Шак замолчал, залившись краской. Клан уходил с материка в спешке, люди побросали почти все на произвол судьбы. Тогда еще от Тихой Смерти не придумали вакцины. Бесконечный поток беженцев постоянно подвергался нападениям заболевших мародеров, озверевших от осознания неминуемого конца. Они уже не боялись за свою жизнь, и не щадили чужой. Ради нескольких дней сытой беззаботной жизни, бандиты не гнушались ничем: все равно, мол, помирать. Беженцы сколачивали маленькие отряды, куда вступали наиболее сильные мужчины, и оставляли их позади себя - прикрывать детей и женщин. Мало кто из них догнал свои семьи.
Лерой встал, помешал уголья в камине. Дохнуло теплом, на кованой решетке заиграли рыжие блики.
- Дрейк, - попросил колдун - отпустил бы ты меня в Смолянск. Там, говорят, маг из Белых проездом, может, какое новое заклинание выспрошу. Да заодно и наш товар пристрою. Я быстро, дня за четыре обернусь. Отпустишь?
Дрейк оторвал взгляд от рдеющих угольев и улыбнулся: «В Смолянск нам вместе ехать. Хочу кое о чем с тамошними поговорить. Есть мыслишки. Ветер, ну наливай, что ли. Я ж знаю, что ты за пазухой держишь».
-Что за мысли?- с любопытством спросила Териан.
-Да от соседей человек приходил еще две недели назад, хотят к нам присоединиться. Вроде Вольные с побережья, и где-то недалеко еще один клан. Сам я их не знаю, хочу послушать, что в городе о них говорят.
После Великой войны слияния кланов стали обычным делом. Истощенные многолетними междоусобицами, люди оказались тогда на грани выживания. От иных сильных и многочисленных кланов остались одни воспоминания, другие были сильно прорежены. Чтобы хоть как-то выжить, непримиримые враги вчера, а сегодня – союзники, кланы объединялись. Уже никто не смотрел на корни человека, на его прошлое, Веру. Главным теперь было другое – что он умеет. Такая практика постепенно вошла в обиход. Маленькие группки сливались, выбирали себе Ведущих, налаживали жизнь. Вместе отстраивались, поднимали пашню, случалось – дрались с соседями за лучшие земли.
Ветер разлил настойку по кружкам, выпили. Похвалили. Даже непьющая Териан сделала несколько маленьких глотков. Ведущий подмигнул кузнецу.
-Ну, Ветер, доволен, что решили? Добудем тебе руду, не переживай.
-Доволен буду, как найдете... а по части переживаний - это вон его дело за нас за всех переживать, - буркнул Ветер, кивая на Дрейка - А мое дело молотом махать, да еще вон детишек учить. Бумагу в Смолянске не забудьте купить, а то на исходе. Териан, твоя егоза кукол бумажных повадилась мастерить, добро мне переводит. Приструни.
Раздался негромкий смех. Все знали, что старый Ветер любит дочку Шака и Териан пуще родителей, и попустительствует ей во всем. Впрочем, не забывая ворчать.
По улице глухой дробью простучали копыта, переполошено заквохтали куры. Послышался гомон, невнятные крики. В дверь сильно, нетерпеливо постучали.
-Лерой, ты здесь? Выходи скорее, помощь твоя нужна.
На крыльце стоял шахтер, держа на руках маленькое тело мальчика лет десяти. У него были стесаны в живое мясо ноги, ободраны локти и ладони, нездоровый, синюшный цвет лица.
-Лерой, спасай дитенка! - зачастил шахтер, - наш маг как назло с утра заклятье сотворил, и теперь в откате лежит, стонет. А мальчишку у клети нашли, видно дополз, а людей позвать уже сил не хватило. Я поднимаюсь, а он без памяти лежит.
Прежде рудные шахты были гордостью клана. Богатейшие месторождения находили почти у поверхности – только копни. Доходило даже до того, что нанимали в Смолянске работников, не справляясь сами. А теперь былая гордость стояла почти заброшенная, обезлюдевшая: запасы руды истощились.
Лерой приложил ухо к тощей груди мальчика. Сердечко трепыхалось, но слабо, едва слышно. Рот полуоткрыт, губы обметаны неприятного вида белесым налетом.
-Воды, - скомандовал Лерой. Колдун, перехватив мальчика у шахтера, понес в дом. Уложив на широкую гостевую лавку, осторожно, едва касаясь, срезал лохмотья, раньше бывшие одеждой, осмотрел. Людей набилось в дом - не продохнуть. Принесли воду. Лерой недовольно оглядел столпившихся поселян.
- Ну что, потеху нашли? Живой парень и будет жить. Он просто в обмороке и сильно обезвожен. Смысла колдовать нет, бабы выходят.
Колдун влил немного воды в полуоткрытый рот, обтер лицо найденыша мокрым полотенцем. Мальчик вздрогнул, забормотал что-то, и открыл воспаленные глаза. Придерживая ему голову, Лерой поднес чашку к губам. Найденыш пил жадно, взахлеб. Он был очень худ, кожа да кости. Курчавые черные волосы спутаны, все в пыли и колтунах. Тонкий нос с едва заметной горбинкой, а ресницы длинные как у девочки.
У Лероя защемило сердце. « Откуда ты взялся, малыш?» - с нежностью подумал он. По одежде колдун понял, что паренек не из местных. «Неужели из Смолянска?» Хотя нет, красивые ботиночки изношены, от подметок остались одни окровавленные лохмотья. «Издалека шел», - сообразил Лерой, - «Бедолага. И как не погиб в пути?» Териан тем временем уже давала указания помощникам, те тащили бинты и травы. Отобрав у Шака маленькую склянку с бальзамом, Териан быстро и умело промыла раны, наложила компрессы на сбитые ноги, бережно забинтовала.
-Жить будешь - потрепала она его по голове. Приняв сонный настой, мальчик уснул. Распорядившись после пробуждения вымыть найденыша, накормить и позвать ее, Териан ушла. Ветер тоже засобирался - близился вечер. Три раза в неделю старик отдавал вечера обучению детей: грамота, счет, история. Люди предлагали ему построить отдельную избу для таких занятий, но Ветер всегда отмахивался, приговаривая, что мол, в своем доме у него и язык лучше ворочается, и устает он меньше. И вообще - говаривал он - как могут мешать в доме дети? И, кажется, любил эти занятия едва ли не больше самих детей. Ему доставляло истинное удовольствие делиться своими знаниями: обучая ли считать, повествуя ли о Прежних, или просто рассказывая истории из свой долгой неспокойной жизни. Частенько он забывался, увлекшись, и тогда былины и сказки вперемешку лились рекой. Родители, пришедшие забирать припозднившихся чад, тоже нередко заслушивались и оставались у кузнеца до глубокой ночи.
Утром выяснилось, что пропал Кальт. Немного подумав, решили не поднимать панику, а сутки выждать. Многие вообще не видели повода для волнения - ну пропал и пропал, такого не жаль. Добро был свой человек, а то так, приблуда и пьянь. Но все толки оказались напрасными - ближе к ночи люди увидели его. Калека шел тяжело, его сильно шатало из стороны в сторону, ноги выписывали причудливые кренделя. Не дождавшись обещанной клюквы, Териан, не колеблясь нимало, пошла было воспитывать пьянчужку, но увидев свернувшегося в клубок прямо на полу Кальта, поняла, что с воспитанием придется повременить. А потом и злость прошла.
Следующие три дня всем миром гуляли свадьбу Кая с Мэри. На второй день Кальт появился, принес в подарок лосиную шкуру, висевшую у него в лачуге, не смущаясь, набрал огромное блюдо мяса и куда-то вскоре исчез. В последующие дни деревня опустела - многие ушли в Тихий распадок строить дом. Молодых знали довольно многие, поэтому недостатка в работниках не было, и большой просторный сруб поставили быстро, играючи.

"Безрассудство" в данном контексте - описание поступка. Поэтому с ним нельзя броться. Выходит, Кальт боролся с тем, что собирался сделать.
Стоило применить что-то в этом духе: "Несколько минут Кальт боролся с собой, столь безрассудной казалась ему идея помочь детёнышу хищника"


Тут бы поменять слова местами. "Нож застыл на волосок от горла скальда"
Избавитесь от оборота, предложение приобретёт графичность.


слова типа "перебор", лучше не употреблять вовсе. в ином случае, стоит брать в кавычки.


даже не знаю... лучше было бы "задрав голову"? Или что-то в этом роде.
Складывается впечатление, что она сняла и подняла лицо вверх, как маску.

Всё это фигня, конечно. Текст вычитается и будет вполне съедобным.
Сейчас и до продолжения руки дойдут.

Феникс, благодарю Вас. Принял. Рад, что Вы не прошли мимо.

Прочёл я и продолжение - замечания те же. Текст нужно править, избавлять от лишней витиеватости. Лучше сказать проще, но понятнее, чем выразить мысль красиво, но недоступно.
Лично мне показалось, что Вы перебарщиваете с откатом. Не стоит ли дать героям больше свободы? Хотя, конечно, это дело автора )

Похвалю за диалоги. Некоторые моменты мне очень понравились. Чувствуется жизнь за каждым словом )

На самом деле, я хотел показать, что магия этого мира доступна как бы, но тяжела, т е обыденна, но не для всех. Я не стал делать упор на зрелищные составляющие, у меня другая цель в этой книге ( см. начало темы. "Захрусталье" Я хотел показать Честь. Верность. Любовь.) Все остальное - антураж.

И вот опять - я не понял, что вы хотели сказать )
доступна или "не для всех"? тяжела или обыденна? всё вместе - не перевариваю.
Честь, верность и любовь тоже можно донести более доступными читателю фразами.

Ну вот... опять я говорю загадками(((((
Доступна в том плане, что пытаться колдовать могут все, но у кого получится - вопрос.
Обыденна в том плане, что именно не закрыта для всех, пробуй на здоровье. А получится - радуйся.
Надеюсь, так понятнее будет. На самом деле, нужно прочесть все, чтобы понять смысл моего опуса - я не раскрываю всех карт сразу.
Но вижу уже, что манера повествования оставляет желать много лучшего(((
Буду работать.

Кст, Феникс, мы почти соседи, я с Курска)

Вот теперь мне идея показалась заманчивой ) Редко магия оказывается не уделом избранных, а доступным (хоть и сложным в использовании) инструментом.
По поводу повествования - проще надо быть. Лучше использовать фантазию в описании, чем нагружать текст оборотами.

Я из Красноярска ) В Белгород приехал всего пару лет назад )
В Курске не был. Предлагали как-то в командировку съездить - я отказался.
Есть у вас, что посмотреть?

смотреть, кроме как на Триумфальную арку(3я по России), не на что. Поганенький городишка. Сам родом с Магадана, в Курске уже 20 лет, но так и не привык. Вся красота - в районе, но не в городе. В районе, действительно есть, что посмотреть, одна Марьино(усадьба) чего стоит.)))

По едва видимой тропке осторожно, неспешным шагом пробирались двое всадников. Один из них, восседающий на рослом пегом жеребце, был из тех, кто зарабатывает себе на жизнь мечом. Длинный бордовый плащ-знак высокого положения, прикрывал нашивки на доспехе, не давая разглядеть цвета клана. Мужчина был массивен, черноволос, крепко сбит и красив грубоватой, слегка звериной красотой. На подбородке – глубокий вертикальный шрам. Слева на его поясе висел гладиус в простых, без украшений ножнах, справа – маленькая сумка, в отличие от ножен богато украшенная самоцветами. Насколько широк и крепок был воин, настолько противоположен ему был спутник, точнее спутница. Одетая в сине-белый верховой костюм, она была просто воплощением изящества и хрупкости. Точеная, безупречно гармоничная фигура, цвета свежих сливок кожа и совершенно казалось бы невозможная грация каждого движения, естественная, как дыхание. На маленькой шляпке девушки была закреплена вуаль, спускавшаяся до подбородка так, что не было никакой возможности заглянуть ей в лицо. Ее угольно-черный конь стоил, пожалуй, больше, чем иной замок клана среднего размера. Под стать ему была и упряжь – драгоценный диммерит, украшенный частыми вкраплениями ведьминого камня. Казалось, даже лес вокруг затих, любуясь невиданной гостьей.
- Какой воздух! - сказала, как пропела, она - Вдохни поглубже, Грев! Какая первозданная дикость и простор! Просто очаровательно.
Ее спутник пожал плечами, мол, горы как горы. Он явно не разделял идиллического настроения своей компаньонки. Взгляд его, ни на мгновение не останавливаясь, перебегал с придорожных кустов на тропу, на ветви, нависшие над лошадьми, на любой шевелящийся предмет. Заметив напряженность своего стража, девушка рассмеялась
- Грев, успокойся. Вокруг ни души, уж я-то знаю. А хотя нет ...постой. Двое... верхом... с поклажей. Не хватайся только за мечи, Грев. Люди и так редки в этих краях, а ты своим видом распугаешь последних.
На тропе показались двое верхом на мохнатых, низкорослых горных лошадях. Первым ехал коренастый, невысокий молодой человек, одетый в грубые кожаные одежды охотника и красно-зеленый плащ с вышитым на нем гербом. Красиво очерченные губы, твердый подбородок , открытый взгляд теплых карих глаз. Спутанные каштановые волосы свободно лежат на плечах. Тонкий шрам от виска к уголку глаза. За спиной, накрест – лук в чехле и узкий меч. Второй, следовавший за ним, не привлекал к себе особого внимания. Длинная серая рубаха навыпуск, широкие штаны, заправленные в тонкие сапоги. Полноват. Пустую глазницу перекрывает широкая лента. На боку - вместительная сумка, в руках - арбалет наготове. Молодой человек в красно-зеленом плаще остановился от воина и девушки в трех шагах, слегка поклонился, не сводя глаз с Грева.
-Приветствую на земле моего клана. Это Лерой - он указал на толстячка - мой друг. Мое имя Дрейк. Кто вы?
Воин в красном плаще слегка насмешливо посмотрел на Дрейка.
- Лорд Грев, Орден Серебряного Молота, вассал Империи. Не держу к тебе зла, - медленно выговорил он ритуальную формулу приветствия.
- Линайна, орден Серебряного Молота. Не держу к тебе зла, - девушка вернула Дрейку полупоклон.
Формальности были соблюдены. Лерой спрятал арбалет , подъехал поближе и тоже принял участие в разговоре . Хотя говорили в основном Линайна с Дрейком, а Грев отделывался в основном короткими односложными репликами.
- Мы не думали, что встретим кого-то здесь, лорд Дрейк, - говорила Линайна с легким смущением - местные говорили, что есть кланы в Захрусталье, но мы не полагали встретить кого-то здесь.
- Здесь граница наших земель, леди Линайна - Дрейк уставился на луку седла, чтобы не пожирать девушку глазами так откровенно. - И я не лорд.
Еще при первом взгляде на гостью, Дрейк почувствовал, как часто забилось сердце. Она показалась ему не просто красивой – ослепительной. А сейчас, когда она приблизилась, пряный аромат ее духов только добавил парню мучений.
- Я тоже не принадлежу к благородным, - улыбнулась красавица под вуалью. - Но буду считать это комплиментом.
- А что вы ищете здесь? - спросил Лерой.
- О, мы просто решили прогуляться, маг. На материке нет таких дивных лесов и гор. Мне хотелось увидеть их самой, раз уж дела занесли моего лорда в Захрусталье.
- У вас дела в Смолянске, лорд? - обратился Дрейк к Греву.
- Да. В Смолянске и некоторых других землях. - Грев явно не старался быть вежливым, но Лерой с Дрейком, ослепленные Линайной, просто не замечали этого.
- Лорд, здесь не слишком подходящее место для прогулок - серьезно предупредил Дрейк.
Грев окинул его надменным взглядом. Лерой, более наблюдательный, или менее очарованный Линайной, заметил, и едва сдержался, чтобы не высказать этому хаму все, что он думает о его воспитании. «Тпрру!» - Грев осадил загарцевавшего жеребца. Конь прядал ушами, скосив глаза на заросли справа, и выглядел не то, чтобы испуганным, но настороженным. Там быстро мелькнуло что-то большое, светло-серое. Движение не сопровождалось никаким шумом, и Грев на мгновение решил, будто ему показалось. Лерой вновь выхватил арбалет, а Дрейк быстро развеял заблуждение воина в плаще Благородного.
- Скальды. Даже вы не справитесь со стаей. И железо, и магия против них бессильны. Мы кое-как их бьем из арбалетов, зачаровывая болты. И то – через раз. Очень опасные твари.
Лерой не опуская арбалета, закрыл глаза, пошептал невнятно заклинание, скривился: «Кажется, ушел. Возможно, это одиночка».
- Вы охотитесь на скальдов?! - Со спесивого воина вмиг слетела вся надменность. - И у вас есть их шкуры??
- Есть. – Дейк крепче сжал губы, чтобы не рассмеяться. Перепад настроения воина был настолько резок и забавен, что даже Лерой не спрятал улыбки. - Не у нас, но есть. В одном дне пути отсюда стоит наша шахта, чуть дальше - Приют, одна из наших деревень. Если собираетесь действительно купить шкуры, найдите Омаху. Вот, возьмите - Лерой вытащил из мешка красно-зеленый кожаный кругляш-Свидетельство того, что вы - наши гости. Ночлег, еда- все как положено, Лорд.
- И этот ... Омаха продает шкуры?
Во взгляде Дрейка мелькнула печаль. Каждый раз даже простое упоминание имени его первой любви причиняло боль. По своей натуре привязчивый, он очень тяжело расставался с воспоминаниями о прошлом.
- ЭтА. Она вдова охотника, убитого скальдом. Мы организовали на них облаву, а шкуры подарили ей.
Последние остатки высокомерия сползли с лица Грева: « Дрейк, я прошу вас рассказать все об этой охоте. Мы на материке были уверены, что скальды неуязвимы. Во всей Империи существует всего два изделия из шкур скальдов,… взамен я обещаю вам любую награду, которая вам будет угодна». Воин только что не приплясывал от нетерпения. Куда только девался сдержанный надменный тон?
- Ну-у... это не короткая история - Дрейк помолчал. - Мы могли бы обсудить это в Смолянске, за пивом, например?
- Да, конечно. Вы едете туда, я верно понял?
- Именно. Прямо туда мы и едем. Если вы не против, продолжим разговор в городе. Уже темнеет, а по лесу ночью ездить не стоит.
- Линайна , мы едем назад - отреагировал Грев.
Через четыре часа, когда вечер уже укрыл черным флером окрестности, четверка всадников въехала в предместья Смолянска. Ввиду позднего времени и обещания Грева покрыть все расходы, остановились в Золотом Доме: самой роскошной гостинице города – там всегда были свободные комнаты.
В «Золотом доме» гостей принимать умели. Хозяин лично проводил путников в их комнаты, осведомился, что желают на ужин «благородные господа», и убежал, извинившись. Не успел Дрейк переодеться, как вошел слуга и низко поклонился: «Купальня готова. Изволите освежиться?»
Лерой подмигнул Ведущему: «Иди, я следом. Кое-что хочу проверить». Он убежал, даже не сказав – куда.
Дрейк блаженствовал, отмокая в огромной купальне, наполненной парящей водой. В нее были добавлены какие-то ароматные травы, и запах в комнате стоял просто одуряющий. За дверью, «для всяких надобностей», дежурил слуга. Недоумение по поводу столь горячего приема ничуть не мешало Дейку наслаждаться непривычным комфортом. Натоплено так, что трудно дышать, чистейшие полотенца, на столике рядом - кувшины с тремя сортами вина, горячий чай, пиво – на выбор. Без стука, запалено дыша, ворвался Лерой.
- Сколько стоит шкура скальда? – Выпалил он с порога
Дрейк недоуменно посмотрел на колдуна. Лицо Лероя раскраснелось, впечатление было таким, будто он бежал, сломя голову.
- Я думаю, сотню дадут… все-таки их никто не бьет, кроме нас, должна быть дорогой. А что? Да ты раздевайся, залазь.
Лерой принялся скидывать с себя одежду, возбужденно тараторя на ходу.
-Я только что был у скупщика. Он говорит, что с тех пор как вывеску повесил шесть лет назад, на всякий случай, я первый, кто предложил ему купить шкуру скальда. Ну, это понятно. Но ты знаешь, сколько он готов дать???! Ты не поверишь, Дрейк!
Дрейк мог поклясться, что никогда не видел колдуна столь взбудораженным.
- Пятьдесят тысяч! Пятьдесят, Дрейк! И еще он говорит, что цену назначил Грев. Он, по сути скупает, через Жигло. Не иначе, кто то на материке научился из этих шкур что то действительно ценное делать. То-то благородный так трясся. Может не спешить рассказывать ему? Самим ведь пригодится.
У Дрейка заблестели глаза. Пятьдесят тысяч! Это отличный дом в Смолянске! Он вьюном вывернулся из купальни, пристально взглянул на колдуна – не разыгрывает ли? Лерой ответил взволнованным взглядом. Не разыгрывает.
- А я то смотрю, с чего Грев такой сладкий стал… Постой! Если скупщик пятьдесят готов платить, значит, на материке цена явно за полтораста тысяч заваливает. Если Греву продать твои заклинания – это же сколько просить надо? Золотой стеной хватит все наши границы обнести, и не один раз. Ну, поторгуемся, хорошо, что ты посуетился.
Не в силах сдержать возбуждения, Дрейк вытерся и принялся одеваться. Глянул в зеркало на стене, наскоро причесался и поднялся к себе в комнату. Его мысли блуждали меж двух полюсов - скальды и Линайна. Но даже невероятная новость о внезапном богатстве не могла затмить мыслей Ведущего об этой красавице. Какая женщина! Но зачем вуаль? С таким телом она просто не может быть некрасива - думал он, надевая городской костюм, хранимый как раз для таких случаев, когда нужно было произвести впечатление.
В переполненной таверне было шумно и жарко. Почти все столы заняты, прислуга сбивается с ног, в углу музыкант настраивает гитару, готовится к выступлению. Вокруг витают такие запахи, что сытый – и тот проголодается. Да, действительно, гостиница выше всяких похвал. Стены украшены замысловатой резьбой, свечи восковые, а не сальные, на столах – расшитые скатерти. Даже лавок нет – каждый гость сидит на своем стуле. А на столах… Дрейк ни разу не был здесь – по слухам он знал, сколько просят в этом заведении за постой и еду. По своим меркам небедный, он вначале только недоверчиво качал головой, слыша о том, сколько стоит ночь в «Золотом Доме». Но теперь Ведущий воочию убедился, что слухи не были преувеличены. Охотники селились, как правило, в дешевом «Вепре», где еда была хоть и свежей, но однообразной, а тесные комнатушки для ночлега могли похвалиться лишь обилием клопов. Дрейк, наконец, понял, насколько жалким было то, что он до сих пор считал сносным. При виде разодетых посетителей он мог только порадоваться, что надел этот легкий наряд, самый приличный из всех, что у него были. Скользнув взглядом по столикам, он увидел, как Грев из за углового столика призывно замахал ему рукой. Рядом Лерой, оживлено жестикулировал, что-то рассказывал Линайне. Дрейк подошел к столику. Она так и не сняла вуаль, но надела такой наряд, что Ведущему оставалось лишь потупиться. На девушке было серебристо-белое, сверкающее переливами платье до пола, как вторая кожа облегающее тело хозяйки, и лишь от середины бедер расходящееся крупными складками. Откровенный вырез демонстрировал, что хозяйке нет нужды носить белье, поддерживающее грудь. Крохотный дракон из кровавика на диммеритовой цепочке уютно устроился в соблазнительной ложбинке. Обнаженные руки поражали совершенством форм. Видя реакцию Дрейка, Лерой демонстративно подавился смешком, Грев деликатно посмотрел в сторону. «Или мне кажется, или вуаль стала намного прозрачнее. Я могу разглядеть ее глаза», - подумал Дрейк, стараясь унять бешеное сердцебиение. Лерой наступил ему на ногу.
- Линайна, в этом мире я не видел еще красоты, с которой мог бы сравнить Вас, не оскорбив - произнес Дрейк. « Предки, что за бред я несу?» - подумал он смятенно. Юноша сел, Грев проворно разлил по высоким бокалам вино.
- Здоровье лорда Дрейка!
- Здоровье благородного лорда Грева!
- Здоровье Линайны несравненной! - добавил Лерой.
Вино было отменным. Завязался легкий разговор ни о чем. Грев не торопил события, а охотники пока тоже не заговаривали о том, ради чего он привел их сюда. Имперец оказался знатоком вин – он увлекательно и со знанием дела рассказывал о новых сортах, о преимуществах каждого вида, тонкостях вкуса каждого сорта. Он отбросил замашки Благородного и вел себя так, словно они были давно знакомы: подливал вино, много шутил, распекал нерасторопных, по его мнению, подавальщиков. Дрейк исподтишка наблюдал за ним. Несколько раз ему казалось, что Линайна рассматривает его из под вуали, и тогда помимо воли он краснел и опускал глаза. Линайна тоже не молчала. Между ней и Лероем завязался интересный разговор о заклинаниях, способах ослабить откат и увеличить шанс удачного колдовства. Уже несли горячее, когда в таверну бегом ворвался солдат в цветах империи и остановился у столика.
- Благородный Лорд, прошу дозволения доложить лично.
Грев, состроив зверскую мину, тяжело поднялся из-за стола. По мере того, как он слушал посыльного, его лицо мрачнело все больше. Наконец он жестом прервал солдата.
- Я вынужден ненадолго покинуть вас, - произнес он. - Это не займет много времени.
Линайна поднялась из-за стола: «Мой Лорд?» Ее грудь оказалась на уровне глаз Дрейка. Судорожно сглотнув, он попытался отвести взгляд. Упругие полушария, едва прикрытые тонкой тканью, чуть вздрогнули, и Дрейк почувствовал, как внутри нарастает желание. В паху сладко заныло.
- Нет. Останься. Ты мне сейчас не нужна. Лорд Дрейк, Лерой - мои извинения…
Грев вышел. Лерой незаметно толкнул ногой под столом Дрейка, показал глазами на Линайну, и скороговоркой пробубнив что-то вроде «…я на минутку», тоже исчез.
- В каком он ранге, Линайна?- тихо спросил Дрейк.
- Тысячник первого имперского легиона, со-Ведущий Империи, глава Серебряного Молота.
- Тысячник??? – У Ведущего глаза полезли на лоб. Редко какой клан мог собрать больше семи – восьми сотен бойцов. Удивлению Дрейка не было предела. - Сколько же у Империи воинов???
-Восемь или девять тысяч, не знаю точно - Линайна с досадой царапнула коготками стол. - А что, мы теперь будем говорить только о войне и охоте?

- Эй, сучка имперская! Сколько стоит ночка с тобой? Не стесняйся, заплачу, как положено, - раздался внезапно голос за спиной. Огромный, пожалуй, даже крупнее Грева, детина, на плече – нашивка Сизых. И не похоже, что он сильно пьян.
- Сучка - повторил он - Ну иди сюда, к настоящему мужчине.
- А если я не хочу? - невозмутимо спросила Линайна. Она предостерегающе накрыла руку Дрейка своей – маленькой и горячей.
- Тогда придется взять тебя бесплатно, - ухмыльнулся великан.
Дрейк освободил руку, встал.
- Ты. Оскорбил. Женщину.
- Могу и тебя оскорбить, щенок! Трепки захотел? - Рявкнул наемник. - Уйди с дороги!
Волна бешенства бросила Дрейка вперед. Вложив весь свой вес, он ударил снизу вверх, в подбородок, и тут же крутнулся волчком, делая подсечку. Рядом с лицом в опасной близости пронесся кулак его соперника. Удар не произвел на него впечатления – голова наемника лишь слегка откинулась назад. Дрейк отскочил, поняв, что атака не удалась. Нож висел у него на поясе, но парень даже не подумал о нем. Рожа Сизого расплылась в глумливой ухмылке. Сообразив, что прямым ударом врага не свалить, Дрейк закружил около верзилы, хотя ярость застилала глаза красной пеленой и предательски нашептывала: «Бей!» Теперь он больше надеялся на свою ловкость.
Его противник стоял внешне невозмутимый, и на первый взгляд, даже не старался достать Дрейка. Он пару раз сделал пробные выпады, но они не достигли цели – уворачиваться Дрейк умел. Наконец Ведущему удалось достать противника ударом сапога в колено. Наемник резко выдохнул воздух сквозь зубы и посерьезнел.
- Вали его, Фил! – Раздался крик из угла трапезной.
Завсегдатаям Золотого дома такое зрелище было явно в диковинку: люди не спешили разбежаться от драчунов, не поддерживали схлестнувшихся криками. Вбежал вышибала и растерянно остановился, увидев наемника – рядом с ним он казался подростком. Видать, нечасто тут происходили потасовки, вот и струсил. Разленился, потерял форму, днями просиживая штаны в праздности.
- Ага. Щас. – согласился Фил. Его туша, неожиданно резво для такой комплекции, рванулась в Дрейку. Снова мелькнул огромный кулак и если бы наемник попал – Дрейку пришлось бы совсем несладко. Наемник бил с такой силой, что наверняка разнес бы Ведущему голову, попадись та на пути. Угловатые бляшки наручей Сизого зацепили парню бровь. Дрейк развернул корпус, пропуская руку, присел и с размаху всадил Филу локоть в печень. Затем, продолжая поворот, нанес второй удар, уже кулаком левой руки. Филя издал хрюкающий звук, опустил руки и попятился. По таверне понесся дружный вздох. Дрейк осмелел. Он набросился на противника, стараясь попасть в висок или горло. Наемник согнулся, ушел в глухую защиту. Еще удар! На этот раз локтем, в позвоночник, в прыжке, чтобы добить наверняка!
Ветер учил его: «Настоящий бой длится очень мало. Взялся драться – бей в пах, горло, висок. Колени, печень, позвонки – тоже уязвимые места. И никогда не жалей противника. Пожалеешь – ляжешь сам»
Кувырком через голову Дрейк откатился назад, встал. Ему не хватало воздуха, обстановка потеряла четкие очертания, из разбитой брови сочилась кровь, заливала глаз. Фил упал на колени. Зрители взорвались криками, застучали по столам, приветствуя продолжение схватки.
«Пока противник стоит хотя бы на одном колене - он не побежден». Эту науку Ветер терпеливо и беззлобно вдалбливал маленькому тогда еще мальчишке, раз за разом опрокидывая его наземь. Бывший наемник никогда не был снисходителен со своими учениками.
Дрейк отступил на шаг и с размаху ударил Фила, стоящего на коленях, носком сапога в опущенное лицо. Но в последний момент безвольно повисшие волосатые ручищи громилы взметнулись вверх, и Ведущий понял, что чувствует зверь, которому капкан защемил лапу. Наемник встал с колен и расхохотался. «Обманул» - успел подумать Дрейк. Мордоворот взмахнул им, как диковинной булавой, и, раскрутив, запустил в стену. Ведущий врезался в нее плашмя, всем телом, и тяжело рухнул на чей-то стол. Неестественно громко хрустнуло сломанное ребро.
- Ну ладно, хватит баловаться, - Фил без труда поднял одной рукой обмякшее тело и его кулак тараном врезался Дрейку в скулу. – Сам, напросился, сопляк.
Перед тем, как потерять сознание, Дрейк почувствовал, как рот наполнился кровью.
Линайна, напряженно следившая за схваткой, ахнула и прижала к губам ладонь. Затем она встала.
- Ты. Оскорбил. Женщину. – Сказала она.
Самодовольная ухмылка победителя растаяла на лице Фила быстрее, чем кусок масла на раскаленной сковороде. Девушка шла к нему, протянув обе руки, словно раскрывая объятия.
Вот только кисти ее были окутаны клубящимся белым туманом.
В зале заметно похолодало. Лицо Сизого исказилось в гротескной маске страха, и он вскинул руки, как будто мог защититься от ледяного копья. Смешно. Что может устоять перед женским гневом, да еще и подкрепленным магией?
Две дымные струи вырвались из рук Линайны и ударили Фила в грудь. Как выпущенный из катапульты снаряд, наемник пронесся по воздуху через весь зал и, выбив спиной окно, исчез в темном проеме. Немного погодя оттуда послышался сдавленный стон и звук торопливых удаляющихся шагов.
В таверне на несколько мгновений воцарилась ошеломленная тишина, а затем у дверей возникла давка. Кто знает, что придет рассерженной ведьме в голову?
Дрейк пришел в себя. Маленькая уютная комната, пестрый ковер на полу, на стенах – полированные панели. В двух вычурных подсвечниках на стене ярко горят свечи, в воздухе витает слабый запах стряпни – наверное, кухня недалеко. Он лежит на широкой мягкой постели, на лбу и левой скуле - компрессы. Тело туго забинтовано. Вдыхать больно, сломанное ребро при малейшем движении стреляет болью, несмотря на повязку. Сильно шумит в ушах, губы стянула кровавая корка.
Скрипнула дверь и в комнату торопливо вошел Грев в сопровождении лысого коротышки в сером балахоне. Следом проскользнул Мевик, хозяин Золотого Дома. На его лице виднелось несколько свежих ссадин.
- Осмотри парня, колдун - приказал Грев склонившемуся в поклоне магу. Тот, подойдя к кровати, провел руками над Дрейком.
- О мелких ссадинах я не говорю. У него два поверхностных ушиба, две очень неприятные гематомы, сломано второе ребро слева и очень сильное сотрясение мозга. Очень сильное - повторил лекарь, и еще ниже наклонился к Дрейку. –
-Ему нельзя шевелиться, напрягаться, пытаться говорить - маг едва заметно подмигнул пациенту, смотрящему на него с недоумением. Странно. Ведущий не чувствовал особого недомогания, связанного именно с головой. Учитывая его полет и все произошедшее после, он еще легко отделался.
-При малейшем напряжении возможно кровоизлияние, и тогда вся Белая лига в полном составе не спасет его. Но если будут выполняться все мои требования, то я берусь за этот случай. Но только при условии, что больного лечить буду только я. И никаких посетителей! - маленький лекарь задиристо взглянул на Грева. Тот приблизился к кровати и заглянул Дрейку в глаза.
- Лорд Дрейк, я восхищен. К сожалению, дела Империи заставляют меня срочно отбыть, и я не смогу отблагодарить Вас за…мужество. Через некоторое время я вернусь и смогу выразить свою признательность более внятно. Моя ведьма рассказала все. Этот лекарь будет с Вами до Вашего полного выздоровления, о деньгах не беспокойтесь. Честь и слава! - Грев отдал полный имперский салют, затем обернулся к магу.
- Лекарь! Я очень надеюсь, что когда я вернусь, лорд Дрейк будет здоров. А пока вот аванс - он кинул магу тяжелый мешочек. Внутри глухо брякнуло золото.
«Линайна – ведьма?» - как-то вяло подумалось Дрейку. Он хотел спросить, почему она не осадила наемника сама, но вовремя вспомнил, что сам не дал ей такой возможности. Да и какой женщине будет неприятно заступничество мужчины, будь она хоть трижды ведьмой?
- Какой слог! Какие позы! - фыркнул тот. - Чем меньше вы тут церемонии будете разводить, тем быстрее я смогу начать лечить больного. Уходите!
Хозяин Золотого Дома что то пытался сказать Дрейку, но Грев, выходя, схватил его за воротник и выволок в коридор. Из-за стены послышались удаляющиеся шаги и невнятные визгливые объяснения хозяина.
- Как он за свою ведьму трясется - покачав головой, прошептал маг - Сколько говорильни развел, фигляр. Как ты, мальчик мой?
- Ребро болит, но голова в порядке - ответил Дрейк - Что за комедию вы тут затеяли?
Лекарь выглядел очень озабоченным. Он без нужды поправил подушку, оглянулся на дверь, на цыпочках подошел к ней и приложил ухо. Долго стоял, прислушиваясь, затем нерешительно отошел обратно к кровати. Коогда он заговорил, его голос был едва слышен.
- Зови меня Котри. Парень, время мое сегодня почти вышло, я должен уйти. А теперь слушай внимательно. Никогда, ни с кем, ни при каких обстоятельствах НЕ ИМЕЙ ДЕЛА с подданными Империи. Скажи спасибо, что тебя знают и любят в городе, и благодари предков, что Жигло, успел сделать все, как должно. Мы едва успели. Завтра я расскажу тебе правду, а теперь отдыхай. Я ухожу. Имей ввиду - за стеной имперец, стражник. Грев его тебе до утра «одолжил». - Котри выпрямился и, повысив голос, почти выкрикнул: «Молчать! Головой не двигать!»
Он погасил свечи, вышел из комнаты и подошел к часовому, стерегущему вход.
- Я буду в соседнем доме. Людой шум, любое движение - зовите меня. Сейчас ему нужна полная неподвижность.
Охранник был не очень старым, но уже совершенно седым мужчиной: - Сделаем, господин маг. Что, сильно парню-то досталось? – участливо спросил он.
- Жить будет, если мне мешать не станете, - отрезал Котри.
- Жаль пацана-то, - вздохнул имперец. - Я своими глазами видел, как он с Филом сцепился за девчонку. Молодой, легкий, драться толком не умеет. Но смелый, не отнять. Эх… молодежь… Не беспокойтесь, господин маг, глаз не сомкну. Идите спать.
Дрейк лежал, прислушиваясь к голосу хозяина, выпроваживавшего последних посетителей. Шум внизу наконец смолк, но сон никак не шел. Вдруг тихо скрипнула открывающаяся дверь. Дрейк, изображая полную беспомощность, скосил глаза. От двери скользнула легкая тень, и он почувствовал на своих губах знакомую маленькую руку. Линайна, жестом дав понять - молчи, провела рукой над его головой, едва слышно хихикнула.
- Я так и думала, что лекарь приврал, что б золотишка побольше урвать. Нет у тебя сотрясения,… а ребро твое я сама сейчас подлечу, потерпи немножко.
Нежно-сиреневый свет окутал ее кисти. Ведьма размотала бинты и, легонько касаясь пальцами бока, начала исцеление. Приятная слабая судорога свела мышцы, и Дрейк почувствовал, как постепенно утихает боль. Он осторожно тронул ребра, потом надавил сильнее, повернулся - ничего. Затем осмелев, сильно шлепнул ладонью. Линайна негромко рассмеялась. Она вытащила из подсвечника одну свечу и зажгла его быстрым заклинанием. Ее глаза блеснули под вуалью.
- Вот и все. Синяки твои лечить не стану, а то больно уж подозрительно выйдет. Ну, чего молчишь? Хоть спасибо скажи.
- Да что ты за ведьма такая, что кости на раз сращиваешь и от отката не падаешь?- потрясенно прошептал Дрейк.
- Линайна присела рядом с кроватью и запустила пальцы в его спутанные волосы. Прикосновение было горячим и легким: «Ну, сильная я ведьма, лорд Дрейк, - А от отката и я падаю, просто знаю, как его отсрочить. Завтра буду выть, и грызть подушку. Хорошо хоть в каюте, никто не услышит. Лорд Грев через час отплывает, какое то донесение срочное получил».
-А как ты пришла? Часовой же у дверей.
Ведьма притворно вздохнула, пояснила ласково, как маленькому: «Спит твой часовой. И все, кто есть на этаже, спят. Я сон наколдовала, часа два никто не проснется. Зачем?»
Ее голос изменился, стал тише, и в нем появилась грусть. Дрейк почувствовал, как тонкие пальцы сжались в кулачки у него в волосах.
- А затем, милый, что у меня господ было много, и каждый под юбку лез, и подарки дорогие дарили. А вот так, что б за меня с голыми руками на держиморду такую стать - такого никогда не было. Спасибо тебе, Лорд, что за игрушку не счел.
- Я не Лорд, Линайна - чтобы хоть что-то сказать шепнул Дрейк. - Мой клан молод, у нас нет потомственных Ведущих... я первый.
Колдунья выпростала пальцы из его волос, встала, отошла на шаг. От нее пахло свежестью и какими-то терпкими пряностями. Ведущему показалось, что он услышал в ее голосе нежность. Показалось ли?
- Лорд, милый. С того как момента как за меня встал - для меня ты благородный Лорд. А чей ты родом - мне все равно. Молчи. У меня только час, но этот час - мой. Ты хотел видеть меня без вуали? Смотри.
Она расстегнула пару застежек на плечах и шагнула из платья, оставшись нагой. Затем, будто отбрасывая от себя давно опостылевшее, резким движением сорвала вуаль, и, встряхнув головой, разметала по плечам тяжелую копну огненно-рыжих волос.