Обаятельная девушка с печальными глазами, полными бесконечной тоски, робко предупреждала с экрана телевизора: «…сегодня вечером физики ЦЕРН собираются вывести Большой андроновый коллайдер на предельную мощность». При слове «андроновый» Борис Семенович Факинштейн хрюкнул и рухнул с дивана: «Как так андроновый? Очевидно, девушка знакома с Андреями или даже с Андронами, но адронов она не пробовала. Очень жаль, что ум и красота так редко следуют рука об руку в этих хрупких созданиях, очень жаль!»
Тем временем, девушка продолжала жалобно читать текст. Речь, покидающая её прекрасные уста, пугала слушателей незнакомыми и таинственными терминами: «Неделю назад были получены интересные результаты, свидетельствующие о локальных изменениях пространственно-временного континуума во время столкновении частиц сверхвысоких энергий. Аномалии продолжают непрерывно регистрировать во всех детекторах коллайдера. Исследователи ЦЕРН считают, что они вплотную подошли к изучению структуры пространства и времени. Образующиеся аномалии по физическим свойствам отличаются от микросингулярностей и более всего напоминают узкие тоннели, червоточины в пространстве, напрямую соединяющие удаленные участки Вселенной с областями коллизий. Стабилизация гиперпространственного тоннеля станет первым шагом к созданию глобальной сети червоточин. В перспективе, подобная система может стать основой для нуль-транспортировочных модулей, мгновенно перемещающих объекты на сколь угодно большие расстояния. Железные дороги, автомобили, воздушные сообщения, возможно, канут в лету уже в наше время, подобно тому, как это случилось в прошлом веке с транспортом на конной тяге. Однако, по мнению некоторых весьма авторитетных аналитиков, существует серьезная вероятность возникновения катастрофы планетарного масштаба…» - тут голос девушки откровенно задрожал.
Борису Семеновичу стало безумно жаль телевизионную красавицу. В попытке хоть как-то облегчить страдания девушки он встал и выключил лживый ящик. Борису Семеновичу сделалось мерзко и тоскливо на душе – жгучая боль исповдоль заполнила его искаженное сознание. И по старой привычке Факинштейн принялся за свое любимое занятие – за нытьё: «Уууу… да что же это такое? Таким гнусным способом пугать девушку способны лишь извращенцы. Впрочем, девушка сама виновата – к чему бояться прогресса? Думаю, что личности, любыми способами и средствами цепляющиеся своими ложноножками за края выгребной ямы, имя которой жизнь - есть существа пустые, ведущие, как правило, паразитический образ жизни. Это опасные твари, способные на отвратительные гадости и подлости. Они готовы принести в жертву любого, лишь бы пожить подольше да послаще!»
Борис Семенович еще какое-то время ходил по комнате, размахивая конечностями и возмущаясь. Таким образом, он, вероятно, пытался отогнать террористов и маньяков, окруживших со всех сторон коллайдер. Безумцы, с налитыми кровью глазами стали серьезной угрозой для ускорителя. Только на прошлой неделе злоумышленники совершили две неудачные попытки проникновения на территорию объекта. Борис Семенович тогда заметил: «дай маньякам свободу – они все переломают, обрастут шестью, залезут на дерево, и будут грызть зеленые бананы вместе с кожурой, призывая окружающих последовать их примеру. Они будут раскрывать секреты единения с природой; они будут нахваливать вкус незрелых овощей, лишь бы их никто с дерева не согнал».
Может быть, Факинштейн и прав; в конце концов, не боги горшки обжигают. История показывает, что все серьезные изобретения частенько встречали сильное сопротивление у некоторых авторитетных личностей, прогнозирующих апокалипсис от пуска первых паровозов, автомобилей, самолетов, ядерных реакторов, и так далее. Удивительное дело, но их пророчества не сбылись. И не сбылись они от того, что сами пророки оказались безграмотными. Этим пророкам лишь бы не молчать; им лишь бы покричать, да побегать… И при случае, что-нибудь взорвать или украсть. Ну да бог с ними – у меня всегда настроение портится, когда подобные личности появляются на горизонте событий.
Наконец, настал вечер. Солнышко, как и подобает порядочной звезде спектрального класса G2, а точнее - светилу, рухнуло за горизонт, погружая мир во тьму. Но внутри коллайдера было светло и жарко. Протоны, разогнанные до околосветовых скоростей сталкивались в яростных вспышках, рождая струи новых частиц. Но иногда столкновения не сопровождались фейерверком - иногда энергия столкновений выстреливалась напрямую в вакуум, забрасывая его в высокоэнергетическое состояние. Вакуум тяжко стонал, обнажая узкие порталы, ветвящиеся многочисленными гиперпространственными рукавами, которые устремлялись к массивным объектам на противоположном конце канала.
Ровно в двадцать часов пятнадцать минут тяжелые сгустки частиц столкнулись с ужасающей мощью в одном из детекторов. Энергия коллизии открыла в пространстве широкий тоннель, соединивший зону столкновения с центральной областью Галактики. ХОПАТ! - тяжело вздохнул вакуум, и из жерла образовавшегося портала выскользнула массивная сингулярность.
Сингулярность сказала: «Ого! Кажется, настало время как следует повеселиться!»
Физики ЦЕРН сказали: «Нифига себе! Судя по всему, пришел конец веселью!»
Коллайдер сказал: «Вот это удар! Меня снова поломали!»
На самом деле, никто ничего не сказал, ибо сингулярность и коллайдер не умеют разговаривать, а физики даже подумать не успели – все произошло мгновенно. Мне этот бред начинает уже надоедать! В конце концов, сингулярность – это вам не шутка, это очень серьезное изделие; прямо детский сад какой-то, ей-богу! Итак, продолжаем разговор:
Едва появившись из нуль-т портала, черная дыра искривила пространство, замкнув силовые линии гравитационного поля. Ослепительная вспышка ознаменовала конец эксперимента и начало коллапса - сингулярность принялась яростно дробить в атомарный прах великолепный ансамбль коллайдера и окружающий его ландшафт.
Частицы нагревались от трения и превращались в многократно ионизированную плазму, устремляющуюся к сингулярности. При движении к цели потоки материи закручивались в спираль, формируя раскаленный аккреционный диск; напряженность магнитного поля быстровращающейся плазмы непрерывно росла. Через некоторое время сингулярность выстрелила в пространство двумя струями раскаленной плазмы, направленными в противоположные стороны - перпендикулярно плоскости аккреционного диска.
Кора планеты лопнула, и недра её низверглись в окружающее пространство огненной магмой, образуя гигантские светящиеся столбы, простирающиеся на сотни километров в космос.
Вздыбилась к звездам твердь Земли,
Стирая в порошок холмы.
Стеною в небо поднялась,
Громады скал швыряя в бездну.
Так наша гибель началась!
Земля в агонии стонала,
Гигантской трещиной раскол
Вскрыл чрево гибнущей планеты.
Последний час её пришел!
Чудовищные приливные силы разорвали Землю на тысячи непрерывно дробящихся фрагментов. Мельчайшие частицы колыбели человечества падали в сингулярность, излучая во всем электромагнитном диапазоне. Голубая планета, со всеми её обитателями и тайнами прекратила существование в бешеном танце раскаленной плазмы.
Насытившись, черная дыра вновь сделалась невидимой и взяла курс на Солнце. Через три года светило, раздираемое приливными силами, ярко вспыхнуло в предсмертной агонии. Сингулярность исторгнула из своих недр две плотные струи вещества, которые устремились на околосветовой скорости в дальний космос.
Спустя четыре года излучение космического фейерверка прорвалось через слой атмосферной пыли далекой планеты и достигло фоточувствительных рецепторов инопланетян.
Обскорум сидел в пещере, пытаясь сосредоточиться на задаче. Он ласково укусил себя за стебелек глаза, подобно тому, как некоторые богословы грызут кончик карандаша в состоянии крайней задумчивости. Сложность ситуации состояла в том, что никакой задачи поставлено не было. Что же тогда было? В принципе – ничего.
Но кое-что все же имело место быть. Существовала некая планета, завоеванная агрессивной расой чужих около четырех лет назад. Далее, наблюдалась яркая вспышка, осветившая с небес близкую победу – объект созерцали даже в лучах солнца. Новая звезда не соперничала с местной, скромно мерцая вдалеке от светила. Через несколько дней, над поверхностью планеты молниями сверкнули десятки ослепительных вспышек, превращая ландшафт в озера кипящей породы.
Но цель исчерпала себя в момент триумфа победителей и покоренный мир потихоньку умирал. Абсурд ситуации состоял в том, что поставленную задачу, никто не ощущал – ей просто не существовало, ибо при отсутствии добычи большинство инопланетных охотников впадало в спячку.
Через четыре года после триумфа остались лишь три особи, предоставленные самим себе. Три одинокие твари, прозябающие на бескрайних радиоактивных полях, спекшихся в стекловидную массу колоссальной температурой - на последнем этапе войны хозяева планеты в отчаянии применили водородное оружие.
Разрушенные города покоренной цивилизации с тоской смотрели пустыми окнами на мертвые равнины, тускло горящие в темноте бледно-зеленым пламенем спонтанных распадов. Радиоактивная пыль, поднявшаяся силой взрывов высоко в атмосферу, плотным серым саваном окутала планету. Холод и инопланетяне убивали методично и крайне беспощадно. Большая часть живых организмов, в изобилии обитавших на просторах этого мира, исчезла. Пыль потихоньку оседала, обнажая бесстрастную синеву холодного неба.
Одного из троих бодрствующих агрессоров звали Обскорум - довольно мерзкая комбинация биологических орудий смерти: челюсти, шипы, суставчатые манипуляторы, заканчивающиеся когтями и лезвиями. Где-то там, внутри массивного тела тлела искра разума. Обскорум видел первую яркую вспышку четыре года назад. Он наблюдал, как квазизвездный объект вытягивается, принимая эллиптическую форму – светящиеся струи искажали удаленную сферу. Затем, звезда погасла. И вот, сейчас явление повторилось, с усиливающейся силой пылая на дневном небосклоне.
Обскорум следил за свечением изо дня в день. В апогее вспышка превзошла сияние местного солнца и пошла на убыль. Третий бодрствующий по имени Крайбара интересовался небесным фейерверком сильнее прочих, за что захватчики его недолюбливали, называя ленивым дебилом. Вместо того, чтобы непрерывно охотиться, Крайбара залег в разрушенной обсерватории. Он сутками рассматривал небеса, наблюдая за развитием первой вспышки, созерцая горячие струи, извергнутые колоссальной силой в пространство. После исчезновения объекта, он загрустил. Периодически его ловили на месте преступления – в обществе с концентрированной серной кислотой, которую Крайбара глотал литрами. Кислота вызывала эйфорию, скрашивая одиночество ленивого дебила.
Обскорум услышал уверенный топот тяжелых копыт Крайбары, скачущего во весь опор по пещере. «Ну что ж, - подумал Обскорум, – судя по всему, быть беде». И он не ошибся.
Скинув с плеч тяжелый сосуд с серной кислотой, Крайбара рухнул на пол пещеры. Уж больно он утомился за день: много сил и времени отняли поиски кислоты – все меньше оставалось неразграбленных тайников. С каждым прожитым днем запасы напитка таяли, и Крайбара с ужасом представлял себе ситуацию, когда последняя емкость будет извлечена из подвала и распечатана.
Обскорум, взглянув на соседа, вежливого поздоровался: «Послушай, родной, какого хрена ты врываешься ко мне в кабинет посреди рабочего дня? В конце концов, существуют правила приличия и этикета… Ты что?»
Следует отметить, что язык охотников был довольно богатым и разнообразным. По некоторым подсчетам в него входило до десяти слов. Среди прочих, особой популярностью пользовались: «жрать», «хватать» и «кусать». Остальные слова употреблялись довольно редко - ввиду отсутствия надобности. Судя по всему, все же существовали некие причины, стимулы, позволяющие от нечего делать, безгранично расширять оригинальный лексикон, насыщая его яркими красками и гармонией, наполняя духовностью.
Едва отдышавшись, Крайбара хрюкнул, указывая щупальцами на сосуд: «жрать, кусать!». Обскорум откупорил бутыль и сунул в него колючее рыло. Из сосуда донеслось неуверенное бульканье и сдавленное шипение. Атмосфера пещеры тут же начала облагораживаться, насыщаясь тяжелыми парами серного ангидрида.
«Послушай, Крайбара, - бубнил Обскорум, разливая кислоту по кружкам, - ну чего ты? Знаешь ведь, что я не пью - из принципа… и уже давно». Крайбара понюхал чешуйчатый сустав колющей конечности и жалобно проскулил: «кусать…». Смахивая обильную слезу хвостом, он наполнил кружки новой порцией олеума. Обскорум, опрокидывая кислоту в зубастую пасть, доверительно сообщил соседу: «Хорошая кислота в наше время – божественный нектар. Кусать?» Крайбара хрюкнул: «Эй, я к тебе не просто так явился. Может быть, у меня к тебе совещание возникло, во время которого хочу поднять несколько серьезных вопросов, готов ты к этому или нет, - и далее продолжил, протягивая Обскоруму вулканическую пемзу. - Эй… ты, хлебушек кусай - с хлебушком кислота веселее булькает по каналам».
Обскорум, хрустя радиоактивной породой, обратился к присутствующим: «Объявляю совещание открытым. Докладчик – Крайбара. Докладчик, будьте любезны, доложите по существу». Крайбара, разливая кислоту по кружкам, принялся гундеть, щелкая острыми зубами вдогонку мелким кровососущим пещерным паразитам. Суть его доклада оказалась завуалированной косноязычностью оратора. Однако, Обскоруму удалось понять основную мысль и беспокойство Крайбары.
Ленивый дебил не зря проводил время в разрушенной обсерватории. Судя по всему, ему удалось связать два события одной причинно-следственной нитью. Первая и слабая вспышка, наблюдавшаяся четыре года назад, сопровождалась выбросом материи, который узким лучом разрезал ночное небо. После второй вспышки выброс не наблюдался. Если предположить, что эти две вспышки являются следствием одного и того же явления, то потоки материи, уносящиеся в дальний космос, должны быть в обоих случаях. Но по какой-то причине их никто не видел после второй вспышки. Вот тогда-то Крайбара двинул свою убийственную теорию, пророчащую близкую смерть их миру.
***
Атья неслась домой во весь опор, высекая тяжелыми копытами искры из спекшегося грунта. На душе было спокойно и безмятежно – приближающийся вечер пленял взор красотой великолепного заката. Артериальный пурпур ярким пятном вспыхнул над светилом, словно кровь агнца, пролитая на жертвенный алтарь. Свежий ветер ласково трепетал бронированные щупальца Атьи, величественно колышущиеся ажурной пеной на её загривке.
И лишь ступив на порог пещеры, она поняла – в её доме находится посторонний. Тяжелый запах олеума ударил в ноздри. Гибкие щупальца Атьи хищно изогнулись в горячую глубину пещеры. Там, возле плоского камня продолжалась оргия – кислота пенилась на шершавой поверхности камня и вокруг ротовых отверстий товарищей. Атья не любила их посиделки, обычно заканчивающиеся глубокой серной комой участников. Не любила и этот отвратительный запах сероводорода, метилмеркаптана, тиоловых эфиров и еще чего-то мерзкого, оскверняющего воздух их гнезда в течение нескольких дней и даже недель. Тяжелый смрад серных оргий впитываемый камнем, впоследствии насыщал атмосферу пещеры болезненным духом, наталкивая Атью на печальные мысли о высокой абсорбционной способности местных минералов.
Обскорум уловил движение воздуха чувствительными волосками хребтовой линии и развернулся навстречу судьбе: «Послушай, любимая! Очарование сегодняшнего вечера омрачает лишь острый дефицит кислоты! - рычал Обскорум, уклоняясь от стального копыта супруги, умело выброшенного вперед для приветствия. – Не могла бы ты рассеять сгущающийся мрак щедрой струёй олеума. Сбегай, а? Ну что ты?» Крайбара охотно поддержал друга: «И пусть сбегает! Бегать очень полезно для здоровья. А если не бегать, то это для здоровья неполезно – я поэтому всегда бегаю. И еще! Чтобы путь показался тебе приятной прогулкой по пересеченной местности, сообщаю радостную весть: наш мир, судя по всему, обречен. Сегодняшний вечер посвящен именно этому событию!»
Атья слыла умной, доброй и терпеливой девочкой. Более того, она таковой являлась – счастье и отрада супруга, настоящий бриллиант, сокровище радиоактивных руин! Красотка развернулась к выходу и, подняв облако пыли, скрылась из виду. Обскорум с гордостью взглянул на Крайбару: «Она у меня не то что коня на скаку, но и железнодорожный состав груженый ураном остановит – одной коленкой! Моя прелесть! Понимаешь?» Ленивый дебил задумчиво приложил к хоботу холодный камень и согласился: «Добрая-то она у тебя, добрая – никто не спорит… только очень уж сердитая». Обскорум успокоил друга: «Нечего хобот раскидывать по комнате. Протри его кислотой, но экономно и без фанатизма!»
***
Обскорум просвещал Крайбару: «Ты же знаешь, я давно не пью… из принципа!» Крайбара же, подлец, трубил в ответ, разливая кислоту по кружкам: «А кто тут пьет? Только пещерные кровососы. Но мы их уже осудили – пусть им будет стыдно! Ты вот что… я ведь к тебе не просто так пришел. Смотри на примере: я – та далекая звезда, что первой вспыхнула на небосводе четыре года назад. Ты – это наша планета. Выброс вещества – это мой хобот. Куда он сейчас смотрит?»
- Куда? – удивился Обскорум.
- Ну как куда? В потолок. Так было после первой вспышки – выброс материи разрезал тонким лучом ночной небосвод. А вот после второй вспышки направление плазменного вектора изменилось.
Крайбара направил свой хобот прямо в рыло Обскоруму: «Куда сейчас целится поток плазмы?» - спросил Крайбара.
- Куда? – вновь удивился Обскорум.
- Прямо тебе в лоб - вот куда! – заключил Крайбара. Он смял хобот в мускул и выстрелил Обскоруму в рыло.
- Ой, мама! что это было? – растерялся Обскорум и рухнул навзничь.
- Это был выброс материи – ты оказался у него на пути. Понятно? – Крайбара начинал терять терпение.
- Нет, - проскулил Обскорум. - Ты чего дерешься?
- Ребята, вы там хулиганите что ли? – с тревогой в голосе спросила Атья. Она уже давно вернулась домой с запасом кислоты и сейчас мыла посуду на кухне. – Вы мне смотрите, ведите себя тихо!
- А чо он дерется? – наябедничал Обскорум.
Атья возникла на пороге и сообщила: «Ну все дети, пора по домам! Так, дружно встали, сказали громко пока… и…»
- Атья, ну пожалуйста, ну дай мне объяснить! - Крайбара никак не мог успокоиться.
- Хорошо, давай – только быстро, время уже позднее, – Атья тоже начинала нервничать.
- Ну вот смотри: ты – это наша приемная планета, наш радиоактивный мир. Я – это далекая вспышка. В первый раз я промазала – выстрелила в космос. А вот сейчас, я выстрелю в тебя не целясь, случайно, – Крайбара смотал хобот в жесткий мускул и пульнул им прямо в голову Атье. Девушка слегка отклонилась, перехватила приближающийся хобот клешней, оттянула назад и отпустила. Хобот устремился обратно и сбил хозяина с ног. «Спокойной ночи!» - пожелал Крайбара заплетающимся языком и мгновенно вырубился.
Через пять минут тишину пещеры нарушали лишь два ужасных звука. Один из них был похож на дребезжание неисправного водопроводного крана, а второй - на грохот отбойного молотка. Когда терпение у Атьи наконец закончилась, она подошла к супругу и воткнула ему в хобот пустую кружку. Храп прекратился. Хобот любимого медленно, но уверенно увеличивался под давлением, распирающим его изнутри. Атья пронаблюдала за динамикой процесса и решила – до утра точно не лопнет. Вторую кружку она воткнула в хобот Крайбары.
Теперь ночную тишину нарушал лишь легкий хруст раздувающихся хоботов, похожий на уютный треск углей семейного очага. Под эти тихие, ненавязчивые звуки самоотверженная девушка и погрузилась в забытье.
***
«И упала водородная плазма на очи его, и стали они закипать. И закипая, кипеть начали, покуда не выкипели дотла. Вышел тогда из пустых глазниц Пастух-Скарабей, весь черный от злости, и принялся он смущаясь, вопить в ярости: «Вот, понимаешь, высохли мои угодья и пастбища. И где я теперь буду пасти свой скот? Где? Кто мне ответит?» Но молчала холодная Вселенная, лишь далекие звезды мерцали острыми искрами в черных небесах. Сел тогда Пастух-Скарабей на раскаленный камень и горько заплакал».
Откровение Мухоеда, глава 6, стих 13.
В момент, когда веселая компания погрузилась в глубокий сон, поток водородной плазмы, скрученный в тугой жгут силовыми линиями электромагнитных полей, на околосветовой скорости вошел в верхние слои атмосферы. Столкновение перегретого газа с частицами воздуха сопровождалось мощной вспышкой тормозного рентгеновского излучения, которое с первобытной яростью устремилось к поверхности планеты. Её магнитное поле не выдержало плазменного удара и лопнуло, словно мыльный пузырь.
Плотность изучения оказалось поистине колоссальной - проникнув через тонкий слой камня, рентгеновский поток мгновенно испарил недопитую кислоту. Одновременно, вскипела кровь в жилах захватчиков и взрывом расчленила их тела. Камень потек огненным ручьем, покидая пещеру и впадая в зарождающийся океан бурлящей магмы. Через несколько дней планета испарилась в титаническом выбросе вещества, словно снежинка в пламени. Поток раскаленной материи, достигающий в поперечнике несколько световых секунд, устремился смертоносным пучком плазмы в дальний космос - в поисках новой цели.
«А! Вот почему автор назвал свой рассказ «Меткий выстрел», - пробулькал Факинштейн, закрывая брошюру. – Какой глупый сюжет! Если бы не удивительное сходство моей фамилии с фамилией главного героя... ну не вжисть не стал бы читать подобную чушь! Однако, следует отметить, что имя и отчество тоже совпадают. Что это? С нами крестная сила!» - и Борис Семенович, бозлая, бросился прочь, на улицу, под звездное небо. И долгий путь его, полный замогильного веселья, освещался снопом искр, выбиваемых урановыми копытами из спекшегося грунта родной планеты.